Бог не ошибся, создавая тебя. Ведь у него безупречный вкус.
Название: Стопроцентная любовь.
Фандом: One piece
Герои: Кид/Хоукинс, Киллер
Тема: III-5, равнина
Объём: 2699 слов.
Тип: слеш
Рейтинг: R
Саммари: О колдовстве и любви.
Авторские примечания: Открываем вторую десятку фиков субъективностью и волшебством. Но мне нравится эта работа.
Ах да, тут случаются отсылки на предыдущие мои работы, которые не входят в цикл таблицы ста фиков, так что они выделены ссылками.
Посвящение: Мельнице, за песню "Ведьма", которая явилась и идеей, и вдохновением, и фоном для написания, и эпиграфом.
Прочитать- Нужно сменить обстановку, - сказал Хоукинс однажды.
Они с Кидом сидели в гостиной, осматривали каменные стены и скучали. Апу ещё не осветил их день своим присутствием, а Киллеру они просто надоели. Альянс в итоге развлекал их совсем не настолько, как ожидалось. Кид был, в сущности, не против, но помнил о своих обязательствах перед Киллером и остальными членами команды. Всё же они скрывались.
- Не думаю, что получится, - отговорился Юстасс и потянулся. - Мы же в розыске, вроде как не должны высовываться отсюда.
- Значит, ты не составишь мне компанию? - Базиль поднялся на ноги, размял шею и перекинул волосы с плечей за спину. - Я говорил тебе об этом ещё неделю назад. Сегодня к ночи я уеду на несколько дней.
Кид нахмурился и честно попытался вспомнить, когда Базиль говорил об этом, но быстро сдался, заключив, что их разговоры были слишком объёмны и слишком сложны, чтобы вычленить сейчас из них такую маленькую деталь. Хоукинс ещё стоял перед Кидом и обводил подушечками пальцев жетоны на своём поясе, давал Юстассу последнюю возможность передумать. Кид улыбнулся довольно.
- И куда ты едешь?
- Несколько часов пути. Остров маленький и совсем рядом. Конечно, лог пос на него не указывает. Я уже высаживался на нём, когда ехал сюда. Можно сказать, он не населён, зато очень богат травами. Почти идеален.
- Идеален для чего?
- Для колдовства.
Хоукинс повернулся на каблуках и поспешно удалился. Он знал, что заинтриговал Кида достаточно, чтобы не тратить время на дальнейшие уловки и разговоры. Кид был в едва сдерживаемом восторге. С первых дней знакомства он просил Базиля поделиться с ним этим, просто из любопытства, - колдовскими секретами. Хоукинс упорно отказывал ему раз за разом, не желая демонстрировать свои колдовские умения даже чуть-чуть.
Сейчас же он говорит Киду, что готов показать многое, что он нашёл идеальное место и идеальное время. И он зовёт его с собой. Только его. Может, ведьмы правда обладают какими-то приворотными чарами, и Киду поэтому так снесло крышу, но ему уже не было дела до обязательств и того, что они скрываются. Он был уверен в этом так же, как в том, что любой метал подвластен ему до последней своей частицы: сегодня ночью он увидит волшебство Базиля Хоукинса.
Юстасс вслед за Хоукинсом вышел из гостиной и отправился к Киллеру. Тот кропотливо изучал карты и обдумывал что-то важное, не иначе. Он всегда во время этого потягивал какие-то коктейли через соломинку. Коктейль, судя по всему, был алкогольным, а значит, подбивал думать о предстоящих сражениях. Кид так и остановился на пороге, усмехаясь. В каком-то смысле они с Киллером знали друг друга лучше, чем сами себя.
- Стратегию разрабатываешь? - оповестил Кид о своём присутствии. Киллер даже не повернулся в его сторону, а только сделал глубокий глоток и отставил стакан в сторону.
- Кто-то же должен делать твою работу...
Начинать разговор с упрёков очень характерно для Киллера. Кид смеялся над этим всё время в одной манере.
- Конечно, мама...
Киллер всё время злился, потому что точно знал, но не хотел для себя принимать: он и правда ведёт себя, как мамочка. Мамочка, которой ни у него, ни у Кида не было. И отвечал тоже всегда одинаково:
- Не конечно.
- Я уезжаю, - без прелюдий выдал Кид, и Киллер всё же повернулся к нему лицом. Он точно сверлил его недовольным взглядом, но маска успешно это скрывала.
- Что, прости? - Всё возмущение ощущалось в голосе. Кид только растянул усмешку и невозмутимо повторил.
- Я уезжаю. На несколько дней. Видишь ли, "нужно сменить обстановку"...
- Ты смеёшься надо мной! - Киллер встал и подошёл к Киду вплотную, уложил руку ему на плечо. - Прости, что не заметил раньше. Ты, вероятно, болен. И тебе нужно отлежаться. Тебя что-то беспокоит? - Теперь голос Киллера был полон беспокойства и почти искреннего сочувствия. Издевательские нотки в этом ни за что не уловил бы никто, кроме Кида, которому уже приходилось слышать подобное много лет подряд.
