С Днём Рождения, Рё!

[mavRrik]

Название: С Днём Рождения, Рё!
Фандом: Prince of Tennis
Герои: Шишидо Рё
Тема: Руки
Объём: 159 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: десятый ДР Шишидо
Авторские примечания: АУ, пре-канон

С Днём Рождения, Рё!

Сонную тишину воскресного утра прерывают странные звуки. Шишидо, до этого момента сладко спавший, обнимая подушку, резко садится на кровати и прислушивается. Но всё тихо, разве что едва слышно тикает будильник.
Рё зевает во весь рот, потягивается и только собирается лечь снова, как звуки повторяются. Они так похожи на... Неужели?..
С Шишидо в момент слетает весь сон, и он, нашарив под кроватью тапочки, бежит вниз, на кухню, откуда разносится по всему дому громкий собачий лай.
Когда он появляется в дверях, родители, старший брат и бабушка поворачиваются к нему и хором произносят: "С Днём Рождения, Рё!", а ему в голую ногу утыкается чей-то мокрый нос, и его обладатель приветственно лает, виляя хвостом.
Это ведь правда, да? Мне действительно подарили собаку?
Шишидо садится на корточки и с широкой счастливой улыбкой гладит пса по голове. Тот сразу же принимается лизать его руки...
***
Шишидо смотрит на календарь и улыбается. Завтрашнее число - 29 сентября, значит, обязательно случится что-то хорошее. Как тогда, в 10 лет...

@темы: Prince of Tennis: фэндом в целом (таб.30), .I.4 Тело, #fandom: Prince of Tennis

---

[Райт]

Название: Шиноби
Автор: Райт Синориан
Бета: Tameiki
Фандом: Sengoku Basara
Герои: Саске, Касуга, Фума.
Тема: Ночные кошмары
Объем: 754
Тип: ангст
Рейтинг: PG

- У Вас, я возьму свет.
Я имею ввиду эту вещь, спрятанную в Вашем сердце.

Повсюду алый цвет. Тяжелой дымкой окутывает сознание Саске. Забирается в самые сокровенные уголки. Вытягивает за тонкие ниточки нервов то, что сам хозяин сознания не знает, а, скорее, забыл. Ведь от так хотел это забыть. Так старался. Прятался сам от себя. Шиноби, скрывающийся от собственной тени. Но туман знает, кто из них настоящий, и чья сейчас кровь медленно капает с сюрикенов и пальцев Сарутоби Саске. Красные капельки стекают по рукам и растворяются в окружившей все дымке. Красное на красном, говорят, не видно, но это такая же ложь, как и то, что командиру шиноби Тигра из Каи удалось истребить тьму в своем сердце. Над ней невозможно взять верх. Можно забыть, спрятать, но она станет лишь сильнее. Наступит час, и тьма выйдет наружу. И время пришло. Мертвые Такеда Шинген и Санада Юкимура лежали у ног Саске, а его руки были в их крови. Из-за своей ошибки он отнял жизни людей, доверявших ему и любивших его. Старый Тигр с отсеченной головой. Чистая работа и очень ровный срез. И Молодой Тигренок, растерзанный сюрикенами. Казалось, что его рвали дикие собаки. Будто этим двоим достались разные противники. Холодный шиноби и, одновременно, одержимый маньяк. Саске знал их обоих. Они оба спали в нем многие годы. Он был бы рад последовать за господином. Умереть от своих же рук. Ему нечего терять, но предательское оружие выскальзывает из ладоней, растворяясь в красном тумане. Саске понимает, что не может больше двинуться, только смотреть на свои последние жертвы. Смотреть и думать, что из них вытекает слишком много крови, и она уже достает его колен. Вскоре алая жидкость начинает затекать в рот и нос Сарутоби, не давая возможности больше дышать.

- У Вас, благородная господа я возьму це... нет, не это.
Потому что я скую Вас цепями, которыми Вы так наслаждаетесь.

Проклятья не работают на тех, кто в них не верит. Так многие думают, продолжая суеверно бормотать под нос слова, отгоняющие нечистую силу. Но надо ли шиноби идти по пути простых людей? Тем более, если ты - Прекрасный Клинок Бога Войн. Касуга улыбнулась своему отражению в пруду. Идеальная кожа, ровная и бархатистая. Красивые волосы цвета солнца и стройная фигура. Её доспех не скрывал ничего, да и зачем прятать то, чем надо гордиться. Девушка не подозревала о местном духе, прогневавшемся на неё за то, что она позабыла с ним проститься, покидая его территорию. И, разгневавшись, он отнял у неё её главную отраду - красоту.
Уже к вечеру Касуга поняла свою ошибку, когда местные служанки в ужасе разбежались, лишь завидев её идущей по коридору. Однако, не придала этому большого значения, лишь обеспокоившись. Она не могла заставлять господина ждать, а он вызывал её к себе.
Кеншин в ужасе отшатнулся, посмотрев на неё. На лице господина на мгновение мелькнули ужас и презрение. Впрочем он тут же улыбнулся Касуге, как-будто не замечая её преображенной внешности. Разговаривал спокойно, без волнения, как и всегда раньше, а шиноби прятала обезображенную половину лица в тени.
Дни текут, как песок сквозь пальцы, а хозяин все реже вспоминает о своем Прекрасном Клинке, старается не смотреть на неё, и это сводит с ума. Касуга в отчаянии просит для себя задания, чтобы лишь только заглушить боль. И получает работу для прислуги. Разве шиноби должна ходить за водой к колодцу? Касуга понимает тщетность попыток вернуть былую красоту и любовь господина. И холодная вода накрывает её с головой.

- Вы, уважаемый господин...да верно, Вы хотите голос?

Великий шиноби теряет себя в тот момент, когда не сможет выполнять свою работу. В серой грязи расплывались серые же небеса. Темные крысы и черные силуэты проходящих рядом людей не замечали его. Фума Котаро больше не был пугающей реальностью, подстерегающей врагов того, у кого хватало средств заплатить за службу. Осталась легенда и безымянный нищий калека среди безразличной толпы. По воле случая бывший наемник потерял в бою левую ногу, но смог выжить. Никому не нужный теперь, он медленно умирал в грязи, под безразличным взглядом толпы, от голода и жажды. Он, презрев былую гордость, пытался пить из луж, но дрожащие руки не могли зачерпнуть воду. Хотел лакать живительную влагу пополам с нечистотами, но получал удар в живот и оскорбления от спешащего прохожего. Крысы не могли служить едой. С одной ногой далеко не убежишь, а среди мусора не было чего-либо съедобного. И он не мог попросить помощи. Проходящий рядом с ним самурай остановился, задумчиво глядя на нищего. В сердце безногого вспыхнула надежда. Есть еще люди с широкой душой. Его немые молитвы были услышаны. Спасение стоит перед ним. Мгновение - и самурай изучает росчерки красных полос на безупречном лезвии новой катаны. Мастер-оружейник не зря носил свой титул.

Сизый дым от редких благовоний беззвучно растворился в стелющейся по прохладной земле дымке тумана, оставив от ночных кошмаров лишь тревожные воспоминания на самой границе восприятия.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: Sengoku Basara, Sengoku Basara: фэндом в целом (таб.30)

---

[Сессемару]

Название: Узел.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: Форис Зект, Вэйн Солидор
Тема: Когда закончится канат, завяжи его в узел и держись. (c) Ф. Рузвельт
Объём: 582 слова
Саммари: Переломный момент в жизни Судьи Магистра, когда все, что остается - держаться изо всех сил.
Авторское: В Набудисе на самом деле все было охрененно плохо.

Все бывает в первый раз.
Приятное – первый поцелуй, первая попойка с друзьями, или вязко-гадкое – как первое убийство. Или как первая попытка смыть алкоголем воспоминания, от которых выворачивало, как от отравы. Набрадия клеймом легла на всю его жизнь за несколько минут. Набудис - город-некрополь. Город, который они превратили в некрополь. И дальше - вторая попытка, третья...
Он бежит от друзей и коллег, не в силах выдержать непонимание и молчаливые упреки, и не знает, куда деться. Алкоголь разрушает воспоминания, но на забытье нужны годы, а жизнь тлеет в нем истаявшей свечой, грозя погаснуть до этого славного момента. И только остатки чести не дают решить вопрос более радикально. Но и чести уже совсем немного осталось, так - грязный осадок на самом донышке.
Вылить бы, плюнув, в сточную канаву.
Он даже не удивляется тому, что друзья вовсе не пытаются его остановить. Ему кажется, он вообще не способен удивляться больше ничему.
Разумеется, нашелся человек, без труда доказавший ему обратное. Вэйну Солидору особенно хорошо удавалось удивлять.
Удивительно, что принц оказался в паршивой грязной забегаловке, в Нижнем Аркадисе. Удивительно, как невозмутимо сел на соседний стул, едва заметно наморщив породистый нос.
Форису Зекту быстро надоело удивляться, и он почти выплюнул:
- Мерзавец, ты этим руководил, как ты спишь ночами?
Вместо первого выпада в словесной дуэли, получилась неуклюжая попытка расстроенной дамочки влепить кавалеру пощечину. Стоило ли удивиться тому, что Солидор не стал хищно усмехаться?
Вместо этого Вэйн изучающе повертел в пальцах чужой стакан, прежде чем спокойно, тихо ответить, заставляя Судью Магистра наклониться ближе, лишь бы не пропустить ни одно слово.
- Это можно назвать несчастным случаем, - Солидор словно рассказывал государственную тайну. А может, так и было. - Никто не знал, что камень можно активировать таким способом, или что ты сможешь это сделать. Оружие из легенды о короле династий, но ни одна легенда не упоминает о том, что Райтволл жестом уничтожал целые города.
Он замолчал, и Форис со злостью забрал свой стакан, снова наполняя его до краев.
- Какая разница? Какая, будь оно все проклято, разница, если нам плюют вслед?
- Агрессоры и завоеватели, - мягко соглашается Вэйн, и Форису кажется, что голос завораживает его не хуже заклинания. Не удивительно, что рядом с Солидорами голову теряли и самые прожженые дипломаты. - Можно лицемерно забыть военные подвиги Розарии или сделать вид, что семейство Ондоров не стало бы проводить завоевательные компании, если бы имело в запасах не только магицитовые шахты. Но вместо того, чтобы переживать о нелюбви беженцев к моей персоне, я предпочту сделать все, чтобы ни один из этих проклятых камней не взорвался еще раз. И наказать тех, кто сделал людям подобный подарочек.
Впервые за долгое время, почти вечность, Судья Магистр Форис Зект смеется. Хриплый, уродливый звук, с отблеском истерики и пьяного веселья, как и все остальное в его жизни.
- И Вы вербуете армию наемников для борьбы с богами, Ваше Императорское Высочество? - интересуется он, отсмеявшись. Боясь ответа и готовясь его высмеять.
Принц молчит, перебирает в пальцах прядь собственных волос, расчетливо тянет паузу, словно видит, как натягиваются чужие нервы. И только потом рассчитанным ударом замечает:
- Кому нужна спивающаяся истеричка? Убирайтесь из моей страны, Форис, прежде чем опозорите шлем Магистра.
Вэйн Солидор встает, как встал бы с трона император, и уходит, не оборачиваясь. Форис Зект скрипит зубами и сжимает в кулаке стакан, пока тот не разлетается стеклянными брызгами.
Он уберется из Аркадии, и шлем Магистра останется неопозоренным, как и Дом Зект. В новой, пьянящей и немного истеричной жизни у него останется от родины на память только умение фехтовать, да упрямое желание доказать, что достоин.
Биться с богами, как самое малое.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), .V.3 Цитаты, #fandom: Final Fantasy

---

[Mikhael Stokes]

Название: "Привычка свыше нам дана"
Фандом: CSI: LV
Герои: Ник Стоукс, Сара Сайдл
Тема: "Мы - это наши привычки". Аристотель
Объём: 373 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все герои не мои

Жизнь большинства есть последовательность определенных ритуалов. С возрастом эти ритуалы сменяют друг друга, постепенно усложняясь с каждым годом.
Повторяя их изо дня в день, мы доводим их до автоматизма, постепенно превращаясь в привычки.
Как несколько тысячелетий назад сказал Аристотель: «Мы-это наши привычки».
Ник Стоукс – яркий пример совокупности положительных привычек.
Каждое утро начинается с получасовой пробежки. Потом чашка кофе с тостами. Сбор на работу. Всегда безупречно выглаженная рубашка или футболка. Всегда вымытая до блеска машина.
За годы работы в лаборатории ни единого опоздания. Безоговорочное следование всем инструкциям и правилам. Лишь изредка он позволял себе высказать свое истинное мнение начальнику в лицо. Правда, после этого его мучила еще одна привычка – совесть.
Все ритуалы-привычки криминалиста Николаса Стоукса сводились к тому, чтобы сделать из него пример для подражания во всем. Сильный, ведущий здоровый образ жизни, умный, добрый, покладистый, неконфликтный, аккуратный, немного наивный брюнет с грустными карими глазами.
Казалось бы, мечта любой девушки. Но все эти привычки были направлены скорее вовне. Внутренний мир оставался вне зоны доступа. Ведь привычка искать в жизни одну-единственную не давала шансов пробиться к сердцу Ника случайной девушке.
Помимо полной отдачи на работе поиск второй половинки был самой сильной привычкой Ника Стоукса, хотя и самой потаенной.
Сара Сайдл всю свою сознательную жизнь пыталась избавиться от многих своих привычек.
Часто утро ее начиналось с бутылки пива, которое позволяло на время забыть об одиночестве – главной вредной привычке.
Как ни старалась Сара избавиться от нее, но каждый раз почему-то терпела фиаско. Как следствие – доминирование мужских черт характера, мужских привычек. Вместо юбок и кофточек - джинсы и футболки. Минимум косметики. Некая грубость и прямолинейность в общении, скорее даже нетерпимость.
Но под всей этой оболочкой скрывалась хрупкая, кроткая девушка, жаждущая любви и тепла, как жаждет воды путник в пустыне.
Так и были бы Ник Стоукс и Сара Сайдл рабами своих привычек, если бы не встретили друг друга. Не сразу поняли они, какая молния сверкнула между ними. Но от этого разряда старые привычки стали рассыпаться, трещать по швам.
Наконец все стало на свои места. Инь и Ян воссоединились. Стали формироваться новые привычки-ритуалы. Вместо пива по утрам бокал красного вина за воскресным ужином. Без единого зазрения совести завалиться на диван в комнате отдыха лаборатории прямо в обуви.
А главной новой привычкой, делимой теперь на двоих, стала любовь. Хотя любовь не может быть привычкой. Это дар свыше.

@темы: .V.3 Цитаты, #fandom: CSI, CSI: Ник Стоукс, Сара Сайдл (таб.30)

---

[AlyonaSL]

Название: Наши привычки
Фандом: X-over CSI LV - House, M.D.
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс, Грэгори Хаус/Джеймс Уилсон
Тема: "Мы - это наши привычки. Аристотель"
Объём: 1910 слов
Тип: слэш
Рейтинг: РG-13
От автора: POV Гил Гриссом
Саммари: "...нам обоим сразу стало ясно, что сейчас уже без разницы, сколько Грэгу сегодня лет. И сколько лет будет мне в августе. Просто мы живем дальше без учета всяких дурацких дат, и у нас на заднем дворе пахнет дымом – легким, теплым, древесным..."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


НАШИ ПРИВЫЧКИ


Куда подевался мальчик, которым был я когда-то?
Скажите, долгая старость - награда или расплата?
Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?
Понимает ли море то, что я говорю?
Кто там рыдает в ночи, человек или птица?
Как зовется звезда, которая тебе снится?..

