[AlyonaSL]

Фандом: X-over CSI LV - House, M.D.
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс, Грэгори Хаус/Джеймс Уилсон
Тема: "Цвета/Белый"
Объём: 714 слов
Тип: слэш, пост-десфик
Рейтинг: PG-13
Саммари: "И так хотелось тогда разогнать всю эту камарилью нахрен, а потом подойти ближе и спросить: "Утомили они тебя, Грис? Я послал их всех к черту. Жаль, не успели мы с тобой еще срезаться в покер: так я и не отыгрался..."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь и второстепенные герои.


***

- Грэг? – звучит где-то над ухом: так, что невольно вздрагиваешь. Выныриваешь из мыслей – которые, надо сказать, не такие уж и приятные - и недовольно поворачиваешься:
- Чего тебе еще?
Почему-то в последнее время стало так раздражать, когда тебя дома называют Грэгом. Уилсон идиот. Звал бы уж как все, по фамилии. Хотя... видимо, это нервное просто. От переутомления и вообще. Потому что Сандерса Уилсон всю жизнь называл именно Сандерсом, и никак иначе.
- Что ты хотел, wonder boy?..
Это тоже, наверное, смешно. Потому что Джеймс Уилсон, крупный специалист, один из ведущих онкологов штата, сейчас никак не похож на того, кого можно было называть wonder boy. Джеймсу Уилсону шестьдесят с хвостиком, у него седые волосы и усталые глаза. И все равно Хаус называет его так, потому что Хаус – человек привычки, и менять своих обыкновений не собирается.
Он выжидательно смотрит на Уилсона. Тот присаживается за стол напротив:
- Год прошел, Грэг. Сегодня – год. Ты помнишь?
Хаус помнит про этот чертов год. Как проснулся сегодня с какой-то радости в шесть утра – так сразу и вспомнил. Год назад они с Уилсоном в шесть утра уже подлетали к Вегасу. И напряженно молчали оба, и каждого мучила мысль: что там?
А там уже не было ничего, когда они прилетели.
Хаус помнит, что сегодня год, что надо позвонить Патрику и говорить черт знает какие слова, - в жисть Хаус не знал таких слов! Он может рассказать сыну своих друзей только про то, как в пять месяцев взял его, совсем мелкого, на руки и обещал научить ездить на мотоцикле. И сдержал свое слово через четырнадцать лет.
Сами-то они с Уилсоном в общем тоже не стали моложе и здоровее. Хаус и проснулся наверняка оттого, что привычно ныла нога. Наверное, к старой травме теперь добавился артрит, или еще какая-нибудь возрастная дрянь. Хорошо еще, мозги работают отлично, получше, чем у иного молодого парня. Поэтому Хаус прекрасно помнит про год, и не нужно ему напоминать, память у него не отшибло.
Он смотрит в чашку, в которой только что был кофе – отвратительный, надо сказать: Уилсон за столько лет так и не научился варить кофе! – и думает: хорошо бы сейчас эту чашку наполнить викодином. До краев. И высыпать содержимое в рот, и глотать, не разжевывая.
Наверное, это было бы красиво: на белом столе - белая чашка с белыми-белыми маленькими таблеточками. Сюр такой.
Тень от чашки на столе похожа на розу: унылую, без запаха. Именно с такими розами Хаус приперся год назад на похороны: и стоял там с мрачно-скорбным лицом, слушая напыщенные речи департаментских чиновников. И так хотелось тогда разогнать всю эту камарилью нахрен, а потом подойти ближе и спросить: "Утомили они тебя, Грис? Я послал их всех к черту. Жаль, не успели мы с тобой еще срезаться в покер: так я и не отыгрался".
У Хауса слишком хорошо работают мозги. Слишком многое помнят. Вторую поездку помнят тоже: еще более сумбурную и внезапную. Да уж, Сандерс отмочил. Уилсон тогда сказал в самолете:
- Я этого ждал...
Пророк, черт его подери. Нострадамус долбаный.
Хаус до последнего не верил: думал, его разыгрывают. И это он тоже помнит, видел в какой-то книжке по психологии: то ли охранительное торможение, то ли предсознательные барьеры... черт их разберет. Главное – он не верил до конца: пока не вошел в дом. И не увидел, до чего Сандерс стал похож на мальчишку. На худого уставшего мальчишку с белыми, словно выгоревшими на солнце волосами. На мальчишку, который спит и видит такой здоровский сон, что никакими пушками его не разбудишь.
Черт.
Хаус взял кофейную чашку и повертел. Все-таки жаль, что в ней нет викодина. Сейчас бы было очень к месту.
Он встал, швырнул чашку в мойку: тень на столе, похожая на розу, пропала.
- Пошли, - сказал Хаус, кивнув в сторону гостиной. – Но разговаривать будешь ты. У меня нога болит.
Продолжение фразы "... и вообще я сейчас не могу ни с кем разговаривать" Хаус вслух не произнес. Как сказал кто-то из великих... тьфу, черт, не от Гриса ли осталась эта привычка к месту и не к месту цитировать великих? – так вот, как сказал кто-то из этих самых великих, - "Мы храним нашу боль в шкатулках под замком". И у Хауса на этой шкатулке очень, очень крепкий замок. Может быть, именно поэтому Уилсону кажется, что нужно третий раз за день напомнить про "год прошел".
Хаус это прекрасно помнит. Ему восьмой десяток, у него артрит, но склероза пока точно нет.
Даже жалко иногда.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .IV.1 Цвета