Такова природа человека: видишь кнопку — надо нажать.
Название: Навстречу неизвестности
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: погода/ снег
Объём: 6628 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG
Авторские примечания: AU.
читать дальшеЗимний, как всегда перед праздниками напряженный и насыщенный рабочий день промелькнул невероятно быстро. Огромное багряное солнце, раскрасив бегущие по небу облака розовым, красным и оранжевым цветами, село где-то за городом. С океана дул свежий влажный ветер, на улице было прохладно, и хотелось как можно скорее оказаться дома, выкинуть из головы все мысли о работе и начать приготовления к приближающемуся рождеству. Впереди была длинная, темная и безлунная декабрьская ночь. Ночь, полная радостных ожиданий и бередящих душу, заставляющих сладостно сжиматься сердце предчувствий. Управляя машиной, привычно переключая скорости и притормаживая на перекрестках, Келли мчалась домой, не замечая, что с ее лица не сходит довольная улыбка. Все складывалось как нельзя лучше, не выходя за рамки придуманного ею сценария.
Проезжая мост через пролив, Келли включила mp-проигрыватель, из динамиков полилась нежная мелодия, бархатный мужской голос пел на испанском языке о счастливой любви. Музыка была под стать настроению Келли - красивая, волнующая и без того бурлящую кровь. Впереди выходные дни, первый раз за много лет она, Келли Дюкейн, криминалист-баллистик, очень ответственный и исполнительный сотрудник CSI, не будет работать на рождество, посвятив все свободное время себе и Эрику. Келли улыбнулась и вздохнула. Эрик. Завтра он прилетает из Нью-Йорка, и они проведут праздник вдвоем. У них будет три волшебных счастливых дня - никаких друзей, никаких встреч, только он и она. Очень редко в последнее время им удавалось побыть вместе. Пять месяцев, что Эрик жил и работал в другом городе, стали для Келли настоящей пыткой. И теперь она должна приложить все усилия и превратить рождественские дни в сказку, сделать все возможное, чтобы он понял, чего лишен, живя от нее вдали, и попытаться заставить его вернуться в Майами, как бы он ни сопротивлялся.
На сегодняшний вечер у Келли были грандиозные планы: ей необходимо привести квартиру в порядок, превратив свое жилье в очаровательную бонбоньерку, а затем проделать spa-процедуры, ведь она должна выглядеть должным образом, чтобы Эрик не пожелал расставаться с такой необыкновенной и сексуально притягательной женщиной, как она, Келли. Невесело усмехнулась своим мыслям, останавливаясь перед светофором, побарабанила пальцами по рулю, ожидая пока загорится зеленый свет. Глянула на пакеты с покупками, лежащими на пассажирском сиденье, представила, чем она займется, приехав домой. И к ней вновь вернулось приподнятое настроение. Сначала легкий ужин, затем генеральная уборка. Нет, у Келли не было привычки разбрасывать вещи, она обычно все и всегда старалась класть на место, так что беспорядка дома не было, но сейчас особый случай - квартира должна превратиться в идеальное любовное гнездышко. А Келли чувствовала себя птичкой-самочкой, что очень хочет привлечь к себе и заставить надолго задержаться рядом с ней гордого и глупого самца. И следующий пункт программы – обязательная чистка перышек: контрастный душ, долгая пенная ванна с ароматическими маслами, крем-бальзам для тела, способный придать коже бархатистость и нежность, и напоследок – крепкий, восстанавливающий душевные и физические силы сон.
Неожиданное сравнение, пришедшее в голову, когда она думала о себе как о маленькой райской птичке, очень понравилось, и Келли, довольно улыбаясь, припарковалась, выпрыгнула из машины и, гордо ступая, направилась к дому.
Все шло по плану. Переодевшись, Келли сварила кофе, поджарила тост и достала из холодильника апельсиновый джем и яблоко. Отхлебнув глоток свежеприготовленного бодрящего напитка, обожглась, поморщившись, рассмеялась, ругая себя за неоправданную поспешность, и на время отложила ужин. Танцующей походкой, мурлыкая себе под нос какую-то веселую песенку, вышла в прихожую. Подставив стул, встала на него и, приподнявшись на цыпочки, с трудом дотянулась до верхних антресолей встроенной прихожей, вытаскивая оттуда две большие коробки и аккуратно ставя их на пол. Присев на корточки, стала рассматривать содержимое: сборная искусственная елка - в одной, разноцветные яркие рождественские украшения - стеклянные шары, гирлянды, мишура, вся атрибутика предстоящего праздника - в другой. Осторожно, чтобы не разбить, перебирала хрупкие игрушки, едва касаясь кончиками пальцев, представляла, как они с Эриком будут наряжать елку, зажгут разноцветные огоньки, день плавно перетечет в вечер, будет ужин при свечах и длинная, принадлежащая только им двоим рождественская ночь.
- О! - воскликнула Келли, вспомнив, и, вскочив на ноги, бросилась к пакетам, в которых были все ее сегодняшние приобретения. В одном из них, ярком хрустящем и заманчиво шуршащем, лежало постельное белье, купленное в фирменном магазине - дорогое, атласное темно-вишневое. Вскрыв упаковку, Келли погладила мягкую на ощупь, скользящую под пальцами ткань, коснулась ее щекой и, прижав к груди, прикинула, как она будет смотреться на этом великолепии. Прикрыла глаза, представляя себя в не менее дорогущих кружевных трусиках и лифчике под цвет постели или лучше полностью обнаженной с рассыпавшимися по подушке золотистыми волосами, лежащую на кровати и томно улыбающуюся обалдевшему от восторга Эрику.
- Ну вот, размечталась, - проворчала Келли, отгоняя несвоевременные мысли. - А что, уже и нельзя? - спросила она с ехидством внутреннее «я» и повернулась лицом к зеркалу, тщательно рассматривая себя. - Старая и глупая баба, - вынесла приговор своему отражению Келли. Она, и правда, выглядела неважно: предпраздничная неделя оказалась, как всегда, тяжелой и насыщенной всяческими неприятностями, физическое переутомление сказалось на внешности. Поэтому были хорошо заметны темные круги под глазами, припухшие веки, лицо, осунувшееся, усталое, бледная кожа и тусклые, потерявшие блеск волосы, вот только глаза горели, выдавая состояние души женщины, ждущей счастья и любви.
Келли тряхнула головой, отгоняя нелицеприятные мысли, потерла щеки ладонями, взъерошила и без того взлохмаченную прическу.
- Ну ничего, мы это исправим, водные процедуры, отдых, немного косметики, - уговаривала она себя, - яркий свет выключим, таинственный полумрак - самое подходящее освещение для рождественской ночи, - вздохнула обреченно, махнула рукой, отлично понимая, что можно выглядеть безупречно, но если тебя не любят, все равно покажешься уродиной, а тот, кто любит, не разглядит и половины недостатков, что Келли нашла, а, может, просто напридумывала, критически рассматривая себя в зеркало.
- Черт, ворона ты, а не райская птичка, - ругнулась Келли, вспомнив об отложенном ужине - теперь уже безнадежно остывших кофе и тосте.
В этот момент ее внимание привлек огонек, мигающий на домашнем телефоне. На автоответчике были новые сообщения. Нажав кнопку, Келли прослушала оставленные послания. Одно - от отца, что-то про подарки к рождеству, кто-то ошибся номером и знакомый голос, правда, немного хриплый - и слова, сражающие наповал, от них перехватило дыхание, больно сжалось сердце.
- Келли, привет, это Эрик, поздравляю тебя с наступающим праздником. Извини, я очень сожалею, но приехать не могу. Много работы.
Коротко, ясно и очень болезненно. Прослушав сообщение трижды, Келли все никак не могла поверить, что это правда: Эрика не будет, и все ее приготовления бессмысленны, а покупки - бесполезны. Мечты и желания не сбудутся. Она не замечала, что по-прежнему стоит, обнявшись с постельным бельем и, глянув на него со злостью, швырнула на пол.
- Эрик, какая работа, какой идиот на рождество будет обучаться вождению автомобиля? - прижав ладони к вспыхнувшим от недоумения и злости щекам и борясь с подступившими слезами, Келли с отчаянием в голосе проговорила: - Может, там у тебя завелась новая любовь, Эрик? Ну почему ты снова так нехорошо поступаешь со мной?
Хорошее настроение улетучилось как дым. Поникшая и расстроенная Келли вошла в гостиную, забралась на диван с ногами, обхватила колени руками, пытаясь унять внезапную дрожь. Включила телевизор, новый, с большим и плоским экраном, купленный месяц назад, чтобы ее любимый мог смотреть обожаемый баскетбол с комфортом. Слезы застилали глаза, бессмысленно переключая каналы, глядя на мелькающие картинки, Келли подумала, что нужно позвонить Горацио и сказать, что выходные отменяются и она выйдет на работу, как обычно. Посмотрела на часы - еще не поздно и можно обрадовать лейтенанта, передвинулась на диване и потянулась за телефоном, лежащим на столе. Неожиданно прозвучавший чужой громкий голос: «Неужели ты ему не веришь?» - заставил вздрогнуть, Келли испуганно обернулась, и в тот же момент заорали болельщики какого-то спортивного шоу. Облегченно выдохнув, сообразила, что случайно села на телевизионный пульт, и он сам переключает каналы. Но этот возглас достиг подсознания Келли, и она, поморщившись, пыталась сообразить, что вдруг начало ее беспокоить. Бросила в рядом стоящее кресло мобильник, внезапно передумав звонить шефу. Не до конца сформировавшаяся мысль заставила нервничать и, как всегда, озарение пришло внезапно. Ответ на вопрос, заданный с экрана телевизора героем мелодрамы, послужил толчком для всех последующих действий Келли. Она верила Эрику, но хотела знать истинную причину, почему он решил не приезжать в Майами к ней на рождество. И что бы там ни было, даже если вдруг у него появилась другая, Келли не отдаст своего любимого просто так, она будет бороться. Мужчины, они же такие слабые, и их так легко сбить с истинного пути. Надо лишь поманить пальчиком и пообещать сладкого.
Соскочив с дивана, Келли споткнулась о край ковра, лежащего посередине комнаты, и, упав на коленки, проехалась по неожиданно колючему ворсу, вскрикнув от острой обжигающей боли, понимая, что содрала кожу на ногах до крови. Только это внезапное препятствие ее не остановило. Так и не встав с колен, Келли сняла с компьютерного столика ноутбук и, лихорадочно торопясь и сбиваясь, через поисковик вышла на сайт международного аэропорта Майами. Ей повезло - на утренний чартер до Нью-Йорка оказался один билет, кто-то буквально за пять минут до ее запроса отказался от полета. Место в экономклассе на девятичасовой рейс полностью устраивало Келли. Теперь надо предупредить Эрика, никаких сюрпризов, он должен ее встретить, а там видно будет. Все равно, как бы он ни старался, обмануть Келли ему не удастся. Врать, глядя ей в глаза, он не умел совершенно.
Приняв решение, Келли слегка успокоилась, но настроение, праздничное и приподнятое, ушло безвозвратно. На душе по-прежнему была горечь, а непонятное поведение Эрика всколыхнуло все прошлые обиды и, занимаясь приготовлением ванны, Келли мысленно перебирала события прошедших месяцев, до и после отъезда Эрика в Нью-Йорк. Опустившись в теплую, благоухающую цитрусовыми ароматами воду, отдаваясь ласке душистой пены, Келли постаралась расслабиться и получить удовольствие от целебной ванны. Но не так-то легко выкинуть из головы тревожные мысли. Глубоко вздохнув, закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.
