bet on both sides | do what you must
Название: Как становятся некромантами
Фандом: ориджинал
Герои: Янтарь
Тема: Цитаты – «Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать». Дж. Б. Шоу
Объём (в словах или знаках): 2050 слов
Тип (джен, гет, слэш/фемслэш): Джен
Рейтинг: PG
Саммари: заставьте их танцевать – он это буквально.
Авторские примечания: Воспоминания.
текст
- Как становятся некромантами? – переспросил Янтарь. – Не знаю, Флюорит… Понимаешь ли, - он с виноватой усмешкой покосился на Наследника, - я им родился.
Флюорит сидела, сложив руки на коленях, - ну просто пай-девочка, - и всем видом показывала готовность слушать дальше. Дитя-подменыш, она все еще была молчалива, но не из-за застенчивости или особой замкнутости, а просто из-за отсутствия привычки разговаривать. Эта привычка есть у большинства людей, только мы не замечаем ее, пока не сталкиваемся с ее отсутствием.
Так или иначе, к молчанию Флюорит привыкли, и Янтарь правильно истолковал ее взгляд как просьбу о продолжении. К тому же на стол рядом с ним приземлился Осень, тоже всем видом показывая, что ему интересно – он, как и Флюорит, не сталкивался раньше с этой разновидностью магии.
Янтарь обвел комнату глазами – те из присутствующих, кто уже слышал его историю, не возразили. Только Наследник, как и следовало ожидать, сидел, несколько надувшись – но он это переживет.
- Ну что ж, - начал он, - вот как это получилось…
…Я родился в обычной добропорядочной семье, даже немножечко знатной… – «титулованное дворянство, но это к делу совершенно не относится»… - Мой отец, как полагается отпрыску благородной семьи, в юности изучал магию, разумеется, светлую, но никаких заметных результатов не достиг. Мать же до замужества была жрицей-целительницей низшего ранга и, вполне возможно, дослужилась бы до среднего, но предпочла семейную жизнь иерархическим игрищам Храма. Как видите, происхождение у меня самое что ни на есть безобидное, и как в такой семейке мог появиться я – понятия не имею. Если у меня и были какие-то отличившиеся в некромантии предки, мне о них ничего не известно.
Я родился на третий год брака – родители не торопились с ребенком; насколько я знаю, первые пару лет они путешествовали, из интереса – собственного и отчасти политического. Потом появился я, и мать занималась мною сама, хоть это и необычно для семей нашего положения; но она все-таки была целительницей. Из этого я заключаю, что никаких «аномальных» признаков я первые два-три года жизни я не подавал, иначе бы она их заметила. Затем меня сочли достаточно взрослым и из-под материнской опеки я перешел к первым учителям, а родители занялись производством следующего наследника. Когда мне исполнилось пять, у меня уже была сестричка, поглощавшая значительную часть внимания матери. О, она продолжала меня любить, но физически не могла следить за каждым моим шагом.
Я был достаточно обычным мальчишкой – и по деревьям лазал, и над книжками сидел ровно столько, чтобы радовать учителей, но не выглядеть книжным червем. Нет, это не было так и задумано, просто мир для меня был одним восхитительным приключением, и я спешил ухватиться за него со всех сторон, до каких мог дотянуться.
И мне как раз было около пяти, когда меня начала притягивать смерть. Забудьте на мгновение о том, как мы тут живем, и представьте себе жизнь счастливого мальчишки, любимого сына обеспеченных родителей. Вокруг меня было не так уж много смерти, и уж всяко это были не убитые люди. Нет, моей первой «тренировочной площадкой» стал сад. Мертвые листья, мертвые ветки, мертвые насекомые, а как-то раз даже мертвая птица – вот с чем я имел дело; к шести годам я, пожалуй, знал все отмершие ветки на плодовых деревьях лучше нашего садовника, по крайней мере, мог бы указать ему парочку пропущенных при подрезании.