Пабло Неруда


Волосы Грэга пахнут дымом.
Раньше это был тревожный запах. Все эти запахи: дыма, гари, жженой пластмассы... Они тревожили его с самого две тысячи второго года, с чертового взрыва. Потом еще года три он не мог спокойно ходить по лаборатории: всё чудилось, что «горелым пахнет».
И мне тоже чудилось, что греха таить. Так вдвоем украдкой ходили и нюхали, как две ищейки.
Эх, знать бы, где упасть…
После, в две тысячи седьмом, ему досталось снова. Запахи железа, крови, мокрого асфальта – новый кошмар еще на несколько лет. Слава богу, что сейчас вроде это всё улеглось.
Хотя чего же удивительного? Я с самого начала это знал: что Грэг, как и я, чувствителен к запахам. Мы еще долго над этим шутили, когда у нас всё только началось. И по поводу того, что я сам не пользовался парфюмом – мешает работе, и что запах его любимого Грин Джинса – древесно-свежий, волнующий – чуть ли не до следующих выходных оставался в моей – в нашей! - постели. И когда я спал один, мне опять снились те, давние сны. Только уже счастливые. Очень.
Господи, неужели было такое время, когда я спал один?..
Столько лет прошло: я сам уже сбился со счета. Менялись вокруг места, обстоятельства, люди. Только мы с Грэгом оставались до странности неизменными – или просто не замечали, как меняемся, потому что впитывали друг друга каждый день?..
Я вообще никогда не связывался со всякими датами. Поэтому когда неделю назад Грэг сказал «знаешь, Медведь, я не буду отмечать, ну его к богу», - я не сразу сообразил, что говорит он о своем дне рождения. Потому что через неделю как раз пятое мая. И что он не хочет его отмечать, потому что дата не круглая.
Сорок четыре года.
Вот тогда, утром, за столом на кухне, в самой что ни на есть обыденной обстановке, я понял, что вообще произошло: в моей жизни, в его жизни и в нашей общей.
Мы провели вместе… без малого восемнадцать лет. Прожили в одном доме – семнадцать. А впервые увидели друг друга… страшно подумать: скоро два десятилетия назад.
Сейчас, когда этот суматошный и все-таки праздничный день прошел, я сижу рядом с Грэгом на нашей общей постели – и думаю, что он, конечно же, изменился. Стал старше, мягко говоря. Взрослее. Серьезнее. Если уж так говорить – ему сейчас столько, сколько мне было тогда: когда я впервые увидел его в лаборатории. И он сказал мне «Здравствуйте, сэр», а я где-то глубоко в бессознательном уже понял, что жизнь моя больше не будет прежней.
Скоро двадцать лет этому дню. Господи боже мой.
За это время мы обрели общих друзей, - вот сейчас они, эти друзья, спят после трудов праведных в гостевой комнате. Неужели за все эти годы, что мы с ними знакомы, я никак не привыкну к их сюрпризам? Сто раз намекал Хаусу, что не люблю сюрпризов, но он неизменно делал вид, что не понимает моих намеков. И они с Уилсоном продолжали сваливаться к нам, как снег на голову, – и почему-то, по здравому размышлению, всегда удивительно вовремя.
Вот и сегодня в девять утра, - был ли я так уж поражен, когда у калитки затормозило такси, и гости вылезли из салона - оба с какими-то сумками и свертками? Хаус открыл калитку ногой, вопрошая безо всякого приветствия:
- Эй, Грис! А где именинник? Спит? Ты его умотал накануне праздничка? Пусть поднимается! Сколько ему стукнуло, говоришь? Ну-у, всего-то! Хватит изображать из себя старых пердунов. Вставайте, я жрать хочу!..
Я развел руками и пошел будить Грэга: он что-то ворчал и натягивал одеяло на голову. А Хаус уже бесцеремонно орал с кухни:
- Эй, криминалисты! У вас в холодильнике в хоккей можно играть!
А потом они с Уилсоном поставили весь наш дом на уши. Притащили из ближайшего супермаркета стейки и вино, откопали в гараже старую барбекюшницу, а на мое замечание, что барбекю на заднем дворе принято делать только на День независимости, Хаус ехидно прищурился:
- Да плевать мне на эти порядки. Лично у меня каждый день – День независимости! Посему несите стаканы, надо же выпить за именинника…
Мы с Грэгом стояли и смотрели на него – развившего в нашем доме бурную деятельность, причем это не раздражало и не утомляло, а наобоорот, становилось как-то легко и весело. Несмотря на то, что оба мы откровенно не выспались.
- Что стоишь как столб, лаборант, иди мясо поливать!..
И нам обоим сразу стало ясно, что сейчас уже без разницы, сколько Грэгу сегодня лет. И сколько лет будет мне в августе. Просто мы живем дальше без учета всяких дурацких дат, и у нас на заднем дворе пахнет дымом – легким, теплым, древесным, - и Хаус, хоть и изрядно поседевший, но все такой же властный большой ребенок, опять командует Уилсоном и называет Грэга – своего тезку - лаборантом. Сейчас, когда мы выпьем по первой за здоровье именинника, я расскажу Хаусу, что лаборанты действительно остались в прошлом, а Грэгори Сандерс в этом году будет рекомендован мной на должность супервайзора смены: и мы выпьем еще по одной за это назначение и за то, что спираль нашей жизни дает новый виток. Но Хаус, поставив пустой стакан, все равно усмехнется и скажет:
- Ну что, лаборант, - с повышением!..
Грэг потом будет его спрашивать, сколько лет тот намерен называть его лаборантом. А Хаус ответит, прищурившись, словно от дыма:
- Я просто так привык. И всё!..
- Грис, у тебя найдется цитата по этому случаю? – поинтересуется Уилсон. И я скажу им:
- Безусловно! Аристотель, например, говорил, что мы – это наши привычки. По сути-то так и есть: привычки определяют всю нашу жизнь, и потому…
А потом я замолчу, потому что подумаю: неправильно ведь. Не совсем верно, скажем так.
У меня было множество своих привычек – давних, взлелеянных: жить одному, спать одному, возиться с тарантулами и напрочь игнорировать всякое социальное общение. И разумеется, всякую любовь: я, грешным делом, вообще считал это чувство родом зависимости, которое порабощает эмоции и делает человека неспособным управлять своими поступками. Я тогда не знал еще, что всего через пару недель к нам в лабораторию придет новый сотрудник и со временем перевернет к чертовой матери всю мою жизнь вместе с привычками.
Но с другой стороны, получается, что цитата как раз верная? Я обрел другие привычки, и сам стал другим. Я теперь привык думать о собственной безопасности, потому что теперь было – для кого. Я стал беспокоиться о другом человеке – не как о сотруднике, больше! Я привык в рабочем кабинете класть перед собой телефон не потому, что ждал нового вызова в поле: просто Грэг иногда присылал мне смешные и волнующие СМСки. Я привык читать и даже со временем набирать эти чертовы СМС-ки, - поначалу ругая всех тех, кто придумать писать буковками на клавиатуре мобильника. И самое главное – я привык жить не один. Привык спать с ним вместе, завтракать с ним вместе, и даже к Мэнсону его кошмарному привык: как и он к моим тарантулам, хоть и боялся их до невозможности.
У меня появилась привычка на работе, выходя с Грэгом в поле, просто протягивать руку за спину – и знать, что Грэг вложит в мою ладонь именно тот инструмент, который мне сейчас нужен. Коллеги сочли это рабочей сыгранностью и «подхалимажем» стажера: а мы с Грэгом были чертовски рады, что им не приходит в головы ничего большего. А когда пришло… что ж, к тому времени я давно привык, что хожу по краю с Грэгом вместе, и что когда-нибудь тайное станет явным. Поэтому то, что всё открылось, мы с ним перенесли куда спокойнее, чем наше тогдашнее начальство.
Среди наших общих привычек появилось много того, о чем я и подумать не мог в своей прежней жизни. Например, живая елка на рождество. То же барбекю на День независимости. Подарки друзьям. Грэг научил меня всему этому, и я не заметил, как это стало частью нашего совместного житья. А еще… он научил меня говорить вслух, как мне с ним хорошо. Научил меня стонать во время наших занятий любовью. Научил шептать ему на ухо разные нежности, - я и не знал, что такие слова существуют в моем лексиконе. Но мало ли что может всплыть из глубин бессознательного после того, что он делал со мной в постели? Я ведь до сих пор сам себя не узнаЮ, насколько бываю наедине с ним открытым эмоционально.
Надо же, я когда-то считал всё это зависимостью.
Видимо, все дело не в самой любви, а в том, к кому ты ее испытываешь. И в том, кто испытывает ее к тебе. Кто-то хочет подавить тебя любовью, кто-то - задушить, кто-то - унизить. И очень редко любящий пытается встать рядом с тобой.
Вот он – смог. Может быть, поэтому я ему и ответил.
И единственное, что за эти годы не стало привычкой – это наши чувства, наши отношения. Потому что они меняются каждый день, хоть мы и не отдаем себе в этом отчета. Они растут и крепнут, становясь более зрелыми и глубокими с каждым днем и каждым годом, – а мы уже и не считаем этих лет, каждый день заново открывая что-то новое друг в друге. Может быть, именно поэтому не замечаем, сколько времени прошло за этим совместным изучением.
И когда я тихонько глажу Грэга по голове, наклоняясь ближе, чтобы вдохнуть запах его волос, – мне особенно ясно видится, что он сам никогда не станет моей привычкой. Не станет обыденностью.
Его волосы пахнут дымом – теплым, древесным, - потому что сегодня мы праздновали его день рождения и устроили барбекю на заднем дворе; к нам приехали друзья, и шум от этой вечеринки, наверное, разносился по всему кварталу: словно Грэгу исполнилось самое большее двадцать пять.
Теперь всё утихло, и все устроились на ночлег. Но ко мне никак не идет сон, и я сижу рядом с Грэгом на постели: смотрю на его спокойное во сне лицо, на легкую улыбку на обветренных губах – и понимаю, что тот мальчишка, которого я встретил почти двадцать лет назад, - шумный, разговорчивый, пристающий ко мне с вопросами – никуда не делся. Он иногда просыпается и начинает чудить, вот как сегодня: когда они вместе с Хаусом утащились курить в кусты. Как подростки. Еще и от этого волосы Грэга пахнут дымом. А губы, наверное, слегка горьковатые на вкус.
Ведь за весь этот вечер я так его и не поцеловал. И не потому, что мы, по словам Хауса, изображаем старых пердунов. Просто мы не можем… при людях. Даже при друзьях.
Но сейчас я наконец могу наклониться и поцеловать его: осторожно, чтобы не разбудить.
Однако не вышло: Грэг вздохнул, заворочался и приоткрыл глаза:
- О… я так и знал, Медведь… это ты…
- А ты кого рассчитывал увидеть? Хауса? Или кого-нибудь из наших новеньких техников?..
- Ой, как смешно, - улыбается Грэг ещё сквозь сон. – И что у тебя за привычка такая - постоянно задавать мне вопросы?
- Но я же твой босс, - я придвигаюсь ближе. Мне уже тоже весело.
- Ты мой Медведь, - сонно отвечает Грэг. – Вместе со всеми своими привычками…
- А ты ушастый, – не остаюсь я в долгу. В конце концов, мы оба выпили по бокалу на его дне рождения.
- Черт подери, Гил, - ворчит Грэг в подушку. – Я здоровый мужик, мне сорок четыре года, у меня уже седые волосы… на голове, – он усмехается, - и ты до сих пор называешь меня «ушастый»?
- А что же ты хочешь? Аристотель ведь сказал, что наши привычки…
И тут Грэг поворачивается, протягивает руку и опрокидывает меня в кровать прямо на себя. Обнимает, даже окончательно не просыпаясь, и что-то бормочет на ухо. Кажется, он хочет сказать «К черту Аристотеля», а мне слышится: «Я тебя люблю».
Или я читаю это по губам?
Просто читать по его губам – это тоже теперь моя привычка. И не самая плохая, между прочим.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), .V.3 Цитаты, #fandom: CSI

---

[лидлёс скальд]

Название: Леденцы
Фандом: Dogs.
Герои: Локи, Ноки.
Тема: Экзотический
Объём: (в словах или знаках): 187 слов.
Тип: (джен, гет, слэш/фемслэш) джен.
Рейтинг: PG
Саммари: зачем драбблу саммари? О__о
Авторские примечания: не-не-не.

тык-тык

Девочки-близняшки.
Гольфики-помпончики.
Чёлочки-улыбочки.
...Тесаки и пушки.

-Когда закончите, можете купить себе сладкого. Только не переедайте, а то микросхемы слипнутся.
-Да, мамочка!
-Конечно, мамочка!
Две одинаковые радостные улыбки, сияющие глазки, сверкающая сталь.
-Идите.
Близняшки синхронно кивают, и исчезают.
-Локи, как думаешь, какие леденцы лучше взять, апельсиновые или клубничные?
-Но Ноки, мы же ещё не убили того противного дяденьку... - в голосе девочки растерянность.
-Да ладно, Локи, не говори глупостей! Сейчас мы быстренько с ним поиграем, наиграемся по самое не хочу, и пойдём за леденцами.
-Да-а-а... Ноки, а что, если в том магазинчике леденцов не будет? - Локи вдруг замирает. В голосе девочки испуг.
Ноки притихает, задумывается. Ведь правда, и что тогда?
-Знаю! Мы просто пойдём в другой магазин! - радостно изрекает близняшка - Только леденцы какие-нибудь экзотические возьмём...
-Какая ты умная, Ноки! - с восхищением выдаёт Локи.
-Да мы же одинаковые, Локи! Так что ты тоже умная!
Девочки обнимаются, и бегут дальше.
Через полчаса.
-Тётенька, нам два пакетика ананасовых леденцов, и два грейпфрутовых!
Близняшки улыбаются.
Главное, чтобы тётя не заметила, что у них весь подол в крови...
Потом стирать придётся - со вздохом думают девочки, хрустя карамельками.

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Dogs. Bullets and Carnage

---

[лидлёс скальд]

Название: За неделю до праздника.
Фандом: Dogs.
Герои: Бадоу, Хайне.
Тема: мороз.
Объём: (в словах или знаках): 349 слов.
Тип: (джен, гет, слэш/фемслэш) джен.
Рейтинг: PG
Саммари: зачем драбблу саммари? О__о
Авторские примечания: не-не-не.