Для Келли по-прежнему оставалось загадкой, почему вдруг Эрик из близкого друга превратился в бесконечного дорогого и любимого мужчину. Она не знала, когда, в какой момент произошло это изменение. Может, в тот день, когда после похищения он отвозил ее домой и остался ночевать, охраняя ее покой. А она впервые за время их знакомства позволила себе быть слабой и плакала в его объятиях. Или еще раньше, после той аварии, когда она въехала в витрину магазина и думала, что стала убийцей невинной девушки, они сидели в машине скорой помощи, тесно прижимаясь друг к другу. Рука Эрика, лежащая на ее плече, тепло сильного тела и желание уткнуться другу и коллеге в грудь, спрятавшись от боли. Ведь уже тогда Келли догадывалась, вернее, знала, что Эрик испытывает к ней отнюдь не дружеские чувства. А она почему-то чувствовала себя виноватой из-за связи с Джейком и стремилась оправдаться перед собой, доказывая, что Эрику никогда не давала надежды. Или когда на месте преступления примеряла фату невесты, пообещала убить Эрика, если он кому-то об этом расскажет, а сама вдруг подумала, как красиво выглядел бы он в черном свадебном смокинге, белой рубашке и, о Боже, под руку с ней. Или после пожара, чуть не лишившего ее жизни, в больничной палате ночью, засыпая и просыпаясь, чувствовала руки Эрика на своих, осторожные прикосновения чутких пальцев к ее лицу и волосам. Или в ту ночь, когда Эрика освободили из-под стражи, перед этим чуть не выслав из страны как незаконного эмигранта, и они, потеряв головы, занимались любовью у нее на квартире, не сразу сообразив, что с ними происходит. Нет, они и раньше были близки, но именно тогда рухнули последние барьеры, что обычно выстраивала Келли между собой и очередным любовником.
Но истинным было одно - вот сейчас, лежа в ванне, беззащитная и донельзя расстроенная, она понимала: без Эрика будет очень сложно и почти невозможно существовать и дышать, он стал частью ее жизни, души, тела, она любила его и изменить что-то была не в состоянии. Выключить любовь было не в силах Келли.
- Все повторяется, - проговорила она, - я снова бегу за ним. Но, черт побери, клянусь, это в последний раз, я больше не хочу и не позволю ему издеваться над собой. Или мы вместе, или расстаемся навсегда, – взмахнув руками, Келли ударила кулаками по воде, подняв кучу пенных брызг, и, не удержавшись, соскользнула с головой под воду. Вынырнув, разозлилась еще больше. Но до выяснения отношений, до предполагаемой встречи оставалось еще двенадцать часов. Целительная ванна не удалась, мысли не давали покоя, и, полежав в пене еще несколько минут, Келли выскочила из воды. Закутавшись с головой в пушистый махровый халат, пошла на кухню. Взглянула на стол с приготовленным, но не съеденным ужином, и настроение стало совсем отвратительным. Красивый натюрморт - одна чашка кофе, один поджаренный тост, намазанный золотистым джемом, и одно зеленое яблоко. Ужин одинокой женщины. Защемило сердце, обида и злость на Эрика вскипели с новой силой. Она так ждала его, так надеялась, он же обещал, звонил неделю назад, уверял в своей любви, говорил, что страшно соскучился. А что в итоге она могла получить, если бы не приняла спонтанного решения, и не рискнула отправиться в Нью-Йорк? Снова одинокое рождество и работа до упора, до глубокой ночи, как обычно, сдвоенная смена за тех, кто проведет праздник в кругу друзей и близких или рядом с любимым. Но нет, так не будет, слава Богу, у нее хватило сил и мужества разрубить этот узел. Не может Эрик приехать к ней, значит, она полетит к нему.
Но самым досадным было то, что Эрик не пожелал поговорить с ней, а оставил сообщение на автоответчике, видимо ему было стыдно за свое поведение и страшно услышать ее голос, умоляющий и грустный, и сложно оправдываться, пытаясь доказать правильность своего решения.
- Эрик, Эрик, - Келли покачала головой, прерывисто вздохнула и часто заморгала, борясь с подступившими слезами, - почему ты так себя ведешь? Что случилось? – проговорила она, глядя на потолок и всхлипывая. - Вот уже сколько времени ты бежишь, не понятно куда и от кого, причиняя боль и мне, и себе.
После ухода Эрика из лаборатории, все пошло каким-то странным и непонятным образом. Келли поняла и простила его, когда он вернулся после необъяснимого исчезновения, и казалось, что их жизнь должна наладиться. Но не тут-то было. Найти подходящую работу молодому человеку оказалось непросто. Должность в прокуратуре его не устроила. Почти у всех потенциальных работодателей возникал вопрос - почему в это сложное время он ушел с государственной службы? Какова причина? Хоть по медицинским документам Эрик считался здоровым, но две нейрохирургические операции - это вам не грипп, и нанимали другого претендента, отказывая Эрику под благовидным предлогом. Действительно, город, который он некогда защищал, и делал все возможное, рисковал своей жизнью, старясь очистить от «грязи», отвернулся от Эрика. Случайная встреча на пляже с бывшим однокурсником, сыном русских эмигрантов, а ныне удачливым нью-йоркским бизнесменом, предложившим Эрику поработать у него на фирме, внесли коррективы в их жизнь. В тот день Келли впервые увидела своего любимого пьяным, он вернулся домой поздно ночью в совершенно невменяемом состоянии, перепугав Келли до дрожи. А утром, протрезвев, заявил, что уезжает, нашел подходящую работу и отправляется в Нью-Йорк. Все уговоры оказались бесполезными. Эрик настоял на своем, они крупно поссорились и могли бы расстаться навсегда. Но через месяц после отъезда он вернулся, состоялся долгий тяжелый разговор, бурное примирение и решение, что они как цивилизованные люди попробуют жить на два города, не подозревая обо всех сложностях. Это оказалось очень непросто, и только ежедневные телефонные разговоры скрашивали их существование в разлуке. И когда Келли показалось, что осталось совсем чуть-чуть, самая малость, - и Эрик сдастся и вернется домой навсегда, надо лишь его немного подтолкнуть и приманить (Рождество, проведенное вместе, должно стать той последней каплей, что упала бы на чашу весов, перевесив ее в сторону Келли), ее надежды рухнули. Попробовать его уговорить здесь, на своей территории, которую Келли хотела подготовить с особенной тщательностью, было можно, а как сложатся обстоятельства, когда она прилетит в Нью-Йорк и что ее там ждет – неизвестно. В любом случае положение Келли намного усложнялось, и она лишалась преимуществ. А возможность того, что там окажется соперница - молодая, красивая и наглая, скорее всего, превращало поездку в бессмысленную. Но сдаваться без боя Келли не собиралась.
Проворочавшись без сна почти всю ночь, Келли уснула лишь под утро и в итоге проспала. Вскочила как ошпаренная и собиралась в спешке, думая, что опоздает на самолет. Но судьба в это утро была на ее стороне. Дороги пустынны, никаких пробок, светофоры одобрительно подмигивали зеленым глазом, и ее рейс на Нью-Йорк задержали на полчаса. Но все равно нервы были на пределе, и, даже оказавшись в кресле самолета, она никак не могла успокоиться и поверить, что успела. Соседями Келли оказались двое очень разных мужчин. Один - слева у иллюминатора - сразу нацепил на голову наушники от плеера и уставился в ноутбук, лежащий на коленях, читая какую-то статью, и не обращал внимания на Келли. Зато второй спутник с первого взгляда не понравился, судя по его разговорам с другом, сидящим через проход, он был русским туристом и при ближайшем рассмотрении оказался в хорошем подпитии. Отвернувшись от него, Келли закрыла глаза и медленно считала про себя, старясь успокоиться. Прозвучало просьба пристегнуть ремни, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Келли вжалась в кресло, ожидая, пока огромная машина оторвется от земли. Не любила Келли летать, она всегда ощущала себя маленькой и беззащитной, загнанной в чрево огромной железной птицы; крупинкой, лишенной свободы и возможности покинуть, когда захочется, такой уютный при ближайшем рассмотрении и совсем не страшный салон самолета. Ей была нужна сильная и надежная рука, за которую можно ухватиться и почувствовать себя уверенно. Раньше это были крепкие пальцы отца, нежно поглаживающие детскую ладошку, затем с ней был Джейк, а в последнее время - Эрик.
Самолет взлетел, и сосед справа начал приставать, задавая разные вопросы и пытаясь заглянуть Келли в лицо. Вовремя появившаяся улыбчивая стюардесса, предлагала различные напитки и отвлекла внимание русского, он переключился на симпатичную девушку, увязавшись за ней, ушел в хвостовой отсек. Келли выпила бокал вина и минут через десять почувствовала легкий шум в голове и несильное головокружение. Утром она не успела позавтракать, да и поужинать забыла от расстройства, алкоголь на голодный желудок моментально оказал свое действие, Келли смогла расслабиться и, откинувшись в кресле, задремала. В салоне оказалось достаточно прохладно, и плед, принесенный заботливой бортпроводницей, оказался весьма кстати. Закутавшись в него, Келли согрелась и не заметила, как ее сморил крепкий сон. Бессонная ночь и выпитое вино сделали свое дело, весь перелет до Нью-Йорка она благополучно проспала, избавившись от неприятных мыслей и ощущений.
Путешествие подходило к концу, остались какие-то минуты – и самолет приземлится. Келли не могла сидеть спокойно, страх и волнение накрыли с головой. Вот так всегда – храбрая и выдержанная в критических ситуациях, моментально принимающая решение перед лицом опасности, она терялась, когда дело касалось их отношений с Эриком. Чувствуя, как мелкая нервная дрожь сотрясает ее тело, Келли натянула заранее приготовленный свитер и, обхватив себя за плечи, покрепче сжала зубы, чтобы они не выбивали дробь, ждала, пока объявят посадку. А мысли, одна страшнее другой, все сильнее и сильнее заставляли нервничать. «А вдруг он не получил сообщение? А вдруг не встретит? А если он приедет не один?». На счастье Келли зажглось табло, голубоватые мерцающие цифры привлекли внимание – дата, время, температура в Нью-Йорке. Улетев из жаркого Майами, оказалась в самой настоящей зиме на северо-восточном побережье было неожиданно холодно, а красивая звездочка объясняла, что идет снег.
Сосед, сидящий у иллюминатора, захлопнул ноутбук, приветливо улыбнулся, глядя на дрожащую Келли, и успокаивающе произнес:
- Вы так не волнуйтесь, все будет хорошо, - вдруг хитро подмигнул и добавил со смехом, - смотрите, мы привезли с собой снег, пока он идет еле-еле, но синоптики обещают обильный снегопад, - стал очень серьезным и пообещал, - девушка, Вас обязательно встретят, и все в Вашей жизни сложится так, как пожелаете, - он положил Келли на колени сложенный в четыре раза листок, - я астролог и, говорят, неплохой.
Самолет приземлился, пассажиры заговорили, начали вставать с мест и одеваться, почти у всех, как и у Келли, были пакеты с теплой одеждой. Народ потянулся к выходу. Келли вместе со всеми пошла навстречу неизвестности.
Паспортный контроль прошли быстро, багажа у Келли не было, только ручная кладь - небольшая спортивная сумка. Всматриваясь в лица встречающих, она искала Эрика, но его не было. Подождала, походила по залу среди шумной толпы, пытаясь отыскать взглядом знакомую фигуру. Бесполезно, ее никто не встречал. Старясь не поддаваться охватившей ее панике, подошла к стойке заказа такси, постояла в небольшой очереди несколько секунд и передумала. Обида была такой сильной, что, оставшись среди людей, глядя на счастливые улыбающиеся лица, боялась разрыдаться, как маленькая девочка, на виду у всех. Развернулась и, словно слепая, натыкаясь на попадающихся ей на пути людей, поспешила к выходу, желая как можно быстрей оказаться на улице, вздохнуть полной грудью, а как она поступит после, Келли пока не знала.