Я, конечно, совершенно не задумывался над тем, почему мертвое мне интересней живого. Это просто была такая игра – найти, изучить, посмотреть, что можно с ними сделать – из тех игр, о которых дети не рассказывают, а взрослые особо не расспрашивают. Бегает себе ребенок по саду после уроков – пусть бегает, здоровей будет. Кстати, о здоровье – то, что я не болел, тоже никого не удивляло; насколько я знаю, никто из моих младших родственничков не страдал от обычных детских болезней, с такой-то мамой.
Учителями моими были почтенные мудрецы и послушники из храма, - люди образованные и умеющие находить подход к детям, но совершенно далекие от темной магии. Когда я стал чуть постарше и начал оживлять в саду гусениц и бабочек, снова никто не заметил. Конечно, попадись мне в детстве в руки хотя бы одна мертвая собака – все могло получиться иначе, но – кто будет присматриваться к гусеницам?
Примерно тогда же я стал понимать отличия мертвого от живого. Если раньше я просто играл, заставляя неподвижное двигаться и пытаясь подчинить его своей воле, то в какой-то момент я понял, что это неподвижное прекратило жить, и я не делаю его снова живым, хотя и заставляю двигаться.
Только не подумайте, что у меня получалось все и сразу, и я поднимал трупы одним прикосновением пальца. Иногда мне удавалось «оживить» мертвое, чаще – нет, и именно поэтому игра и была такой интересной и не надоедала мне – я хотел, чтобы у меня все начало получаться.
Все открылось, когда мне было семь лет, причем самым недвусмысленным образом. Мои родители снова почувствовали интерес к путешествиям – на сей раз больше политический, чем какой-то еще, но чтобы поездка выглядела личной и ничего более, взяли с собой меня. Мы объехали, наверное, пол-страны, ночуя у различных знакомых и родственников, и в какой-то момент оказались у какого-то «осла надутого», как его называл мой отец; кажется, это был какой-то дальний родственник, считавшей себя более важной шишкой, чем было полезно для его здоровья. Как это всегда было, я не ужинал со взрослыми; предполагалось, что я сплю, но, конечно же, я отправился исследовать дом.
Именно там я впервые в жизни увидел труп человека. Понятное дело, он не валялся в центре гостевой комнаты. Труп был надежно замурован в стену, но меня это не остановило. Блуждая по дому, я вдруг ощутил смерть с такой силой, что едва не упал, и почти вслепую отправился на ее зов.
Я даже не сразу понял, что уперся в стену – какое-то время тупо шарил руками по вдруг выросшей преграде. Потом до меня дошло, что дверь тут не предусмотрена, а зов смерти доносится из-за каменной кладки.
Учитывайте, что я был некромантом по рождению – то есть сразу получил полную силу – и при этом совершенно необученным. Я не понимал, что именно делаю, и результаты зачастую оказывались неожиданными для меня самого. Просто в данном случае они полностью соответствовали затраченным усилиям.
… так вот, уперся я, значит, в стену, но меня это не остановило. Я, собственно, не понимал еще, что это человек, для меня пока существовал только сильный зов смерти – и я позвал в ответ. Из стены на меня вывалился скелет с остатками плоти и одежды.
Что? Как он вышел? Точно так же, как мертвые сами встают из могил, невзирая на гробы и могильные камни – какая разница, вертикальный камень или горизонтальный? Мертвые приходят на зов тех, кто умеет звать… да вы и сами видели.
Так вот, выходит на меня из стены эта красавица в остатках женского платья, и я ее заворожено разглядываю. Ее внешний вид меня ничуть не смутил – я испытывал небывалые ощущения и хотел посмотреть, что у меня получится. Конечно, и о том, что придется потом как-то прятать следы своей деятельности, я не подумал. Мне же никогда раньше не приходилось этим заниматься.