- Со мной всё в порядке! Я просто предупреждаю тебя, чтобы ты не паниковал, как в прошлый раз...
- В прошлый раз ты лишился руки!
- В этот раз я буду не один...
- Да хоть сквозь землю провались, какое мне дело. - Киллер пожал плечами и отошёл снова к своему столу, сделал ещё один глубокий глоток алкоголя. - В конце концов, когда тебя, наконец, убьют, я возглавлю команду...
- Ну, точно, - поддержал Кид кивком и развернулся, чтобы уходить.
- Когда вернёшься? - уточнил Киллер уже расслабленно и спокойно.
- Пять дней - это максимум.
Вечером Кид пришёл к Хоукинсу сам, когда Хоукинс уже был готов и сидел на кресле с толстой книгой. Это вряд ли была научная литература или даже художественная. Выглядела потрёпанной до странного и вообще какой-то странной. Кожаная покорёженная обложка, грубые стяжки на корешке, неестественно толстые страницы.
- Что это? - поинтересовался Кид, и Хоукинс пожал равнодушно плечами.
- Ведьминская книга. Никогда не видел? - Кид помотал головой и прошёл внутрь, ближе к Базилю и его креслу, взглянул на листы и нахмурился.
- И язык необычный?
- Ну конечно, а иначе какой в ней смысл? Ведьмы на старости лет увлекаются созданием своего уникального языка, которые, как им кажется, превосходит по сложности все предыдущие, которые они читали... Этому шифру примерно сто пятьдесят лет, и его разгадал бы даже младенец... Хотя здесь описываются занятные ритуалы...
Юстасс сел на широкую кровать и устремил внимательный взгляд на Базиля. Тот явно не собирался двигаться, пока не закончит чтение. Впрочем, страницы довольно быстро пробегали под его пальцами, а сам он казался ещё красивее, чем обычно, в предверии чего-то интересного, захватывающего и, как казалось Киду, опасного.
- Странно, - наконец, выдал Хоукинс, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Киду. - Здесь говорится об Аргусе, но размер просто не оправдывает себя... Это же неудобно...
- Аргус? Великан?
- Фазан. Хотя я, признаться, удивлён, что ты и великана знаешь...
- Я вообще хорош в мифах... Я ведь уже рассказывал тебе о Вёльве? - Хоукинс ещё раз пробежался глазами по странице и закрыл книгу, отложил её на столик, усыпанный какими-то травами и застланный атласом.
- Рассказывал. И я просил тебя не называть меня так.
Оба они поднялись на ноги почти синхронно, обменялись нетерпеливыми взглядами и вышли из комнаты. На выходе из замка Хоукинс бросил что-то своему старшему помошнику и только после того, как тот кивнул, Базиль направился к приготовленной лодке. Оба они с Кидом устроились напротив и собрались отплывать.
- Только мы вдвоём? - отшутился Кид, намекая на интимные намерения.
- Только мы вдвоём, - подтвердил Базиль, интригуя возможностью эти намерения осуществить.
Вскоре старший помошник Хоукинса пришёл с длинным цветастым пером, напоминающим по окрасу то ли рыбью чешую, то ли кожу ящериц, протянул его Хоукинсу и так же поспешно ушёл. Базиль достал из холщовой сумки, заранее уложенной в лодку, какие-то железки, ткани, нитки, травы и принялся переплетать их между собой. Тем и занимался всю дорогу до острова, лишь изредка и односложно отвечая Киду на его вопросы. Киду отнюдь не было скучно. Он с лёгкой подачи своего дьявольского фрукта без труда управлял лодкой, наблюдал за изящными руками Базиля, не прикрытыми перчатками, и на его бесконечные перья, травы, цветы...
Остров и впрямь оказался небольшим: несколько холмиков, негустой лес и большая равнина, поросшая высокой травой.
- А ничего, - выдал свой вердикт Кид после того, как они причалили. - Даже романтично...
- Действительно? - Хоукинс почти усмехнулся, собрал всё, чем занимал себя во время плавания, в сумку и сумку закинул на плечо. - Прогуляемся по лесу? - Почти предложил Базиль.
- А у меня типа есть право выбора? - согласился без колебаний Кид.
И они пошли. С час бродили вдоль деревьев, высматривая Базилю какие-то его новые травы, собирая ветки для костра и беседуя коротко. А после разложили костёр в отдалении от леса, почти в середине самой равнины. По крайней мере, Хоукинс был уверен, что это место было серединой. Раскладывал, конечно, Кид, Базиль лишь изредка подкидывал порошки и тёртые травы меж веток или на землю вокруг. Он говорил: "Это важно. Место, что мы используем, должно принадлежать нам. Это похоже на ритуал освещения земли, только большинство ведьм отрицают религию..."