Хоровод мелких снежинок превратился в настоящий снегопад. Мостовая, только что бывший зеленым газон, стоящие на паркинге машины, ярко- желтые такси, деревья и кусты – все быстро пряталось под белым пушистым покрывалом. Резкий ветер бросал колючие хлопья на лицо, волосы, снежинки застревали на ресницах, таяли и, смешиваясь со слезами, стекали прохладными каплями по щекам, подбородку, исчезая за воротником свитера. Одетая в коротенькую кожаную куртку Келли начала замерзать, ей, привыкшей к жаркому солнцу Флориды, было очень неуютно одной на заснеженном тротуаре, в чужом городе, она ощущала себя брошенной, никому не нужной; выходящие из аэропорта люди, обходили Келли, изредка бросая косые взгляды, спешили по своим делам. Такая картина для многих была привычной. Сколько судеб разбилось, скольких не встретили, сколько слез было пролито на порогах аэровокзала. Она уже не надеялась на встречу с Эриком, злость и боль сжигали ее душу, в эти минуты она ненавидела его, представляя, как он сидит в теплом кафе с юной красоткой, позабыв о том, что его где-то очень ждут. Келли уже хотела вернуться в здание аэропорта, попытаться купить билет на ближайший рейс до Майами и уехать как можно скорее из этого негостеприимного города, навсегда вычеркнув из памяти Эрика, и постараться позабыть весь этот горький и болезненный роман. Она сильная, она сможет, ведь предают ее не первый раз. Пора бы привыкнуть к мысли, что в любви ей не везет, и бросить попытки найти женское счастье. Вздохнула, гордо выпрямила спину, отряхнула с плеч прилипший снег, провела рукой по влажным волосам, сгребая в горсть мокрые холодные хлопья и, смахнув с лица соленую влагу, хотела сделать шаг вперед, но не успела. На плечи кто-то накинул теплую куртку, надевая на голову меховой капюшон, жаркие сильные пальцы разжали замерзшую ладонь, забирая сумку, а руки неловко начали засовывать в рукава, запахивая полы и застегивая молнию под горло. Сквозь снег и слезы Келли не могла рассмотреть мужчину, молча одевающую ее, но она и так догадалась, кто это, а когда ее заключили в крепкие объятия, она, прижавшись лбом к странно теплой коже куртки, проговорила срывающимся голосом:
- Эрик, господи, а я уже перестала надеяться, - все злые слова, что она хотела ему сказать минуту назад, вылетели из головы; главное свершилось, он все же пришел, нашел ее среди снегопада, а остальное неважно, поругаться они всегда успеют. - Где ты был? - Келли откинула голову назад и, закрыв глаза, чувствуя, как хлопья снега падают на лицо, ждала поцелуя, но Эрик все также молча взял ее за затылок и прижался своим лбом к ее. Это прикосновение оказалось таким неожиданным, странным и горячим. Отстраняясь, Эрик выпрямился, а Келли открыла глаза, пытаясь рассмотреть его, но из-за сильного слепящего снега с ветром, ей это не удалось. Не свойственное Эрику поведение насторожило Келли - почему он молчит, почему не поцеловал, почему у него такой горячий лоб? - подняла руку и хотела дотронуться ладонью до Эрика, но он успел перехватить ее руку, и сквозь снежную пелену Келли увидела, как он отрицательно покачал головой. Вот теперь Келли испугалась по-настоящему. Дернулась, освобождая пальцы, и, схватив Эрика за бока, почти закричала:
- Эрик! Эрик, что случилось? Почему ты молчишь? Эрик, не пугай меня, - тряхнула его изо всех сил и, не получив ответа, жалобно попросила, - пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!
- Пойдем в машину, - еле слышно просипел Эрик, с трудом выдавливая слова из горла, - здесь очень холодно.
- Да, да, конечно, - поспешно согласилась Келли и протянула Эрику руку.
Горячие сухие пальцы обхватили ладонь женщины и, потянув ее на себя, Эрик пошел к паркингу, где стояла машина. Келли еле успевала за ним, кожаная подошва сапог скользила по мокрому снегу, она пару раз споткнулась, чуть не упав. Эрик сбавил скорость и обнял Келли за талию, прижал к себе, тем самым оберегая ее от падения. В теплом салоне автомобиля все еще испуганная и расстроенная Келли вновь попыталась пощупать лоб Эрика, но в этом не было необходимости, и так было понятно, что у него жар и сильно простужено горло. Лихорадочный блеск в глазах, мелкие бисеринки пота на висках, слегка дрожащие руки и хриплое дыхание указывали на то, что он болен.
Прежде чем выехать со стоянки, Эрик повернулся к Келли, облизал пересохшие губы, попытался улыбнуться, раскрыл рот и, произнеся единственное: «Прости», закашлялся. Настроение Келли изменилось, жалость к любимому и нахлынувшая боль сжали сердце. У Эрика был такой потерянный вид, и Келли не могла ничего поделать с собой, ей хотелось отругать его, отшлепать как маленького, но она погладила его по щеке и, сокрушенно вздохнув, ласково сказала:
- Эрик, какой же ты глупый, почему не сказал, что болен? Я бы приехала раньше, - замолчала и обеспокоенно спросила, - тебе плохо? Может, я поведу машину? - сообразила, что сказала глупость: какая машина, какое вождение, они же не в Майами. - Поехали, тебе срочно нужно в постель. Лечиться. Постой! Лучше взять такси. Эрик?
В ответ Эрик отрицательно качнул головой, завел машину, и через минуту они ехали в плотном транспортном потоке, из-за снегопада движение замедлилось. Келли поняла, что до дома Эрика они будут добираться очень и очень долго.
Только все когда-нибудь заканчивается, и дорога из аэропорта по заснеженным улицам Нью-Йорка привела их в Южный Бронкс, где в одной из высоток Эрик снимал квартиру. Келли хотелось так много сказать Эрику и задать кучу вопросов, но все разговоры и расспросы она благоразумно отложила на потом, понимая, что ему не до выяснения отношений. Поднимаясь в лифте, Эрик закрыл глаза и тяжело прислонился к стене, его состояние за время поездки заметно ухудшилось. Еще по пути домой Келли попросила остановиться около аптеки и, возвращаясь с покупками, увидела, что, Эрик воспользовался моментом и, скрестив руки на руле, положил на них голову, а на лице застыла гримаса боли. Ему не машину надо было вести, а лежать в постели под теплым покрывалом.
Квартира, куда они вошли, оказалась маленькой, даже крохотной, но очень аккуратной и уютной. Келли удивил порядок и чистота в комнате и примыкающей к ней кухне. Бросив пакет с лекарствами на кресло в углу, Келли принялась за Эрика.
- Так, ты немедленно раздеваешься, ложишься в кровать, и я буду лечить тебя, - не терпящим возражения тоном говорила Келли, помогая своему непутевому возлюбленному раздеваться.
- Ну Келл, не хочу, - шепотом пытался возражать Эрик, вырываясь из ее рук, - со мной все в порядке.
- Молчи и не спорь, я прекрасно вижу, в каком ты порядке, - Келли его легонько толкнула и, оказавшись, Эрик перестал сопротивляться, послушно укладываясь под одеяло и закрывая глаза.
- Подожди спать, - Келли присела с ним рядом, - сначала прими лекарства, - она тряхнула Эрика за плечо, - ты хуже ребенка, Эрик, открой рот немедленно.
Две таблетки жаропонижающего и спрей для горла - первые и необходимые средства при простуде.
- Ну вот, молодец, - Келли с улыбкой наклонилась и коснулась губами лба Эрика, покачала головой, - вы, мужчины, как дети, совсем болеть не умеете, лучше самой подхватить инфекцию, чем вас лечить.
- Не надо, не хочу, - прохрипел Эрик, - не болей.
- Не буду, милый, мне надо тебя на ноги поднять, - Келли ласково гладила его по голове, горячим щекам и, напоследок чмокнув в кончик носа, хотела встать.
- Посиди со мной немножко, - не открывая глаз, попросил еле слышным шепотом Эрик.
Эта жалобная просьба умилила Келли: Эрик, такой большой и сильный, казался беззащитным и несчастным, свалившись с высокой температурой, став совсем слабым и беспомощным.
- Конечно, посижу, куда я от тебя, дурачка любимого, денусь, - поправив одеяло, Келли подоткнула его под бока Эрика и, устроившись на краешке кровати, положила ладонь ему на лоб.
- Приятно, - губы Эрика растянулись в блаженной улыбке, - Келли, как хорошо, что ты рядом, - так же тихо и медленно сказал он, засыпая.
- Ну, вот и хорошо, милый мой, любимый, поспи, во сне все болячки заживают быстрей, - она провела тыльной стороной ладони по небритой щеке, - прости Эрик, - сглатывая слезы, пробормотала Келли, - я думала про тебя всякие гадости, представляла ужасные вещи, а вот такую простую причину, как болезнь, даже не могла предположить. Спи, - короткий поцелуй в лоб, и осторожно, стараясь не побеспокоить Эрика, Келли встала, посмотрела на него и, покачав головой, улыбнулась сквозь слезы.
Любимый мужчина, самый дорогой и единственный. Келли могла смотреть на него, спящего, бесконечно. Какой у Эрика обиженный вид! Как у маленького мальчика, лишенного самой любимой игрушки. Искреннее и очень сильное желание опуститься на колени рядом с кроватью, обнять его, прижать к себе крепко-крепко, поцеловать и увидеть, как он улыбается в ответ, чуть не толкнуло Келли на опрометчивый поступок, но она сдержала себя и, прикрыв дверь, вышла в кухню. Надо было посмотреть, что есть из съестного у Эрика в холодильнике. Когда больной проснется, его необходимо покормить подходящей пищей, а не разогретой в микроволновке пиццей. Любимое, блюдо Эрика, но совершенно не полезное. Проведя ревизию рефрижератора, Келли приятно удивилась обилию съестных запасов и в морозильной, и холодильной камерах. И снова в глубине души поднял голову червячок сомнения и ревности. Не могло здесь обойтись без женской руки, и слишком хорошо убрана квартира, а на кухоньке буквально все сверкает. Пробежавшись взглядом по столу, шкафчикам, мойке, Келли увидела на подоконнике лист бумаги, придавленный ножом, несколько долларовых купюр и мелочь. В два шага пересекла кухню и взяла записку в руку.
«Эрик, продукты купила, все в холодильнике. Вот сдача. Генеральную уборку провела. Но, милый мальчик, не стоило тебе ехать в аэропорт. Даже встреча с горячо любимой женщиной может подождать, здоровье дороже. Мог бы позвонить и все ей объяснить, есть же такси, если любит - поймет. Но дело твое, вмешиваться в ваши дела не имею права. Счастливого рождества. Софи».
Келли хмыкнула, поджала губы и думала, как реагировать на это послание. Скорее всего, писала немолодая заботливая женщина, решила Келли, успокаивая себя.