Я сосредоточился тем, чтобы заставить тело двигаться по-человечески, но оно то и дело норовило упасть или сгибалось в неожиданные стороны, и мне приходилось «пинать» его резкими толчками энергии. Поэтому казалось, что оно танцует какой-то безумный танец, а не идет. Я вливал в него все больше сил так, что сам уже едва стоял на ногах – а мое создание, напротив, получило больше сил, чем ему стоило бы. Особенно учитывая, что никаких особых команд я ему не подавал.
Из столовой с первого этажа донесся раскатистый смех хозяина дома – труп словно услышал его, повернул голову и отправился туда. Я сначала решил, что он выполняет мои пожелания и ходит, а когда я понял, что это тело вот-вот ввалится в столовую, было уже поздно. Я запаниковал, да и ослаб порядком, так что мои невнятные приказы на него не подействовали. Так что, когда незваная гостья распахнула двери и появилась за ужином, я смог только привалиться к стене за дверью и с ужасом слушать, что будет дальше.
Что происходит, когда во время мирного семейного ужина входит мумифицированный труп, думаю, объяснять не надо. Мертвая женщина все той же странной танцующей походкой направилась к хозяину дома, к счастью, не замечая моих родителей – не знаю, смог бы я что-нибудь поделать, будь это не так… но они ее не интересовали. Что-то разбилось, раздавались невнятные возгласы, а потом громкий возглас хозяина: «Аделия!» - и бормотание моего отца…
Затем раздался стук падающего тела – за ним, эхом, второй – и меня вдруг накрыло уже знакомой мне волной умирания, только во много раз сильнее. Я торопливо попытался принять в себя эту энергию, сколько мог, а когда снова смог нормально стоять, бросился к дверям: в комнате кто-то умирал – и там были мои родители. Я их любил, между прочим!
Однако ничего страшного я не увидел – мать сидела, прижимая к губам платок, отец наклонялся над трупом «надутого осла». Умирал, соответственно, хозяин дома, а поднятый скелет лежал неподвижно посреди комнаты.
- …все-таки убил ее, - говорил отец, не заметивший еще моего появления. – Но как неудачно, что он взял и умер вот так. Дорогая, ты можешь… - он обернулся к моей матери и тут заметил меня.
- Что ты тут делаешь, сынок? – спросил он. Я был так растерян и еще не оправился от страха, что не сообразил сразу сказать, что меня разбудил шум или что-то в этом роде; но наверное, я выглядел достаточно потрясенным, потому что отец не стал требовать ответа от меня и снова обратился к матери.
- Я понимаю, как все это неприятно, дорогая, но не могла бы ты ему помочь? - Мать покачала головой, не отнимая от губ платка, и глухо произнесла:
- Нет, он умер. Не выдержало сердце, с этим ничего нельзя было сделать.
- Как неудачно, - с досадой произнес отец. – обнаружить в семейном шкафу такого скелета, и не иметь возможности воспользоваться в наших интересах? Если бы удалось притащить его на ассамблею…
Помните, - я тогда был совсем ребенком. Я чувствовал себя ужасно виноватым в случившемся, и мне не приходило в голову, что моя вина для других отнюдь не очевидна.
- Но папа, - сказал я нарочито радостным голосом, - если хочешь, я могу привести его, куда тебе надо.
Меня переполняла энергия, да и труп был совсем свежий. Я поднял его – а заодно и скелет, с которым все еще оставался связан силой, и эти двое закружили по залу все той же дергающейся походкой, - прямо на глазах моих родителей.
Отец замер, а мать снова прижала к губам платок…
Вот так и выяснилось, что я некромант от рождения. Мать была в ужасе и настаивала, что, если не подпускать меня близко к мертвым, «это пройдет», или, по крайней мере, останется спящим во мне. Она хотела, чтобы все случившееся навсегда осталось семейной тайной. Отец, хотя и терял во мне наследника, оказался более здравомыслящим, понимая, что невозможно оградить живущего в мире человека от смерти, а необученный некромант опасен и находится в опасности сам. Однако, пойдя навстречу матери, он не стал афишировать мои способности. Так что меня не отдали в ученики к некроманту, но у меня стали появляться книги – до сих пор не знаю, чего отцу стоило добывать их.
