Акция от мастера: собери 13 Избранных и получи Апокалипсис!
Название: Lifelines
Бета: Guardian_of_Hell_Gate
Фандом: РИ "Ангелы Больших Городов"
Герои: Мин, Гил, Доминго, Кристина Клячкина
Тема: Рыцарь в белых доспехах
Объём: 3096 слова
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Саммари: каждый получает по заслугам
читать дальшеГоворят, что нет ночей таких же холодных, как в пустыне, как и нет их темней. Словно сам Дьявол придумал то место, где человека ждёт лишь погибель. Днём нещадно палит солнце, выжигая из песка останки золота, будто засыпая на многие мили белым пеплом; ночью же, из-под каждого камня, из щели каждой выползают в живительную прохладу мрака твари опасные и хищные; и горе путнику, что не нашёл себе ночлега.
Жар битвы схлынул ещё на закате и, утирая кровь с лица, генерал со счастливой улыбкой смотрел на обезображенные тела врагов, на запекающуюся кровь на песке и пурпурное солнце в фиалковом небе. Битва была выиграна - что ещё можно было пожелать, да и сам Король Хаоса будет доволен своими полководцами. Небрежно вытерев окровавленный меч о тело поверженного врага, Лучший - Гил, снял с пояса флягу, пытаясь сделать глоток воды, только сейчас осознав, как сильно терзает его жажда.
-Проклятье, - ругнулся он, отбрасывая в сторону уже не нужную "тыкву", потому как дно её было срублено в битве.
"Держу пари, хозяин, что Сильнейший и Прекраснейший обогнали тебя по количеству жертв?" - Прозвучал голос Гнева-меча в голове генерала, ибо не мог тот не съехидничать, хоть и устал, конечно, за время боя.
"Дело не в количестве, а в качестве. И, чтобы мне за то ничего не было", - усмехнулся Гил, убирая меч обратно в ножны.
Трое лучших полководцев Короля Хаоса были брошены на эту битву в Великой пустыне, которую много позже люди назовут Сахарой. Кровь запеклась на золотых доспехах главнокомандующего, дурманя сладковато-гнилостным ароматом, похлеще иного крепкого вина, а в глотке жгло так, что и вдохнуть было невозможно, но Гил был совершенно счастлив.
-Генерал, можно ли раз бивать лагерь? - Подоспел к главнокомандующему один из адъютантов, так же алый от обагрившей доспехи крови, но с лучезарнейшей улыбкой на губах.
-Нужно! - Ответил Гил, обнимая мальчишку-демона в порыве эйфории, что разливалась по венам. - О раненых пусть позаботятся, сожгут павших, а сейчас будет пир. Мой шатёр ещё не разбит? Бездельники! - Впившись в губы адъютанта поцелуем, далёким от нежного, как и от любовного, Гил толкнул его в песок, добавляя с радостной улыбкой. - Так пусть быстрей займутся этим - жажду видеть Сильнейшего и Прекраснейшего.
-Будет сделано, мой генерал! - Прошептал мальчишка в восхищении, поднимаясь с песка и отряхиваясь.
Только лучшее для лучших, а потому взвились к чёрному бездонному небу языки костров. Лагерь, возведённый с королевской роскошью, словно был предшественником тому самому "пиру во время чумы", что будет много столетий спустя. Охрана, выставленная у поля брани, по приказу одного из главнокомандующих, запрещала проигравшим ангелам забирать тела погибших, а всего в двух милях от кровавого месива из чёрного и белого, уже вовсю праздновали победу. Смех, знойные переборы струн, запахи: сладкий - вина, пряный - специй и неповторимый аромат мяса, приготовленного на углях. О павших нет смысла рыдать, ибо знали они, на что шли, погибли героями, а семьи их не останутся в обиде.
Переодевшись в свой красно-чёрный мундир, Гил ожидал обоих соратников: верного друга - Мина и любовника - Доминго. Трое они словно олицетворяли триаду единств: Жар Юга - жгучий брюнет Доминго с его спокойным нравом, но яростью огня, коли вывести из себя; Холод Севера - Гил с золотыми волосами и льдистыми глазами, столь же порывистый, как ветер во фьордах; и Загадку Востока - Мин с дивными разрезом хищных глаз цвета ночи с сумерками крыльев и роскошной гривы, смертоносный, чьи речи струились шёлком. Не смотря на то, что война длилась уже не первое десятилетие, ни одного из них ни разу не настиг сокрушительный удар оружия, как и из многих битв вышли легендарные полководцы победителями. Такие разные, но трое они понимали иногда с
полуслова друг друга, с полувзгляда и, казалось, нет дружбы крепче.
Уже переодевшись и смыв кровь с лиц, двое друзей приближались к Гилу, ещё не остывшие от пекла битвы.
-Доброго вечера, мой генерал, - приветливо изогнул тонкие губы Мин. Впрочем, как утверждали немногие очевидцы, он даже во сне улыбался безмятежно, точно младенец. - Спасибо за тёплый приём и заботу о ночлеге.
Молча подойдя к возлюбленному, обнял за талию Доминго Гила, привлекая и целуя в губы. Отношения этих двоих всегда были непростыми, словно течение горной реки - мягкие повороты русла сменяли резкие спуски по острым камням. Мин никогда не вмешивался, потому как не считал нужным лезть в чужую личную жизнь, да и быть щедро возблагодарённым за благие намерения хладным оружием потом не очень-то и хотелось.
-Прошу прощения, что отвлекаю, - в чёрных, словно у ворона, глазах, ни тени сожаления, - Но который из шатров мой?
Скрестив руки на груди, обманчиво-точёные, какими не всякая танцовщица похвастается, Мин ожидал ответа, когда окончится поцелуй - как и всегда, до выступившей крови на губах.
