[chipchirgan]

10.
Название: For who has sight so keen and strong.
Фандом: Stargate Atlantis.
Герои: Джон Шеппард, Дэйв Шеппард, Родни МакКей, мельком Нэнси Шеппард.
Тема: Камень.
Объём: 2671 слово.
Тип: пре-слэш.
Рейтинг: G.
Саммари: АУ, где Дэйв - ученый, которого занесло на Атлантиду, а Джон - продолжатель дела отца.
Авторские примечания: авторский произвол, ООС всех.

Читать

В первой весточке Дэйва оттуда, куда он с таким восторгом отправился, – несколько слов о себе (жив, здоров, счастлив так, что зубы сводит) и огромная простыня про людей, с которыми ему выпала честь работать. Джон подозревает, что это просто компенсация за то, что он не может растрепать всему свету все до мельчайших подробностей. Уровень секретности занятий Дэйва на сей раз так высок, что за Джоном не придут, если он узнает хоть что-нибудь, у него просто сама собой взорвется голова.
Дэйв вообще очень любит людей, и живущих, и давно умерших, – на то он и историк-антрополог-этнолог-еще какой-нибудь «лог», Джон уже не помнит, что последнее было у Дэйва в фокусе. Но простыня слишком обширная даже для него, и в ней фигурируют только члены его команды, обо всем остальном Дэйв выразительно молчит. Команда, конечно, огромная, судя по всему, но... Даже Нэнси впечатлена многословностью шурина.
Большая часть вдохновенного повествования посвящена некоему астрофизику – имен Дэйв не называет, но любому, кто хоть немного ориентируется в научном мире, не составило бы труда понять, о ком он. Даже Джону загадочный герой кажется знакомым. Песнопения продолжаются от письма к письму с завидным постоянством, и скоро Джона начинают разрывать желание увидеть этого человека и раздражение.
Когда Дэйв наконец появляется на пороге дома Джона, он не один. В этот момент в Джоне больше раздражения, чем любопытства, и он с подозрением смотрит на гостя. Чем дольше он смотрит, тем сильнее становится его раздражение, потому что ничего такого замечательного в дважды докторе наук Родни МакКее нет. Честно говоря, дважды доктор просто ужасен: самолюбивая надменность так и хлещет во все стороны, и Джон скоро начинает задыхаться, как будто от чувства снисходительно-презрительного превосходства, исходящего от МакКея, загустевает воздух.
Джон с трудом высиживает обед и спрашивает брата, когда они остаются одни:
- Что это было?
Дэйв непонимающе смотрит на него.
- Я ждал ангела, а ты притащил напыщенного козла, – объясняет Джон и выжидательно смотрит на Дэйва.
Дэйв и не думает извиняться.
- О, – говорит он, – я знаю, что Родни может произвести впечатление не очень приятного малого, но стоит только узнать его получше...
- О, – замечает Джон, – есть всего одна маленькая проблема: Родни произвел на меня впечатление малого, на узнавание которого мне совсем не хочется тратить время.
Дэйв явно не ожидал такой отповеди. Он робко улыбается.
- Прости, Джон. Правда, прости. Мы так долго живем вместе, что я научился не замечать реакцию новых людей на Родни. Ты же не выставишь его за дверь?
Джон вздыхает, Дэйв улыбается шире.
- Он правда не такой уж плохой.
Да, МакКей еще хуже, но Джон ничего не может поделать. Глядя, как Дэйв липнет к канадцу, Джон понимает, что либо он смиряется с присутствием в доме враждебной сущности, либо прощается с Дэйвом.
- По-моему, у вас из-за него одни неприятности, нет? – спрашивает он как-то раз; МакКей спит после обеда, а братья сидят во дворе.
Дэйв издает приглушенный смешок.
- Риск очень велик, но я его вроде как сдерживаю. В смысле, он ужасно любит командовать, но знает, как я восхищаюсь им, и чаще всего слушает меня.
Джон качает головой.
- Все равно не понимаю. Чем там можно восхищаться?
Лицо Дэйва смягчается.