Следующие несколько лет я учился по книгам, и узнал из них достаточно, чтобы понимать, что я делаю – и чего лучше не делать, но это уже другая история… Как только мое тело повзрослело достаточно, чтобы я перестал считаться ребенком, я прошел полную церемонию – у меня не хватило терпения ждать, пока я полностью повзрослею, и хотя потом мне не раз пришлось пожалеть об этом, сейчас я уже привык считать, что все получилось к лучшему… Я сделал все сам, и не спрашивал разрешения у родителей, чтобы не спорить с бесполезными запретами.
Ну а после церемонии спорить о чем-либо было поздно. Было очевидно, что дома я не останусь, и вскоре я ушел, а семья попыталась тихо забыть о моем существовании. Судя по всему, в нашей семье принято прятать скелеты с глаз долой и забывать о них – но парочку я однажды вытащил на свет сам; а если в нашем роду когда-нибудь снова проснутся эти способности, то я вернусь вытащить и этот – хотя бы в семейном кругу, чтобы помочь другому тем, чего не было у меня.
В конце концов, я стал неплохим специалистом по обращению со скелетами – в любом смысле этого слова…
- Не проснутся, - раздался негромкий голос. Янтарь обернулся и увидел Пророка, который незаметно появился в какой-то момент рассказа. – Наследственность здесь ни при чем. Как и у всех нас.
Янтарь, не споря, пожал плечами.
- Я чувствую странное удовольствие, наблюдая за своими далекими родственниками. В конце концов, это было мое единственное подобие семьи на протяжении очень долгого времени. Я как-то привык уже…
В комнате повисло молчание – семьи для всех были темой, на которую было о чем помолчать…
Фандом: ориджинал
Герои: Янтарь
Тема: Цитаты – «Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать». Дж. Б. Шоу
Объём (в словах или знаках): 2050 слов
Тип (джен, гет, слэш/фемслэш): Джен
Рейтинг: PG
Саммари: заставьте их танцевать – он это буквально.
Авторские примечания: Воспоминания.
текст
- Как становятся некромантами? – переспросил Янтарь. – Не знаю, Флюорит… Понимаешь ли, - он с виноватой усмешкой покосился на Наследника, - я им родился.
Флюорит сидела, сложив руки на коленях, - ну просто пай-девочка, - и всем видом показывала готовность слушать дальше. Дитя-подменыш, она все еще была молчалива, но не из-за застенчивости или особой замкнутости, а просто из-за отсутствия привычки разговаривать. Эта привычка есть у большинства людей, только мы не замечаем ее, пока не сталкиваемся с ее отсутствием.
Так или иначе, к молчанию Флюорит привыкли, и Янтарь правильно истолковал ее взгляд как просьбу о продолжении. К тому же на стол рядом с ним приземлился Осень, тоже всем видом показывая, что ему интересно – он, как и Флюорит, не сталкивался раньше с этой разновидностью магии.
Янтарь обвел комнату глазами – те из присутствующих, кто уже слышал его историю, не возразили. Только Наследник, как и следовало ожидать, сидел, несколько надувшись – но он это переживет.
- Ну что ж, - начал он, - вот как это получилось…
…Я родился в обычной добропорядочной семье, даже немножечко знатной… – «титулованное дворянство, но это к делу совершенно не относится»… - Мой отец, как полагается отпрыску благородной семьи, в юности изучал магию, разумеется, светлую, но никаких заметных результатов не достиг. Мать же до замужества была жрицей-целительницей низшего ранга и, вполне возможно, дослужилась бы до среднего, но предпочла семейную жизнь иерархическим игрищам Храма. Как видите, происхождение у меня самое что ни на есть безобидное, и как в такой семейке мог появиться я – понятия не имею. Если у меня и были какие-то отличившиеся в некромантии предки, мне о них ничего не известно.