-А почему их три? - Обведя взглядом поляну, нахмурился Доминго, гневно глядя теперь на Гила, хоть и смотрел секунду назад с испепеляющей нежностью.
-Потому, что нас трое, - ответил генерал, вскидывая светлую бровь и искренне не понимая, в чём причина недовольства возлюбленного.
Мин молча возвёл очи куда-то вверх, к хладным звёздам, что манили сиянием вопреки всему тому пожарищу, что бушевало на земле. Эти двое, похоже, в принципе не могли разговаривать нормально. Всегда до крови, до разбитых губ и нередко до того, что один из них сидел, характерно морщась, выясняли они отношения, но неизменно оставались вместе, как бы ни ссорились. Словно повторяя судьбу Короля Хаоса, чью жизнерадостную улыбку похитила война, Мин всегда был один. Разные слухи ходили вокруг этого странного, как для блистательного воина, факта. Один шептали, что бросила светлооокая красавица с белыми крыльями, а потому он с безжалостностью изничтожал их род в каждой битве, другие говорили - влюблён в самого короля, и вот уже много лет
без ответа, однако никто не видел выходящих из его шатра или же покоев во дворце прелестниц или воинов. Выносили, нередко вперёд ногами, только изуродованные тела пленников. Жестокость Мина была притчей во языцех, и откуда столько яростной ненависти взялось в демоне, оставалось загадкой даже для Короля, однако никто не вставал между Прекраснейшим и его изощрёнными развлечениями.
-Ясно, - коротко ответил полководец, учтиво склоняя голову, и направляясь к тому из шатров, что был полностью возведён. - Приятного вечера, друзья.
У Мина не было ни малейшего желания встревать в ссору между возлюбленными - только тешатся, бранясь, известное дело. Тихо хлопнув в воздухе краем чёрно-красного плаща, Прекраснейший направился прочь, сладко улыбаясь тому, что ожидало его ночью.
Жестокость Мина не знала границ и горизонтов, каждый раз причудливо изменяясь, изыскивая новые способы доставить жертве как можно больше боли. И не было для Прекраснейшего слаще музыки, чем хрип, вместо сорванного голоса, чем хруст ломающихся костей и тягучего звука, с каким опускается на каменный пол капля крови из рваной раны, словно те одинокие, что предвещали дождь. Игрушками его были только юные пленницы и пленники-ангелы, люди крайне редко, ибо быстро умирали.
Услаждаться кровавыми мистериями Мин мог часами, капля за каплей похищая их молодость и красоту, жадно алкая даже предсмертные стоны и, как искренне полагал, дарил благо, неизменно убивая, дабы не оставить жизни с воспоминаниями о том, как насиловал нежную плоть, истязал душу.
Влажный воздух шатра наполнял аромат крови и смешивающиеся с ним мирта и аниса, отчего обоих стражников, хоть и привыкших к развлечениям Прекраснейшего (Ужаснейшего - за глаза), начало мутить ещё пару часов назад, но они стойко оставались на посту, стараясь не смотреть в ту сторону. Крики жертвы - мальчишки-ангела с глазами цвета весеннего дождя давно стихли, сменившись поскрипыванием цепей и шёпотом молитвы, но Мин до сих пор не отдавал приказа забрать бездыханного тела. Отрывать крылья - излюбленная забава Прекраснейшего - было делом прошлым. Заведённый азартом битвы, он пошёл ещё дальше, на сей раз выдергивая одно за другим белоснежные перья, не слыша уже ни просьб о пощаде, ни ругательств, которые юный небожитель, видимо, подцепил от демонов же в пылу сражения; как и чёрные прекрасные глаза Мина больше не видели ничего, кроме образа, что пришёл когда-то во сне и бликовал маревом перед ними. Тонкие пальцы с карминовыми каёмками ногтей впились под рёбра, ломая кости, в то время как жертва захлёбывалась предсмертным криком, и в пике агонии, сладкой и безумной в своей жестокости, Прекраснейший вырвал из груди ангела ещё трепещущее сердце, морщась и швыряя его к своим ногам. Игрушки были хороши живыми, но не с этой болезненной синевой и с остекленевшим ужасом в распахнутых глазах.
-Унесите и подготовьте ванну, - расслабленно вздохнул Мин, убирая за ухо влажную от крови прядь иссиня-чёрных волос, эбонитовым золотом неизменно скрывающим изящную спину от чужих взглядов.
Опустив затылок на край фарфоровой ниши, заменяющей в походных условиях бассейн, что находился в апартаментах, Прекраснейшей словно возвращался с небес на грешную землю, млея в ароматных объятиях воды. Без военной формы и сияющих доспехов он смотрелся совсем юношей, хрупким и нежным, с мягкими линиями скул, губ, и бархатным взглядом, однако впечатление это было столь же обманчиво, как и изменчивость миражей в пустыне - именно так подманивал поближе дивной красоты восточный дракон, смыкая острые зубы на горле доверчивой жертвы раз за разом.
Сквозь тонкие стены шатра доносились звуки музыки и весёлый смех, а так же совершенно чётко - звонкий голос Гила. Ни Доминго, ни его возлюбленный, никогда не чурались просто посидеть рядом с гвардейцами у костров и распевать песни под вино, но только не Мин. Случайно или намеренно, он ставил себя выше прочих, изредка только присоединяясь к всеобщему веселью, да и то уходил быстро, понимая, что его общество несколько смущает остальных. Прекраснейший не пил, не смеялся вместе со всеми, отчего-то тех самых шуток не понимая, как и не танцевал даже когда Доминго выходил к костру со своей гитарой, только молча дымил тонкой трубкой, напоминающей по очертаниям дамскую.