ага

В холодной полупустой комнате Бадоу с тоской смотрит на отрывной календарь - на желтоватом листочке плохо пропечатанное число 23 и ниже приписка "декабря". Через неделю - Новый год.
Хайне безразличным взглядом скользит по карманному календарику, сегодня суббота - значит, 23. Надо бы уже о подарке для Нилл подумать... И для рыжего придурка тоже.
Бадоу со вздохом натягивает потрёпанные джинсы, полосатый чёрно-белый свитер, ярко-красные носочки, и кое-как зашнуровав кеды, выползает на улицу.
Хайне поправляет бинты на шее, застёгивает куртку, и спокойно выходит из дома.
Бадоу стоит посреди улицы, и пытается сообразить, куда ему сейчас идти.
Хайне направляется к церкви, и мысленно строит планы на ближайшие несколько часов.
Бадоу бесцельно бродит по городу, изредка заходя в магазинчики или кафешки погреться.
Хайне пьёт чай с Нилл и падре, неуверенно улыбаясь, любуется девочкой, вполуха прислушиваясь к тарахтению священника.
Бадоу заказывает себе горячий шоколад на последние деньги, и закуривает, игнорируя табличку "no smoking".
Хайне прощается с Нилл и Эрнестом, и не торопясь идёт через парк к дому рыжего.
Бадоу расплачивается, выходит из кафе, и медленно идёт домой короткой дорогой - через парк, то есть.
На улице мороз, но Хайне, вобщем-то, без разницы. Регенерация - полезная штука.
Бадоу холодно, у него мёрзнет нос, щёки, руки. Озябшие пальцы немеют, Нэйлс дышит на них, пытаясь согреть. Так забавно наблюдать за облачками пара, вырывающимися у него изо рта.
Почему-то Хайне совсем не удивляется, когда на другом конце аллеи видит долговязую фигуру своего непутёвого напарника.
"Вот болван, простудится же..."
Потом они вместе придут домой к Бадоу, и альбинос будет отпаивать его самолично приготовленным глинтвейном, и укроет тремя одеялами, когда рыжего разморит, и он зевнув и бессвязно поблагодарив Хайне, поплетётся спать. Раммштайнер пробудет у него в квартире до утра, чтобы удостовериться в том, что этот придурок не заболел, и потом приготовит им обоим кофе и завтрак.
По-детски удивлённое лицо Бадоу с утра Хайне будет ещё долго вспоминать с улыбкой. И неважно, что после дивана у него какое-то время проболит спина.
Почему-то нужным и правильным казалось ему заботиться о дурном напарнике.
...Но сейчас он просто стоит в паре метров от Бадоу, и смотрит на то, как он пытается согреть озябшие руки.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Dogs. Bullets and Carnage

---

[лидлёс скальд]

Название: Аромат его мира.
Фэндом: Dogs
Герои: Падре, Нилл.
Тема: тонкий запах
Объём: (в словах или знаках): 281 слов.
Тип: (джен, гет, слэш/фемслэш) джен.
Рейтинг: PG
Саммари: зачем драбблу саммари? О__о
Авторские примечания: не-не-не.

здесь

Утро. Он не видит, просто знает. Наощупь одевается, поправляет волосы, и спускается вниз, в помещение храма. Темнота в глазах - привычная, она не пугает. Тем более, что в церкви он и так всё знает до малейшей детали.
Деревянная винтовая лестница, 17 ступенек. Шершавые перила, едва слышный скрип.
Эрнест уже почти не помнит, как потерял зрение. Боли не было, но регенерация не смогла противостоять настолько сильным изменениям в его организме, и он остался слепым. Воспринимать окружающий мир с помощью звуков, прикосновений и запахов - не совсем удобно, но выбора у него не было.
Главное - научиться различать. И с этим проблем не возникло. У Раммштайнера была хорошая память.

Сначала был Хайне. Тяжёлый, неприятный запах крови, ненависти, и больничной одежды - ну, такой неудобной, из грубой белой ткани, после которой чешется всё тело. Жёсткие волосы, сухая шелушащаяся кожа.
Потом - металл. Оружие, серёжки в ушах, цепь на кожаных брюках. Запах смерти. Работа наёмника, неудивительно.

Потом появился напарник его ученика. Бадоу. Имя-то какое... Низкое, тягучее, как патока. Уже можно предположить, что он из себя представляет.
...На самом деле, совсем не то, что он сначала подумал.
Табак, перебивающий всё остальное начисто. Через какое-то время становится возможным разобрать шампунь, специи и сладковатый запах пыли. Секущиеся длинные волосы, джинсы и одежда из натуральных тканей.
Потом - оружие, кровь, злорадство. Запах смерти. С Хайне они сработались.

Затем... Тонкий запах корицы, миндаля и ванили.
Чуть дальше сигареты и металл. Господь мой Бог, кого они ему привели?
...И тонкие пальчики, осторожно касающиеся его ладони.
Нилл...
В тот день Эрнест Раммштайнер впервые пожалел, что не сможет её увидеть.

Он никогда не считал свою слепоту слабостью. Он считал, что его зрение острее, чем у многих, потому что глаза его не застилали иллюзии.

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Dogs. Bullets and Carnage

---

[лидлёс скальд]

Название: Сказки к чаю.
Фэндом: Dogs
Герои: Падре, Нилл.
Тема: гроза
Объём: (в словах или знаках): 290 слов.
Тип: (джен, гет, слэш/фемслэш) джен.
Рейтинг: PG
Саммари: зачем драбблу саммари? О__о
Авторские примечания: не-не-не.

да-да

За окном гроза. Плохо... Они ведь только в магазин собирались. Он обещал купить то же печенье, что в прошлый раз принёс напарник Хайнэ. Рыжий такой, длинный... Бадоу, точно. А теперь - гроза... На улице мокро и холодно, и громыхает постоянно, и... плохо, в общем.
Зато сделав горячего чаю с ромашкой и мятой себе и ему, можно забраться в кресло с ногами, и закутавшись в плед, вернуться, наконец, к недочитанной книжке. Сказки Оскара Уальда.
Чай в большой кружке в виде полосатого кота стынет в сторонке, а она увлечённо вчитывается в чёрные строчки. Жёлтые страницы (не от времени, просто бумага плохая) пахнут пылью, сухо и сладко.
Струи дождя бьют по стеклу.
Дочитав последнюю сказку, на несколько секунд становится грустно - больше не будет ни Великана-эгоиста, ни жестокого Звёздного Мальчика, ни капризной Инфанты - ни других, с кем можно было бы провести ещё один грозовой вечер. Но только на несколько секунд. Потом девочка поднимает голову, и сталкивается со слепым взглядом падре. Он улыбается, и зовёт её к себе - странно, такое ощущение, будто он видел, как она закрыла книгу.
Нилл выбирается из кресла, и вместе с пледом перебирается в соседнее, устраивается поудобнее, укрывает и себя, и священника. Эрнест осторожно приобнимает её за плечи и проводит ладонью по волосам.
-Понравилась книга?
Девочка кивает, и найдя его ладонь, прикасается пальчиками к сухой (прямо как книжная бумага), чуть шершавой коже.
"Сказки интересные, но... мне больше со счастливым концом нравятся."
Она смущённо улыбается.
Падре тихонько смеётся.
-Я понимаю, но в жизни далеко не всегда бывают хэппи-энды.
"Возможно, ты прав... но ведь мечтать же никто не запрещает, правда?"
Эрнест пожимает плечами.
-Ну конечно... Выпьем ещё чаю?..
Его волосы пахнут мёдом и пылью почему-то. Ну, книжной такой, библиотечной.
Когда гроза закончится, они обязательно пойдут гулять. И, наверное, в кондитерскую.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Dogs. Bullets and Carnage

---

[лидлёс скальд]

Название: У природы...
Фандом: Dogs.
Герои: Бадоу, Хайне.
Тема: дождь.
Объём: (в словах или знаках): 200 слов.
Тип: (джен, гет, слэш/фемслэш) джен.
Рейтинг: PG
Саммари: зачем драбблу саммари? О__о
Авторские примечания: не-не-не.

тыц

В какой-то дурацкой книжке Бадоу видит словосочетание "летний дождь". В то же предложение входят слова "тёплый", "радуга", "бегать босиком по лужам".
Бадоу смеётся, и думает, какой же автор идиот.
Пишет какие-то глупости.
В их мире нет лета.
И радуги тоже нет.
А дождь бывает только вместе со снегом, холодный, и луж после него не остаётся.
Но в целом у Нэйлса нет претензий к погоде, и это не то, чем по его мнению, следует забивать себе голову.
И поэтому он встаёт с продавленного выцветшего терракотового дивана, проходит мимо окна, не глядя в него - зачем, ведь он и так знает, что там сейчас творится - и идёт на кухню. Пить горячий чай с лимоном, курить, и думать о том, как же тоскливо жить в мире, где только одно время года.
Через сорок три минуты к нему завалится мокрый заснеженный матерящийся Хайне, наследит в коридоре, слопает ужин, и повалявшись на диване рядом с Бадоу, утопает в церковь. Или ещё куда.
А Бадоу помоет посуду, вытрет пол в коридоре, и поправит сбившиеся диванные подушки.
Ощутит себя последней грёбаной домохозяйкой, выматерится на Хайне, и скурит полпачки из личной заначки.
Разозлится на себя ещё сильнее, и пошлёт альбиноса куда подальше.
А потом ляжет спать. На диван с аккуратно разложенными подушками.
Ему приснится тёплый летний дождь. И радуга, отражающаяся в лужах.
За окном идёт мокрый снег.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Dogs. Bullets and Carnage

---

Сайлент Хилл 010/100

[Линн Бранст]

Название: Записки из блокнота Сибил
Фандом: Сайлент Хилл: фандом в целом
Герои: Сибил
Тема: Вторжение. 2/4
Объём: 620 слов
Тип: джен
Рейтинг: R за тематику
Саммари: Сибил продолжает отрицать реальность
Авторские примечания: не мой мир и не претендую.


Запись шесть.
Много писать сейчас не могу, я должна спешить на помощь Гарри.
Если кратко, то я добралась до полицейского участка, взломала несколько нужных дверей, добралась, в том числе, и до секретных документов. Да это признание, я хорошо понимаю, что меня можно судить за вторжение, но, увы, выбора у меня не было. А сейчас к делу.
Начать, нужно с того, что я обнаружила отчеты о наркотиках распространяемых в городе, и о смерти человека расследовавшего дело. Для меня этой информации оказалось недостаточно, поскольку я точно знала, что в сейфах я смогу найти больше. Надеюсь, это послужит смягчающим обстоятельством в дальнейшем, и наказание окажется не таким строгим, как могло бы быть. Но я отвлеклась.
Как я и ожидала, я нашла блокнот с заметками офицера Гуччи. На моё счастье он писал там не только проверенные факты, но и подозрения и вещи, которые нужно было уточнить. Он даже знал о той лавке, в которой исчез Гарри! Но доказать причастность владельца не смог. На тот случай если мои заметки когда-либо будут использованы в суде, я должна написать, так чтобы это не могло быть расценено как сомнения, итак, я уверена, что офицер Гуччи был прав, владелец магазина причастен к обороту наркотиков в городе.
Так же Гуччи писал о «странном происходящем в городе», и я сразу же вспомнила тот самый вопрос Гарри. Ещё стоит учесть, что вскоре после той записи офицер умер «естественной смертью». Вовлечение местных моргов? Или кто-то подделал заключение?
Самое странное, что последние записи в том блокноте походили на мои записки, которые я пишу сейчас. Те же короткие сообщения, какие оставлены мной, словно он каждую минуту ожидал возможной смерти. Если же судить по отчету о вскрытии, он её дождался. Хм. Мне это не нравиться, но, полагаю, в этом месте вполне возможна смерть.
Итак, возвращаясь к делу: я узнала, что за распространение наркотиков в городе ответственны, по подозрениям офицера Гуччи: глава местного культа Далия Гилиспай и доктор местного госпиталя Майкл Кауфманн. Вообще там было больше имен, но привожу только эти, поскольку они могут иметь прямую связь с происходящим сейчас. Если со мной проводили какие-то эксперименты, в чем я теперь уверилась, то доктор подошел бы для этого лучше всего. А имя Далии при мне упомянул Гарри, когда объяснял, как попал в тот магазин. Но дело не только в этом!
Я так же узнала, что Далия семь лет назад сама сожгла свою дочь! Доказательств этого не удалось собрать, и во всем обвинили пожар, но я не секунды не сомневаюсь, что всё было именно так. Я не знаю толком, что тут происходит, но сейчас я на стороне Гарри. Нельзя позволить этой женщине найти ещё одну девочку. Как жаль, что её не посадили тогда. И вот теперь Шерил в этом городе одна, она тоже черноволосая, как была Алесса и ей тоже семь лет! Я даже видела заметку с фотографией Алессы, Шерил как две капли воды похожа на неё!
Когда я видела Шерил последний раз, рядом с ней не было никого из взрослых, никто не сможет защитить её, а ведь здесь бродит одержимая маньячка! Да даже если бы кто и был, я не могу быть уверена, что они с Далией не в сговоре. А я точно знаю, что Далия здесь. В своих хождениях по городу я видела её. И в досье полицейского была её фотография. Вот ещё вопрос, а может ли Гарри быть причастен к жертвоприношениям? Сожжение Алессы могло быть только им, Гуччи тоже так думал. Но я верю Гарри. Он действительно хочет найти дочь.
Мы должны немедленно отыскать девочку и убираться из этого города. Но эту записку я всё же допишу, если что-то случиться, я постараюсь выбросить блокнот, быть может, кто-то потом сможет выяснить, что же со мной произошло и призвать виновных к ответу. На этом всё, а теперь я поспешу к озеру, ведь именно туда направлялась Шерил.
PS: А Гарри хорошенький.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: Silent Hill, Silent Hill: фэндом в целом (таб.100)

---

[AlyonaSL]

Название: На волнах
Фандом: CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "пляж"
Объём: 2845 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Парни, забыв про Гриссома, отошли подальше и начали перебрасываться тихими фразочками между собой. Но Гил привык читать по губам, а также собирать дополнительную информацию."
От автора: В английском языке "прямой" ("стрейт") - значит еще и "гетеросексуальный". Соответственно, "прямой как палка" - "упёрто гетеросексуальный"
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.