Я родился на третий год брака – родители не торопились с ребенком; насколько я знаю, первые пару лет они путешествовали, из интереса – собственного и отчасти политического. Потом появился я, и мать занималась мною сама, хоть это и необычно для семей нашего положения; но она все-таки была целительницей. Из этого я заключаю, что никаких «аномальных» признаков я первые два-три года жизни я не подавал, иначе бы она их заметила. Затем меня сочли достаточно взрослым и из-под материнской опеки я перешел к первым учителям, а родители занялись производством следующего наследника. Когда мне исполнилось пять, у меня уже была сестричка, поглощавшая значительную часть внимания матери. О, она продолжала меня любить, но физически не могла следить за каждым моим шагом.
Я был достаточно обычным мальчишкой – и по деревьям лазал, и над книжками сидел ровно столько, чтобы радовать учителей, но не выглядеть книжным червем. Нет, это не было так и задумано, просто мир для меня был одним восхитительным приключением, и я спешил ухватиться за него со всех сторон, до каких мог дотянуться.
И мне как раз было около пяти, когда меня начала притягивать смерть. Забудьте на мгновение о том, как мы тут живем, и представьте себе жизнь счастливого мальчишки, любимого сына обеспеченных родителей. Вокруг меня было не так уж много смерти, и уж всяко это были не убитые люди. Нет, моей первой «тренировочной площадкой» стал сад. Мертвые листья, мертвые ветки, мертвые насекомые, а как-то раз даже мертвая птица – вот с чем я имел дело; к шести годам я, пожалуй, знал все отмершие ветки на плодовых деревьях лучше нашего садовника, по крайней мере, мог бы указать ему парочку пропущенных при подрезании.
Я, конечно, совершенно не задумывался над тем, почему мертвое мне интересней живого. Это просто была такая игра – найти, изучить, посмотреть, что можно с ними сделать – из тех игр, о которых дети не рассказывают, а взрослые особо не расспрашивают. Бегает себе ребенок по саду после уроков – пусть бегает, здоровей будет. Кстати, о здоровье – то, что я не болел, тоже никого не удивляло; насколько я знаю, никто из моих младших родственничков не страдал от обычных детских болезней, с такой-то мамой.
Учителями моими были почтенные мудрецы и послушники из храма, - люди образованные и умеющие находить подход к детям, но совершенно далекие от темной магии. Когда я стал чуть постарше и начал оживлять в саду гусениц и бабочек, снова никто не заметил. Конечно, попадись мне в детстве в руки хотя бы одна мертвая собака – все могло получиться иначе, но – кто будет присматриваться к гусеницам?
Примерно тогда же я стал понимать отличия мертвого от живого. Если раньше я просто играл, заставляя неподвижное двигаться и пытаясь подчинить его своей воле, то в какой-то момент я понял, что это неподвижное прекратило жить, и я не делаю его снова живым, хотя и заставляю двигаться.
Только не подумайте, что у меня получалось все и сразу, и я поднимал трупы одним прикосновением пальца. Иногда мне удавалось «оживить» мертвое, чаще – нет, и именно поэтому игра и была такой интересной и не надоедала мне – я хотел, чтобы у меня все начало получаться.
Все открылось, когда мне было семь лет, причем самым недвусмысленным образом. Мои родители снова почувствовали интерес к путешествиям – на сей раз больше политический, чем какой-то еще, но чтобы поездка выглядела личной и ничего более, взяли с собой меня. Мы объехали, наверное, пол-страны, ночуя у различных знакомых и родственников, и в какой-то момент оказались у какого-то «осла надутого», как его называл мой отец; кажется, это был какой-то дальний родственник, считавшей себя более важной шишкой, чем было полезно для его здоровья. Как это всегда было, я не ужинал со взрослыми; предполагалось, что я сплю, но, конечно же, я отправился исследовать дом.