- На первый взгляд он неразрешимая загадка, но потом...
- Узнаешь его получше? – едко перебивает Джон.
- Именно, – смеется Дэйв. – Потом узнаешь его получше и понимаешь, что вся его надменность и сарказм, и упрямо вскинутый подбородок – не более, чем защитные механизмы. Начинаешь копать и обнаруживаешь острый ум, редкое чувство юмора, умение сопереживать...
- Господи, ну и яму ты, должно быть, выкопал! – восклицает Джон, в притворном ужасе взмахивая руками.
Дэйв хохочет, но, отсмеявшись, внимательно смотрит на брата.
- Я серьезно, – говорит он. – Он хороший человек. Он редко показывает свою хорошую сторону, потому что... ну, ты понимаешь, тяжело опускать щиты, которые однажды пришлось поднять. Но если он решает протянуть тебе руку помощи, это твердая и надежная рука.
Джон задумывается.
- Ну, – осторожно замечает он, – в данном случае меня волнуют только две вещи: чтобы тебе нравились люди, с которыми ты работаешь, и чтобы они не подвергали тебя опасности. Кстати, что за люди в твоей команде, кроме МакКея?
После этого разговора Джон думает, что надо дать МакКею шанс – однако оказывается, что МакКею это не нужно. Он наслаждается уютом и домашней атмосферой, которых ему очевидно не хватает там, откуда они с Дэйвом пришли, но не менее очевидно то, что ему не нужна компания и любезные беседы с хозяевами. Иногда они с Дэйвом разговаривают или ходят гулять, но остальное время МакКей тратит на еду, чтение и сон и уделяет Джону и Нэнси ровно столько внимания, сколько нужно, чтобы не показаться совсем уж невоспитанным. Дэйв говорит, что МакКей очень вежлив с ними, потому что уважает семью Дэйва; Дэйв благосклонно улыбается, говоря это, но Джон аж дымится от гнева. Он не хочет, чтобы Дэйв уезжал, но его облегчение от того, что МакКей уберется из его дома, куда сильнее, чем грусть от расставания с братом.
После отъезда ученых вроде как наступает счастливый конец этой истории, но на самом деле это не так. Время идет, и Джон осознает, что ему безумно хочется понять, что же такого прекрасного в МакКее. Ему хочется увидеть умение сопереживать и надежную руку, потому что он не может представить себе, что МакКей может быть нормальным человеком в самом обычном смысле этого слова, а Дэйв может. Джон завидует ему и не понимает, почему его безрассудный, беззаботный, легкомысленный брат может, а он – нет, он, Джон, который с первого взгляда определяет, когда кто-нибудь врет.
С того первого памятного визита проходит почти год – этого времени Джону хватает, чтобы развестись и переехать. Каждый раз, когда он думает о МакКее, он ощущает сильное беспокойство, и случается это довольно часто, потому что письма брата продолжают обливать МакКея обожанием. Когда Дэйв и МакКей приезжают снова, Джон следит за канадцем, как кошка за воробьем, и наконец ловит момент, когда они могут поговорить без свидетелей.
Стоит очень теплый вечер, и МакКей в кои-то веки вылез посидеть на воздухе. Джон прикидывает, не сделать ли вид, что он просто шел мимо, решает, что не надо, и подходит к МакКею.
- Все в порядке? – спрашивает Джон.
- Абсолютно, – холодно отвечает МакКей, не глядя на него.
Джон ждет, что он добавит что-нибудь, но ученый молчит.
- Я просто подумал... Я ничем вас не оскорбил случайно?
- А вы хотели? – спрашивает МакКей и отрезает, когда Джон качает головой: – Тогда ничем.
- Вы выглядите... обиженным, – осторожно замечает Джон и тут же понимает – недостаточно осторожно.
- Я всегда так выгляжу, – шипит МакКей. – Это помогает отпугивать людей с глупыми вопросами и праздным любопытством.
Джон стискивает зубы.