НА ВОЛНАХ


Когда злосчастная доска для серфинга третий раз ударила Грэга по бедру, он поморщился и с чувством выдохнул:
- Черт знает что! И на кой мы взяли с собой эту бандуру?…
- Ты вроде кататься хотел, - мягко напомнил Гриссом, придерживая соломенную шляпу, чтобы ее не сорвало прибрежным ветром. – Обещал мне показать, как у тебя это здорово выходит…
- Да, но это ты хотел потом полежать в дюнах, а я и знать не знал, что здесь столько до них тащиться!... – высказался было Грэг, но тут же замолчал. И виновато добавил:
- Прости, Медведь.
- Ну вот, а я думал, мы с тобой прямо тут впервые поссоримся, что ли…
Они остановились, посмотрели друг на друга, и Гриссом неожиданно сказал:
- Давай понесу.
«Тяжело же», хотел было ляпнуть Грэг, но тоже вовремя передумал. Доска-то, по большому счету, не тяжелая. Просто широкая и поэтому неудобная, – а Грэг за ту пару лет, что работает в Вегасе, уже и отвык ее носить. Эх, дать бы правда Гилу ее понести. Супервайзор ночной смены в плавках и с доской для серфинга – это зрелище. Жаль, не на что заснять.
- Не надо, Гил, я сам, - улыбнулся Грэг в ответ, перехватил доску, и они пошли дальше.
За все свое время работы в лаборатории Гриссом практически не брал отпусков: разве что мама начинала присылать возмущенные е-мейлы с требованием приехать на Рождество или Пасху. Либо случался какой-нибудь любопытный научный конгресс, - из тех, куда руководство не стремится посылать судебных энтомологов за казенный счет.
А Грэг… да, он в последние два года часто бывал в отпуске, насколько Гил помнит. У техника Сандерса в эти годы накапливалось много «переработок», - это теперь Гриссом знает, что переработки были вызваны не только служебным рвением, хотя и им тоже, конечно. И нередко техник Сандерс просто брал неделю отгулов и улетал сюда же, в Калифорнию: навестить маму и покататься на серфе. Приезжал загорелый, обветренный, и словно еще больше взлохмаченный. Гилу казалось всегда, что Грэг привозит на себе калифорнийский ветер и запах моря. И черт подери, так хотелось тогда хотя бы в мечтах вдохнуть этот запах и ощутить этот вкус…
А вместе они наконец оказались - в ноябре. Тогда, понятно, про всякие калифорнийские ветры и запахи и думать было смешно, - разве что холод пустыни можно было вспомнить и поежиться. Хотя как раз холоду пустыни, получается, они и обязаны тем, что после двух лет мечтаний – причем обоюдных, как потом выяснилось! – всё вот это и произошло?..
- У тебя еще загар остался, надо же, - говорил тогда Гриссом с утра, проводя ладонью по ноге Грэга. А Грэг смеялся:
- Ну да, так с лета и держится! Помнишь, я в июне уезжал на неделю? Мама развела настурции возле дома, а мою доску запихнула в сарай. И тут я приехал, говорю – где моя доска, я пошел кататься…
Грэг гибко потянулся в постели, прижимаясь к Гилу еще плотней. А Гил представил себе своего долгожданного партнера на доске, на волнах, - и невольно сглотнул. Чувствуя, как такой же волной подкатывает очередное возбуждение.
- П-покажи как-нибудь, как катаешься, что ли, - пробормотал он, не имея сил отодвинуться. Хотя понимал, что внезапное желание выдает его с головой. Точнее, с головкой.
- А поехали ближайшим летом вместе в отпуск к моей маме, - расхрабрился Грэг. Даже, можно сказать, обнаглел. Но с другой стороны, чего бы ему не наглеть, если его собственный начальник лежит с ним в постели, и оба совершенно голые, и член строгого босса явно упирается Грэгу в бедро, недвусмысленно говоря о том, что боссу хочется третий раз за ночь?...
Да уж, наголодались они за эти два года просто неприлично. Грешно так думать, но вот что бы раньше этому автобусу в кювет не навернуться?!..

***

Однако Грэг, несмотря на тогдашнюю эмоциональность момента, идею свою запомнил. И в конце мая пришел в кабинет Гриссома с заявлением на отпуск и с чистым листом бумаги.
- И вы тоже пишите, босс, - произнес он по всем правилам субординации. Что, безусловно, было довольно трудно: учитывая тот факт, что с вышеупомянутым боссом техник Сандерс с той ноябрьской ночи проводил почти все выходные. В постели, в гостиной перед телевизором или за бурным обсуждением книг и фильмов.
Но на работе надо было, конечно, держаться. Иначе могли быть неприятности.
- Что писать? – не сразу понял Гриссом, поднимая очки на лоб. Грэг придвинулся ближе и уточнил:
- Заявление. На отпуск. С десятого июня. На две недели.
- Зачем?!
- Ну как зачем? Я же в отпуск собрался с десятого. Вот, заявление написал. И вы пишите, вот листок.
- Не понимаю, – продолжал хмуриться Гриссом. Грэг понял, что Гил не притворяется: он действительно заработался и забыл. Эх, супервайзорская работа и так не сахар, а для Гриссома, известного своей погруженностью в расследования и ненавистью к бумажкам, - тем более. И разумеется, некоторые вещи, не относящиеся к текущим делам, Гил забывает. Но ничего, Грэг ему напомнит.
- Ты же хотел посмотреть, как я на серфе катаюсь? – произнес он вполголоса, потягиваясь прямо у стола. – Вот и поехали… я же тебе обещал…
Ручка в пальцах Гила дрогнула. Он безотчетно придвинул к себе чистый лист, принесенный Грэгом.
- Слушай, - улыбнулся он, тоже говоря шепотом, - а ты помнишь, как мы неделю назад с тобой за завтраком смеялись, что ты как мой подчиненный вполне можешь однажды подать на меня в суд за сексуальные домогательства?
- Помню, - ответил Грэг, автоматически поправляя футболку, которая слегка задралась от потягиваний. – А что?...
- Да ничего, - Гриссом подмигнул и плотнее перехватил ручку. – Надо разузнать, не может ли начальник подать такой же иск на подчиненного? За сексуальные домогательства? Потому что, мне кажется, именно этим ты сейчас и занимаешься… а?
- Пиши, Гил, - не растерялся Грэг. – Должны же мы в конце концов съездить вместе в отпуск? А то вместе только работаем в основном… и спим иногда!
- Причем и то, и другое немаловажно, - подытожил Гриссом и начал писать заявление. На отпуск. С десятого июня, на две недели.
Потому что вряд ли кто на первый раз задумается, почему супервайзор смены и его техник ушли в отпуск одновременно. В крайнем случае решат – что так совпало. И даже то, что уехали они в один штат – ну и что? Они же оба калифорнийцы, вот и поехал каждый на малую родину.

***

Это было что-то потрясающее – идти рядом по берегу и тащить доску под мышкой. Даже ворчать на то, что доска неудобная, тоже было здорово. А еще смотреть, как Гил неуверенно придерживает рукой свою соломенную шляпу. Строго говоря, шляпа была не совсем его: просто мама Грэга, увидев, что «коллега» ее сына приехал в темной бейсболке, и в ней же собирается идти на пляж, разахалась и сказала: «У вас в этой шапке и подавно будет тепловой удар!» А потом полезла на антресоли и достала эту шляпу. Которая принадлежала знаменитому дедушке Олафу, - о чем Грэг не преминул сообщить тут же.
Гил в шляпе выглядел до того забавно, что Грэг позволил себе расхохотаться.
- Нехорошо смеяться над начальством, – укоризненно сказала мама. Но глаза у нее были такие хитрые, что Гил с Грэгом прекрасно поняли: мама в курсе. Как минимум в курсе того, что Гил для Грэга - не только начальство.
Так или иначе, Медведь потащился в этой шляпе на пляж, чему Грэг был страшно рад.
- Слушай, Гил, ходи так всегда, а? Давай у мамы эту шляпу выпросим – она тебе отдаст, я просто уверен! – и езди в ней на вызовы… хоть по городу, хоть в пустыню… увидишь, нашу Кэтрин удар от зависти хватит, это ж такой винтаж!..
- Болван ты, – смеялся Гриссом, одной рукой придерживая шляпу, а второй пытаясь то ли обнять Грэга, то ли дать ему подзатыльник. Скорее, видимо, второе: потому что даже на пустынном пляже в благодатной Калифорнии Гил Гриссом старался не проявлять внешне своих чувств. Как в общем-то, везде и всегда.
Что греха таить, иногда это создавало Грэгу некоторые трудности. Гил был из тех людей, которые даже по малой нужде на трассе не встают прямо около колеса машины, как большинство мужиков, а уходят подальше от дороги и там прячутся в кустах. Однажды Грэг не выдержал:
- Вот скажи, Медведь, от кого ты там прячешься? От меня, что ли? Так неужели еще есть что-то, чего я у тебя не видел?
О да, за полгода весьма близкого общения они разглядели друг друга с головы до ног и обратно. А уж их совместные походы в ванную с утра, ставшие результатом выяснения «кто в сортир первый», давно стали между ними предметом интимных шуток.
- Я в принципе не могу делать это на открытой местности, - раздалось в ответ из кустов. – И вообще: есть вещи, которые никогда не нужно демонстрировать окружающему социуму.
Грэг хотел сказать, что всего социума здесь - он сам, которого Гил вряд ли стесняется, да пара каких-то неопознанных птичек, пролетевших мимо: но плюнул про себя и решил, что Гила в его почти сорок шесть переделывать уже поздно. И в конце концов - ведь какой есть, в такого и влюбился.
Так что о нежных объятиях прямо на пляже, не говоря уже о горячем сексе, Грэг и не мечтал. Ну и ладно. Что ему, в самом деле, всего этого дома не хватает? А сюда они пришли отдыхать: загорать и доску в воде мочить. Вот сейчас дойдут до тех песчаных холмиков, которые Медведю понравились, бросят сумку с пледом и бутербродами, и Грэг побежит кататься на доске, а Гил с берега смотреть будет.
Это ж мечта всей жизни просто. А всё остальное можно и потом, когда…
- Эй, вы оба, с доской!...
Грэг вздрогнул и обернулся.
Сзади к ним приближались двое парней – видимо, местных: с темным загаром, взлохмаченные – выгоревшие патлы так и торчат из-под бейсболок, - и на обоих яркие бордшорты по местной моде: мол, «хоть мы и без досок на пляже, но в серфинге рубим, не боись».
Грэг почувствовал, как напрягся Гил рядом. И сделал полшага вперед:
- Ну, мы с доской. А что? Привет, во-первых?..
- Привет-привет, - один из парней, повыше ростом, с блондинистыми лохмами, тоже подошел ближе. И кивнул на доску:
- Катаешься?
- Есть немного, - ответил Грэг как можно скромнее. – Года два не пробовал, хочу вспомнить.
- Ты местный, или что? – влез в разговор второй парень, невысокий коренастый брюнет.
- Да мы, можно сказать, оба местные, – ответил Грэг. – Я вообще из Сан-Габриеля. Приехал вот к маме на пару недель. Отпуск у меня.
- Ааа! – ухмыльнулся высокий. – К мамочке отдохнуть! А зачем же ты папашку с собой потащил?..
Оба парня нехорошо заржали. Грэг насупился.
- Сам ты папашка, - выдал он уже не столь дружелюбно. - Это начальник мой, между прочим. Он вообще в из Марино дель Рей, там к морю ближе. Так что в следующий раз мы к нему в гости поедем, - правда, босс? Там хоть народ приличный, курортники, а не как тут – подбежали, налетели с вопросами, оскорбляете еще…
- Да уж, молодые люди, вы уж как-то держитесь в рамках закона, - важно сказал Гриссом, словно не замечая, как Грэг старается не фыркнуть от смеха, слушая такую напыщенную речь. – Между прочим, в системе правопорядка не одобряют подобных действий, и мои знакомые в здешней мэрии и полиции, которых я как раз собрался навестить вечером, будут весьма недовольны вашим поведением…
К концу тирады Грэг едва сдерживал хохот, а оба местных парня порядком оробели.
- Вы что, правда… из полиции?. – промямлил коренастый.
- Правда-правда, - заявил Грэг. – Настоящих преступников ловим. Так что шли бы вы отсюда, пока не…
- Что, и трупы видели?! – не унимался брюнет. – Реально?..
- Тыщу раз, – Грэг принял гордую позу. Гриссом смотрел на него и еле заметно улыбался.
А потом вдруг неожиданно сказал:
- Но сюда мы приехали отдыхать, если вы не возражаете. Грэг, давай сумку, иди катайся…
Ах, как хорошо Гил Гриссом знал своего партнера. Этому способствовало многое: и больше двух лет работы вместе, и долгое вызревание взаимного чувства, и теперь уже почти семь месяцев близкого, интимного общения. А сейчас Гриссом прямо чувствовал, как Грэгу хочется взять доску – и на волну: чтобы показать этим местным зазнайкам, что сам он и так-то не лыком шит, а к тому же еще и не забыл, как на серфе стоят. Хоть и нет у него настолько крутых бордшортов и такого бронзового загара.
Гил невольно проводил взглядом фигуру Грэга, которому повторять два раза не пришлось, и подумал:
«Загар – дело наживное. Да и говорят, вредно чересчур много…»
А потом уже молча любовался зрелищем: как Грэг вскакивает на доску, как ныряет с волны на волну, и его гибкое тело словно летает над водой, - настолько он весь в своей стихии, в своем увлечении, и от этого просто захватывает дух, и начинаешь гордиться своим мальчишкой, и даже снова немножко его хотеть… и тут становится слегка не по себе: оттого, что рядом вроде бы стоят еще зрители.
Гриссом посмотрел на двоих «зрителей»: те тоже никуда не девались, и стояли, явно приоткрыв рты от удивления.
- Во дает, - выдохнул долговязый блондин. – Сильно как!
- Мастер, - кивнул брюнет. – Явно с детства на серфе… правильно ведь?
Гриссом не сразу понял, что последний вопрос обращен к нему. А когда разобрался – ответил:
- Да, с трех лет.
- А сейчас ему сколько?..
- Двадцать семь, - произнес Гил, задумавшись буквально на секунду. Даже самому Грэгу он никак не мог признаться, что эти две цифры – собственный возраст и возраст Грэга – волновали его еще достаточно сильно. По крайней мере – настолько, чтобы помнить эти меняющиеся с каждым годом числа так, что спроси – и сразу всплывает в голове.
- Двадцать се-е-емь?! - протянул брюнет то ли с недоверием, то ли с завистью. - А я думал – года двадцать два!..
Гриссом даже не успел отреагировать, как блондин влез со своим вопросом:
- А вам сколько?..
Гил собрался было отрезать «Какая разница», но передумал. Помолчал минуты две, глядя, как Грэг все еще носится по волнам, помахивая рукой с доски, и ответил:
- Сорок шесть скоро. А что?
- Да ничего… а вы правда, что ли, его босс?..
Гилу стало весело.
- Да, – сказал он с напускным достоинством. А про себя припомнил старое правило: «Говорить всегда правду, и только правду, – но не всю правду».
Уж не этим местным парням на пляже стоит рассказывать, что Гил Грэгу не только босс. В конце концов, это исключительно личное дело. Пусть даже департамент полиции так не думает.
Парни, однако, продолжали любопытствовать:
- А чё, вы правда в полиции работаете?.
- Правда, – Гриссом усмехнулся уже в открытую. - В криминалистической лаборатории Лас-Вегаса.
- Ве-егаса?!.. Ух тыыы! А вы в Белладжио когда-нибудь были внутри?
- Много раз, – улыбнулся Гил, радуясь, что разговор уходит от щекотливой темы. – И в Белладжио, и в Сфере, и в Лас Пальмас. Там красиво, - он тонко издевался над парнями, но те, впечатленные новостью, не понимали.
Тем временем Грэг подгреб к мелководью и пошел на берег, придерживая доску на бедре.
Парни, забыв про Гриссома, отошли подальше и начали перебрасываться тихими фразочками между собой. Такими тихими, что разобрать было ничего нельзя. Но Гил привык читать по губам, а также собирать дополнительную информацию.
- Хорош, - сказал блондин: наверное, с восхищением.
- Думаешь, из наших? – отозвался брюнет.
- Да у него это на лбу написано, - блондин вздохнул. – И угораздило же его припереться сюда с этим кривоногим боссом? Так бы мы его поклеили на тройничок, а? Я был бы в серединке…
-Чегой-то ты всегда в серединке? Как кого на пляже клеим – так ты всегда!
- Ну ладно, на спичках бы потянули… но ты губищи-то закатай, – ты видишь, он с боссом! А босс, несмотря на его кривые ноги, явно прямой как палка! Бедный парень, мог бы в своей лабе мощную карьеру сделать с таким телом… но не тот случай! Его, похоже, правда сюда привезли учить серфингу эту старую развалину. Блин, пойдем отсюда, у меня щас штаны от разочарования треснут!..
- Ты только это его боссу не ляпни, а то он тебе по морде двинет. У него такое лицо, словно он вообще считает секс развратом, а уж такой – особенно…
Тут Грэг подошел ближе, словно забыв обо всем, весь охваченный возбуждением от удачного катания:
- Ну как?..
Парни проводили его взглядом, отмечая, что говорит это он явно не им обоим, а тому самому своему боссу. Который, по их предположениям, «прямой как палка».
- Ну как, Гил? Тебе понравилось?..
- Очень, - Гриссом сделал несколько шагов навстречу Грэгу и взял у него из рук доску. – Я вот думаю – может, и мне попробовать? Пойдем, ты мне покажешь? Или тебе отдохнуть надо?
А потом сказал ошарашенному парню на ухо, видя, как тот удивленно хлопает глазами:
- Правда, пойдем, попробуем? Я, во-первых, открыт для всего нового, во-вторых, пусть эти двое не думают, что я такая уж старая развалина, а в-третьих… - он совсем понизил голос и сказал практически одними губами: - Ты знаешь, что они тебя хотели на тройничок склеить? Если бы не твой босс, прямой, как палка?..
И тут Грэг заржал. Обхватил Гила, забыв про доску, и заржал. Они смеялись вместе, спинами чуя, как те двое пялятся на них, офонарев окончательно.
А потом Гриссом обнял Грэга за бедра, прижал к себе, поцеловал в ухо… и они так и пошли в обнимку обратно в воду вместе с доской. Грэг шел и таял от гордости и удовольствия: уж он-то знал, что стоило Железному Гриссому решиться на такую демонстрацию чувств при посторонних.Интересно все-таки, чего конкретно наговорили тут эти посторонние, раз это вызвало такие последствия?..
Но надо думать, Медведь все в подробностях вечером расскажет: когда они вдвоем придут с пляжа, пообедают и заберутся в постель. А мама тем временем деликатно уйдет в садик болтать с соседкой и ухаживать за настурциями.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .III.3 Места