Толком не высушив волос, в которые всё ещё тонкими нитями вплетался аромат масел, Мин, в одном только чёрном шёлковом одеянии с косой застёжкой и высоким воротничком, скрывающим нежную шею, сидел у самого входа в шатёр, выбирая сорт табака для того, чтобы отдаться ежевечернему ритуалу курения, как вдруг под приоткрытый полог чёрной бабочкой впорхнула гитана. Опустившись на бедро, она плавно поднялась на локте, заливаясь смехом. Откинув голову назад, девушка радостно хохотала, обнажая ровные белоснежные зубы и мягко шурша по ковру с высоким ворсом чёрными локонами, тихо звеня в такт бубенцами на запястьях, щиколотках и по краю платка, небрежно подпоясывающему бёдра. Завидев Мина, что смотрел на неё с нескрываемым изумлением и
солнечной улыбкой, гитана рассмеялась ещё заразительней, вставая на четвереньки и, совершенно по-кошачьи, приближаясь теперь к полководцу.
Женщины из Клана Воров не участвовали в сражениях, но с удовольствием приходили в лагерь к победителям потом, развлекая песнями и плясками, а также норовя утащить кошелёк. Демонесса (совсем девчонка), или не знала, к кому попала или проиграла в фанты, но никуда не торопилась уходить, подкрадываясь к Прекраснейшему с томной улыбкой на тёмных губах.
-Привет, - промурлыкала она, складывая и снова расправляя за спиной чёрные перистые крылья. От неё пахло горькой травой и демонским вином, и, по-видимому, она сама не осознавала толком, что именно ей было нужно сейчас от сидящего напротив молодого мужчины.
-М... похоже, мне здесь совсем не рады, а потому я пошла, - тихо смеясь, она совершенно таким же манером направилась обратно, да вот незадача - из внутреннего кармана на юбке мошенницы выкатились несколько жемчужин.
Чёрные глаза Мина нехорошо вспыхнули. Настигнув воровку одним плавным, хищным движением, напоминающим бросок змеи, полководец перехватил девицу за тонкие щиколотки, резко притягивая к себе и переворачивая на спину. Оказавшись сидящей на полу с разведёнными ногами, гитана тихо охнула, демонстративно опуская тонкий подбородок и заливаясь пурпуром до корней волос.
-Воровать - грех, - мягко произнёс Мин, и не думая отпускать изящных щиколоток девушки со звонкими браслетами на них. Глаза её цвета вишен выдавали истинный возраст, совсем не юный, не смотря на девичью тонкость, как у веточки. Похожа на бродяжку из-за спутанных волос, а вот одежда её дорогой ткани и черты красивого некоей дикой прелестью лица были древне-изящными, словно ожила статуэтка языческой богини.
-Грех? Безгрешны лишь ангелы, - рассмеялась она, играя хриплыми жёсткими нотками в голосе.
-Придётся расплачиваться. Эти жемчужины принадлежали мне, - ответил Мин вкрадчиво, притягивая её к себе ближе.
Упираясь пыльной ступнёй в сильное плечо, гитана бесстрашно смотрела теперь в прекрасное лицо полководца, улыбаясь лукаво, как и положено языческой богине.
-Танцевать я не умею, пою я плохо, а вот пальцы у меня чуткие, как и губы сладкие, - почти прильнув к Мину, она беззвучно засмеялась, искря взглядом. - Вот потому и украла жемчужины. Не гневись, могу погадать. Много стоят мои слова... только правду скажу, Прекраснейший.
Не верил юный полководец гаданиям и приметам, считая себя выше этих сказок для любящих уши развесить, однако, вдохнув аромат волос гитаны, терпкий, словно сонное зелье, кивнул, отпуская щиколотки, недвусмысленным взглядом скользнув по обнажённым ногам чаровницы.
-Говори.
-Руку дай, - прошептала она. Словно в хмельном тумане, пряно-вишнёвом, как глаза гитаны, протянул ладонь Мин, склоняя голову на бок, сам не замечая того, как идёт ведомый самой древней магией. Перебравшись по ковру так близко, что почти касалась теперь коленями полководца, девушка, сложив ноги
по-турецки, повела кончиками пальцев по линиям. Ветер пустыни хладный, словно дыхание глубинных вод, влетел в шатёр, взволновав локоны гитаны, поднимая над полом и кружа в воздухе прозрачную белую пыльцу.
-Смерть твоя близка, Мин, - голос гитаны звучал тихо, но сильно,
словно из уст её говорила сила песчаного смерча. - Будет битва, решающая для народа нашего, где падёшь ты от руки ангела, равного которому по силе нет на земле.
Прекраснейший только тихо усмехнулся. Смерти ему желали многие из белокрылых и, уж конечно, сам Архонт, хотя бы за то, что он близок к Королю, как немногие. Пусть и смерть, но славная - так считал полководец.
-И всё? А как же мои великие подвиги? - Переспросил он, вглядываясь в сомнамбулическое движение тёмных губ гитаны.
-Подвиги? По ним и награда, - промолвила она, медленно поднимая взгляд туманный и тяжёлый, не глядя уже на ладонь полководца. - За все грехи твои, за гордыню твою, за жестокость такую, что не у всяких бешеных зверей бывает, тебя предадут забвению, а тело твоё так и не будет похоронено, - гордо вскинув подбородок, гитана продолжала говорить, не обращая внимания на ужас, сменяющийся гневом в тёмных миндалевидных глазах Мина. - Ты получишь свои белые крылья, как и мечтаешь, но в следующем воплощении своём не летать тебе по небу, а пресмыкаться по земле. Есть траву тебе, и жить одному средь боли и одиночества, терпеть унижения из-за клятой красоты твоей. И та тьма, что застилает взор сейчас, останется после смерти с тобой навечно.