- Тогда я скажу прямо, – сердито говорит он. – Я должен быть уверен, что мой брат – в надежных руках, что ему не надо думать о том, что его тылы неприкрыты. Это, по-вашему, праздное любопытство? Если так, то прошу принять мои искренние извинения...
Его речь прерывает смешок.
- Шеппарды, – бормочет МакКей. – Я присматриваю за его задницей, не волнуйтесь. Иногда присматриваю за ней даже пристальнее, чем за своей собственной. Я хорошо стреляю, быстро бегаю, а самое главное – я умею думать. Первыми двумя способностями я обзавелся, как раз присматривая за задницей вашего брата. Сохранить вашего брата живым и здоровым теперь для меня вопрос чести.
- Да уж, – ворчит Джон, – ваша гордость не вынесет такого удара.
Он ждет, что МакКей сейчас взовьется, но тот только бросает одобрительный взгляд на Джона.
- Вы меня поняли. Удовлетворены?
- Более-менее.
- Этого достаточно.
Джон идет спать, так и не достигнув цели – увидеть в МакКее нормального человека. Через два дня он снова остается один на один со своими терзаниями.
Проходит еще год. Как-то утром в дверь звонят, и Джон видит на крыльце МакКея, внимательно оглядывающегося по сторонам.
- Привет, – роняет он, разглядывая куст, растущий справа от крыльца. – Не возражаешь, если я поживу у тебя пару дней?
- Возражаю? – предполагает Джон, зная, что вопрос был риторический.
МакКей явно чем-то здорово взвинчен. На вопрос, почему он без багажа и без Дэйва, он отвечает неопределенным движением головы. Джону удается добиться только раздраженного замечания, что Дэйв, возможно, скоро тоже приедет, а у МакКея здесь кое-какие срочные дела.
Канадец проводит день где-то в городе, а вечером внимательно осматривает дом со всех сторон и двор, потом входит в гостиную, где Джон смотрит телевизор, встает перед ним и говорит:
- Твоя жизнь – унылая тоска.
Джон давится воздухом от неожиданности, а потом его захлестывает ярость.
- Тебе не кажется, что это не твое дело? – сипло спрашивает он.
- Не кажется, – невозмутимо отвечает МакКей, не двигаясь с места.
- Ну так тебе лучше пересмотреть свое мнение, – заявляет Джон, усилием воли не давая себе вскочить. – Может, там, где вы с Дэйвом работаете, ты крутой и тебя все боятся, но тут будь любезен помнить о вежливости. Я наверняка стреляю хуже тебя, но вышвырнуть тебя из своего дома мне хватит сил. Отойди, ты загораживаешь мне телевизор.
МакКей смотрит на него, прищурившись, потом едва заметно кивает и уходит.
Джону почему-то кажется, что это был какой-то тест, и он не знает, прошел он его или провалил.
Ответ он получает утром следующего дня, когда возвращается с пробежки и видит, как Дэйв пытается задушить МакКея. Канадец лежит на полу в гостиной, а Дэйв сидит на нем верхом, все глубже впиваясь пальцами в бледную шею МакКея. Дэйв так поглощен своим занятием, что не замечает брата, но от МакКея его появление не укрывается.
- Стреляй-й-й, – хрипит он и смотрит налитыми кровью глазами на что-то рядом с правой ногой Джона.
Джон смотрит туда и сначала не может понять, что там такое. Почему-то он не чувствует никакого желания помочь брату, и от этого мысли разбегаются в два раза резвее. Наконец он замечает странное приспособление, на которое чуть не наступил, входя. Секунду Джон тупо пялится на него, потом МакКей задущенно пищит, и Джон поднимает странную штуку. Она ложится в руку, как влитая, но Джон понимает, что это действительно оружие, только после того, как вырвавшийся из штуки луч проделывает ужасную дыру в противоположной стене. Дэйв наконец поворачивается к Джону, и тот отшатывается: лицо Дэйва искажено ненавистью, белки глаз вспыхивают ярким белым светом.
- Стреляй, черт! – сипло кричит МакКей, пользуясь тем, что хватка на его горле чуть ослабла.