---

[Mikhael Stokes]

Название: "Во имя"
Фандом: CSI: LV
Герои: Ник Стоукс, Сара Сайдл
Тема: Контрабанда
Объём: 453 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все герои не мои

Сара Сайдл поднялась на третий этаж общежития Университета Невады. Постучала три раза в дверь комнаты номер триста тринадцать, потом еще два раза. Дверь открыл высокий чернокожий парень в спортивных штанах и майке. Облокотившись о косяк двери, он стал внимательно стал рассматривать ночную гостью.
Я от профессора Иванова, - произнесла Сара пароль. Хозяин комнаты махнул головой, приглашая девушку войти. Она зашла и села в кресло, закинув ногу на ногу.
Парень подошел к секретеру и вынул из его недр небольшой пакетик. Усевшись напротив гостьи на стул, он спросил:
- Скажите, а зачем вам такая редкая в наших краях травка?
- Тебя это сильно волнует? - Сара хотела поскорее покинуть это место. Да и лишние вопросы
от наркодилера ей были не нужны.
- Нет, мэм. Просто обычно у меня заказывают марихуану или героин. А тут вдруг приходите
Вы и просите достать для вас аконит. Причем обязательно растущий на Дальнем Востоке России,
- Послушай, Гордон, я тебе весьма признательна за то, что ты, рискуя потерять своих ребят на таможне, все же провез аконит. Сейчас ты отдашь мне пакетик, а я тебе – твои деньги. И мы больше никогда не увидим друг друга, - желание уйти усиливалось с каждой минутой. - Только давай сделаем это без лишних вопросов.
Гордон лишь пожал плечами и положил на журнальный столик пакетик с корнем аконита. Сара протянула ему пачку долларов, взяла покупку и спешно ушла, даже не попрощавшись.
«Да, это контрабанда. Но не я провезла корень на территорию страны. Это сделал Гордон, точнее его ребята», - по пути домой девушка пыталась успокоиться и привести мысли в порядок. - «Но иначе нельзя. Пусть я то же теперь замешана в этом деле, но Гордон будет молчать. Это в его интересах.»
Тихо открыв входную дверь и проскользнув в квартиру, Сара быстро переоделась и легла рядом с Ником. Завтра у него выходной, он проспит как минимум до полудня. Значит Сара успеет придумать, куда положить мешочек с травами для защиты.
Видимо, цыганка Сабина была права – кошмары с каждым разом становились все реалистичнее. И это пугало Сару. Именно поэтому она решила все-таки сделать так как сказала Сабина.
Но если три травы она нашла довольно легко, в фитоаптеке, то корень аконита манджурского на территории Штатов было достать практически невозможно. Даже в магазинчике, торгующем магическими принадлежностями, от нее шарахнулись, как от прокаженной.
Тогда Сара решила обратиться к наркодилерам. Лишь Гордон согласился выполнить столь экзотический заказ, хотя было безумно рискованно пытаться перевозить через две границы корень ядовитого растения.
Сара как никто знала, чем это может быть чревато. Ее воображение рисовало заголовки газет «ОФИЦЕР ПОЛИЦИИ ЗАМЕШАНА В КОНТРАБАНДЕ», «ЗАЧЕМ КРИМИНАЛИСТУ ПОНАДОБИЛОСЬ ЯДОВИТОЕ РАСТЕНИЕ?», «ПОЛИЦИЯ И НАРКОТОРГОВЦЫ В СГОВОРЕ». Но ей было наплевать на последствия. «Во имя! Во имя любви и счастья! Во имя Ника и меня!» - эти слова горели яркой неоновой вывеской перед глазами девушки, когда она пришивала маленький мешочек к внутреннему карману куртки Ника.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: CSI, CSI: Ник Стоукс, Сара Сайдл (таб.30)

---

[Mikhael Stokes]

Название: "Фатум"
Фандом: CSI: LV
Герои: Ник Стоукс, Сара Сайдл
Тема: Мошенничество
Объём: 1505 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все герои не мои
Авторские примечания: своеобразное продолжение "Мысли о себе..." и "Луна. Кладбище.Любовь"

«Хм, а я думала, что здесь теплее», - подумала Сара, выйдя из здания лаборатории. На улице действительно было холодно – особенность климата пустыни.
Но, несмотря на погоду, девушке совсем не хотелось ехать домой. Пусть даже там ее ждал любимый человек. Какое-то непонятное чувство терзало Сару. Она никак не могла понять, что именно не дает ей покоя. Именно поэтому, оставив машину на стоянке, Сайдл приняла героическое решение – прогуляться до дома по ночным улицам Вегаса, сделав при этом приличный крюк в три квартала.
По оживленным улицам Города Грехов Сара Сайдл шла неспешной походкой. Ей казалось, что время вокруг нее остановилось, хотя в остальном мире оно продолжало течь в привычном ритме. Вокруг девушки образовалось что-то вроде временной сферы.
Добропорядочные горожане спешили домой к своим семьям, ночные бабочки стекались с окраин в район Стрипа, грабители точили ножи и чистили стволы, а криминалист Сара Сайдл просто шла, без особой цели.
Через пару кварталов холод пустыни проник под куртку. Чтобы согреться, девушка остановилась у небольшого кафе, где купила большой стакан экспрессо. Пока жар кофе растекался по телу, мысли Сары начинали улетать в неведомые дали.
И тут кто-то настойчиво стал дергать ее за рукав куртки. Сара обернулась и увидела рядом с собой девушку. Это была цыганка. Молодая, не старше двадцати-двадцати пяти лет, с густыми черными волосами, спадающими на плечи, и широкими темными глазами. Несмотря на то, что на улице было холодно, цыганка была одета в легкую хлопковую рубаху белого цвета с красной оторочкой вокруг широкого ворота, оставлявшего открытыми плечи, и небольших рукавов. Полы рубахи были завязаны в узел, оголяя живот. Стройные ноги скрывались под длинной широкой юбкой черного цвета с узорами в виде алых и белых роз. В ушах цыганки задорно поблескивали золотые серьги-кольца. Сара вопросительно посмотрела на незнакомку:
- Я могу Вам чем-то помочь?
- Скорее наоборот, милая. Это я хочу тебе помочь, - девушка загадочно улыбнулась и, подхватив Сару под руку, силком потащила ее за собой. Завернув в ближайший проулок, цыганка с ходу выпалила:
- Я знаю, Сара, что тебе практически каждую ночь снится один и тот же сон. В нем ты убиваешь своего парня, Ника,
- Вы наверное не понимаете, что своими действиями подвергаете опасности жизнь и здоровье офицера полиции! - до Сары не сразу дошли слова нахалки, силой притащившей ее в темный проулок. - Стоп, откуда Вам известны мое имя и имя моего парня?
- Мне очень многое известно, милая, - голос цыганки был вкрадчивым. - Но ты не должна бояться меня. Я не причиню тебе зла.
- Но откуда Вы узнали? - Сара все равно, даже несмотря на заверения девушки, начинала бояться.
- Меня зовут Сабина, я родом из Варшавы. С самого раннего детства я могла видеть опасность, которая могла угрожать людям. Всегда мои предсказания сбывались. Я ни разу не ошиблась. Так и с тобой, милая. Я вижу, что над тобой и над твоим парнем витает дух опасности. Тьма сгущается над вашими головами. Я должна была предупредить тебя об этом. По-другому я просто не могла,
- А что ты делаешь в Вегасе? - Сара сама не заметила как перешла с САьиной на "ты".
- Твоя опасность привела меня сюда. Вообще-то мой табор кочует по Европе, но я имела наглость сбежать от своих родных и близких, потому что ты являлась мне в снах, Утро. Это мой долг,
- Но почему ты назвала меня «утро»?
- Твое имя у финских цыган означает «утро», милая. Но ты не о том думаешь, Сара. Нужно отвести от вас беду. Ты с Ником уже однажды ступила на темную сторону. И теперь Тьма охотится за вами. Она не любит оставлять свои жертвы.
От этих слов Сару прошиб пот. Она сразу сообразила, что имела в виду Сабина, - чуть больше недели назад она с Ником расследовала дело о вандализме на городском кладбище. В результате этого расследования им пришлось столкнуться с тем, что обычные люди назвали бы невероятным, - с призраком. С самым настоящим призраком, озлобленным и мстительным. Конечно, с привидением было покончено, но факт все равно оставался фактом – Саре и Нику пришлось узнать много нового о тех существах, которые населяют землю или периодически являются сюда. В ту ночь зло стало для них чем-то большим, чем простое обозначение чего-то отрицательного. Зло обрело материальное воплощение в лице мстительных призраков, вечно жаждущих крови вампиров, не контролирующих своего желания убивать вервульфов и вендиго и прочей нечисти. Все эти твари перестали существовать лишь в мифах, легендах и сказках. В ту злополучную ночь они стали частью и без того жестокой реальности.
Но Ник и Сара поклялись навсегда забыть о тех событиях, как бы трудно это ни было. Единожды шагнув на Ту Сторону, они нашли в себе силы, чтобы вернуться обратно к нормальной жизни. Но, видимо, они ошибались...
- Теперь нам грозит опасность? - Сара пыталась собрать всю волю в кулак, чтобы не расплакаться. Больше чем за себя, она теперь боялась за Ника.
- Да, милая, - Сабина обняла девушку за плечи. - Но не бойся. Моя бабушка научила меня многому. Она прожила девяносто семь лет и была очень могущественной колдуньей в нашем таборе. К ней приходили за советом цыгане из других таборов. После ее смерти я стала ее преемницей. Если ты все сделаешь так, как я тебе скажу, то вы будете жить еще очень долго и счастливо,
- Я внимательно слушаю тебя,
- Ты должна найти четыре травы: донник, полынь, чертополох и аконит. Вместе эти травы – сильнейшая защита от зла. Разложи мешочки с этими травами в доме. Эти же травы вы должны постоянно носить с собой, у самого сердца. Это оградит тебя и Ника от опасности. Только так вы сможете спастись. Я же буду читать цыганские заклинания,
- Это точно поможет? - Сара не до конца поверила во все эти слова про магические травы и заклятия.
- Если хочешь проверить мои слова о ТЬме, то просто ничего не делай, милая. Я не обижусь, - цыганка развернулась и, шурша подолом юбки, удалилась. Когда она уже скрылась за поворотом, Сара услышала последние слова Сабины: «Мое дело предупредить, милая!»
Постояв еще с полминуты в темном проулке, девушка отправилась в путь. До дома она добралась на удивление быстро.
Открыв дверь своим ключом, Сара с порога бросилась на шею Нику, который решил встретить ее с кружкой горячего шоколада в руках. От неожиданности он пролил обжигающий напиток на футболку.
- Что-то случилось, дорогая?
- Нет, ничего. Ровным счетом ничего, Никки, - соврала Сара. Но Стоукс понял это:
- Кого ты обманываешь? Немедленно рассказывай.
Переодевшись в домашнее, Сара поудобнее устроилась рядом с Ником под теплым пледом из верблюжьей шерсти, взяла в руки любимую кружку с горячим шоколадом и стала рассказывать про свою встречу с загадочной цыганкой родом из Варшавы по имени Сабина.
А тем временем на ветке вяза, растущего прямо напротив дома Ника и Сары, ворона и серая кошка внимательно наблюдали за тем, что происходит в квартире будущих новобрачных.
- Ты не могла сильнее напугать ее, Мориган? - промурлыкала кошка.
- Я? Да ты издеваешься! - злобно каркнула в ответ ворона. - Скажи спасибо, что я вообще ввязалась в эту игру с их спасением. Я – богиня смерти, а не член команды спасения смертных, имевших счастье столкнуться с Тьмой
- Ну, Мориган! Не вредничай. Ты же знаешь, что единожды вмешавшись в их судьбы, мы становимся ответственными за них,
- Ты еще вспомни Экзюпери, Фрейя,
- Но ты не хуже меня знаешь, что если с ними что-то случится, то Небытие будет в опасности, а вместе с ним и мы. Если Тьма поглотит их, то для нас настанет Рагнарёк,
- Причем в этот раз окончательный, - казалось, что ворона тяжело вздохнула.
Посидев еще немного и убедившись, что под деревом никто не проходит, Мориган и Фрейя, еще будучи в образе животных, спрыгнули вниз. Лишь коснувшись земли, они перевоплотились в людей.
Две фигуры в накидках с капюшонами, черного и красного цвета, скрылись за углом дома влюбленных и растворились в воздухе. Но даже в Небытие им удалось услышать последние слова Ника и Сары по поводу встречи с цыганкой.
- И как все это расценивать, Никки? - спросила Сара.
- Как чью-то глупую шутку, дорогая. Или как попытку мошенничества,
- Но ведь она с меня не потребовала ни цента!
- Это цыганка, Сара. Она так или иначе выудила бы из тебя деньги. Не сейчас, так потом,
- А ты ксенофоб, Стоукс!
- Нет, я просто зацикленный на работе криминалист. Поэтому я во всем ищу состав преступления, - Ник улыбнулся. Сара устроилась у него на плече, и они стали смотреть вечерний выпуск новостей. Но мысли девушки занимали не попытки иракских смертников устроить взрыв на американской военной базе. Она все пыталась собрать воедино мозаику, фрагменты которой ей подкинула странная цыганка Сабина. Откуда она узнала ее имя и имя Ника? Как она узнала про сон? Про кладбище? Про схватку с призраком? Но вопросов с каждой минутой становилось больше, чем ответов на них. Если только не предположить, что Сабина следила за ней, то узнать все подробности из другого источника она не могла. «Нет, Никки, это цыганка никакая не мошенница. Она действительно знает все», - очередной завал на работе и встреча с Сабиной утомили девушку до предела – она провалилась в сон прямо на плече любимого. Последнее, о чем она успела подумать, так это о том, что завтра же заедет в какую-нибудь лавочку, торгующую колдовскими штучками.
Картинка не желала складываться, а значит скептицизму в данной ситуации не место. Тьма реальна, так же как и ее обитатели. И пусть слова цыганки похожи на бред, но Сара должна сделать все, что она сказала. В этот раз на место расчету и логике разума пришло опасение и страх сердца.
Мориган лишь слегка улыбнулась. Все-таки она обладала непревзойденным даром убеждения.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: CSI, CSI: Ник Стоукс, Сара Сайдл (таб.30)