Не в силах поверить сказанному - столь ужасны были речи бродяжки, Мин рассвирепел, а смуглая кожа его побелела от праведного гнева, что снова затмил свет дня. Затрепетали тонкие крылышки точёного носа полководца, скривились в отвратительной гримасе губы, и, не понимая, что творит, выхватил серебряный кинжал из-под одной из подушек. Притянув к себе за руку гадалку, Прекраснейший вонзил в спину по самую рукоять острый клинок. Точно в сердце.
-Ни единому слову не верю, - прошипел Мин, часто дыша, словно от быстрого бега.
-Будь ты проклят, - ответила гитана, замирая с широко распахнутымb глазами и улыбкой на влажных от крови губах.
Оттолкнув от себя мёртвое тело с кинжалом, торчащим из спины, Мин, вздрогнув, словно мороз пробежал под шёлковым одеянием, попятился назад. Чувство, сродни страху, овладело полководцем впервые в жизни, наполняя душу ощущением льда, словно сам Смерть был рядом.
-Уберите её, - тихо произнёс полководец, выходя из шатра в холод ночи, не оглядываясь назад.
Перед смертью не надышишься, но не мог налюбоваться Мин собственным отражением в зеркале. Словно прекрасный юноша Нарцисс, которого сгубила красота, он не мог насмотреться на отражение белых доспехов, таких, что носят ангелы. Так уж распорядилась жестокая судьба - он родился демоном, всю жизнь мечтая быть белокрылым и, убивая их сотнями, мечтал только об одном - о снежно-чистом великолепии за спиной, вместо тяжёлых кожистых цвета ночи. В эту битву, как сказал Король на Совете - последнюю, он выходил украшенный перьями ангелов, сплошь покрывающими смертоносную чешую на собственных крыльях.
-Я не такой, как они все, - шептал Мин, млея от наслаждения. - Видишь, спящий Бог, как ты ошибся, не взяв на службу меня. Меня, а не этих недостойных, которые пали к моим ногам, поверженными.
Ангельский лик, белоснежные крылья и чёрная, как сама ночь, душа в сияющей светом оболочке.
Смерть легендарного полководца не была героической, как мечталось ему с детства. Умирая, пронзенный мечом Архонта в самое сердце, он улыбался так нежно, словно видел лик Бога в раскалённо-белом солнце перед своими глазами.
О нём не сложили легенд, как и тело Мина не было похоронено. Осталось только имя в летописях, звание, да крохотная гравюра чёрным по белому, ибо нет проклятия страшнее, чем забвение, чем слова, сказанные гитаной за секунду до смерти и подкреплённые обещанием Архонта не увидеть никогда больше дневного света за все те грехи, в коих был виноват жаждущий белых крыльев.
* * *
Бродяжка и нынешняя глава Клана Воров Кристина Клячкина, любила приврать для красного словца и наврать с три короба, ради небольшой корыстной выгоды. Обмануть ей не стоило любого, даже у ребёнка конфетку отобрать, если есть очень хотелось. Совсем, как сейчас, например. Поставив огромных размеров сумку на скамейку, Кристина методично исследовала её содержимое вплоть до самого дна, однако, так и не найдя мелочи, сердито плюнула на асфальт, словно тот был виноват во всём. День как не задался с самого утра, так и грозил завершиться столь же безрадостно для неё. Сначала хлынул ливень, а потому Кристине пришлось пережидать его в дешёвой забегаловке, да и то выперли довольно быстро - не пустят на банкет, когда в кармане баксов нет - после чего воровка мокла под дождём в парке. Взошло солнце и начало парить, словно в пустыне.
Жадно глотая воздух, Кристина шла по парку, дёргая за ветки деревьев, потому как нет-нет, да сыпались дождевые капли на загорелые плечи её, хоть немного оживляя прохладой.
Странное ощущение близости существа подобного, равного, заставило так и замереть, не поставив на землю ступню. Оглядевшись, Кристина безошибочно определила, кто именно стал источником её беспокойства. Молодой азиат. Он, в отличии от прочих посетителей парка, отчего-то не прятался в тени дерева от слепящих лучей солнца, нещадно припекающего даже её светлую макушку. Нисколько не опасаясь за светлый чеонгсам, иностранец кормил с рук голубей.
-Эй, молодой человек? Человек молодой! - Радостно каркнула Кристина своим хриплым голосом, смело приближаясь к чужестранцу. - Хотите, погадаю? Всю правду скажу...
Но так и не смогла договорить привычную фразу до конца. Замерла, остановленная пронзительным голубым взглядом дивного азиата, направленным на неё и будто насквозь, безмятежного, как небо над головой.
-Простите? - Переспросил он, мягко улыбаясь в ответ, доверчиво, словно ребёнок.
Кристина вспомнила. Она так и не забыла ни одну из прошлых жизней, а уж верили ли ей, дело десятое. Шатёр и душную ночь после битвы, предсказание и проклятие. "А ты изменился, Мин.., - подумала гитана, зная, что голубые глаза его всё равно не увидят ни чёрных крыльев у неё за спиной, ни белых
голубей... ничего. - Даже таких, как ты, исправляет могила. И, знаешь, твоё новое воплощение тебе больше подходит".
-Ничего-ничего, красавэц, - чирикнула Кристина, огибая азиата так, чтобы не задеть белого чешуйчатого крыла, что видела за его плечами. - Говорю, скоро счастье своё найдёшь.
Белый змей-аспид, видимый только глазами тех, кто просвещён, тихо улыбнулся в ответ бывшей гитане.