- Ладно, и с этим разберемся, - пробурчала себе под нос, открывая холодильник. Только что Келли поняла, что ужасно хочет есть, просто смертельно. Желудок сводило судорогой, и он недовольно урчал, требуя пищи. Ничего удивительного не было, за прошедшие сутки, кроме бокала вина в самолете, Келли ничего не ела. Взвинченное состояние лишило ее аппетита, и лишь теперь, полностью успокоившись и поняв, что их отношениям с Эриком никто и ничего не угрожает Келли расслабилась, а организм начал требовать свое. Глазунья из трех яиц с беконом и стакан сока из пакета вполне удовлетворили Келли. Сытая и довольная, она вернулась в спальню. Эрик спал, в тишине комнаты раздавалось еле слышное сопение. Пощупав его лоб, Келли облегченно вздохнула – горячий, но не огненный, как пару часов назад. Присела рядом с ним на корточки, полюбовалась на сонное расслабленное лицо, гримаса боли уже не искажала толстощекую мордаху.
- Вот и хорошо, - прикрыла глаза и почувствовала, что комната кружится вокруг нее, - Эрик, ты будешь не против, если я посплю с тобой рядышком? Обещаю, что не заражусь. Договорились? - все же не устояла и коснулась губами его сухих и горячих губ. Только Эрик спал крепко, и поцелуй остался без ответа.
Келли разделась, но решила, что сейчас не время лезть в постель в полуголом виде. Выдвинула ящик из комода и нашарила среди вещей Эрика футболку, она оказалась вполне подходящей по длине. И вид у Келли стал очень даже приличный. Откинула одеяло и нырнула под него, прижимаясь к горячей спине Эрика. По-хозяйски закинула ногу ему на талию и, утыкаясь носом в плечо, укрылась одеялом с головой. В квартире было прохладно, а под боком у любимого - тепло и уютно. Не так, конечно, представляла себе Келли провести последние предрождественские дни, но и это было не совсем плохо.
Что нужно для быстрого выздоровления? Хорошие лекарства, опытные врачи. Но иногда просто любовь, нежность, забота, теплое дыхание и ласковые объятия оказываются самым сильным и действенным средством. Вчера ты был одинок, больной в пустой квартире, а сегодня рядом с тобой спит самая любимая и единственная, что напоила тебя горькой микстурой, укрыла и поцеловала. Наверно, организм вступает в борьбу с самим с собой - здоровая и сильная часть побеждает, заставляя болезнь отступить. Не совсем, не полностью. Еще ломит тело, отвратительно саднит в горле, в голове не до конца рассеялся туман, но ты чувствуешь: еще чуть-чуть, совсем немного - и борьба окончится полным отступлением приставшей к тебе хвори.
Эрик открыл глаза и не сразу сообразил, где находится и что с ним произошло. В комнате было темно, и лишь в незанавешенное окно светили огни рекламы, установленной на соседнем доме, освещая спальню переливчатым сиреневым светом. Он у себя в квартире (назвать домом место своего нынешнего проживания язык не поворачивался), лежит закутанный в одеяло на кровати, приятная тяжесть на животе и тепло прижимающегося к спине тела. Осторожно пошевелился, провел пальцами по женской ножке, что беззастенчиво устроилась у него на талии, сначала по икре, затем сжал пальцами ступню и хотел пощекотать пятку, но передумал. Улыбнулся про себя, Келли боялась щекотки, а что рядом с ним лежит она, Эрик не сомневался. В памяти всплыли все события закончившегося дня. Как он с трудом встал утром, проспав все на свете, как опоздал в аэропорт к рейсу из Майами, как бегал, словно сумасшедший, по терминалу и прилегающей территории в поисках Келли, думая, что им не суждено встретиться. Долгую и мучительную дорогу домой, как пытался доказать своей спасительнице, что здоров, и провал в жаркую темноту.
- Эрик, отпусти мою ногу, - расслаблено, хриплым со сна голосом попросила Келли.
Вздрогнув от неожиданности, Эрик все же рискнул и поцарапал кончиками пальцев ступню, которую сих пор не отпустил.
- Эрик, - Келли дернулась и рассмеялась, - прекрати, как я поняла, тебе уже намного лучше, но не рассчитывай на пощаду. Сейчас я тебя накормлю, а затем повторим лечебные процедуры.
- Не хочу есть, - поморщился Эрик, - горло болит, пить хочется.
- Тааак, - протянула Келли, вылезая из-под одеяла, - вау, как здесь холодно, а ты, милый мой, уже капризничаешь. Есть что-нибудь теплое накинуть?
Келли стояла на полу, переступая с ноги на ногу, обхватив себя за плечи, чтобы окончательно не растерять остатки тепла, и уже начала выбивать зубами дробь от холода.
- В шкафу халат, - Эрик сел на кровати, - а на кухне термостат, надо установить на панели более высокую температуру, мне вчера было жарко, вот я и убавил.
- Лежи, - Келли толкнула Эрика, так, что он упал обратно на подушку, и накрыла одеялом. - Тебе нельзя вставать, еще сильнее простудишься.
- Но, Келл, а в ванную мне можно сходить? - спросил Эрик, состроив гримасу огорчения, и развел руки в стороны. - Пожалуйста.
- Только на две минуты, - строго ответила она, - и завернись в одеяло. Пожалуйста.
Обменявшись взглядами, с трудом рассматривая друг друга в полутьме, они улыбнулись своей вежливости.
Вспыхнул свет, включенный Келли.
- В твоем шкафу заблудиться можно, - ворчала она, после долгих поисков вытаскивая махровый халат, - я почти превратилась в сосульку, - и, сунув руки в рукава, завязала пояс, - вот так и жить можно.
Ушла на кухню, разогрела в микроволновке, сваренный чьей-то заботливой рукой бульон. «Наверно, Софи постаралась». Быстренько выжала сок из двух апельсинов - полезный и легкий ужин для больного.
Уговорить Эрика поесть было несложно. Он никогда не страдал отсутствием аппетита, а сейчас его кормила с ложечки любимая женщина, приговаривая:
- Вот молодец, вот лапочка, - отправляя в послушно открываемый рот то кусочек тоста, то ложку бульона. - А говорил, не хочешь есть.
- Келли, для тебя готов на все, - хриплым простуженным голосом ответил Эрик, проглатывая последний кусок, и потребовал: - Пить. Хочу сока.
- Сию минуту, мой господин, - Келли радовалась, что Эрику значительно лучше, температура упала, и он в состоянии шутить, отхлебнула из стакана, пробуя, не слишком ли холодный напиток, и протянула сок Эрику, - на, милый, сам держи, а я пока схожу за лекарством.
- Не надо, - завопил Эрик и закашлялся, воспаленное горло отказывалось подчиняться хозяину и издавать громкие звуки.
- Вот видишь, моя радость, надо лечиться, еще как надо. Я хочу, чтобы послезавтра на рождество ты был пусть не совсем здоров, но крепко стоял на ногах.
Эрик и сам этого хотел сильнее всего, поэтому смирился и глотал таблетки, аккуратно беря их губами с ладони Келли. Вечер мог бы закончиться совсем иначе, но, несмотря на свои шутки и попытки казаться совершенно здоровым, сил у Эрика после еды не осталось. Хотелось лечь и вытянуться под одеялом, и чтобы рядышком была Келли.
- Келл, спасибо тебе за все, обещаю, что у нас будет самый настоящий праздник - с елкой, игрушками, подарками. Я сильный, я обязательно поправлюсь, - Эрик говорил с чувством, уверенно, крепко сжимая в ладони пальцы Келли. - Ты мне веришь?
- Верю, - она провела рукой по отросшим волосам Эрика, одобряюще улыбнулась, - а чтобы все случилось, как ты говоришь, тебе необходимо лечь и постараться уснуть.
- А ты? – в голосе была не прикрытая мольба.
- И я лягу, я не боюсь заразиться, правда, - Келли скинула халат, - подвинься, я хочу лежать на своем месте. Можно?
Эрик с радостью принял ее в свои объятия, откидываясь на подушку, вздохнул и, целуя Келли в макушку, сказал:
- Келли, я не знаю, как без тебя жил, мне так хочется домой. Хочется быть с тобой вместе. И я так хотел приехать на рождество в Майами, извини, что не получилось.
- Эрик, - Келли повернулась к нему лицом, не удержалась и потрогала его лоб - холодный, это хорошо - и поцеловала в щеку. - Я надеюсь и очень хочу верить, что это не последнее наше рождество, и следующее обязательно встретим дома, в Майами, - на пару секунд она замолчала и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза. - А еще я хочу… - продолжить Келли не смогла, мелькавшие ранее случайные мысли превратились совсем недавно в конкретное желание, но озвучить его она так и не осмелилась, а лишь еле слышно одними губами прошептала, - хочу встретить следующее рождество втроем.
- Что ты сказала? - Эрик не расслышал последние слова.
- Нет, ничего, - погладив его по плечу, натянула одеяло, - пора спать, завтра будем усиленно лечиться, мой милый.
Эрик заснул, а Келли долго лежала, глядя в потолок и наблюдая за игрой огоньков рекламы. Затем осторожно убрала руку мужчины со своей груди, встала с постели, подняла с пола халат, завертываясь в него, подошла к окну. На улице, не переставая, шел снег, он побелил крыши, окантовал карнизы и балконы домов, превратил деревья в причудливые фигуры. Дул сильный ветер, швыряя белые хлопья на стекло. Келли отпрянула от окна, ей показалсь, что мокрый, гадкий снег летит ей в лицо. Она не ощущала очарования зимней ночи. Заметая все вокруг, снег глушил звуки и, казалось, мешал дышать, заставляя делать глубокие вздохи. Снежинки кружились на ветру, налипая на крыши машин, засыпали сонный микрорайон. Келли не желала видеть сказочный мир, возникающий далеко внизу. Низкие вечнозеленые кустарники под снежными шапками, нетронутый мягкий пушистый ковер на зимней замерзшей траве, на тротуаре, кружащиеся, танцующие хлопья в сумрачном свете фонарей. Келли мечтала о белом песке, ярком, слепящем солнце, о пальмах, машущих лапами в такт порывам теплого атлантического ветра. О пляжах, о крокодилах, разгуливающих среди болот. Она хотела в Майами, хотела оказаться дома, в своей квартире, хотела широко распахнуть балконную дверь и впустить в спальню теплый влажный воздух. Хотела, чтобы Эрик был здоров, хотела быть с ним рядом, чувствовать его любовь, его заботу. Хотела оказаться вместе с любимым далеко от этого промозглого, насквозь пропитанного тоской и болью города. Смахнула со щек непрошеные глупые слезы и прошептала:
- Эрик, я люблю тебя и сделаю все, что в моих силах, лишь бы ты согласился вернуться домой. И как бы нам ни было сложно, вместе мы преодолеем все препятствия. Обязательно. Я хочу быть счастливой, хочу быть женой, матерью, - Келли сжала дрожащие губы, стерла ладонями слезы со щек и, гордо выпрямившись, уверенным тоном договорила, - и буду, с тобой, мой любимый.
Посмотрела последний раз в окно на мечущиеся за стеклом снежинки, улыбнулась сквозь слезы. «Видишь, Келли, рождество у тебя в этот раз настоящее, снежное». Небрежно повела плечами, сбрасывая халат, на цыпочках пробежала до кровати и осторожно, стараясь не разбудить Эрика, легла рядом с ним, привычно пощупала лоб, улыбнулась, повернулась на бок, прижимаясь спиной к груди Эрика, согнула в коленях ноги и просунула заледеневшие ступни ему между бедер. Эрик пошевелился, что-то пробормотал, но так и не проснувшись, обнял Келли за талию, прижал к себе и затих, негромко посапывая.
- Как дома, - прошептала Келли и закрыла глаза.
Она не видела, как прекратился снегопад, ветер разогнал тяжелые тучи и на черном далеком небе высыпали звезды. Оставался один день до рождества, до сказочной ночи, до волшебного праздника, когда сбываются все загаданные желания и исполняются самые сокровенные мечты.
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: погода/ снег
Объём: 6628 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG
Авторские примечания: AU.