---

[Сессемару]

Название: Квест длиною в жизнь.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: Судья Гис
Тема: Квест
Объём: 154 слова
Рейтинг: детский
Саммари: краткое, очень краткое описание жизни Судьи Магистра Гиса, который жил в Аркадии, про которую я пишу...
Авторское: Я взял слово "квест" в самом что ни на есть игровом смысле. Но раз уж я пишу по ролевой игре, вы меня простите

Жизнь - это череда заданий, которые ты выполняешь. Если тебе повезло родиться очень умным, очень красивым и очень везучим -то это занятие может стать еще и увлекательным и приятным. Но вот если с одним из пунктов случилась промашка - беды не миновать.
Второй сын благородного Дома Гис не раз во время учебы в Академии наблюдал за тем, как оступались не очень везучие, что случалось с не очень умными и как издевались над не слишком красивыми, если те забывали о своем месте.
Для себя он решил сделать ставку на менее эфемерные сущности - власть и богатство. И раз второе уже имелось в наличии, квест по получению власти он сочинил себе еще до того, как вписал свое имя в реестр соискателей титула Магистра.
Жаль, что никто не предупредил, что некоторые невыполненные задания в квесте-жизни означают смерть. Впрочем, о тех, кто выбрал богатство и власть, жалеют редко.
Жизнь перемешала карточки с заданиями и бросила кости новым игрокам.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), #fandom: Final Fantasy, .II.3 Фэнтези

---

[Gally]

Название: Правда о Джоне Бакхусе
Фандом: George Gently
Герои: Джон Бакхус, Фон Грейнджер
Тема: IV. 5 - Птицы
Объём: 336 слов
Тип: гет
Рейтинг: G

Ему почти не о чем ей рассказывать, потому что все сколько-нибудь интересное связано в его жизни с работой. Впрочем, однажды он даже пытается рассказать ей только что сочиненную безумную историю о замене трубы, на что Фон смеется и перебивает его:
- Джон, я не такая дура, можешь не продолжать.
Он умолкает и встревоженно смотрит на нее.
- Ты же никакой не сантехник, правда? Ты для этого слишком хорошо одет, - она берет его за руку. - И непохоже, чтобы ты много работал руками.
Фон улыбается. Бакхус напряженно думает и, наконец, выдает:
- Ты меня раскусила. На самом деле я... - он запинается. - На самом деле я писатель.
Фон с уважением смотрит на него. Бакхус чувствует, что удачно соврал. О том, как выглядят писатели, она, скорее всего, не имеет ни малейшего представления.
- Правда?
Он кивает.
- Известный?
- Нууу... - если сказать "да", она удивится, почему раньше о нем не слышала. - Известный, но... но не очень широко. Видишь ли, я пишу главным образом о птицах.
Нет, это была все-таки не самая удачная идея. Что это еще за птицы? Тем более, что он понимает в этом ровно столько, чтобы отличить ворону от курицы.
- И что ты о них пишешь? - спрашивает Фон.
- Всякое, - бормочет Бакхус. – Разное, - его осеняет. - Пишу о звуках, которые они издают.
- Ты пишешь о голосах птиц? – удивляется Фон.
- Да! Я прячусь где-нибудь на целый день, слушаю их, слушаю, слушаю… а потом возвращаюсь домой и пишу об этом.
Помолчав, он скромно добавляет:
- Люди хвалят. Им нравится.
- Я бы хотела почитать, - вздыхает Фон, и, прежде чем Бакхус успевает как следует испугаться, добавляет: - но некогда.
Превратно истолковав молчание Бакхуса, Фон заявляет:
- Но я не хочу сказать, что я совсем ничего не читаю! Например, сейчас я читаю одну книгу, взяла в библиотеке... не помню, как называется, но она про Бонда. Очень интересная! Только у меня находится на нее время только по выходным.
Бакхус, который вообще не читает, а по выходным главным образом спит, кивает.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: George Gently, George Gently: фэндом в целом (таб.30)

---

[Сессемару]

Название: Особая магия
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: Заграбаат/ОЖП
Тема: Волшебство/магия
Объём: 231 слово
Тип: гет ибо
Рейтинг: детский
Саммари: неуместная попытка использования в тексте интернет-мема немного про любовь
Авторские примечания: флафф, флафф

У самой лучшей девушки в Аркадисе в каштановых кудряшках застревают пылинки и пронзительные лучи заходящего солнца. Ее зовут Лизбет, она дочь геральдиста и проводит все дни в библиотеках столицы, изучая истории чужих семей.
А вечерами в тех же библиотеках она читает про войны, императоров и королей, эпидемии и великие переселения народов. Хамлет Заграбаат частенько сидит рядом с ней и смотрит, как она подчеркивает для него важные даты.
- А вот тут, гляди, случается особая, императорская магия, и кровавое восстание превращается в небольшие волнения. Такое частенько случается, - она качает головой, и делает вид, что не замечает, как хмурится Хамлет. Судье не стоит, конечно, говорить о недостатках правящего дома, но лучшей девушке в Аркадисе многое прощается, поэтому он накрывает узкую руку своей и как можно убедительнее произносит:
- А еще у императоров бывает и другое волшебство - пока на троне Дом Солидор, с Аркадией все будет в порядке.
- Только ну мо верят, что, повторяя какую-то фразу, мы делаем ее частью реальности, - Лизбет смеется. Это особенная, только ее магия, которая согревает Заграбаата изнутри и наполняет мир вокруг солнечными лучами. Хочется взять ее за хрупкие плечи и целовать под молчаливым наблюдением старинных фолиантов.
Но пока что - нельзя. Отец даст добро на брак, только тогда и если Хамлет получит шлем Судьи Магистра. Значит, нужно терпеть.
Он своего добьется, ради самой лучшей девушки в Аркадисе.
Это такая особая магия. Она называется любовь.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), #fandom: Final Fantasy, .II.3 Фэнтези

---

[Mikhael Stokes]

Название: "Луна. Кладбище. Любовь"
Фандом: X-over CSI: LV - Supernatural
Герои: Ник Стоукс, Сара Сайдл / Дин и Сэм Винчестеры
Тема: Вандализм
Объём: 1618 слов
Тип: джен
Рейтинг: R
Дисклаймер: все герои не мои

- Как же поэтично, правда? Полночь, полная Луна, кладбище… - Ник не мог скрыть восторга. - А какой здесь чистый воздух! Сара, ты только прочувствуй это!
Сара Сайдл ничего не ответила на воодушевленные высказывания своего будущего мужа. Она лишь искоса взглянула на него и подняла ворот форменной куртки.
Иногда Сара не понимала Ника. Как можно, спрашивается, восхищаться... кладбищем! Для людей это место скорби, обитель смерти. Но таков был Николас Стоукс – романтик, способный увидеть красоту там, где обычный человек никогда бы даже не заподозрил об ее существовании. Но именно за это Сара его и полюбила.
- Я все равно не понимаю, почему Гриссом назначил именно нас на это дело?
- А что тут такого? Кто-то раскапывает старые могилы, вскрывает гробы и превращает кости в факел, - Ник лишь пожал плечами. - Это либо местные сатанисты, либо пироман-одиночка,
- Может и так, но почему тогда, судя по отчетам дневной смены, оскверняют могилы лишь Джонов Смитов?
В этот самый момент криминалисты подошли к очередной разрытой могиле Джона Смита.
Картина была такой же, как и в предыдущих восьми случаях – куча земли на краю зияющей черной дыры вместо могилы, разбитая крышка гроба и всё еще дымящиеся останки.
- Ты не...
- На городском кладбище похоронено четыреста двадцать шесть Джонов Смитов, могилы девяти из них уже осквернены, - Сара предугадала вопрос Ника.
- Спасибо, дорогая.
Через три часа криминалисты, с ног до головы перепачканные землей и золой, стояли в кабинете Гриссома.
- Вы оба в грязи, - Гил опустил очки на самый кончик носа и вопросительно посмотрел на своих подчиненных.
- Еще бы! Мы два с половиной часа извлекали обгоревший гроб из могилы, а потом искали хоть какие-то следы! - Сара была крайне раздражена.
- Это ведь всего лишь вандализм, чье-то глупое ребячество, босс. Почему такой интерес к этому делу? - спросил Стоукс.
- Муниципалитет давит на шерифа, Ник. В одной из вскрытых могил был похоронен предок какой-то местной «шишки»,
- И как мы можем вычислить этого расхитителя гробниц? Ведь на месте преступления мы не смогли найти ни единой улики, - вмешалась Сара.
- Придумайте что-нибудь. Теперь это ваше дело.
Другого ответа они от Гриссома вряд ли могли бы ожидать.
Быстро написав предварительные отчеты, Ник и Сара отправились в комнату отдыха.
- Ну, и что ты думаешь на этот счет? - спросила девушка, отпивая кофе из чашки.
- У меня лишь одна идея – засада, - ответил парень.
Сайдл только хмыкнула:
- Представь, Никки, сколько нам придется побегать, чтобы получить разрешение и людей. Легче самим засесть за ближайшим надгробием и поймать этого психа.
- Хорошо, что псих попался педантичный – он разрывает по одной могиле за ночь и двигается строго по рядам.Значит, легко будет вычислить следующую жертву.
И оба криминалиста закатились от смеха.

***
- Черт, Сэм, где эта могила? - Дин был вне себя от злости. Еще бы – девять могил, девять Джонов Смитов, а призрак и не думал униматься.
- Должна быть где-то здесь, - Сэм направил луч фонаря на надгробия.
- А конкретнее?
- Семнадцатый ряд, пятая могила слева. Доволен?
- Вполне! - рявкнул старший Винчестер. - Раньше у нас таких проволочек не было,
- А кто виноват, что многие покойники на этом кладбище были перезахоронены, а записей никто не сделал? Я?
- Нет, я! Давай уже копать. Вот наш десятый Джон Смит,
- Если и это не он, то нам останется раскопать и сжечь кости всего лишь четырехсот шестнадцати Смитов
- Заткнись, Сэм! Лучше копай и молись, чтобы этот оказался нашим клиентом.
Младший Винчестер знал, что в такие моменты с Дином лучше не спорить, и принялся работать лопатой.
Вскоре парни так увлеклись раскопками, что не услышали сначала тихих шагов, а потом и двух щелчков затворов пистолетов. Лишь когда Сэм поднял голову вверх, чтобы оценить глубину вырытой ямы, он увидел два дула, направленных в сторону себя и Дина.
- Эээ, Дин, - боясь пошевелиться или сделать лишнее движение, младший ткнул старшего в спину.
- Чего тебе? Мы уже докопались до гроба, - когда Дин повернулся, то тоже увидел девушку в форменном синем жилете CSI, целящуюся ему прямо в лоб.
- Одно неверное движение – и я выстрелю, - Сара мило улыбнулась. - Отбросьте лопаты и выбирайтесь из могилы.
Ник уже крутил на пальцах наручники. Сэм попытался все объяснить:
- Мэм, мы не сделали ничего противозаконного,
- Да что вы! А в Неваде осквернение могил – преступление, - парировала Сара.
- Если бы Вы знали о наших целях, то говорили бы по-другому!
- Хорошо, пока мы ждем приезда патруля, вы оба можете попытаться объяснить нам свои благородные цели, Робин Гуды кладбищенские, - Ник защелкнул наручники на запястьях Дина.
- Понимаете, если мы не раскопаем эту могилу и не сожжем останки, то мстительный призрак убьет последнего представителя своего рода. А им, между прочим, является бабушка восьмидесяти семи лет! - Сэм пытался придать голосу как можно большую твердость и серьезность. Но успеха ноль – Ник и Сара пополам согнулись от смеха.
- Если вы не верите в призраков, то это не значит, что их не существует! - гаркнул Дин. Сара мигом перестала смеяться и вперила свои карие глаза в Дина. От этого взгляда у Винчестера по телу побежали «мурашки».
- Подробнее, пожалуйста, - стальным тоном произнесла Сара.
- Призраки так же реальны, как и мы с вами. И один из них за последние два месяца отправил на тот свет четырех членов семьи начальника одного из департаментов Вегаса. И он не успокоится, пока не убьет всех.
- Вы имеете в виду смерть Ральфа Смита, его жены и двух дочерей?
- Да, именно. Дед Ральфа – Джон Смит – погиб при странных обстоятельствах. Как оказалось, его отравила жена Марта, которая хотела сбежать с любовником, зная, что Джон никогда не даст ей развод.
Однако груз ответственности за смерть мужа всю жизнь давил на Марту. И однажды она призналась во всем своей дочери. Тогда и пробудился дух Джона. Дочь пожалела мать и не стала сообщать в полицию. Через две недели она погибла в автокатастрофе.
Марта взяла к себе на воспитание Ральфа. Но и ему, и его семье она подписала смертный приговор, когда решила признаться им в убийстве деда. Сейчас из всего рода Смитов в живых осталась только Марта. Видимо, ее Джон оставил на десерт. Для того чтобы упокоить дух Джона, нужно раскопать его могилу, посыпать его кости солью и сжечь их. А так как на этом кладбище производились перезахоронения, записи о которых не сохранились, нам пришлось раскапывать и сжигать кости всех Джонов Смитов на этом кладбище, - закончил свой рассказ Сэм.
- И вы наивно полагаете, что мы поверим во весь этот антинаучный бред про привидения? - Ник достал из нагрудного кармана мобильный телефон, чтобы сообщить боссу о том, что вандалы пойманы. Но тут стали происходить странные вещи – экран мобильника сначала замигал, а потом и вовсе погас, погасли и фонарики. Вдруг подуло могильным холодом. В воздухе повис стойкий запах сырости и тления.
- Он уже тут! - переглянувшись, выпалили Дин и Сэм. Ник и Сара стали озираться по сторонам. И тут они заметили примерно в пятидесяти метрах от разрытой могилы нечто – над травой, не касаясь ее ногами, парил человек. Одет он был в бывший когда-то черным, а теперь уже почти истлевший от времени смокинг, седые волосы на голове были вздыблены, а от лица остался лишь череп, обтянутый сине-зеленой кожей, в провалах глазниц которого адским пламенем горели глаза; костлявые руки были вытянуты вперед, как будто он что-то или кого-то искал на ощупь.
- Кто посмел потревожить мои кости? - пророкотал призрак, ощерив гнилые зубы. Неожиданно он исчез, а потом появился рядом с перепуганной до смерти Сарой. Легко подняв бедную девушку над землей, он продолжал задавать один и тот же вопрос: “Кто посмел потревожить мои кости?”
Увидев свою возлюбленную в лапах чудовища, Ник сам через мгновение превратился в дикого зверя. Он схватил первое, что попалось ему под руку – лопату – и рассек ею тело призрака надвое. Дух исчез, просто растаял в воздухе. Ник едва успел поймать девушку, но тут же получил сильный удар в спину. Теперь уже наступила очередь Сары махать лопатой – после того, как штык лопаты проходил через призрака, тот растворялся в воздухе.
- И долго мы так будем от него лопатами отмахиваться? - Сара уже еле стояла на ногах.
- Не знаю, милая, - Ник тоже никак не мог отдышаться. – Может, все-таки раскопаем эту чертову могилу и сожжем кости?
- Откуда ты узнаешь, какая могила наша?
- Это и есть наша могила, дорогая, - в очередной раз злобный дух получил лопатой по голове. - У этого Джона Смита самый дорогой памятник, из черного итальянского мрамора,
- А ты откуда знаешь?
- А ты думаешь, что я зря получаю жалование? Я сделал соответствующие запросы, - Ник хихикнул и снова отпугнул надоедливое привидение. - Так что? Вскрываем и сжигаем?
- Если вы освободите нас, то мы справимся сами, - заискивающе подал голос Дин.
- Сидеть! - гаркнули в один голос криминалисты. Пошарив в дорожной сумке, валявшейся рядом с разрытой могилой, Ник выудил оттуда банку с солью и маленькую канистру с бензином.
- Спички в заднем кармане джинсов, если что, - хмыкнув, сказал Дин.
- О, спасибо большое! - ответил Ник из могилы. Оставив одну лопату Саре в качестве средства самообороны, другой бравый криминалист разбил крышку гроба невинно убиенного Джона Смита. Обильно посыпав истлевшие останки солью и облив их бензином, Стоукс вылез из могилы и, бросив туда зажженную спичку, устало произнёс: “Покойся с миром, Джон Смит!”
Кости вспыхнули ярким пламенем.
В тот самый момент, когда Сара занесла лопату над головой, чтобы в очередной раз отправить назойливого мистера Смита в нокаут, Джон замер на месте, а потом и вовсе рассыпался на множество ярких искорок, закружившихся в мистическом танце в воздухе.
Сара Сайдл, вся перепачканная травой и землей, взмокшая, с лопатой на плече и Ник Стоукс, еще больше вывозившийся в земле и успевший пропахнуть дымом от останков, стояли, обнявшись и с интересом наблюдали за этим зрелищем.
- Четыре-восемьдесят два, это семь-девяносто три.
- Семь-девяносто три, это четыре-восемьдесят два. Мы уже в паре кварталов,
- Четыре-восемьдесят два, отбой. Ложная тревога.
После этих слов рация полетела в сторону. А вместе с ней пистолеты, лопаты и потерявшая всякий вид верхняя одежда...
Поддавшись зову страсти, Ник и Сара, заключив друг друга в объятия, в ритме вальса направились к близлежащим кустам сирени, по пути случайно отломав крыло у статуи ангела.
- И кто после этого еще вандалы? - задал сам себе риторический вопрос Дин Винчестер, все еще скованный наручниками на краю оскверненной могилы Джона Смита.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: CSI, CSI: Ник Стоукс, Сара Сайдл (таб.30)