Бета: Guardian_of_Hell_Gate
Фандом: РИ "Ангелы Больших Городов"
Герои: Мин, Гил, Доминго, Кристина Клячкина
Тема: Рыцарь в белых доспехах
Объём: 3096 слова
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Саммари: каждый получает по заслугам
читать дальшеГоворят, что нет ночей таких же холодных, как в пустыне, как и нет их темней. Словно сам Дьявол придумал то место, где человека ждёт лишь погибель. Днём нещадно палит солнце, выжигая из песка останки золота, будто засыпая на многие мили белым пеплом; ночью же, из-под каждого камня, из щели каждой выползают в живительную прохладу мрака твари опасные и хищные; и горе путнику, что не нашёл себе ночлега.
Жар битвы схлынул ещё на закате и, утирая кровь с лица, генерал со счастливой улыбкой смотрел на обезображенные тела врагов, на запекающуюся кровь на песке и пурпурное солнце в фиалковом небе. Битва была выиграна - что ещё можно было пожелать, да и сам Король Хаоса будет доволен своими полководцами. Небрежно вытерев окровавленный меч о тело поверженного врага, Лучший - Гил, снял с пояса флягу, пытаясь сделать глоток воды, только сейчас осознав, как сильно терзает его жажда.
-Проклятье, - ругнулся он, отбрасывая в сторону уже не нужную "тыкву", потому как дно её было срублено в битве.
"Держу пари, хозяин, что Сильнейший и Прекраснейший обогнали тебя по количеству жертв?" - Прозвучал голос Гнева-меча в голове генерала, ибо не мог тот не съехидничать, хоть и устал, конечно, за время боя.
"Дело не в количестве, а в качестве. И, чтобы мне за то ничего не было", - усмехнулся Гил, убирая меч обратно в ножны.
Трое лучших полководцев Короля Хаоса были брошены на эту битву в Великой пустыне, которую много позже люди назовут Сахарой. Кровь запеклась на золотых доспехах главнокомандующего, дурманя сладковато-гнилостным ароматом, похлеще иного крепкого вина, а в глотке жгло так, что и вдохнуть было невозможно, но Гил был совершенно счастлив.
-Генерал, можно ли раз бивать лагерь? - Подоспел к главнокомандующему один из адъютантов, так же алый от обагрившей доспехи крови, но с лучезарнейшей улыбкой на губах.
-Нужно! - Ответил Гил, обнимая мальчишку-демона в порыве эйфории, что разливалась по венам. - О раненых пусть позаботятся, сожгут павших, а сейчас будет пир. Мой шатёр ещё не разбит? Бездельники! - Впившись в губы адъютанта поцелуем, далёким от нежного, как и от любовного, Гил толкнул его в песок, добавляя с радостной улыбкой. - Так пусть быстрей займутся этим - жажду видеть Сильнейшего и Прекраснейшего.
-Будет сделано, мой генерал! - Прошептал мальчишка в восхищении, поднимаясь с песка и отряхиваясь.
Только лучшее для лучших, а потому взвились к чёрному бездонному небу языки костров. Лагерь, возведённый с королевской роскошью, словно был предшественником тому самому "пиру во время чумы", что будет много столетий спустя. Охрана, выставленная у поля брани, по приказу одного из главнокомандующих, запрещала проигравшим ангелам забирать тела погибших, а всего в двух милях от кровавого месива из чёрного и белого, уже вовсю праздновали победу. Смех, знойные переборы струн, запахи: сладкий - вина, пряный - специй и неповторимый аромат мяса, приготовленного на углях. О павших нет смысла рыдать, ибо знали они, на что шли, погибли героями, а семьи их не останутся в обиде.
Переодевшись в свой красно-чёрный мундир, Гил ожидал обоих соратников: верного друга - Мина и любовника - Доминго. Трое они словно олицетворяли триаду единств: Жар Юга - жгучий брюнет Доминго с его спокойным нравом, но яростью огня, коли вывести из себя; Холод Севера - Гил с золотыми волосами и льдистыми глазами, столь же порывистый, как ветер во фьордах; и Загадку Востока - Мин с дивными разрезом хищных глаз цвета ночи с сумерками крыльев и роскошной гривы, смертоносный, чьи речи струились шёлком. Не смотря на то, что война длилась уже не первое десятилетие, ни одного из них ни разу не настиг сокрушительный удар оружия, как и из многих битв вышли легендарные полководцы победителями. Такие разные, но трое они понимали иногда с
полуслова друг друга, с полувзгляда и, казалось, нет дружбы крепче.
Уже переодевшись и смыв кровь с лиц, двое друзей приближались к Гилу, ещё не остывшие от пекла битвы.
-Доброго вечера, мой генерал, - приветливо изогнул тонкие губы Мин. Впрочем, как утверждали немногие очевидцы, он даже во сне улыбался безмятежно, точно младенец. - Спасибо за тёплый приём и заботу о ночлеге.
Молча подойдя к возлюбленному, обнял за талию Доминго Гила, привлекая и целуя в губы. Отношения этих двоих всегда были непростыми, словно течение горной реки - мягкие повороты русла сменяли резкие спуски по острым камням. Мин никогда не вмешивался, потому как не считал нужным лезть в чужую личную жизнь, да и быть щедро возблагодарённым за благие намерения хладным оружием потом не очень-то и хотелось.
-Прошу прощения, что отвлекаю, - в чёрных, словно у ворона, глазах, ни тени сожаления, - Но который из шатров мой?
Скрестив руки на груди, обманчиво-точёные, какими не всякая танцовщица похвастается, Мин ожидал ответа, когда окончится поцелуй - как и всегда, до выступившей крови на губах.
-А почему их три? - Обведя взглядом поляну, нахмурился Доминго, гневно глядя теперь на Гила, хоть и смотрел секунду назад с испепеляющей нежностью.