читать дальшеЗимний, как всегда перед праздниками напряженный и насыщенный рабочий день промелькнул невероятно быстро. Огромное багряное солнце, раскрасив бегущие по небу облака розовым, красным и оранжевым цветами, село где-то за городом. С океана дул свежий влажный ветер, на улице было прохладно, и хотелось как можно скорее оказаться дома, выкинуть из головы все мысли о работе и начать приготовления к приближающемуся рождеству. Впереди была длинная, темная и безлунная декабрьская ночь. Ночь, полная радостных ожиданий и бередящих душу, заставляющих сладостно сжиматься сердце предчувствий. Управляя машиной, привычно переключая скорости и притормаживая на перекрестках, Келли мчалась домой, не замечая, что с ее лица не сходит довольная улыбка. Все складывалось как нельзя лучше, не выходя за рамки придуманного ею сценария.
Проезжая мост через пролив, Келли включила mp-проигрыватель, из динамиков полилась нежная мелодия, бархатный мужской голос пел на испанском языке о счастливой любви. Музыка была под стать настроению Келли - красивая, волнующая и без того бурлящую кровь. Впереди выходные дни, первый раз за много лет она, Келли Дюкейн, криминалист-баллистик, очень ответственный и исполнительный сотрудник CSI, не будет работать на рождество, посвятив все свободное время себе и Эрику. Келли улыбнулась и вздохнула. Эрик. Завтра он прилетает из Нью-Йорка, и они проведут праздник вдвоем. У них будет три волшебных счастливых дня - никаких друзей, никаких встреч, только он и она. Очень редко в последнее время им удавалось побыть вместе. Пять месяцев, что Эрик жил и работал в другом городе, стали для Келли настоящей пыткой. И теперь она должна приложить все усилия и превратить рождественские дни в сказку, сделать все возможное, чтобы он понял, чего лишен, живя от нее вдали, и попытаться заставить его вернуться в Майами, как бы он ни сопротивлялся.
На сегодняшний вечер у Келли были грандиозные планы: ей необходимо привести квартиру в порядок, превратив свое жилье в очаровательную бонбоньерку, а затем проделать spa-процедуры, ведь она должна выглядеть должным образом, чтобы Эрик не пожелал расставаться с такой необыкновенной и сексуально притягательной женщиной, как она, Келли. Невесело усмехнулась своим мыслям, останавливаясь перед светофором, побарабанила пальцами по рулю, ожидая пока загорится зеленый свет. Глянула на пакеты с покупками, лежащими на пассажирском сиденье, представила, чем она займется, приехав домой. И к ней вновь вернулось приподнятое настроение. Сначала легкий ужин, затем генеральная уборка. Нет, у Келли не было привычки разбрасывать вещи, она обычно все и всегда старалась класть на место, так что беспорядка дома не было, но сейчас особый случай - квартира должна превратиться в идеальное любовное гнездышко. А Келли чувствовала себя птичкой-самочкой, что очень хочет привлечь к себе и заставить надолго задержаться рядом с ней гордого и глупого самца. И следующий пункт программы – обязательная чистка перышек: контрастный душ, долгая пенная ванна с ароматическими маслами, крем-бальзам для тела, способный придать коже бархатистость и нежность, и напоследок – крепкий, восстанавливающий душевные и физические силы сон.
Неожиданное сравнение, пришедшее в голову, когда она думала о себе как о маленькой райской птичке, очень понравилось, и Келли, довольно улыбаясь, припарковалась, выпрыгнула из машины и, гордо ступая, направилась к дому.
Все шло по плану. Переодевшись, Келли сварила кофе, поджарила тост и достала из холодильника апельсиновый джем и яблоко. Отхлебнув глоток свежеприготовленного бодрящего напитка, обожглась, поморщившись, рассмеялась, ругая себя за неоправданную поспешность, и на время отложила ужин. Танцующей походкой, мурлыкая себе под нос какую-то веселую песенку, вышла в прихожую. Подставив стул, встала на него и, приподнявшись на цыпочки, с трудом дотянулась до верхних антресолей встроенной прихожей, вытаскивая оттуда две большие коробки и аккуратно ставя их на пол. Присев на корточки, стала рассматривать содержимое: сборная искусственная елка - в одной, разноцветные яркие рождественские украшения - стеклянные шары, гирлянды, мишура, вся атрибутика предстоящего праздника - в другой. Осторожно, чтобы не разбить, перебирала хрупкие игрушки, едва касаясь кончиками пальцев, представляла, как они с Эриком будут наряжать елку, зажгут разноцветные огоньки, день плавно перетечет в вечер, будет ужин при свечах и длинная, принадлежащая только им двоим рождественская ночь.
- О! - воскликнула Келли, вспомнив, и, вскочив на ноги, бросилась к пакетам, в которых были все ее сегодняшние приобретения. В одном из них, ярком хрустящем и заманчиво шуршащем, лежало постельное белье, купленное в фирменном магазине - дорогое, атласное темно-вишневое. Вскрыв упаковку, Келли погладила мягкую на ощупь, скользящую под пальцами ткань, коснулась ее щекой и, прижав к груди, прикинула, как она будет смотреться на этом великолепии. Прикрыла глаза, представляя себя в не менее дорогущих кружевных трусиках и лифчике под цвет постели или лучше полностью обнаженной с рассыпавшимися по подушке золотистыми волосами, лежащую на кровати и томно улыбающуюся обалдевшему от восторга Эрику.
- Ну вот, размечталась, - проворчала Келли, отгоняя несвоевременные мысли. - А что, уже и нельзя? - спросила она с ехидством внутреннее «я» и повернулась лицом к зеркалу, тщательно рассматривая себя. - Старая и глупая баба, - вынесла приговор своему отражению Келли. Она, и правда, выглядела неважно: предпраздничная неделя оказалась, как всегда, тяжелой и насыщенной всяческими неприятностями, физическое переутомление сказалось на внешности. Поэтому были хорошо заметны темные круги под глазами, припухшие веки, лицо, осунувшееся, усталое, бледная кожа и тусклые, потерявшие блеск волосы, вот только глаза горели, выдавая состояние души женщины, ждущей счастья и любви.
Келли тряхнула головой, отгоняя нелицеприятные мысли, потерла щеки ладонями, взъерошила и без того взлохмаченную прическу.
- Ну ничего, мы это исправим, водные процедуры, отдых, немного косметики, - уговаривала она себя, - яркий свет выключим, таинственный полумрак - самое подходящее освещение для рождественской ночи, - вздохнула обреченно, махнула рукой, отлично понимая, что можно выглядеть безупречно, но если тебя не любят, все равно покажешься уродиной, а тот, кто любит, не разглядит и половины недостатков, что Келли нашла, а, может, просто напридумывала, критически рассматривая себя в зеркало.
- Черт, ворона ты, а не райская птичка, - ругнулась Келли, вспомнив об отложенном ужине - теперь уже безнадежно остывших кофе и тосте.
В этот момент ее внимание привлек огонек, мигающий на домашнем телефоне. На автоответчике были новые сообщения. Нажав кнопку, Келли прослушала оставленные послания. Одно - от отца, что-то про подарки к рождеству, кто-то ошибся номером и знакомый голос, правда, немного хриплый - и слова, сражающие наповал, от них перехватило дыхание, больно сжалось сердце.
- Келли, привет, это Эрик, поздравляю тебя с наступающим праздником. Извини, я очень сожалею, но приехать не могу. Много работы.
Коротко, ясно и очень болезненно. Прослушав сообщение трижды, Келли все никак не могла поверить, что это правда: Эрика не будет, и все ее приготовления бессмысленны, а покупки - бесполезны. Мечты и желания не сбудутся. Она не замечала, что по-прежнему стоит, обнявшись с постельным бельем и, глянув на него со злостью, швырнула на пол.
- Эрик, какая работа, какой идиот на рождество будет обучаться вождению автомобиля? - прижав ладони к вспыхнувшим от недоумения и злости щекам и борясь с подступившими слезами, Келли с отчаянием в голосе проговорила: - Может, там у тебя завелась новая любовь, Эрик? Ну почему ты снова так нехорошо поступаешь со мной?
Хорошее настроение улетучилось как дым. Поникшая и расстроенная Келли вошла в гостиную, забралась на диван с ногами, обхватила колени руками, пытаясь унять внезапную дрожь. Включила телевизор, новый, с большим и плоским экраном, купленный месяц назад, чтобы ее любимый мог смотреть обожаемый баскетбол с комфортом. Слезы застилали глаза, бессмысленно переключая каналы, глядя на мелькающие картинки, Келли подумала, что нужно позвонить Горацио и сказать, что выходные отменяются и она выйдет на работу, как обычно. Посмотрела на часы - еще не поздно и можно обрадовать лейтенанта, передвинулась на диване и потянулась за телефоном, лежащим на столе. Неожиданно прозвучавший чужой громкий голос: «Неужели ты ему не веришь?» - заставил вздрогнуть, Келли испуганно обернулась, и в тот же момент заорали болельщики какого-то спортивного шоу. Облегченно выдохнув, сообразила, что случайно села на телевизионный пульт, и он сам переключает каналы. Но этот возглас достиг подсознания Келли, и она, поморщившись, пыталась сообразить, что вдруг начало ее беспокоить. Бросила в рядом стоящее кресло мобильник, внезапно передумав звонить шефу. Не до конца сформировавшаяся мысль заставила нервничать и, как всегда, озарение пришло внезапно. Ответ на вопрос, заданный с экрана телевизора героем мелодрамы, послужил толчком для всех последующих действий Келли. Она верила Эрику, но хотела знать истинную причину, почему он решил не приезжать в Майами к ней на рождество. И что бы там ни было, даже если вдруг у него появилась другая, Келли не отдаст своего любимого просто так, она будет бороться. Мужчины, они же такие слабые, и их так легко сбить с истинного пути. Надо лишь поманить пальчиком и пообещать сладкого.
Соскочив с дивана, Келли споткнулась о край ковра, лежащего посередине комнаты, и, упав на коленки, проехалась по неожиданно колючему ворсу, вскрикнув от острой обжигающей боли, понимая, что содрала кожу на ногах до крови. Только это внезапное препятствие ее не остановило. Так и не встав с колен, Келли сняла с компьютерного столика ноутбук и, лихорадочно торопясь и сбиваясь, через поисковик вышла на сайт международного аэропорта Майами. Ей повезло - на утренний чартер до Нью-Йорка оказался один билет, кто-то буквально за пять минут до ее запроса отказался от полета. Место в экономклассе на девятичасовой рейс полностью устраивало Келли. Теперь надо предупредить Эрика, никаких сюрпризов, он должен ее встретить, а там видно будет. Все равно, как бы он ни старался, обмануть Келли ему не удастся. Врать, глядя ей в глаза, он не умел совершенно.
Приняв решение, Келли слегка успокоилась, но настроение, праздничное и приподнятое, ушло безвозвратно. На душе по-прежнему была горечь, а непонятное поведение Эрика всколыхнуло все прошлые обиды и, занимаясь приготовлением ванны, Келли мысленно перебирала события прошедших месяцев, до и после отъезда Эрика в Нью-Йорк. Опустившись в теплую, благоухающую цитрусовыми ароматами воду, отдаваясь ласке душистой пены, Келли постаралась расслабиться и получить удовольствие от целебной ванны. Но не так-то легко выкинуть из головы тревожные мысли. Глубоко вздохнув, закрыла глаза и погрузилась в воспоминания.