Именно там я впервые в жизни увидел труп человека. Понятное дело, он не валялся в центре гостевой комнаты. Труп был надежно замурован в стену, но меня это не остановило. Блуждая по дому, я вдруг ощутил смерть с такой силой, что едва не упал, и почти вслепую отправился на ее зов.
Я даже не сразу понял, что уперся в стену – какое-то время тупо шарил руками по вдруг выросшей преграде. Потом до меня дошло, что дверь тут не предусмотрена, а зов смерти доносится из-за каменной кладки.
Учитывайте, что я был некромантом по рождению – то есть сразу получил полную силу – и при этом совершенно необученным. Я не понимал, что именно делаю, и результаты зачастую оказывались неожиданными для меня самого. Просто в данном случае они полностью соответствовали затраченным усилиям.
… так вот, уперся я, значит, в стену, но меня это не остановило. Я, собственно, не понимал еще, что это человек, для меня пока существовал только сильный зов смерти – и я позвал в ответ. Из стены на меня вывалился скелет с остатками плоти и одежды.
Что? Как он вышел? Точно так же, как мертвые сами встают из могил, невзирая на гробы и могильные камни – какая разница, вертикальный камень или горизонтальный? Мертвые приходят на зов тех, кто умеет звать… да вы и сами видели.
Так вот, выходит на меня из стены эта красавица в остатках женского платья, и я ее заворожено разглядываю. Ее внешний вид меня ничуть не смутил – я испытывал небывалые ощущения и хотел посмотреть, что у меня получится. Конечно, и о том, что придется потом как-то прятать следы своей деятельности, я не подумал. Мне же никогда раньше не приходилось этим заниматься.
Я сосредоточился тем, чтобы заставить тело двигаться по-человечески, но оно то и дело норовило упасть или сгибалось в неожиданные стороны, и мне приходилось «пинать» его резкими толчками энергии. Поэтому казалось, что оно танцует какой-то безумный танец, а не идет. Я вливал в него все больше сил так, что сам уже едва стоял на ногах – а мое создание, напротив, получило больше сил, чем ему стоило бы. Особенно учитывая, что никаких особых команд я ему не подавал.
Из столовой с первого этажа донесся раскатистый смех хозяина дома – труп словно услышал его, повернул голову и отправился туда. Я сначала решил, что он выполняет мои пожелания и ходит, а когда я понял, что это тело вот-вот ввалится в столовую, было уже поздно. Я запаниковал, да и ослаб порядком, так что мои невнятные приказы на него не подействовали. Так что, когда незваная гостья распахнула двери и появилась за ужином, я смог только привалиться к стене за дверью и с ужасом слушать, что будет дальше.
Что происходит, когда во время мирного семейного ужина входит мумифицированный труп, думаю, объяснять не надо. Мертвая женщина все той же странной танцующей походкой направилась к хозяину дома, к счастью, не замечая моих родителей – не знаю, смог бы я что-нибудь поделать, будь это не так… но они ее не интересовали. Что-то разбилось, раздавались невнятные возгласы, а потом громкий возглас хозяина: «Аделия!» - и бормотание моего отца…
Затем раздался стук падающего тела – за ним, эхом, второй – и меня вдруг накрыло уже знакомой мне волной умирания, только во много раз сильнее. Я торопливо попытался принять в себя эту энергию, сколько мог, а когда снова смог нормально стоять, бросился к дверям: в комнате кто-то умирал – и там были мои родители. Я их любил, между прочим!
Однако ничего страшного я не увидел – мать сидела, прижимая к губам платок, отец наклонялся над трупом «надутого осла». Умирал, соответственно, хозяин дома, а поднятый скелет лежал неподвижно посреди комнаты.
- …все-таки убил ее, - говорил отец, не заметивший еще моего появления. – Но как неудачно, что он взял и умер вот так. Дорогая, ты можешь… - он обернулся к моей матери и тут заметил меня.