-Потому, что нас трое, - ответил генерал, вскидывая светлую бровь и искренне не понимая, в чём причина недовольства возлюбленного.
Мин молча возвёл очи куда-то вверх, к хладным звёздам, что манили сиянием вопреки всему тому пожарищу, что бушевало на земле. Эти двое, похоже, в принципе не могли разговаривать нормально. Всегда до крови, до разбитых губ и нередко до того, что один из них сидел, характерно морщась, выясняли они отношения, но неизменно оставались вместе, как бы ни ссорились. Словно повторяя судьбу Короля Хаоса, чью жизнерадостную улыбку похитила война, Мин всегда был один. Разные слухи ходили вокруг этого странного, как для блистательного воина, факта. Один шептали, что бросила светлооокая красавица с белыми крыльями, а потому он с безжалостностью изничтожал их род в каждой битве, другие говорили - влюблён в самого короля, и вот уже много лет
без ответа, однако никто не видел выходящих из его шатра или же покоев во дворце прелестниц или воинов. Выносили, нередко вперёд ногами, только изуродованные тела пленников. Жестокость Мина была притчей во языцех, и откуда столько яростной ненависти взялось в демоне, оставалось загадкой даже для Короля, однако никто не вставал между Прекраснейшим и его изощрёнными развлечениями.
-Ясно, - коротко ответил полководец, учтиво склоняя голову, и направляясь к тому из шатров, что был полностью возведён. - Приятного вечера, друзья.
У Мина не было ни малейшего желания встревать в ссору между возлюбленными - только тешатся, бранясь, известное дело. Тихо хлопнув в воздухе краем чёрно-красного плаща, Прекраснейший направился прочь, сладко улыбаясь тому, что ожидало его ночью.
Жестокость Мина не знала границ и горизонтов, каждый раз причудливо изменяясь, изыскивая новые способы доставить жертве как можно больше боли. И не было для Прекраснейшего слаще музыки, чем хрип, вместо сорванного голоса, чем хруст ломающихся костей и тягучего звука, с каким опускается на каменный пол капля крови из рваной раны, словно те одинокие, что предвещали дождь. Игрушками его были только юные пленницы и пленники-ангелы, люди крайне редко, ибо быстро умирали.
Услаждаться кровавыми мистериями Мин мог часами, капля за каплей похищая их молодость и красоту, жадно алкая даже предсмертные стоны и, как искренне полагал, дарил благо, неизменно убивая, дабы не оставить жизни с воспоминаниями о том, как насиловал нежную плоть, истязал душу.
Влажный воздух шатра наполнял аромат крови и смешивающиеся с ним мирта и аниса, отчего обоих стражников, хоть и привыкших к развлечениям Прекраснейшего (Ужаснейшего - за глаза), начало мутить ещё пару часов назад, но они стойко оставались на посту, стараясь не смотреть в ту сторону. Крики жертвы - мальчишки-ангела с глазами цвета весеннего дождя давно стихли, сменившись поскрипыванием цепей и шёпотом молитвы, но Мин до сих пор не отдавал приказа забрать бездыханного тела. Отрывать крылья - излюбленная забава Прекраснейшего - было делом прошлым. Заведённый азартом битвы, он пошёл ещё дальше, на сей раз выдергивая одно за другим белоснежные перья, не слыша уже ни просьб о пощаде, ни ругательств, которые юный небожитель, видимо, подцепил от демонов же в пылу сражения; как и чёрные прекрасные глаза Мина больше не видели ничего, кроме образа, что пришёл когда-то во сне и бликовал маревом перед ними. Тонкие пальцы с карминовыми каёмками ногтей впились под рёбра, ломая кости, в то время как жертва захлёбывалась предсмертным криком, и в пике агонии, сладкой и безумной в своей жестокости, Прекраснейший вырвал из груди ангела ещё трепещущее сердце, морщась и швыряя его к своим ногам. Игрушки были хороши живыми, но не с этой болезненной синевой и с остекленевшим ужасом в распахнутых глазах.
-Унесите и подготовьте ванну, - расслабленно вздохнул Мин, убирая за ухо влажную от крови прядь иссиня-чёрных волос, эбонитовым золотом неизменно скрывающим изящную спину от чужих взглядов.
Опустив затылок на край фарфоровой ниши, заменяющей в походных условиях бассейн, что находился в апартаментах, Прекраснейшей словно возвращался с небес на грешную землю, млея в ароматных объятиях воды. Без военной формы и сияющих доспехов он смотрелся совсем юношей, хрупким и нежным, с мягкими линиями скул, губ, и бархатным взглядом, однако впечатление это было столь же обманчиво, как и изменчивость миражей в пустыне - именно так подманивал поближе дивной красоты восточный дракон, смыкая острые зубы на горле доверчивой жертвы раз за разом.
Сквозь тонкие стены шатра доносились звуки музыки и весёлый смех, а так же совершенно чётко - звонкий голос Гила. Ни Доминго, ни его возлюбленный, никогда не чурались просто посидеть рядом с гвардейцами у костров и распевать песни под вино, но только не Мин. Случайно или намеренно, он ставил себя выше прочих, изредка только присоединяясь к всеобщему веселью, да и то уходил быстро, понимая, что его общество несколько смущает остальных. Прекраснейший не пил, не смеялся вместе со всеми, отчего-то тех самых шуток не понимая, как и не танцевал даже когда Доминго выходил к костру со своей гитарой, только молча дымил тонкой трубкой, напоминающей по очертаниям дамскую.