Как эти травы заставляют землю принадлежать им, Кид не спрашивал, думал только, что Хоукинс бы сказал что-нибудь об энергетике или атмосфере, о природе, или ещё каких-нибудь вещах, в которых Кид не смыслил ровным счётом ничего. Но когда солнце стало садиться, и подул ночной свежий воздух, Кида будто вырвало из одной реальности в другую. Он будто бы очнулся ото сна и оглянулся нервно по сторонам, тогда-то и понял: все эти травы творят с мозгом необъяснимые махинации, заставляя думать, видеть и чувствовать то, чего нет. Хоукинс и раньше демонстрировал силу таких галлюциногенов, но те были сильнее.
- Понял? - уточнил Хоукинс, заметив смятение Юстасса. - земля принимает иллюзии ещё легче, чем это сделал ты...
Кид нахмурился. Ему вовсе не нравилось быть обманутым каким-то нелепым слабым колдовством. Но он был вынужден признаться самому себе: это место, его темнеющее небо и шелестящий лес, мягкая трава высотой по колено, сейчас, когда он привык к этому, стали казаться ему родными. Будь то вина воспоминаний из детства, уюта самого места или галлюциногенов Хоукинса, факт был фактом.
Сам Хоукинс сидел по-турецки напротив Юстасса, облачённый в тёмный мешковатый плащ, какой обычно носили его пираты, и вплетал себе в волосы и на одежду те самые цветы, травы и перья, которые он сплетал по пути. Базиль выглядел непривычно и даже странно, но Кид ни за что не мог бы сказать, что не привлекательно. Напротив - с каждым новым пером, подчёркивающим какой-нибудь из восхитительных оттенков его волос, Хоукинс становился всё загадочнее и красивее. Последним штрихом стали самые большие перья. Целый пучок белых павлиньих разной длинны повис на ухе в виде серьги, и длиннейшее перо того самого фазана закрепилось где-то сзади. Прознай Кид раньше, что Хоукинс занимается чем-то подобным, долго бы смеялся, но сейчас, наблюдая это перед собой, во всей красе, только восхищался. Смотрел на Базиля преданным выжидающим взглядом. Базиль замер с длинными спичками в руках и смотрел на Кида, возможно, самым эмоциональным своим взглядом, выражающим за раз столько эмоций, что все их и не вычленить. Ожидание, серьёзность, чуткость и страсть.
- Не хочешь присоединиться? - предложил Хоукинс, и Кид пожал плечами.
- А что ты собираешься делать?
- Танцевать.
- Тогда несомненно, начинай.
- Ты начинай, пламенный мужчина.
Кид готов был поставить свою жизнь на кон - это был комплимент. Возможно, единственный. Возможно, самый искренний. Кид взял у Базиля из рук спички и, не думая, чиркнул ими, опустил горящую щепку к подготовленному заранее костру, никак не в силах насладиться этим осознанием: для Базиля он всё равно, что огонь. Базиль уже поднялся на ноги, смотря перед собой в ожидании. Стоило только огню коснуться нужной травы, он поднялся сразу на высоту роста Хоукинса, то есть, без малого два с лишним метра. Это впечатляло.
Все те галлюциногены, что были в проклятых сушеных травах, с силой ударили Киду в мозг, и он отключился на какие-то мгновения. Ещё секунду назад огонь плясал только в янтарных глазах Хоукинса, а вот уже он охватил траву вокруг костра, обходя область в метр-другой вокруг Кида, и пляшет вместе с Базилем. Тело Хоукинса демонстрирует все чудеса пластики, и пламя точно повторяет его движения: руки Базиля опускаются вниз, и огонь почти затухает, руки Базиля поднимаются вверх - и огонь вздымается вновь в высоту нескольких метров. Огонь без жалости, как и всегда, охватывает всё вокруг, цепляется уже почти в деревья, жжёт траву, покрывает бесчисленные перья на Базиле Хоукинсе, но только их, он даже не опаляет фокуснику волосы, а только пляшет вокруг, максимально близко. Извивается, повторяя изгибы Хоукинса в талии, почти закручивается смерчем, когда Базиль кружится, отдаваясь каким-то внутренним инстинктам, вырывающимся на свободу очень редко. Кид смотрит на Хоукинса в пределе своего восхищения, с благоговением, и понимает, что сейчас наблюдает нечто невероятное: невероятного Базиля, каким он не бывает почти никогда, невероятное послушание стихий, которое раньше Кид не встречал, невероятную связь человеческого и природного, что и именуется обычно, вероятно, магией. Кид поднимается на ноги и подходит к Хоукинсу. Это происходит почти бессознательно. Ноги сами несут Юстасса, повинуясь инстинкту, ведущему всегда к самому эпицентру опасности. Базиль раскидывает руки, будто для объятий, приветствуя Кида, и движется ему на встречу, бежит лёгкими касаниями пальцев по его плечам и шее, берёт в ладони его лицо, касается своими губами его губ. И Кид чувствует жар. Невероятный, жгучий, будто бы все его внутренности в одно мгновение обернулись магмой. Но при этом телом, кожей он не ощущал ничего такого - его огонь тоже не трогал, а обходил стороной. Кид хотел спросить что-то, но все мысли просто исчезли, оставив сознание наедине с волшебством, огнём и страстью.