Для Келли по-прежнему оставалось загадкой, почему вдруг Эрик из близкого друга превратился в бесконечного дорогого и любимого мужчину. Она не знала, когда, в какой момент произошло это изменение. Может, в тот день, когда после похищения он отвозил ее домой и остался ночевать, охраняя ее покой. А она впервые за время их знакомства позволила себе быть слабой и плакала в его объятиях. Или еще раньше, после той аварии, когда она въехала в витрину магазина и думала, что стала убийцей невинной девушки, они сидели в машине скорой помощи, тесно прижимаясь друг к другу. Рука Эрика, лежащая на ее плече, тепло сильного тела и желание уткнуться другу и коллеге в грудь, спрятавшись от боли. Ведь уже тогда Келли догадывалась, вернее, знала, что Эрик испытывает к ней отнюдь не дружеские чувства. А она почему-то чувствовала себя виноватой из-за связи с Джейком и стремилась оправдаться перед собой, доказывая, что Эрику никогда не давала надежды. Или когда на месте преступления примеряла фату невесты, пообещала убить Эрика, если он кому-то об этом расскажет, а сама вдруг подумала, как красиво выглядел бы он в черном свадебном смокинге, белой рубашке и, о Боже, под руку с ней. Или после пожара, чуть не лишившего ее жизни, в больничной палате ночью, засыпая и просыпаясь, чувствовала руки Эрика на своих, осторожные прикосновения чутких пальцев к ее лицу и волосам. Или в ту ночь, когда Эрика освободили из-под стражи, перед этим чуть не выслав из страны как незаконного эмигранта, и они, потеряв головы, занимались любовью у нее на квартире, не сразу сообразив, что с ними происходит. Нет, они и раньше были близки, но именно тогда рухнули последние барьеры, что обычно выстраивала Келли между собой и очередным любовником.
Но истинным было одно - вот сейчас, лежа в ванне, беззащитная и донельзя расстроенная, она понимала: без Эрика будет очень сложно и почти невозможно существовать и дышать, он стал частью ее жизни, души, тела, она любила его и изменить что-то была не в состоянии. Выключить любовь было не в силах Келли.
- Все повторяется, - проговорила она, - я снова бегу за ним. Но, черт побери, клянусь, это в последний раз, я больше не хочу и не позволю ему издеваться над собой. Или мы вместе, или расстаемся навсегда, – взмахнув руками, Келли ударила кулаками по воде, подняв кучу пенных брызг, и, не удержавшись, соскользнула с головой под воду. Вынырнув, разозлилась еще больше. Но до выяснения отношений, до предполагаемой встречи оставалось еще двенадцать часов. Целительная ванна не удалась, мысли не давали покоя, и, полежав в пене еще несколько минут, Келли выскочила из воды. Закутавшись с головой в пушистый махровый халат, пошла на кухню. Взглянула на стол с приготовленным, но не съеденным ужином, и настроение стало совсем отвратительным. Красивый натюрморт - одна чашка кофе, один поджаренный тост, намазанный золотистым джемом, и одно зеленое яблоко. Ужин одинокой женщины. Защемило сердце, обида и злость на Эрика вскипели с новой силой. Она так ждала его, так надеялась, он же обещал, звонил неделю назад, уверял в своей любви, говорил, что страшно соскучился. А что в итоге она могла получить, если бы не приняла спонтанного решения, и не рискнула отправиться в Нью-Йорк? Снова одинокое рождество и работа до упора, до глубокой ночи, как обычно, сдвоенная смена за тех, кто проведет праздник в кругу друзей и близких или рядом с любимым. Но нет, так не будет, слава Богу, у нее хватило сил и мужества разрубить этот узел. Не может Эрик приехать к ней, значит, она полетит к нему.
Но самым досадным было то, что Эрик не пожелал поговорить с ней, а оставил сообщение на автоответчике, видимо ему было стыдно за свое поведение и страшно услышать ее голос, умоляющий и грустный, и сложно оправдываться, пытаясь доказать правильность своего решения.
- Эрик, Эрик, - Келли покачала головой, прерывисто вздохнула и часто заморгала, борясь с подступившими слезами, - почему ты так себя ведешь? Что случилось? – проговорила она, глядя на потолок и всхлипывая. - Вот уже сколько времени ты бежишь, не понятно куда и от кого, причиняя боль и мне, и себе.
После ухода Эрика из лаборатории, все пошло каким-то странным и непонятным образом. Келли поняла и простила его, когда он вернулся после необъяснимого исчезновения, и казалось, что их жизнь должна наладиться. Но не тут-то было. Найти подходящую работу молодому человеку оказалось непросто. Должность в прокуратуре его не устроила. Почти у всех потенциальных работодателей возникал вопрос - почему в это сложное время он ушел с государственной службы? Какова причина? Хоть по медицинским документам Эрик считался здоровым, но две нейрохирургические операции - это вам не грипп, и нанимали другого претендента, отказывая Эрику под благовидным предлогом. Действительно, город, который он некогда защищал, и делал все возможное, рисковал своей жизнью, старясь очистить от «грязи», отвернулся от Эрика. Случайная встреча на пляже с бывшим однокурсником, сыном русских эмигрантов, а ныне удачливым нью-йоркским бизнесменом, предложившим Эрику поработать у него на фирме, внесли коррективы в их жизнь. В тот день Келли впервые увидела своего любимого пьяным, он вернулся домой поздно ночью в совершенно невменяемом состоянии, перепугав Келли до дрожи. А утром, протрезвев, заявил, что уезжает, нашел подходящую работу и отправляется в Нью-Йорк. Все уговоры оказались бесполезными. Эрик настоял на своем, они крупно поссорились и могли бы расстаться навсегда. Но через месяц после отъезда он вернулся, состоялся долгий тяжелый разговор, бурное примирение и решение, что они как цивилизованные люди попробуют жить на два города, не подозревая обо всех сложностях. Это оказалось очень непросто, и только ежедневные телефонные разговоры скрашивали их существование в разлуке. И когда Келли показалось, что осталось совсем чуть-чуть, самая малость, - и Эрик сдастся и вернется домой навсегда, надо лишь его немного подтолкнуть и приманить (Рождество, проведенное вместе, должно стать той последней каплей, что упала бы на чашу весов, перевесив ее в сторону Келли), ее надежды рухнули. Попробовать его уговорить здесь, на своей территории, которую Келли хотела подготовить с особенной тщательностью, было можно, а как сложатся обстоятельства, когда она прилетит в Нью-Йорк и что ее там ждет – неизвестно. В любом случае положение Келли намного усложнялось, и она лишалась преимуществ. А возможность того, что там окажется соперница - молодая, красивая и наглая, скорее всего, превращало поездку в бессмысленную. Но сдаваться без боя Келли не собиралась.
Проворочавшись без сна почти всю ночь, Келли уснула лишь под утро и в итоге проспала. Вскочила как ошпаренная и собиралась в спешке, думая, что опоздает на самолет. Но судьба в это утро была на ее стороне. Дороги пустынны, никаких пробок, светофоры одобрительно подмигивали зеленым глазом, и ее рейс на Нью-Йорк задержали на полчаса. Но все равно нервы были на пределе, и, даже оказавшись в кресле самолета, она никак не могла успокоиться и поверить, что успела. Соседями Келли оказались двое очень разных мужчин. Один - слева у иллюминатора - сразу нацепил на голову наушники от плеера и уставился в ноутбук, лежащий на коленях, читая какую-то статью, и не обращал внимания на Келли. Зато второй спутник с первого взгляда не понравился, судя по его разговорам с другом, сидящим через проход, он был русским туристом и при ближайшем рассмотрении оказался в хорошем подпитии. Отвернувшись от него, Келли закрыла глаза и медленно считала про себя, старясь успокоиться. Прозвучало просьба пристегнуть ремни, и самолет начал выруливать на взлетную полосу. Келли вжалась в кресло, ожидая, пока огромная машина оторвется от земли. Не любила Келли летать, она всегда ощущала себя маленькой и беззащитной, загнанной в чрево огромной железной птицы; крупинкой, лишенной свободы и возможности покинуть, когда захочется, такой уютный при ближайшем рассмотрении и совсем не страшный салон самолета. Ей была нужна сильная и надежная рука, за которую можно ухватиться и почувствовать себя уверенно. Раньше это были крепкие пальцы отца, нежно поглаживающие детскую ладошку, затем с ней был Джейк, а в последнее время - Эрик.
Самолет взлетел, и сосед справа начал приставать, задавая разные вопросы и пытаясь заглянуть Келли в лицо. Вовремя появившаяся улыбчивая стюардесса, предлагала различные напитки и отвлекла внимание русского, он переключился на симпатичную девушку, увязавшись за ней, ушел в хвостовой отсек. Келли выпила бокал вина и минут через десять почувствовала легкий шум в голове и несильное головокружение. Утром она не успела позавтракать, да и поужинать забыла от расстройства, алкоголь на голодный желудок моментально оказал свое действие, Келли смогла расслабиться и, откинувшись в кресле, задремала. В салоне оказалось достаточно прохладно, и плед, принесенный заботливой бортпроводницей, оказался весьма кстати. Закутавшись в него, Келли согрелась и не заметила, как ее сморил крепкий сон. Бессонная ночь и выпитое вино сделали свое дело, весь перелет до Нью-Йорка она благополучно проспала, избавившись от неприятных мыслей и ощущений.
Путешествие подходило к концу, остались какие-то минуты – и самолет приземлится. Келли не могла сидеть спокойно, страх и волнение накрыли с головой. Вот так всегда – храбрая и выдержанная в критических ситуациях, моментально принимающая решение перед лицом опасности, она терялась, когда дело касалось их отношений с Эриком. Чувствуя, как мелкая нервная дрожь сотрясает ее тело, Келли натянула заранее приготовленный свитер и, обхватив себя за плечи, покрепче сжала зубы, чтобы они не выбивали дробь, ждала, пока объявят посадку. А мысли, одна страшнее другой, все сильнее и сильнее заставляли нервничать. «А вдруг он не получил сообщение? А вдруг не встретит? А если он приедет не один?». На счастье Келли зажглось табло, голубоватые мерцающие цифры привлекли внимание – дата, время, температура в Нью-Йорке. Улетев из жаркого Майами, оказалась в самой настоящей зиме на северо-восточном побережье было неожиданно холодно, а красивая звездочка объясняла, что идет снег.
Сосед, сидящий у иллюминатора, захлопнул ноутбук, приветливо улыбнулся, глядя на дрожащую Келли, и успокаивающе произнес:
- Вы так не волнуйтесь, все будет хорошо, - вдруг хитро подмигнул и добавил со смехом, - смотрите, мы привезли с собой снег, пока он идет еле-еле, но синоптики обещают обильный снегопад, - стал очень серьезным и пообещал, - девушка, Вас обязательно встретят, и все в Вашей жизни сложится так, как пожелаете, - он положил Келли на колени сложенный в четыре раза листок, - я астролог и, говорят, неплохой.
Самолет приземлился, пассажиры заговорили, начали вставать с мест и одеваться, почти у всех, как и у Келли, были пакеты с теплой одеждой. Народ потянулся к выходу. Келли вместе со всеми пошла навстречу неизвестности.
Паспортный контроль прошли быстро, багажа у Келли не было, только ручная кладь - небольшая спортивная сумка. Всматриваясь в лица встречающих, она искала Эрика, но его не было. Подождала, походила по залу среди шумной толпы, пытаясь отыскать взглядом знакомую фигуру. Бесполезно, ее никто не встречал. Старясь не поддаваться охватившей ее панике, подошла к стойке заказа такси, постояла в небольшой очереди несколько секунд и передумала. Обида была такой сильной, что, оставшись среди людей, глядя на счастливые улыбающиеся лица, боялась разрыдаться, как маленькая девочка, на виду у всех. Развернулась и, словно слепая, натыкаясь на попадающихся ей на пути людей, поспешила к выходу, желая как можно быстрей оказаться на улице, вздохнуть полной грудью, а как она поступит после, Келли пока не знала.