Толком не высушив волос, в которые всё ещё тонкими нитями вплетался аромат масел, Мин, в одном только чёрном шёлковом одеянии с косой застёжкой и высоким воротничком, скрывающим нежную шею, сидел у самого входа в шатёр, выбирая сорт табака для того, чтобы отдаться ежевечернему ритуалу курения, как вдруг под приоткрытый полог чёрной бабочкой впорхнула гитана. Опустившись на бедро, она плавно поднялась на локте, заливаясь смехом. Откинув голову назад, девушка радостно хохотала, обнажая ровные белоснежные зубы и мягко шурша по ковру с высоким ворсом чёрными локонами, тихо звеня в такт бубенцами на запястьях, щиколотках и по краю платка, небрежно подпоясывающему бёдра. Завидев Мина, что смотрел на неё с нескрываемым изумлением и
солнечной улыбкой, гитана рассмеялась ещё заразительней, вставая на четвереньки и, совершенно по-кошачьи, приближаясь теперь к полководцу.
Женщины из Клана Воров не участвовали в сражениях, но с удовольствием приходили в лагерь к победителям потом, развлекая песнями и плясками, а также норовя утащить кошелёк. Демонесса (совсем девчонка), или не знала, к кому попала или проиграла в фанты, но никуда не торопилась уходить, подкрадываясь к Прекраснейшему с томной улыбкой на тёмных губах.
-Привет, - промурлыкала она, складывая и снова расправляя за спиной чёрные перистые крылья. От неё пахло горькой травой и демонским вином, и, по-видимому, она сама не осознавала толком, что именно ей было нужно сейчас от сидящего напротив молодого мужчины.
-М... похоже, мне здесь совсем не рады, а потому я пошла, - тихо смеясь, она совершенно таким же манером направилась обратно, да вот незадача - из внутреннего кармана на юбке мошенницы выкатились несколько жемчужин.
Чёрные глаза Мина нехорошо вспыхнули. Настигнув воровку одним плавным, хищным движением, напоминающим бросок змеи, полководец перехватил девицу за тонкие щиколотки, резко притягивая к себе и переворачивая на спину. Оказавшись сидящей на полу с разведёнными ногами, гитана тихо охнула, демонстративно опуская тонкий подбородок и заливаясь пурпуром до корней волос.
-Воровать - грех, - мягко произнёс Мин, и не думая отпускать изящных щиколоток девушки со звонкими браслетами на них. Глаза её цвета вишен выдавали истинный возраст, совсем не юный, не смотря на девичью тонкость, как у веточки. Похожа на бродяжку из-за спутанных волос, а вот одежда её дорогой ткани и черты красивого некоей дикой прелестью лица были древне-изящными, словно ожила статуэтка языческой богини.
-Грех? Безгрешны лишь ангелы, - рассмеялась она, играя хриплыми жёсткими нотками в голосе.
-Придётся расплачиваться. Эти жемчужины принадлежали мне, - ответил Мин вкрадчиво, притягивая её к себе ближе.
Упираясь пыльной ступнёй в сильное плечо, гитана бесстрашно смотрела теперь в прекрасное лицо полководца, улыбаясь лукаво, как и положено языческой богине.
-Танцевать я не умею, пою я плохо, а вот пальцы у меня чуткие, как и губы сладкие, - почти прильнув к Мину, она беззвучно засмеялась, искря взглядом. - Вот потому и украла жемчужины. Не гневись, могу погадать. Много стоят мои слова... только правду скажу, Прекраснейший.
Не верил юный полководец гаданиям и приметам, считая себя выше этих сказок для любящих уши развесить, однако, вдохнув аромат волос гитаны, терпкий, словно сонное зелье, кивнул, отпуская щиколотки, недвусмысленным взглядом скользнув по обнажённым ногам чаровницы.
-Говори.
-Руку дай, - прошептала она. Словно в хмельном тумане, пряно-вишнёвом, как глаза гитаны, протянул ладонь Мин, склоняя голову на бок, сам не замечая того, как идёт ведомый самой древней магией. Перебравшись по ковру так близко, что почти касалась теперь коленями полководца, девушка, сложив ноги
по-турецки, повела кончиками пальцев по линиям. Ветер пустыни хладный, словно дыхание глубинных вод, влетел в шатёр, взволновав локоны гитаны, поднимая над полом и кружа в воздухе прозрачную белую пыльцу.
-Смерть твоя близка, Мин, - голос гитаны звучал тихо, но сильно,
словно из уст её говорила сила песчаного смерча. - Будет битва, решающая для народа нашего, где падёшь ты от руки ангела, равного которому по силе нет на земле.
Прекраснейший только тихо усмехнулся. Смерти ему желали многие из белокрылых и, уж конечно, сам Архонт, хотя бы за то, что он близок к Королю, как немногие. Пусть и смерть, но славная - так считал полководец.
-И всё? А как же мои великие подвиги? - Переспросил он, вглядываясь в сомнамбулическое движение тёмных губ гитаны.
-Подвиги? По ним и награда, - промолвила она, медленно поднимая взгляд туманный и тяжёлый, не глядя уже на ладонь полководца. - За все грехи твои, за гордыню твою, за жестокость такую, что не у всяких бешеных зверей бывает, тебя предадут забвению, а тело твоё так и не будет похоронено, - гордо вскинув подбородок, гитана продолжала говорить, не обращая внимания на ужас, сменяющийся гневом в тёмных миндалевидных глазах Мина. - Ты получишь свои белые крылья, как и мечтаешь, но в следующем воплощении своём не летать тебе по небу, а пресмыкаться по земле. Есть траву тебе, и жить одному средь боли и одиночества, терпеть унижения из-за клятой красоты твоей. И та тьма, что застилает взор сейчас, останется после смерти с тобой навечно.