Его руки сами потянулись к Базилю, к его восхитительным мягким волосам, притянули к себе, губы углубили поцелуй, внимая самым, без сомнения, потрясающим ощущениям, когда-либо ими испытываемым. Руки Базиля в ответ впились в волосы Кида, пламенного цвета, утащили в пламя, закруживая всё его тело в танце. Юстасс не сопротивлялся. Следовал по ведьминым ловушкам, одной за другой, с удовольствием поддаваясь каждому своему инстинкту, каждому своему желанию, исполняя все желания фокусника, который любезно согласился продемонстрировать ему своё волшебство.
Это было чистым и неприкрытым безумием, в котором пространство и время полностью перестали существовать. Только Юстасс. Только Базиль. Только Огонь. Только тягучее, приторное наслаждение, которым невозможно насытиться, которое не хочется отпускать. Только бесконечная ночь...
А утром Кид приходит в сознание от ослепительного света, смотрит в пронзительно голубое небо и понимает, что не может и пошевелиться. Так не было никогда, ни после боёв, ни после секса, ни после травм. Совершенная пустота внутри, совершенно тяжёлое тело снаружи. Кид не мог понять, нравится ему это или нет, самый он счастливый или самый несчастный человек на свете, но в том, что это абсолют, он не сомневался.
Базиль лежал рядом, в обгоревших перьях и саже, в поту и усталости. Его глаза были открыты, и Кид видел в них эту самую пустоту, какую чувствовал он сам. В этот момент он понял, как Хоукинсу удаётся всегда сохранять беспристрастность. Просто всё меркнет на фоне вчерашних ощущений. Эти движения и эти видения, и это пожирающее всего тебя тепло, это невыносимое желание близости, эта преданность тому, кто рядом, эти оргазмы...
- Ты хотел избавиться от меня? - прохрипел Кид. Голос исчерпал себя ночью, сегодня остаётся довольствоваться только его слабыми остатками.
- Хотел, - так же прохрипел Хоукинс, - но потом передумал. Ты казался таким привлекательным, именно тем, кто нужен...
- Я видел тебя Богом, - признаётся в ответ Кид: откровенность за откровенность. - Пламенное Божество. Я только и думаю сейчас: где ты был, способный останавливать огонь, в моём далёком детстве?..
- Полагаю, уже плавал в море. Но тогда я ещё не умел. Я ничего не умел.
Они замолчали надолго и всё пытались собраться с мыслями, пошевелиться, но тщетно. Ветер приносил остатки жжёной травы и свежий аромат моря. Всё казалось просто очень реалистичным сном.
- Магия, как сон, - проговорил Кид. - Мне понравилось твоё волшебство.
Он уже мог шевелить руками и ногами, чувствовал, как силы возвращаются к нему, чувствовал, что может по-прежнему управлять металлом. Всё становилось на свои места. Хоукинс вертел в пальцах перо то ли коричневого, то ли серого цвета. Оно почему-то не было обгоревшим, как все остальные. Вероятно, это и занимало внимание Базиля. Он вытянул руку с пером и пытался высмотреть что-то в нём и просветах сквозь него неба.
- Знаешь, что журавли используют танцы для ухаживаний? - произнёс, наконец, Хоукинс, и Кид пожал плечами.
- Первый раз слышу.
- Суть этой ночи была в том, чтобы отдаться полностью себе. Я редко могу это себе позволить. Но было приятно. Я знал, что ты будешь хорош.
- Ну да... - Кид нисколько не сомневался в себе.
- Чушь вот ведь в чём... Все перья, кроме этого, сгорели...
- И что это значит?
- Значит, что это самое важное... В книге говорилось, что чувства, которые останутся после ритуала, и будут вести вперёд. Я думал, это будут павлиньи перья. Как всегда.
- Что не так-то?
- Ты. Чувства, связанные с тобой, остались. А я правда надеялся закончить всё сегодня...
- Закончить... А думаешь, получится?.. Знаешь, не парься так. Тебе кажется только пока мы тут. Эта земля ведь наша. Твоя магия выступила за нас. И вся вчерашняя ночь правда была так похожа на любовь. Но стоит вернуться к командам, к повседневности, к Апу, мать его... Всё встанет на свои места. Земля будет ничейной, магия - только твоей, а страсть снова станет просто страстью. Просто нам нужно сменить обстановку...
Хоукинс открыто усмехнулся. Его забавляли редкие проблески здравого смысла в Киде. И точно будут забавлять ещё долго. Потому что закончить не получится ещё долго. Он чувствовал это очень отчётливо. Вероятность в сто процентов.
Фандом: One piece
Герои: Кид/Хоукинс, Киллер
Тема: III-5, равнина
Объём: 2699 слов.