Хоровод мелких снежинок превратился в настоящий снегопад. Мостовая, только что бывший зеленым газон, стоящие на паркинге машины, ярко- желтые такси, деревья и кусты – все быстро пряталось под белым пушистым покрывалом. Резкий ветер бросал колючие хлопья на лицо, волосы, снежинки застревали на ресницах, таяли и, смешиваясь со слезами, стекали прохладными каплями по щекам, подбородку, исчезая за воротником свитера. Одетая в коротенькую кожаную куртку Келли начала замерзать, ей, привыкшей к жаркому солнцу Флориды, было очень неуютно одной на заснеженном тротуаре, в чужом городе, она ощущала себя брошенной, никому не нужной; выходящие из аэропорта люди, обходили Келли, изредка бросая косые взгляды, спешили по своим делам. Такая картина для многих была привычной. Сколько судеб разбилось, скольких не встретили, сколько слез было пролито на порогах аэровокзала. Она уже не надеялась на встречу с Эриком, злость и боль сжигали ее душу, в эти минуты она ненавидела его, представляя, как он сидит в теплом кафе с юной красоткой, позабыв о том, что его где-то очень ждут. Келли уже хотела вернуться в здание аэропорта, попытаться купить билет на ближайший рейс до Майами и уехать как можно скорее из этого негостеприимного города, навсегда вычеркнув из памяти Эрика, и постараться позабыть весь этот горький и болезненный роман. Она сильная, она сможет, ведь предают ее не первый раз. Пора бы привыкнуть к мысли, что в любви ей не везет, и бросить попытки найти женское счастье. Вздохнула, гордо выпрямила спину, отряхнула с плеч прилипший снег, провела рукой по влажным волосам, сгребая в горсть мокрые холодные хлопья и, смахнув с лица соленую влагу, хотела сделать шаг вперед, но не успела. На плечи кто-то накинул теплую куртку, надевая на голову меховой капюшон, жаркие сильные пальцы разжали замерзшую ладонь, забирая сумку, а руки неловко начали засовывать в рукава, запахивая полы и застегивая молнию под горло. Сквозь снег и слезы Келли не могла рассмотреть мужчину, молча одевающую ее, но она и так догадалась, кто это, а когда ее заключили в крепкие объятия, она, прижавшись лбом к странно теплой коже куртки, проговорила срывающимся голосом:
- Эрик, господи, а я уже перестала надеяться, - все злые слова, что она хотела ему сказать минуту назад, вылетели из головы; главное свершилось, он все же пришел, нашел ее среди снегопада, а остальное неважно, поругаться они всегда успеют. - Где ты был? - Келли откинула голову назад и, закрыв глаза, чувствуя, как хлопья снега падают на лицо, ждала поцелуя, но Эрик все также молча взял ее за затылок и прижался своим лбом к ее. Это прикосновение оказалось таким неожиданным, странным и горячим. Отстраняясь, Эрик выпрямился, а Келли открыла глаза, пытаясь рассмотреть его, но из-за сильного слепящего снега с ветром, ей это не удалось. Не свойственное Эрику поведение насторожило Келли - почему он молчит, почему не поцеловал, почему у него такой горячий лоб? - подняла руку и хотела дотронуться ладонью до Эрика, но он успел перехватить ее руку, и сквозь снежную пелену Келли увидела, как он отрицательно покачал головой. Вот теперь Келли испугалась по-настоящему. Дернулась, освобождая пальцы, и, схватив Эрика за бока, почти закричала:
- Эрик! Эрик, что случилось? Почему ты молчишь? Эрик, не пугай меня, - тряхнула его изо всех сил и, не получив ответа, жалобно попросила, - пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!
- Пойдем в машину, - еле слышно просипел Эрик, с трудом выдавливая слова из горла, - здесь очень холодно.
- Да, да, конечно, - поспешно согласилась Келли и протянула Эрику руку.
Горячие сухие пальцы обхватили ладонь женщины и, потянув ее на себя, Эрик пошел к паркингу, где стояла машина. Келли еле успевала за ним, кожаная подошва сапог скользила по мокрому снегу, она пару раз споткнулась, чуть не упав. Эрик сбавил скорость и обнял Келли за талию, прижал к себе, тем самым оберегая ее от падения. В теплом салоне автомобиля все еще испуганная и расстроенная Келли вновь попыталась пощупать лоб Эрика, но в этом не было необходимости, и так было понятно, что у него жар и сильно простужено горло. Лихорадочный блеск в глазах, мелкие бисеринки пота на висках, слегка дрожащие руки и хриплое дыхание указывали на то, что он болен.
Прежде чем выехать со стоянки, Эрик повернулся к Келли, облизал пересохшие губы, попытался улыбнуться, раскрыл рот и, произнеся единственное: «Прости», закашлялся. Настроение Келли изменилось, жалость к любимому и нахлынувшая боль сжали сердце. У Эрика был такой потерянный вид, и Келли не могла ничего поделать с собой, ей хотелось отругать его, отшлепать как маленького, но она погладила его по щеке и, сокрушенно вздохнув, ласково сказала:
- Эрик, какой же ты глупый, почему не сказал, что болен? Я бы приехала раньше, - замолчала и обеспокоенно спросила, - тебе плохо? Может, я поведу машину? - сообразила, что сказала глупость: какая машина, какое вождение, они же не в Майами. - Поехали, тебе срочно нужно в постель. Лечиться. Постой! Лучше взять такси. Эрик?
В ответ Эрик отрицательно качнул головой, завел машину, и через минуту они ехали в плотном транспортном потоке, из-за снегопада движение замедлилось. Келли поняла, что до дома Эрика они будут добираться очень и очень долго.
Только все когда-нибудь заканчивается, и дорога из аэропорта по заснеженным улицам Нью-Йорка привела их в Южный Бронкс, где в одной из высоток Эрик снимал квартиру. Келли хотелось так много сказать Эрику и задать кучу вопросов, но все разговоры и расспросы она благоразумно отложила на потом, понимая, что ему не до выяснения отношений. Поднимаясь в лифте, Эрик закрыл глаза и тяжело прислонился к стене, его состояние за время поездки заметно ухудшилось. Еще по пути домой Келли попросила остановиться около аптеки и, возвращаясь с покупками, увидела, что, Эрик воспользовался моментом и, скрестив руки на руле, положил на них голову, а на лице застыла гримаса боли. Ему не машину надо было вести, а лежать в постели под теплым покрывалом.
Квартира, куда они вошли, оказалась маленькой, даже крохотной, но очень аккуратной и уютной. Келли удивил порядок и чистота в комнате и примыкающей к ней кухне. Бросив пакет с лекарствами на кресло в углу, Келли принялась за Эрика.
- Так, ты немедленно раздеваешься, ложишься в кровать, и я буду лечить тебя, - не терпящим возражения тоном говорила Келли, помогая своему непутевому возлюбленному раздеваться.
- Ну Келл, не хочу, - шепотом пытался возражать Эрик, вырываясь из ее рук, - со мной все в порядке.
- Молчи и не спорь, я прекрасно вижу, в каком ты порядке, - Келли его легонько толкнула и, оказавшись, Эрик перестал сопротивляться, послушно укладываясь под одеяло и закрывая глаза.
- Подожди спать, - Келли присела с ним рядом, - сначала прими лекарства, - она тряхнула Эрика за плечо, - ты хуже ребенка, Эрик, открой рот немедленно.
Две таблетки жаропонижающего и спрей для горла - первые и необходимые средства при простуде.
- Ну вот, молодец, - Келли с улыбкой наклонилась и коснулась губами лба Эрика, покачала головой, - вы, мужчины, как дети, совсем болеть не умеете, лучше самой подхватить инфекцию, чем вас лечить.
- Не надо, не хочу, - прохрипел Эрик, - не болей.
- Не буду, милый, мне надо тебя на ноги поднять, - Келли ласково гладила его по голове, горячим щекам и, напоследок чмокнув в кончик носа, хотела встать.
- Посиди со мной немножко, - не открывая глаз, попросил еле слышным шепотом Эрик.
Эта жалобная просьба умилила Келли: Эрик, такой большой и сильный, казался беззащитным и несчастным, свалившись с высокой температурой, став совсем слабым и беспомощным.
- Конечно, посижу, куда я от тебя, дурачка любимого, денусь, - поправив одеяло, Келли подоткнула его под бока Эрика и, устроившись на краешке кровати, положила ладонь ему на лоб.
- Приятно, - губы Эрика растянулись в блаженной улыбке, - Келли, как хорошо, что ты рядом, - так же тихо и медленно сказал он, засыпая.
- Ну, вот и хорошо, милый мой, любимый, поспи, во сне все болячки заживают быстрей, - она провела тыльной стороной ладони по небритой щеке, - прости Эрик, - сглатывая слезы, пробормотала Келли, - я думала про тебя всякие гадости, представляла ужасные вещи, а вот такую простую причину, как болезнь, даже не могла предположить. Спи, - короткий поцелуй в лоб, и осторожно, стараясь не побеспокоить Эрика, Келли встала, посмотрела на него и, покачав головой, улыбнулась сквозь слезы.
Любимый мужчина, самый дорогой и единственный. Келли могла смотреть на него, спящего, бесконечно. Какой у Эрика обиженный вид! Как у маленького мальчика, лишенного самой любимой игрушки. Искреннее и очень сильное желание опуститься на колени рядом с кроватью, обнять его, прижать к себе крепко-крепко, поцеловать и увидеть, как он улыбается в ответ, чуть не толкнуло Келли на опрометчивый поступок, но она сдержала себя и, прикрыв дверь, вышла в кухню. Надо было посмотреть, что есть из съестного у Эрика в холодильнике. Когда больной проснется, его необходимо покормить подходящей пищей, а не разогретой в микроволновке пиццей. Любимое, блюдо Эрика, но совершенно не полезное. Проведя ревизию рефрижератора, Келли приятно удивилась обилию съестных запасов и в морозильной, и холодильной камерах. И снова в глубине души поднял голову червячок сомнения и ревности. Не могло здесь обойтись без женской руки, и слишком хорошо убрана квартира, а на кухоньке буквально все сверкает. Пробежавшись взглядом по столу, шкафчикам, мойке, Келли увидела на подоконнике лист бумаги, придавленный ножом, несколько долларовых купюр и мелочь. В два шага пересекла кухню и взяла записку в руку.
«Эрик, продукты купила, все в холодильнике. Вот сдача. Генеральную уборку провела. Но, милый мальчик, не стоило тебе ехать в аэропорт. Даже встреча с горячо любимой женщиной может подождать, здоровье дороже. Мог бы позвонить и все ей объяснить, есть же такси, если любит - поймет. Но дело твое, вмешиваться в ваши дела не имею права. Счастливого рождества. Софи».
Келли хмыкнула, поджала губы и думала, как реагировать на это послание. Скорее всего, писала немолодая заботливая женщина, решила Келли, успокаивая себя.
- Ладно, и с этим разберемся, - пробурчала себе под нос, открывая холодильник. Только что Келли поняла, что ужасно хочет есть, просто смертельно. Желудок сводило судорогой, и он недовольно урчал, требуя пищи. Ничего удивительного не было, за прошедшие сутки, кроме бокала вина в самолете, Келли ничего не ела. Взвинченное состояние лишило ее аппетита, и лишь теперь, полностью успокоившись и поняв, что их отношениям с Эриком никто и ничего не угрожает Келли расслабилась, а организм начал требовать свое. Глазунья из трех яиц с беконом и стакан сока из пакета вполне удовлетворили Келли. Сытая и довольная, она вернулась в спальню. Эрик спал, в тишине комнаты раздавалось еле слышное сопение. Пощупав его лоб, Келли облегченно вздохнула – горячий, но не огненный, как пару часов назад. Присела рядом с ним на корточки, полюбовалась на сонное расслабленное лицо, гримаса боли уже не искажала толстощекую мордаху.