Не в силах поверить сказанному - столь ужасны были речи бродяжки, Мин рассвирепел, а смуглая кожа его побелела от праведного гнева, что снова затмил свет дня. Затрепетали тонкие крылышки точёного носа полководца, скривились в отвратительной гримасе губы, и, не понимая, что творит, выхватил серебряный кинжал из-под одной из подушек. Притянув к себе за руку гадалку, Прекраснейший вонзил в спину по самую рукоять острый клинок. Точно в сердце.
-Ни единому слову не верю, - прошипел Мин, часто дыша, словно от быстрого бега.
-Будь ты проклят, - ответила гитана, замирая с широко распахнутымb глазами и улыбкой на влажных от крови губах.
Оттолкнув от себя мёртвое тело с кинжалом, торчащим из спины, Мин, вздрогнув, словно мороз пробежал под шёлковым одеянием, попятился назад. Чувство, сродни страху, овладело полководцем впервые в жизни, наполняя душу ощущением льда, словно сам Смерть был рядом.
-Уберите её, - тихо произнёс полководец, выходя из шатра в холод ночи, не оглядываясь назад.
Перед смертью не надышишься, но не мог налюбоваться Мин собственным отражением в зеркале. Словно прекрасный юноша Нарцисс, которого сгубила красота, он не мог насмотреться на отражение белых доспехов, таких, что носят ангелы. Так уж распорядилась жестокая судьба - он родился демоном, всю жизнь мечтая быть белокрылым и, убивая их сотнями, мечтал только об одном - о снежно-чистом великолепии за спиной, вместо тяжёлых кожистых цвета ночи. В эту битву, как сказал Король на Совете - последнюю, он выходил украшенный перьями ангелов, сплошь покрывающими смертоносную чешую на собственных крыльях.
-Я не такой, как они все, - шептал Мин, млея от наслаждения. - Видишь, спящий Бог, как ты ошибся, не взяв на службу меня. Меня, а не этих недостойных, которые пали к моим ногам, поверженными.
Ангельский лик, белоснежные крылья и чёрная, как сама ночь, душа в сияющей светом оболочке.
Смерть легендарного полководца не была героической, как мечталось ему с детства. Умирая, пронзенный мечом Архонта в самое сердце, он улыбался так нежно, словно видел лик Бога в раскалённо-белом солнце перед своими глазами.
О нём не сложили легенд, как и тело Мина не было похоронено. Осталось только имя в летописях, звание, да крохотная гравюра чёрным по белому, ибо нет проклятия страшнее, чем забвение, чем слова, сказанные гитаной за секунду до смерти и подкреплённые обещанием Архонта не увидеть никогда больше дневного света за все те грехи, в коих был виноват жаждущий белых крыльев.
* * *
Бродяжка и нынешняя глава Клана Воров Кристина Клячкина, любила приврать для красного словца и наврать с три короба, ради небольшой корыстной выгоды. Обмануть ей не стоило любого, даже у ребёнка конфетку отобрать, если есть очень хотелось. Совсем, как сейчас, например. Поставив огромных размеров сумку на скамейку, Кристина методично исследовала её содержимое вплоть до самого дна, однако, так и не найдя мелочи, сердито плюнула на асфальт, словно тот был виноват во всём. День как не задался с самого утра, так и грозил завершиться столь же безрадостно для неё. Сначала хлынул ливень, а потому Кристине пришлось пережидать его в дешёвой забегаловке, да и то выперли довольно быстро - не пустят на банкет, когда в кармане баксов нет - после чего воровка мокла под дождём в парке. Взошло солнце и начало парить, словно в пустыне.
Жадно глотая воздух, Кристина шла по парку, дёргая за ветки деревьев, потому как нет-нет, да сыпались дождевые капли на загорелые плечи её, хоть немного оживляя прохладой.
Странное ощущение близости существа подобного, равного, заставило так и замереть, не поставив на землю ступню. Оглядевшись, Кристина безошибочно определила, кто именно стал источником её беспокойства. Молодой азиат. Он, в отличии от прочих посетителей парка, отчего-то не прятался в тени дерева от слепящих лучей солнца, нещадно припекающего даже её светлую макушку. Нисколько не опасаясь за светлый чеонгсам, иностранец кормил с рук голубей.
-Эй, молодой человек? Человек молодой! - Радостно каркнула Кристина своим хриплым голосом, смело приближаясь к чужестранцу. - Хотите, погадаю? Всю правду скажу...
Но так и не смогла договорить привычную фразу до конца. Замерла, остановленная пронзительным голубым взглядом дивного азиата, направленным на неё и будто насквозь, безмятежного, как небо над головой.
-Простите? - Переспросил он, мягко улыбаясь в ответ, доверчиво, словно ребёнок.
Кристина вспомнила. Она так и не забыла ни одну из прошлых жизней, а уж верили ли ей, дело десятое. Шатёр и душную ночь после битвы, предсказание и проклятие. "А ты изменился, Мин.., - подумала гитана, зная, что голубые глаза его всё равно не увидят ни чёрных крыльев у неё за спиной, ни белых
голубей... ничего. - Даже таких, как ты, исправляет могила. И, знаешь, твоё новое воплощение тебе больше подходит".
-Ничего-ничего, красавэц, - чирикнула Кристина, огибая азиата так, чтобы не задеть белого чешуйчатого крыла, что видела за его плечами. - Говорю, скоро счастье своё найдёшь.
Белый змей-аспид, видимый только глазами тех, кто просвещён, тихо улыбнулся в ответ бывшей гитане.
@темы: .II.3 Фэнтези, РИ "Ангелы больших городов": фэндом в целом (таб.100), #fandom: Ролёвки
-
-
09.06.2009 в 23:32Но читается на одном дыхании
-
-
10.06.2009 в 15:26