Тип: слеш
Рейтинг: R
Саммари: О колдовстве и любви.
Авторские примечания: Открываем вторую десятку фиков субъективностью и волшебством. Но мне нравится эта работа.
Ах да, тут случаются отсылки на предыдущие мои работы, которые не входят в цикл таблицы ста фиков, так что они выделены ссылками.
Посвящение: Мельнице, за песню "Ведьма", которая явилась и идеей, и вдохновением, и фоном для написания, и эпиграфом.
Эй-эй, пока еще жива…
Эй-эй, пока горит трава…
Эй-эй, огонь тебе к лицу…
Танцуй, ведьма, танцуй!
(с)
Эй-эй, пока горит трава…
Эй-эй, огонь тебе к лицу…
Танцуй, ведьма, танцуй!
(с)
Прочитать- Нужно сменить обстановку, - сказал Хоукинс однажды.
Они с Кидом сидели в гостиной, осматривали каменные стены и скучали. Апу ещё не осветил их день своим присутствием, а Киллеру они просто надоели. Альянс в итоге развлекал их совсем не настолько, как ожидалось. Кид был, в сущности, не против, но помнил о своих обязательствах перед Киллером и остальными членами команды. Всё же они скрывались.
- Не думаю, что получится, - отговорился Юстасс и потянулся. - Мы же в розыске, вроде как не должны высовываться отсюда.
- Значит, ты не составишь мне компанию? - Базиль поднялся на ноги, размял шею и перекинул волосы с плечей за спину. - Я говорил тебе об этом ещё неделю назад. Сегодня к ночи я уеду на несколько дней.
Кид нахмурился и честно попытался вспомнить, когда Базиль говорил об этом, но быстро сдался, заключив, что их разговоры были слишком объёмны и слишком сложны, чтобы вычленить сейчас из них такую маленькую деталь. Хоукинс ещё стоял перед Кидом и обводил подушечками пальцев жетоны на своём поясе, давал Юстассу последнюю возможность передумать. Кид улыбнулся довольно.
- И куда ты едешь?
- Несколько часов пути. Остров маленький и совсем рядом. Конечно, лог пос на него не указывает. Я уже высаживался на нём, когда ехал сюда. Можно сказать, он не населён, зато очень богат травами. Почти идеален.
- Идеален для чего?
- Для колдовства.
Хоукинс повернулся на каблуках и поспешно удалился. Он знал, что заинтриговал Кида достаточно, чтобы не тратить время на дальнейшие уловки и разговоры. Кид был в едва сдерживаемом восторге. С первых дней знакомства он просил Базиля поделиться с ним этим, просто из любопытства, - колдовскими секретами. Хоукинс упорно отказывал ему раз за разом, не желая демонстрировать свои колдовские умения даже чуть-чуть.
Сейчас же он говорит Киду, что готов показать многое, что он нашёл идеальное место и идеальное время. И он зовёт его с собой. Только его. Может, ведьмы правда обладают какими-то приворотными чарами, и Киду поэтому так снесло крышу, но ему уже не было дела до обязательств и того, что они скрываются. Он был уверен в этом так же, как в том, что любой метал подвластен ему до последней своей частицы: сегодня ночью он увидит волшебство Базиля Хоукинса.
Юстасс вслед за Хоукинсом вышел из гостиной и отправился к Киллеру. Тот кропотливо изучал карты и обдумывал что-то важное, не иначе. Он всегда во время этого потягивал какие-то коктейли через соломинку. Коктейль, судя по всему, был алкогольным, а значит, подбивал думать о предстоящих сражениях. Кид так и остановился на пороге, усмехаясь. В каком-то смысле они с Киллером знали друг друга лучше, чем сами себя.
- Стратегию разрабатываешь? - оповестил Кид о своём присутствии. Киллер даже не повернулся в его сторону, а только сделал глубокий глоток и отставил стакан в сторону.
- Кто-то же должен делать твою работу...
Начинать разговор с упрёков очень характерно для Киллера. Кид смеялся над этим всё время в одной манере.
- Конечно, мама...
Киллер всё время злился, потому что точно знал, но не хотел для себя принимать: он и правда ведёт себя, как мамочка. Мамочка, которой ни у него, ни у Кида не было. И отвечал тоже всегда одинаково:
- Не конечно.
- Я уезжаю, - без прелюдий выдал Кид, и Киллер всё же повернулся к нему лицом. Он точно сверлил его недовольным взглядом, но маска успешно это скрывала.
- Что, прости? - Всё возмущение ощущалось в голосе. Кид только растянул усмешку и невозмутимо повторил.
- Я уезжаю. На несколько дней. Видишь ли, "нужно сменить обстановку"...
- Ты смеёшься надо мной! - Киллер встал и подошёл к Киду вплотную, уложил руку ему на плечо. - Прости, что не заметил раньше. Ты, вероятно, болен. И тебе нужно отлежаться. Тебя что-то беспокоит? - Теперь голос Киллера был полон беспокойства и почти искреннего сочувствия. Издевательские нотки в этом ни за что не уловил бы никто, кроме Кида, которому уже приходилось слышать подобное много лет подряд.