- Вот и хорошо, - прикрыла глаза и почувствовала, что комната кружится вокруг нее, - Эрик, ты будешь не против, если я посплю с тобой рядышком? Обещаю, что не заражусь. Договорились? - все же не устояла и коснулась губами его сухих и горячих губ. Только Эрик спал крепко, и поцелуй остался без ответа.
Келли разделась, но решила, что сейчас не время лезть в постель в полуголом виде. Выдвинула ящик из комода и нашарила среди вещей Эрика футболку, она оказалась вполне подходящей по длине. И вид у Келли стал очень даже приличный. Откинула одеяло и нырнула под него, прижимаясь к горячей спине Эрика. По-хозяйски закинула ногу ему на талию и, утыкаясь носом в плечо, укрылась одеялом с головой. В квартире было прохладно, а под боком у любимого - тепло и уютно. Не так, конечно, представляла себе Келли провести последние предрождественские дни, но и это было не совсем плохо.
Что нужно для быстрого выздоровления? Хорошие лекарства, опытные врачи. Но иногда просто любовь, нежность, забота, теплое дыхание и ласковые объятия оказываются самым сильным и действенным средством. Вчера ты был одинок, больной в пустой квартире, а сегодня рядом с тобой спит самая любимая и единственная, что напоила тебя горькой микстурой, укрыла и поцеловала. Наверно, организм вступает в борьбу с самим с собой - здоровая и сильная часть побеждает, заставляя болезнь отступить. Не совсем, не полностью. Еще ломит тело, отвратительно саднит в горле, в голове не до конца рассеялся туман, но ты чувствуешь: еще чуть-чуть, совсем немного - и борьба окончится полным отступлением приставшей к тебе хвори.
Эрик открыл глаза и не сразу сообразил, где находится и что с ним произошло. В комнате было темно, и лишь в незанавешенное окно светили огни рекламы, установленной на соседнем доме, освещая спальню переливчатым сиреневым светом. Он у себя в квартире (назвать домом место своего нынешнего проживания язык не поворачивался), лежит закутанный в одеяло на кровати, приятная тяжесть на животе и тепло прижимающегося к спине тела. Осторожно пошевелился, провел пальцами по женской ножке, что беззастенчиво устроилась у него на талии, сначала по икре, затем сжал пальцами ступню и хотел пощекотать пятку, но передумал. Улыбнулся про себя, Келли боялась щекотки, а что рядом с ним лежит она, Эрик не сомневался. В памяти всплыли все события закончившегося дня. Как он с трудом встал утром, проспав все на свете, как опоздал в аэропорт к рейсу из Майами, как бегал, словно сумасшедший, по терминалу и прилегающей территории в поисках Келли, думая, что им не суждено встретиться. Долгую и мучительную дорогу домой, как пытался доказать своей спасительнице, что здоров, и провал в жаркую темноту.
- Эрик, отпусти мою ногу, - расслаблено, хриплым со сна голосом попросила Келли.
Вздрогнув от неожиданности, Эрик все же рискнул и поцарапал кончиками пальцев ступню, которую сих пор не отпустил.
- Эрик, - Келли дернулась и рассмеялась, - прекрати, как я поняла, тебе уже намного лучше, но не рассчитывай на пощаду. Сейчас я тебя накормлю, а затем повторим лечебные процедуры.
- Не хочу есть, - поморщился Эрик, - горло болит, пить хочется.
- Тааак, - протянула Келли, вылезая из-под одеяла, - вау, как здесь холодно, а ты, милый мой, уже капризничаешь. Есть что-нибудь теплое накинуть?
Келли стояла на полу, переступая с ноги на ногу, обхватив себя за плечи, чтобы окончательно не растерять остатки тепла, и уже начала выбивать зубами дробь от холода.
- В шкафу халат, - Эрик сел на кровати, - а на кухне термостат, надо установить на панели более высокую температуру, мне вчера было жарко, вот я и убавил.
- Лежи, - Келли толкнула Эрика, так, что он упал обратно на подушку, и накрыла одеялом. - Тебе нельзя вставать, еще сильнее простудишься.
- Но, Келл, а в ванную мне можно сходить? - спросил Эрик, состроив гримасу огорчения, и развел руки в стороны. - Пожалуйста.
- Только на две минуты, - строго ответила она, - и завернись в одеяло. Пожалуйста.
Обменявшись взглядами, с трудом рассматривая друг друга в полутьме, они улыбнулись своей вежливости.
Вспыхнул свет, включенный Келли.
- В твоем шкафу заблудиться можно, - ворчала она, после долгих поисков вытаскивая махровый халат, - я почти превратилась в сосульку, - и, сунув руки в рукава, завязала пояс, - вот так и жить можно.
Ушла на кухню, разогрела в микроволновке, сваренный чьей-то заботливой рукой бульон. «Наверно, Софи постаралась». Быстренько выжала сок из двух апельсинов - полезный и легкий ужин для больного.
Уговорить Эрика поесть было несложно. Он никогда не страдал отсутствием аппетита, а сейчас его кормила с ложечки любимая женщина, приговаривая:
- Вот молодец, вот лапочка, - отправляя в послушно открываемый рот то кусочек тоста, то ложку бульона. - А говорил, не хочешь есть.
- Келли, для тебя готов на все, - хриплым простуженным голосом ответил Эрик, проглатывая последний кусок, и потребовал: - Пить. Хочу сока.
- Сию минуту, мой господин, - Келли радовалась, что Эрику значительно лучше, температура упала, и он в состоянии шутить, отхлебнула из стакана, пробуя, не слишком ли холодный напиток, и протянула сок Эрику, - на, милый, сам держи, а я пока схожу за лекарством.
- Не надо, - завопил Эрик и закашлялся, воспаленное горло отказывалось подчиняться хозяину и издавать громкие звуки.
- Вот видишь, моя радость, надо лечиться, еще как надо. Я хочу, чтобы послезавтра на рождество ты был пусть не совсем здоров, но крепко стоял на ногах.
Эрик и сам этого хотел сильнее всего, поэтому смирился и глотал таблетки, аккуратно беря их губами с ладони Келли. Вечер мог бы закончиться совсем иначе, но, несмотря на свои шутки и попытки казаться совершенно здоровым, сил у Эрика после еды не осталось. Хотелось лечь и вытянуться под одеялом, и чтобы рядышком была Келли.
- Келл, спасибо тебе за все, обещаю, что у нас будет самый настоящий праздник - с елкой, игрушками, подарками. Я сильный, я обязательно поправлюсь, - Эрик говорил с чувством, уверенно, крепко сжимая в ладони пальцы Келли. - Ты мне веришь?
- Верю, - она провела рукой по отросшим волосам Эрика, одобряюще улыбнулась, - а чтобы все случилось, как ты говоришь, тебе необходимо лечь и постараться уснуть.
- А ты? – в голосе была не прикрытая мольба.
- И я лягу, я не боюсь заразиться, правда, - Келли скинула халат, - подвинься, я хочу лежать на своем месте. Можно?
Эрик с радостью принял ее в свои объятия, откидываясь на подушку, вздохнул и, целуя Келли в макушку, сказал:
- Келли, я не знаю, как без тебя жил, мне так хочется домой. Хочется быть с тобой вместе. И я так хотел приехать на рождество в Майами, извини, что не получилось.
- Эрик, - Келли повернулась к нему лицом, не удержалась и потрогала его лоб - холодный, это хорошо - и поцеловала в щеку. - Я надеюсь и очень хочу верить, что это не последнее наше рождество, и следующее обязательно встретим дома, в Майами, - на пару секунд она замолчала и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза. - А еще я хочу… - продолжить Келли не смогла, мелькавшие ранее случайные мысли превратились совсем недавно в конкретное желание, но озвучить его она так и не осмелилась, а лишь еле слышно одними губами прошептала, - хочу встретить следующее рождество втроем.
- Что ты сказала? - Эрик не расслышал последние слова.
- Нет, ничего, - погладив его по плечу, натянула одеяло, - пора спать, завтра будем усиленно лечиться, мой милый.
Эрик заснул, а Келли долго лежала, глядя в потолок и наблюдая за игрой огоньков рекламы. Затем осторожно убрала руку мужчины со своей груди, встала с постели, подняла с пола халат, завертываясь в него, подошла к окну. На улице, не переставая, шел снег, он побелил крыши, окантовал карнизы и балконы домов, превратил деревья в причудливые фигуры. Дул сильный ветер, швыряя белые хлопья на стекло. Келли отпрянула от окна, ей показалсь, что мокрый, гадкий снег летит ей в лицо. Она не ощущала очарования зимней ночи. Заметая все вокруг, снег глушил звуки и, казалось, мешал дышать, заставляя делать глубокие вздохи. Снежинки кружились на ветру, налипая на крыши машин, засыпали сонный микрорайон. Келли не желала видеть сказочный мир, возникающий далеко внизу. Низкие вечнозеленые кустарники под снежными шапками, нетронутый мягкий пушистый ковер на зимней замерзшей траве, на тротуаре, кружащиеся, танцующие хлопья в сумрачном свете фонарей. Келли мечтала о белом песке, ярком, слепящем солнце, о пальмах, машущих лапами в такт порывам теплого атлантического ветра. О пляжах, о крокодилах, разгуливающих среди болот. Она хотела в Майами, хотела оказаться дома, в своей квартире, хотела широко распахнуть балконную дверь и впустить в спальню теплый влажный воздух. Хотела, чтобы Эрик был здоров, хотела быть с ним рядом, чувствовать его любовь, его заботу. Хотела оказаться вместе с любимым далеко от этого промозглого, насквозь пропитанного тоской и болью города. Смахнула со щек непрошеные глупые слезы и прошептала:
- Эрик, я люблю тебя и сделаю все, что в моих силах, лишь бы ты согласился вернуться домой. И как бы нам ни было сложно, вместе мы преодолеем все препятствия. Обязательно. Я хочу быть счастливой, хочу быть женой, матерью, - Келли сжала дрожащие губы, стерла ладонями слезы со щек и, гордо выпрямившись, уверенным тоном договорила, - и буду, с тобой, мой любимый.
Посмотрела последний раз в окно на мечущиеся за стеклом снежинки, улыбнулась сквозь слезы. «Видишь, Келли, рождество у тебя в этот раз настоящее, снежное». Небрежно повела плечами, сбрасывая халат, на цыпочках пробежала до кровати и осторожно, стараясь не разбудить Эрика, легла рядом с ним, привычно пощупала лоб, улыбнулась, повернулась на бок, прижимаясь спиной к груди Эрика, согнула в коленях ноги и просунула заледеневшие ступни ему между бедер. Эрик пошевелился, что-то пробормотал, но так и не проснувшись, обнял Келли за талию, прижал к себе и затих, негромко посапывая.
- Как дома, - прошептала Келли и закрыла глаза.
Она не видела, как прекратился снегопад, ветер разогнал тяжелые тучи и на черном далеком небе высыпали звезды. Оставался один день до рождества, до сказочной ночи, до волшебного праздника, когда сбываются все загаданные желания и исполняются самые сокровенные мечты.
@темы: .III.4 Погода, #fandom: CSI, CSI Miami: Эрик Делко, Келли Дюкейн (таб.30)