---

[AlyonaSL]

Название: О пользе и вреде информации
Фандом: CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "радио"
Объём: 1430 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Вчера перед тем, как заснуть, сам же Грэг и накрутил настройки треклятого будильника: хихикая про себя, как будет прикольно, если они проснутся под крутую молодежную станцию, - раз уж Медведь так настаивает именно на радиобудильнике."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


О ПОЛЬЗЕ И ВРЕДЕ ИНФОРМАЦИИ


- …Полчаса с нашими заводными ди-джеями зарядят вас бодростью на целую неделю!..
Грэг испуганно подпрыгнул в кровати, силясь понять спросонок: кто это только что так орал?..
Потом понял: радио. Точнее, радиобудильник. Какой идиот придумал радиобудильники? Куда проще просыпаться под музыку. Но Гил – у него же всё не как у остальных. Он теперь хорошо слышит – вот уже месяц как! – и на радостях просыпается под радиопрограмму. Под какое-нибудь очередное научное бормотание.
Но стоп, - откуда тогда эти ди-джеи?!
Ах, да. Вчера перед тем, как заснуть, сам же Грэг и накрутил настройки треклятого будильника: хихикая про себя, как будет прикольно, если они проснутся под крутую молодежную станцию, - раз уж Медведь так настаивает именно на радиобудильнике.
Но оказалось все наоборот. Медведь с утра девался куда-то, а вот самому Грэгу молодежной станцией как раз и досталось буквально по башке.
- Так что не забудьте, не забудьте сделать ваше радио погромче, чтобы хорошо запомнить имена и шутки наших ди-джеев!.. – надрывалось над ухом.
«Чтоб тебя», - подумал Грэг. Хотя ему подумалось, что надо бы запомнить имена этих самых ди-джеев, чтобы потом их как-нибудь по-тихому пришить.
Хотя как тут пришьешь по-тихому? Гил наверняка раскусит это кровавое деяние, даже не особо задумываясь. Он же точно слышал, на какой станции чертов будильник надрывался.
Медведь вообще могучий какой-то, ей-богу. Вот как так можно? Спали ночью буквально часа два, а он спокойненько утром встал и куда-то поперся! То ли в ванную, то ли на кухню, то ли тарантулов своих кормить. А Грэг отдал бы все на свете, включая шляпу дедушки Олафа и пакет с Голубыми Гавайями, чтобы ему дали еще часок поспать. Или два. Или три.
Хотя нет: возможность просыпаться именно здесь – даже под этот чертов радиобудильник! – не отдал бы.
Теперь у Гила во всех комнатах радио бурчит, причем на разных волнах. Грэг недавно спросил, зачем такая какофония, и Гил ответил совершенно серьезно:
- Отвык немного от речевого шума, – вот, опять привыкаю. И потом, в разных помещениях про разные вещи говорят, интересно!..
Они тогда оба похихикали на тему того, что у Гила вечный информационный голод, и что если Грэг продолжит болтаться в этом доме – такой голод не грозит им обоим. Однако здесь ошибочка вышла: Грэг уже месяцев восемь, не сглазить бы, здесь болтается и два месяца постоянно живет, а радио во всех комнатах только в последнее время разглагольствует. Практически постоянно, на разные темы.
Просто Гилу нравится постоянно ощущать, что он теперь даже такое бормотание слышит.
Ох, пожалуй, надо вставать. Хотя бы глянуть, куда это Медведь девался с утра. И пощелкать надо станции на чертовом радио, а то и правда от ди-джеев этих голова аж звенит. Слава богу, вот какая-то говорильня, кажется, попалась.
- Пробуждение ранним утром весьма способствует бодрости на весь день, - сказало радио нудным голосом. – Особенно если с утра вы принимаете прохладный душ и растираетесь полотенцем…
Грэг тихо выругался про себя. Прохладный душ и полотенце – это просто классно! Вот жаль только, после чертового взрыва спина еще плохо слушается: третий месяц пошел, а поди ж ты! Ну ничего, - как там сказал врач? Время, мази, массаж и тепло? Грэг тогда прямо в кабинете попытался уточнить – какое тепло, а врач, тоже не лыком шитый, отбрил: «Я думаю, молодой человек, вам на эту тему лучше проконсультироваться у вашей подружки». Ох, Грэг до сих пор помнит, как они с Гилом тем вечером оторвались. Всё прикалывались, как Гил будет изображать Грэгову подружку.
- …Иногда игры с переодеванием способствуют дополнительному эротическому возбуждению в паре, – пробубнило очередное радио где-то над ухом. Грэг вздрогнул. Черт, он и не заметил, как добрел со своими размышлениями до кухни. А там по радио – очередная болтология. Надо же, про эротическое возбуждение. Интересно, Гил тоже где-то здесь?..
Нету. Странно.
Надо пойти в ванную. Смех смехом, но там тоже радио.
Говорильня в ванной была еще веселее:
- Между возрастом и потенцией человека существует определённая зависимость, которая характеризуется тем, что с увеличением возраста потенция постепенно угасает. Но эта зависимость не является строго прямолинейной, она имеет вид своеобразной кривой…
- Гил? Ты здесь?.. – произнес Грэг, пытаясь перекричать выкладки про «своеобразную кривую». Ему сразу представились при этих словах некие хорошо знакомые ноги, и вообще во всем теле возникла некоторая.. хмм… бодрость. Особенно про подружку навспоминался, как же. Даже и забыл уже, что спать хотелось. Ага, и как раз очень вовремя эти дурацкие излияния про потенцию и возраст. Много они знают, софисты недоделанные!..
Но серьезно, куда же Медведь провалился?..
Тарантулов, наверное, кормит. Интересно, а им он какую болтологию включил?
В «насекомой комнате» было тихо и пусто, если не считать основных жителей. Шторы задернуты, прохладно – брр, сплошной уют. И радио, конечно. Как мило.
- Главный закон успешного общения прост: улыбайтесь! – экстатически вещала в динамиках маленького приемника какая-то ученая дама. - Улыбка обогащает тех, кто ее получает, но не обедняет тех, кто ее дает. Она создает атмосферу доброжелательности в делах…
Грэг фыркнул, представив себе улыбающихся тараканов. Или тех же тарантулов. Было бы кому такие вещи рассказывать! Да уж, здесь он всех этих насекомых обскакал. Хотя бы тем, что умеет улыбаться.
Задумавшись на эту тему, он не сразу понял, о чем дальше говорит дама по радио. А дама изрекала следующее:
- Сотрудник должен быть в состоянии, опираясь на Вашу поддержку, самостоятельно справиться со своей проблемой. Ни в коем случае нельзя брать на себя его проблему и возвращать ему готовое решение!..
Тут Грэг сперва застыл буквально на секунду, - а потом его прорвало. Он стоял, прислонясь к стене около террариумов, и хохотал в голос. Потому что именно эта фраза стала квинтэссенцией всех прошедших восьми месяцев его треволнений, а самое главное – того, с чего эти восемь месяцев начались. Ой, как ученая дама была неправа! Если бы она знала, что супервайзор ночной смены Гилберт Гриссом не послушался ее советов, и не позволил тогда, той злосчастной ночью, своему сотруднику Грэгу Сандерсу «самому справляться со своей проблемой», опираясь, извините за выражение, на поддержку! Слов нет, поддержка была, – но потом Гил сам пришел в лабу и сказал: «Поедем ко мне, поговорим». Ох, как они классно тогда поговорили!
И да, можно сказать, что Гилберт Гриссом взял на себя проблему своего сотрудника и возвратил ему готовое решение. Грэгу, надо сказать, очень понравилось это решение, и до сих пор нравится. Хорошее такое решение! Твердое, - даже очень.
Но черт, куда все-таки Медведь провалился вместе со своим «решением»?
Тут скрипнула дверь, по комнате пошел сквозняк, и Гриссом изумленно произнес от порога:
- Ушастый? Что с тобой? Тебе плохо?
- Н-нет, - пробормотал Грэг. – Мне хорошо! Даже очень! Гил, иди сюда, я по тебе соскучился… по тебе и по твоему этому… решению…
- Какому решению? – нахмурился Гриссом. Он мельком подумал, нет ли у Грэга температуры. Странно: стоит парень в одних трусах, босиком, у террариумов с тарантулами, которых боится до ужаса, и смеется! Почти сползая по стене!
Может, ему правда плохо?
- Грэг…
- Ааа, Медведь, все хорошо, у тебя просто тут такое радио прикольное… во всех комнатах… Оно меня с утра так развлекает! Везде! Во всех местах!..
- То есть… прости, не понял?!
- О-о-о… я имею в виду – в местах дома… но про решение – это тоже неплохо вышло! Двусмысленно так!..
- Про какое решение?!
- В спальне расскажу, - ответил Грэг голосом шантажиста-любителя. На что Гриссом незамедлительно ответил:
- Э, нет! В спальню я не пойду. Там твои эти… ди-джеи. Они мне с утра обещали полчаса бодрости со своей помощью, и я от них сбежал! Во двор. Там тихо, и никто не пугает никакой бодростью!
Грэг смотрел на Гила и понимал, что тот шутит. Он уже давно научился это понимать, – каким бы серьезным тоном ни рассуждал его любимый босс, особенно дома.
- Мы их щас всех выключим, - пообещал Сандерс с неприкрытой кровожадностью. – И лучше ты мне устрой полчаса бодрости… Нет, ты бы слышал, как эти умники несли полную чушь про возраст и потенцию!
- В смысле?..
- Ой, Гил, я же говорю – чушь несли… Всё, пошли, докажем им, что они неправы!
- По-моему, с тобой что-то не то, - нахмурился было Гриссом. Повисла пауза. И тут дама в динамиках изрекла особенно визгливо:
- Не спешите с однозначной оценкой результатов деятельности подчиненного. Достигнутое подчиненным оценивайте исходя из начального положения дел и успехов. Это правильнее, чем основываться только на поставленной задаче!
- Ты понял, Медведь?! – развеселился Грэг. – Пошли, пошли отсюда, а то сейчас мы тут наслушаемся о поставленных задачах… хорошо поставленных… непременно требующих твердых решений….
Гриссом, пока Грэг тащил его за руку в спальню, как раз успел подумать о том, что, кажется, его идея включать радиоприемники во всех помещениях дома себя изживает. Потому что что когда ты живешь вместе с Грэгом Сандерсом, никакой голод тебе не грозит: ни физический, ни сексуальный, ни информационный, ни тем более шумовой.
А ди-джеев с той самой крутой радиостанции пришить бы по-тихому, - но куда лучше, наверное, просто отказаться от радиобудильников.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .IV.5 Звуки

---

[Сессемару]

Название: Убить дракона.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: ОТП... ну и жители Аркадии, в общем
Тема: Дракон
Объём: 2287 слов
Тип: слеш, романс и трупы
Рейтинг: R
Саммари: у всех свои драконы
Авторские примечания: не знаю на сколько Ларса и Ашелия в концее ООС... но думаю, что такое развитие событий возможно, если принцесса посчитала бы альянс Розаррии и Ондора подозрительным. Ну и Ларса... мог бы и специально да. Не вдаваясь в спойлеры.
Опять же, умом я понимаю, что вероятность бурного романа у отп в каноне игры не очень высока, поэтому вот. Альтернативный взгляд на развитие событий. В конце АУ по отношению к концу игры и, в известной степени, ревенантским крыльям. Ну вот сюрприз
з.ы. 15, юбилейный так сказать


- Все просто, - спокойно сообщила ему на выпускном Маргарита Дрейс. В ее голосе звучала снисходительная симпатия, хотя она была младше его самого на три года. Зато ее Дом стоит в Аркадисе уже десятое поколение, таким год жизни идет за три. - Если не участвовать в политических игрищах Сената с Солидорами, а Судья вполне может себе это позволить, даже продвигаясь по карьерной лестнице - мы стражи закона и порядка, а не казны Сенаторов и амбиций Солидоров, - все сводится к тому, что жить надо по чести, да убить дракона, когда тот появится.
Тогда Габрант не придал ее словам особого значения. Дрейс всегда казалась ему немного странной, особенно когда рассуждала о законе и порядке. Как говаривал его куратор: Девятое Бюро Шестому не чета, не стоит мешать мух и варенье. Да и откуда вообще взяться драконам в столице огромной Империи?