- Со мной всё в порядке! Я просто предупреждаю тебя, чтобы ты не паниковал, как в прошлый раз...
- В прошлый раз ты лишился руки!
- В этот раз я буду не один...
- Да хоть сквозь землю провались, какое мне дело. - Киллер пожал плечами и отошёл снова к своему столу, сделал ещё один глубокий глоток алкоголя. - В конце концов, когда тебя, наконец, убьют, я возглавлю команду...
- Ну, точно, - поддержал Кид кивком и развернулся, чтобы уходить.
- Когда вернёшься? - уточнил Киллер уже расслабленно и спокойно.
- Пять дней - это максимум.
Вечером Кид пришёл к Хоукинсу сам, когда Хоукинс уже был готов и сидел на кресле с толстой книгой. Это вряд ли была научная литература или даже художественная. Выглядела потрёпанной до странного и вообще какой-то странной. Кожаная покорёженная обложка, грубые стяжки на корешке, неестественно толстые страницы.
- Что это? - поинтересовался Кид, и Хоукинс пожал равнодушно плечами.
- Ведьминская книга. Никогда не видел? - Кид помотал головой и прошёл внутрь, ближе к Базилю и его креслу, взглянул на листы и нахмурился.
- И язык необычный?
- Ну конечно, а иначе какой в ней смысл? Ведьмы на старости лет увлекаются созданием своего уникального языка, которые, как им кажется, превосходит по сложности все предыдущие, которые они читали... Этому шифру примерно сто пятьдесят лет, и его разгадал бы даже младенец... Хотя здесь описываются занятные ритуалы...
Юстасс сел на широкую кровать и устремил внимательный взгляд на Базиля. Тот явно не собирался двигаться, пока не закончит чтение. Впрочем, страницы довольно быстро пробегали под его пальцами, а сам он казался ещё красивее, чем обычно, в предверии чего-то интересного, захватывающего и, как казалось Киду, опасного.
- Странно, - наконец, выдал Хоукинс, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Киду. - Здесь говорится об Аргусе, но размер просто не оправдывает себя... Это же неудобно...
- Аргус? Великан?
- Фазан. Хотя я, признаться, удивлён, что ты и великана знаешь...
- Я вообще хорош в мифах... Я ведь уже рассказывал тебе о Вёльве? - Хоукинс ещё раз пробежался глазами по странице и закрыл книгу, отложил её на столик, усыпанный какими-то травами и застланный атласом.
- Рассказывал. И я просил тебя не называть меня так.
Оба они поднялись на ноги почти синхронно, обменялись нетерпеливыми взглядами и вышли из комнаты. На выходе из замка Хоукинс бросил что-то своему старшему помошнику и только после того, как тот кивнул, Базиль направился к приготовленной лодке. Оба они с Кидом устроились напротив и собрались отплывать.
- Только мы вдвоём? - отшутился Кид, намекая на интимные намерения.
- Только мы вдвоём, - подтвердил Базиль, интригуя возможностью эти намерения осуществить.
Вскоре старший помошник Хоукинса пришёл с длинным цветастым пером, напоминающим по окрасу то ли рыбью чешую, то ли кожу ящериц, протянул его Хоукинсу и так же поспешно ушёл. Базиль достал из холщовой сумки, заранее уложенной в лодку, какие-то железки, ткани, нитки, травы и принялся переплетать их между собой. Тем и занимался всю дорогу до острова, лишь изредка и односложно отвечая Киду на его вопросы. Киду отнюдь не было скучно. Он с лёгкой подачи своего дьявольского фрукта без труда управлял лодкой, наблюдал за изящными руками Базиля, не прикрытыми перчатками, и на его бесконечные перья, травы, цветы...
Остров и впрямь оказался небольшим: несколько холмиков, негустой лес и большая равнина, поросшая высокой травой.
- А ничего, - выдал свой вердикт Кид после того, как они причалили. - Даже романтично...
- Действительно? - Хоукинс почти усмехнулся, собрал всё, чем занимал себя во время плавания, в сумку и сумку закинул на плечо. - Прогуляемся по лесу? - Почти предложил Базиль.
- А у меня типа есть право выбора? - согласился без колебаний Кид.
И они пошли. С час бродили вдоль деревьев, высматривая Базилю какие-то его новые травы, собирая ветки для костра и беседуя коротко. А после разложили костёр в отдалении от леса, почти в середине самой равнины. По крайней мере, Хоукинс был уверен, что это место было серединой. Раскладывал, конечно, Кид, Базиль лишь изредка подкидывал порошки и тёртые травы меж веток или на землю вокруг. Он говорил: "Это важно. Место, что мы используем, должно принадлежать нам. Это похоже на ритуал освещения земли, только большинство ведьм отрицают религию..."