- Что ты тут делаешь, сынок? – спросил он. Я был так растерян и еще не оправился от страха, что не сообразил сразу сказать, что меня разбудил шум или что-то в этом роде; но наверное, я выглядел достаточно потрясенным, потому что отец не стал требовать ответа от меня и снова обратился к матери.
- Я понимаю, как все это неприятно, дорогая, но не могла бы ты ему помочь? - Мать покачала головой, не отнимая от губ платка, и глухо произнесла:
- Нет, он умер. Не выдержало сердце, с этим ничего нельзя было сделать.
- Как неудачно, - с досадой произнес отец. – обнаружить в семейном шкафу такого скелета, и не иметь возможности воспользоваться в наших интересах? Если бы удалось притащить его на ассамблею…
Помните, - я тогда был совсем ребенком. Я чувствовал себя ужасно виноватым в случившемся, и мне не приходило в голову, что моя вина для других отнюдь не очевидна.
- Но папа, - сказал я нарочито радостным голосом, - если хочешь, я могу привести его, куда тебе надо.
Меня переполняла энергия, да и труп был совсем свежий. Я поднял его – а заодно и скелет, с которым все еще оставался связан силой, и эти двое закружили по залу все той же дергающейся походкой, - прямо на глазах моих родителей.
Отец замер, а мать снова прижала к губам платок…
Вот так и выяснилось, что я некромант от рождения. Мать была в ужасе и настаивала, что, если не подпускать меня близко к мертвым, «это пройдет», или, по крайней мере, останется спящим во мне. Она хотела, чтобы все случившееся навсегда осталось семейной тайной. Отец, хотя и терял во мне наследника, оказался более здравомыслящим, понимая, что невозможно оградить живущего в мире человека от смерти, а необученный некромант опасен и находится в опасности сам. Однако, пойдя навстречу матери, он не стал афишировать мои способности. Так что меня не отдали в ученики к некроманту, но у меня стали появляться книги – до сих пор не знаю, чего отцу стоило добывать их.
Следующие несколько лет я учился по книгам, и узнал из них достаточно, чтобы понимать, что я делаю – и чего лучше не делать, но это уже другая история… Как только мое тело повзрослело достаточно, чтобы я перестал считаться ребенком, я прошел полную церемонию – у меня не хватило терпения ждать, пока я полностью повзрослею, и хотя потом мне не раз пришлось пожалеть об этом, сейчас я уже привык считать, что все получилось к лучшему… Я сделал все сам, и не спрашивал разрешения у родителей, чтобы не спорить с бесполезными запретами.
Ну а после церемонии спорить о чем-либо было поздно. Было очевидно, что дома я не останусь, и вскоре я ушел, а семья попыталась тихо забыть о моем существовании. Судя по всему, в нашей семье принято прятать скелеты с глаз долой и забывать о них – но парочку я однажды вытащил на свет сам; а если в нашем роду когда-нибудь снова проснутся эти способности, то я вернусь вытащить и этот – хотя бы в семейном кругу, чтобы помочь другому тем, чего не было у меня.
В конце концов, я стал неплохим специалистом по обращению со скелетами – в любом смысле этого слова…
- Не проснутся, - раздался негромкий голос. Янтарь обернулся и увидел Пророка, который незаметно появился в какой-то момент рассказа. – Наследственность здесь ни при чем. Как и у всех нас.
Янтарь, не споря, пожал плечами.
- Я чувствую странное удовольствие, наблюдая за своими далекими родственниками. В конце концов, это было мое единственное подобие семьи на протяжении очень долгого времени. Я как-то привык уже…
В комнате повисло молчание – семьи для всех были темой, на которую было о чем помолчать…
@темы: .V.3 Цитаты, #original: фэнтези, Ориджинал: фэнтези, маги-наемники (таб.30)
-
-
07.08.2009 в 14:17-
-
08.08.2009 в 01:28