- Все просто, - объяснил Форис, умудряясь одновременно усмехнуться в трепетно отращиваемые усы, потянуться и ненавязчиво толкнуть локтем сидящего рядом Бергана. Читальный зал библиотеки при Академии весьма просторен, но четко поделен на незримые зоны, и Судьи, готовящие работы для выбранного Министерства, скорее залезут друг другу на головы, чем окажутся на стульях первоклашек. - Это называется метафоры. В идеале – литературный инструмент, но это у нас преподают с двенадцати до шестнадцати, видимо, решили, что ты обойдешься. Например, назвать Дрейс «клинком правды». Или принцев – «змеенышами».
Габрант невольно нахмурился. Принцев «змеенышами», да еще при их сторонниках, вполне можно было назвать последний раз в жизни. Просто за наглость. Хотя, если без имен и не в лицо, то определенный смысл в словах темнокожего весельчака был.
- Так на самом деле интриганы и дальше идут. Если назвать Грамиса «виерой», а, допустим, последний продвигаемый Домом Тиорис проект по проведению новых торговых путей к провинции на границе с Далмаской - «пустырником», то получается...
- Бред, - перебил Фориса Берган. - Или вульгарная ругань.
- Потому что виеры с пустырником так не обращаются, - как ни в чем не бывало, подытожил Зект. - В общем-то, обращать на это внимание будет сложновато, но есть некоторые устоявшиеся словечки, которые отслеживать было бы полезно. У меня брат старший по этому делу целую работу в свое время написал, когда хотел в Девятое Бюро. Но потом понял, что нынешнего Магистра ему не переплюнуть, и сменил поле деятельности. А текст остался, можешь в разделе студенческих работ глянуть.
Габрант только кивнул. Видимо, Форис Зект метался, выбирая магистратуру, не по собственной прихоти, а по семейной традиции. Ландиссийцу был гораздо понятнее подход Бергана, целенаправленно штудирующего военное дело и, кажется, знавшего «свое» министерство еще до поступления в Академию. Семейное дело.
- А дракон? - все же решил уточнить Ноа. - Это что-то значит?
- Ну, тут как повезет. Императора так называют, или какие-то личные, мешающие жизни заморочки, - Форис со скучающим видом раскрыл книгу. - Контекст нужен. Песенку одну тут слышал, там вообще «драконом» любовь обозвали. Поэтический шедевр еще тот, а мелодия ничего так.
И он принялся читать, напевая что-то себе под нос, пока Берган не пнул его стул.

- Все просто, - их куратор, Судья Кастор, обвел усталым взглядом четырех судей. - Вы дежурите этой ночью у камеры принцев, утром отконвоируете их в здание Суда. Все по протоколу, отчитаетесь завтра, после слушания дела Сенатом. Приступать!
Габрант вместе с остальными тремя - Кассом, Айзой и Бригом - только отсалютовал. Караулить двух мятежных принцев - проще и не придумаешь. Это Императору непросто будет позволить Сенаторам приговорить сыновей - позор на всю Империю, - да принцам ждать топора не сладко. А Судье что? Меч в ножнах, да стой истуканом. Не в первый раз и не в последний. Только одно непонятно - почему выбрали их, из Девятого, а не кого-то из Бюро Общественного порядка.
Чуть понятнее стало, когда часы показали начало нового дня. Спустя несколько минут после полуночи тишину нарушил знакомый скрежет судейских доспехов, и четверо стражей невольно подобрались. И тут же замерли в нерешительности. Приказ был никого не допускать, а на деле - скажи-ка «нет» шестнадцатилетнему принцу, да еще и единственному наследнику, пока Императрица не разрешилась от бремени.
- Ваше высочество, - Судья Касс преградил принцу дорогу. Зря, Габрант понял это еще до того, как Вэйн едва заметно нахмурился. - Не велено пускать.
Это был первый раз, когда Габрант видел принца так близко. Точеный профиль, строго сжатые губы, прядь волос падает на лицо, когда он чуть наклоняет голову. Подросток вызывал тот же трепет, что и его отец, и когда он произнес: «Кем не велено?» - все смотрели только на него.
Хотя следовало смотреть на Судью за его спиной.
- Между прочим, - сообщил, опираясь о решетки, принц Матиас, - запрещать что-либо Солидорам могут только Судьи Магистры. И кто из Магистров не велел братишке нас навещать?
- А? - Касс глянул в сторону камеры, Вэйн, едва заметно поморщившись, отступил на шаг, и Судья Берган легко снес зазевавшемуся парню голову.
- За неподчинение сыну Императора, - младший принц заправил прядь длинных волос за ухо, - наказание - смерть. Для любого члена Департамента Судейства за исключением Судей-Магистров и их заместителей. Ключ.
Вэйн протянул руку вперед, и Габранту потребовалась вся его выдержка, чтобы не вытянуться по струнке. Судьи с мучительным напряжением разглядывали Бергана и принца. Двое против троих. Притом что один Судья, похоже, экзамен на пригодность к службе провалил.
- Ключ, - с нажимом повторил Вэйн, и Габрант послушно вложил в узкую ладонь небольшую связку, на которой, в том числе, висел и магнитный ключ от камеры. Наградой ему была одобрительная улыбка, от которой стало трудно дышать. Как от едва слышного треска, когда идешь по весеннему льду.
А вот Судья Бриг решился загородить принцу дорогу. Он не сводил глаз с Судьи Бергана, но все же сказал:
- Ваше высочество, Ваши братья заключены под стражу решением Императора, если Вы попытаетесь устроить побег, нам придется остановить Вас любой ценой.
- Упрямство, достойное лучшего применения, - прокомментировал Матиас.
- Сбегать, Судья, имеет смысл из камеры, а не по направлению к ней, - Вэйн сделал шаг вперед. - Когда подойдет черед исполнять приказы отца Императора, тогда мое слово потеряет вес. А сейчас - убирайтесь с дороги. Это приказ.
Бриг упрямо качнул головой. Вэйн нахмурился, лед затрещал пугающе громко.
На этот раз Судье Бергану не пришлось поднимать меч - принц просто толкнул не ожидавшего этого Судью, и Бриг отлетел к двери в камеру. Прямиком в распростертые руки старшего принца, который деловито свернул ему шею.
Как можно незаметнее Габрант подошел ближе к единственному выходу. Он уже плохо понимал, что именно тут происходит, но твердо знал одно - выпускать старших принцев нельзя. Краем глаза он заметил, как Айза последовал его примеру, а Берган так и стоял, ко всему безучастный, и оставалось только гадать, чьим приказам он будет подчиняться, пожелай Вэйн нарушить волю Императора.
Но он не захотел. Вошел в камеру, прикрыв за собой дверь, сел на колени среднему принцу, который, оказывается, тоже не спал, позволил старшему взъерошить свои волосы. Трое разговаривали вполголоса, слишком тихо, чтобы можно было расслышать слова, и эта семейная встреча уместнее смотрелась бы у горящего камина, - уютному взаимопониманию не место в тюремной камере.
А потом все закончилось, словно одну картинку сменили другой. Вэйн достал небольшой нож, Матиас едва заметно улыбнулся, и старших детей Грамиса Ганы Солидора не стало.
В неприятной, вязкой тишине Вэйн Солидор встал, почему-то стараясь не потревожить тела, убрал нож, вышел из камеры, закрыв за собою дверь, и совершенно бесстрастно кивнул Бергану. Двум оставшимся Судьям хватило ума не становиться на его пути.
На следующий день Габрант впервые солгал своему куратору - нет, он не видел, что произошло в камере, потому что выходил справить нужду, - и рассказал правду Судье Магистру. Сдал еще один экзамен.
Айзу он больше никогда не видел.
А ночами ему теперь часто снились три принца. Вэйн Солидор, весь в крови, о чем-то тихо говорил со своими братьями, - Судье удавалось расслышать только «вы дороги мне» и «благо Аркадии». Матиас едва заметно улыбался, Тольвейг гладил прилежно расчесанные темные волосы, не замечая, что пачкает их кармином, а над ними, расправив широкие крылья, кружил дракон.

- Вот так все просто? - зачем-то переспросил Габрант. Он не сомневался, что все будет именно так просто, как говорит Вэйн Солидор. Не в первый раз планы принца, на первый взгляд безумные, проходили как по писаному.
Просто хотелось еще раз услышать чужой голос и почувствовать знакомый трепет, и как мурашки бегут по позвонкам к затылку. И если принц захочет, чтобы Судья Габрант прыгнул со шпиля дворца, Судья Габрант прыгнет.
- Данные о том, что ваш брат не делился подробностями своей личной жизни, и никто не знает о том, что вы близнецы, или что у него вообще есть брат, подтверждены несколькими различными источниками. В замке тоже будут мои люди, которые помогут подготовить сцену для нашей небольшой постановки. - Вэйн наклоняет голову на бок, изучающе смотрит на собеседника и улыбается. Но что именно он думает - не угадаешь. - Если хотите, я могу подготовить для вас примерный текст.
- Я справлюсь, - руки сами складываются в привычный салют. Слава Дому Солидор. - Вы больше никогда не услышите о Баше фон Ронсенберге.
- Рвение, достойное Судьи Магистра, - мягко замечает Вэйн. Многообещающе. А потом добавляет:
- Но нам нужны будут свидетели. Да и для капитана Ронсенберга еще можно будет найти какое-нибудь интересное применение.
- Во славу Дома Солидор! - чеканит Габрант, опуская голову. Жалея, что никто не удосужился придумать более… личный способ выразить беспрекословную готовность подчинятся. Во славу Вэйна Солидора.
Как жаль, что вассальная преданность осталась на развалинах Ландиса, брошенная бегущими рыцарями, среди которых был и его брат. Со всеми правильными словами, с братской любовью и семейной честью. А впереди ждал рогатый шлем. Позже, конечно, чем для Зекта или Бергана, но раньше, чем он достанется Дрейс, сколько бы не называли ее любимицей Императора.
Меч у него уже есть, вложен в его ладонь рукой в безупречно белой перчатке, и можно идти в бой на дракона по имени Прошлое.

В их дуэль никто не вмешивался. И так было заметно, что Фароса Габранту более чем хватило - боль искрами бегала по мышцам от каждого движения, и вперед его толкало только слепое упрямство и болезненное ощущение того, что он что-то упускает.
Мечи наливаются неподъемной тяжестью, сражайся он не с братом, любой удар соперника стал бы последним. Но некоторые битвы не выиграть, даже если ты сильнее и лучше. Когда в очередной раз они оказываются так близко, что Ноа видит свое имя в глазах брата, под скрежет мечей он шипит:
- Я не прощу тебя, если он умрет - никогда не прощу.
И Баш неожиданно кивает. Все ведь так просто, и они понимают друг друга. Габрант падает на колени, Ронсенберг следует за своей королевой. Ноа смотрит вслед брату, и тот оборачивается.
Судья Магистр не увидит, как Ларса Солидор поднимет меч на своего брата, который будет только насмешливо улыбаться. Не услышит, как Баш тихо скажет, что устал видеть кровь, пролитую близкими родственниками, братьями, детьми, родителями... Пропустит болезненную гримасу на лице воздушного пирата, и звон меча, выпавшего из руки ребенка.
Ларса плакал, как могут плакать только дети в двенадцать лет, взахлеб, оглушительно громко. Так не пристало плакать принцам, но можно - когда понимаешь, что чуть не потерял последнего дорогого человека, - комкая полы сюртука, похожие на крылья дракона, не замечая, что слезами портишь дорогую ткань. Ашелия сцепила пальцы в молитвенном жесте и так же спокойно, как до того Баш, произнесла:
- Нам не нужна эта война. Ни Далмаске, ни Аркадии. И если мы сейчас договоримся, Буджерба и Розаррия лишатся повода заливать мою страну кровью. Вэйн Солидор, неужели жизни твоих сограждан дороги тебе меньше, чем мне моих?
Возможно, думал Габрант, тяжело опираясь на перила подъемника, простых слов недостаточно, чтобы не дать дракону Войне расправить в полете крылья, особенно когда его поддерживают гордыня, и чувство собственной правоты, и кто знает что еще. Но даже Солидорам непросто сражаться, если руки заняты рыдающим навзрыд ребенком.
Иногда это кончается вот так просто, - улыбается Ноа и падает на пол без чувств.

Удивительно просыпаться, не понимая, сколько прошло времени. Видеть солнечные лучи на стене и чувствовать запах лекарств, а еще эту знакомую, болезненную дрожь, которая пробегает по телу, когда рядом оказываются особенные люди. Такие, как Вэйн Солидор, хотя кто знает, что Император забыл в покоях Судьи, пусть даже и Магистра. Не спрашивать же, спугивая голосом замершее в нерешительности мгновение.
- Ты довольно долго не приходил в сознание, Габрант, - Император садится возле постели, и подняться для Ноа оказывается не сложнее пробежки со сломанными ребрами. Тем более что Солидоры, бывает, снисходительно не замечают чужих гримас. - Но твой брат вполне справляется с ролью Судьи Магистра, что очень кстати, учитывая обстановку. И ты заслужил небольшой отдых.
Поклониться, сидя в постели, крайне затруднительно, поэтому Ноа осторожно берет чужое запястье и касается губами кончиков аристократичных пальцев. И только потом запоздало понимает, что, вместо подходящего к ситуации выражения признательности и преклонения, жест получился надрывно неприличный.
- У Баша только один недостаток, - как ни в чем не бывало продолжает Вэйн, почему-то не забирая руку. - Он слишком много, почти недопустимо много говорит. Выбирая собеседников, но тем не менее. В том числе и о мотивациях некоего Ноа фон Ронсенберга.
Слов много, они собираются в паутинку намеков на то, что мог бы наговорить Вэйну Баш. И почему Император не уходит, не отчитывает Габранта с холодным презрением и даже не отнимает руку, хотя подобная фамильярность наверняка недопустима.
- Он это любит, - растерянно отвечает Ноа, не замечая, что поглаживает кончиками пальцев чужую ладонь. - В детстве он всегда оправдывался перед отцом за наши шалости... Но никогда не врал...
- Очень интересно, - мягко говорит Император.
Ноа сам не замечает, как снова ложится. Может быть, эти мягкие слова, это терпение, с которым Вэйн тратит свое время на него, не просто так, а предложение сделать еще один шаг? Не издевка, а симпатия. Жаль только, силы до конца не вернулись, и все еще так хочется спать.
- Если хотите, я расскажу вам... позже...
Глаза слипаются, но он все равно успевает услышать «хорошо, Ноа», прежде чем засыпает.
Ему снятся драконы. Метафора для любви в когда-то модной песенке.
Слова, конечно, гениальны, но мелодия ничего, запоминается.
Иногда прекрасных драконов ни к чему убивать.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), #fandom: Final Fantasy, .II.3 Фэнтези