Как эти травы заставляют землю принадлежать им, Кид не спрашивал, думал только, что Хоукинс бы сказал что-нибудь об энергетике или атмосфере, о природе, или ещё каких-нибудь вещах, в которых Кид не смыслил ровным счётом ничего. Но когда солнце стало садиться, и подул ночной свежий воздух, Кида будто вырвало из одной реальности в другую. Он будто бы очнулся ото сна и оглянулся нервно по сторонам, тогда-то и понял: все эти травы творят с мозгом необъяснимые махинации, заставляя думать, видеть и чувствовать то, чего нет. Хоукинс и раньше демонстрировал силу таких галлюциногенов, но те были сильнее.
- Понял? - уточнил Хоукинс, заметив смятение Юстасса. - земля принимает иллюзии ещё легче, чем это сделал ты...
Кид нахмурился. Ему вовсе не нравилось быть обманутым каким-то нелепым слабым колдовством. Но он был вынужден признаться самому себе: это место, его темнеющее небо и шелестящий лес, мягкая трава высотой по колено, сейчас, когда он привык к этому, стали казаться ему родными. Будь то вина воспоминаний из детства, уюта самого места или галлюциногенов Хоукинса, факт был фактом.
Сам Хоукинс сидел по-турецки напротив Юстасса, облачённый в тёмный мешковатый плащ, какой обычно носили его пираты, и вплетал себе в волосы и на одежду те самые цветы, травы и перья, которые он сплетал по пути. Базиль выглядел непривычно и даже странно, но Кид ни за что не мог бы сказать, что не привлекательно. Напротив - с каждым новым пером, подчёркивающим какой-нибудь из восхитительных оттенков его волос, Хоукинс становился всё загадочнее и красивее. Последним штрихом стали самые большие перья. Целый пучок белых павлиньих разной длинны повис на ухе в виде серьги, и длиннейшее перо того самого фазана закрепилось где-то сзади. Прознай Кид раньше, что Хоукинс занимается чем-то подобным, долго бы смеялся, но сейчас, наблюдая это перед собой, во всей красе, только восхищался. Смотрел на Базиля преданным выжидающим взглядом. Базиль замер с длинными спичками в руках и смотрел на Кида, возможно, самым эмоциональным своим взглядом, выражающим за раз столько эмоций, что все их и не вычленить. Ожидание, серьёзность, чуткость и страсть.
- Не хочешь присоединиться? - предложил Хоукинс, и Кид пожал плечами.
- А что ты собираешься делать?
- Танцевать.
- Тогда несомненно, начинай.
- Ты начинай, пламенный мужчина.
Кид готов был поставить свою жизнь на кон - это был комплимент. Возможно, единственный. Возможно, самый искренний. Кид взял у Базиля из рук спички и, не думая, чиркнул ими, опустил горящую щепку к подготовленному заранее костру, никак не в силах насладиться этим осознанием: для Базиля он всё равно, что огонь. Базиль уже поднялся на ноги, смотря перед собой в ожидании. Стоило только огню коснуться нужной травы, он поднялся сразу на высоту роста Хоукинса, то есть, без малого два с лишним метра. Это впечатляло.
Все те галлюциногены, что были в проклятых сушеных травах, с силой ударили Киду в мозг, и он отключился на какие-то мгновения. Ещё секунду назад огонь плясал только в янтарных глазах Хоукинса, а вот уже он охватил траву вокруг костра, обходя область в метр-другой вокруг Кида, и пляшет вместе с Базилем. Тело Хоукинса демонстрирует все чудеса пластики, и пламя точно повторяет его движения: руки Базиля опускаются вниз, и огонь почти затухает, руки Базиля поднимаются вверх - и огонь вздымается вновь в высоту нескольких метров. Огонь без жалости, как и всегда, охватывает всё вокруг, цепляется уже почти в деревья, жжёт траву, покрывает бесчисленные перья на Базиле Хоукинсе, но только их, он даже не опаляет фокуснику волосы, а только пляшет вокруг, максимально близко. Извивается, повторяя изгибы Хоукинса в талии, почти закручивается смерчем, когда Базиль кружится, отдаваясь каким-то внутренним инстинктам, вырывающимся на свободу очень редко. Кид смотрит на Хоукинса в пределе своего восхищения, с благоговением, и понимает, что сейчас наблюдает нечто невероятное: невероятного Базиля, каким он не бывает почти никогда, невероятное послушание стихий, которое раньше Кид не встречал, невероятную связь человеческого и природного, что и именуется обычно, вероятно, магией. Кид поднимается на ноги и подходит к Хоукинсу. Это происходит почти бессознательно. Ноги сами несут Юстасса, повинуясь инстинкту, ведущему всегда к самому эпицентру опасности. Базиль раскидывает руки, будто для объятий, приветствуя Кида, и движется ему на встречу, бежит лёгкими касаниями пальцев по его плечам и шее, берёт в ладони его лицо, касается своими губами его губ. И Кид чувствует жар. Невероятный, жгучий, будто бы все его внутренности в одно мгновение обернулись магмой. Но при этом телом, кожей он не ощущал ничего такого - его огонь тоже не трогал, а обходил стороной. Кид хотел спросить что-то, но все мысли просто исчезли, оставив сознание наедине с волшебством, огнём и страстью.
Его руки сами потянулись к Базилю, к его восхитительным мягким волосам, притянули к себе, губы углубили поцелуй, внимая самым, без сомнения, потрясающим ощущениям, когда-либо ими испытываемым. Руки Базиля в ответ впились в волосы Кида, пламенного цвета, утащили в пламя, закруживая всё его тело в танце. Юстасс не сопротивлялся. Следовал по ведьминым ловушкам, одной за другой, с удовольствием поддаваясь каждому своему инстинкту, каждому своему желанию, исполняя все желания фокусника, который любезно согласился продемонстрировать ему своё волшебство.
Это было чистым и неприкрытым безумием, в котором пространство и время полностью перестали существовать. Только Юстасс. Только Базиль. Только Огонь. Только тягучее, приторное наслаждение, которым невозможно насытиться, которое не хочется отпускать. Только бесконечная ночь...
А утром Кид приходит в сознание от ослепительного света, смотрит в пронзительно голубое небо и понимает, что не может и пошевелиться. Так не было никогда, ни после боёв, ни после секса, ни после травм. Совершенная пустота внутри, совершенно тяжёлое тело снаружи. Кид не мог понять, нравится ему это или нет, самый он счастливый или самый несчастный человек на свете, но в том, что это абсолют, он не сомневался.
Базиль лежал рядом, в обгоревших перьях и саже, в поту и усталости. Его глаза были открыты, и Кид видел в них эту самую пустоту, какую чувствовал он сам. В этот момент он понял, как Хоукинсу удаётся всегда сохранять беспристрастность. Просто всё меркнет на фоне вчерашних ощущений. Эти движения и эти видения, и это пожирающее всего тебя тепло, это невыносимое желание близости, эта преданность тому, кто рядом, эти оргазмы...
- Ты хотел избавиться от меня? - прохрипел Кид. Голос исчерпал себя ночью, сегодня остаётся довольствоваться только его слабыми остатками.
- Хотел, - так же прохрипел Хоукинс, - но потом передумал. Ты казался таким привлекательным, именно тем, кто нужен...
- Я видел тебя Богом, - признаётся в ответ Кид: откровенность за откровенность. - Пламенное Божество. Я только и думаю сейчас: где ты был, способный останавливать огонь, в моём далёком детстве?..
- Полагаю, уже плавал в море. Но тогда я ещё не умел. Я ничего не умел.
Они замолчали надолго и всё пытались собраться с мыслями, пошевелиться, но тщетно. Ветер приносил остатки жжёной травы и свежий аромат моря. Всё казалось просто очень реалистичным сном.
- Магия, как сон, - проговорил Кид. - Мне понравилось твоё волшебство.
Он уже мог шевелить руками и ногами, чувствовал, как силы возвращаются к нему, чувствовал, что может по-прежнему управлять металлом. Всё становилось на свои места. Хоукинс вертел в пальцах перо то ли коричневого, то ли серого цвета. Оно почему-то не было обгоревшим, как все остальные. Вероятно, это и занимало внимание Базиля. Он вытянул руку с пером и пытался высмотреть что-то в нём и просветах сквозь него неба.
- Знаешь, что журавли используют танцы для ухаживаний? - произнёс, наконец, Хоукинс, и Кид пожал плечами.
- Первый раз слышу.
- Суть этой ночи была в том, чтобы отдаться полностью себе. Я редко могу это себе позволить. Но было приятно. Я знал, что ты будешь хорош.
- Ну да... - Кид нисколько не сомневался в себе.
- Чушь вот ведь в чём... Все перья, кроме этого, сгорели...
- И что это значит?
- Значит, что это самое важное... В книге говорилось, что чувства, которые останутся после ритуала, и будут вести вперёд. Я думал, это будут павлиньи перья. Как всегда.
- Что не так-то?
- Ты. Чувства, связанные с тобой, остались. А я правда надеялся закончить всё сегодня...
- Закончить... А думаешь, получится?.. Знаешь, не парься так. Тебе кажется только пока мы тут. Эта земля ведь наша. Твоя магия выступила за нас. И вся вчерашняя ночь правда была так похожа на любовь. Но стоит вернуться к командам, к повседневности, к Апу, мать его... Всё встанет на свои места. Земля будет ничейной, магия - только твоей, а страсть снова станет просто страстью. Просто нам нужно сменить обстановку...
Хоукинс открыто усмехнулся. Его забавляли редкие проблески здравого смысла в Киде. И точно будут забавлять ещё долго. Потому что закончить не получится ещё долго. Он чувствовал это очень отчётливо. Вероятность в сто процентов.
@темы: .III.5 География, #fandom: One piece, One piece: Сверхновые (табл.100)