Джон стреляет – в собственного брата, чтобы спасти этого кошмарного зануду, из какого-то странного оружия, потому что у него в подкорке записано, что зануда – герой, а герои редко ошибаются.
Дэйв выгибается и падает назад. МакКей проворно отползает в сторону, Джон опускается на колени рядом с ним и помогает сесть.
- О Боже, – хрипло стонет МакКей и трет шею трясущейся рукой.
Джон переводит взгляд с него на Дэйва. Тот лежит без движения в неестественной позе, и к Джону вдруг возвращается способность чувствовать. Его охватывает дикий ужас и держит, как Дэйв держал МакКея пару минут назад. Джон подползает к брату и неловко трогает его за плечо.
- Он жив, – шепчет МакКей, – без сознания, ненадолго. Слушай, здесь скоро будут мои люди, они его заберут. Не пытайся им помешать, это кончится плохо для всех.
Джон механически кивает, не отрывая взгляда от Дэйва. Теперь он видит, что Дэйв дышит.
- Что у него с глазами было? – спрашивает он завороженным шепотом, словно боясь разбудить брата.
- В него вселился инопланетянин, – отвечает МакКей, – грубо говоря.
Он все еще трет шею, и Джон встает и приносит ему воды. Он не уверен, что когда-нибудь снова сможет нормально думать.
МакКей осушает стакан в несколько огромных глотков и открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут входят обещанные люди и начинают озабоченно сновать туда-сюда, как будто каждый день видят подобные сцены. Глядя на их уверенные движения, Джон чувствует себя бесполезным. Он помогает МакКею встать и стоит рядом с ним, сжимая его локоть.
- Бери документы, – говорит МакКей, пошатываясь. – Поедешь с нами.

Джон бросает попытки поверить в реальность происходящего. Он никогда не понимал людей, которые прячутся в раковину, но теперь он забирается в свою поглубже и захлопывает створки покрепче, и не хочет даже выглядывать наружу, не говоря уже о том, чтобы делать что-то. Но все словно сговорились довести его до истерики. Всем нужно срочно с ним поговорить, спросить, не замечал ли он чего-нибудь странного в поведении брата, и если да, то как давно это началось, и о чем Дэйв писал ему, и не вел ли он себя подозрительно в свой прошлый визит домой, и так далее, и тому подобное, и голова Джона вот-вот лопнет, и ему хочется выцарапать собственный мозг.
В веренице допросов наступает очередь МакКея. Канадец берет Джона за руку и тащит куда-то. Джон плетется за ним, как баран на бойню, но МакКей приводит его в комнату, где нет никаких пыточных орудий, ни высокопоставленных военных, ни даже медицинских приспособлений. Зато там есть кровать, узкая, покрытая грубым одеялом, с тощей подушкой, но Джон засыпает, как только его голова касается шершавой ткани.
Когда он просыпается, он спокоен и мыслительный процесс не вызывает у него затруднений. МакКей сидит за столом и смотрит на него, и улыбается, когда Джон открывает глаза.
- Спасибо, – неожиданно для самого себя говорит Джон; он помнит, что МакКей спас его, но смутно.
МакКей пожимает плечами и, помедлив немного, пересаживается к Джону на кровать. Джон осторожно садится: он чувствует себя почти хорошо.
- Дэйв в порядке, – торопливо сообщает МакКей. – Ему придется полежать в лазарете, но мы успели сделать все, что нужно, как раз вовремя. – Он неуверенно смотрит на Джона. – Рассказать тебе все?
- Пока не надо, – вздрагивая, отвечает Джон. – Мне слишком плохо для историй о людях, в которых вселяются инопланетяне.
МакКей ухмыляется, потом мрачнеет.
- Кое-что я все-таки должен тебе рассказать. Мы использовали тебя как приманку. Мы знали, что Дэйв первым делом пойдет к тебе и попытается сделать... сделать тебя... в общем, заразить тебя, – заканчивает он, отчаявшись найти более подходящее определение, которое Джон поймет, и поспешно добавляет: – Если бы я нашел, что ты не готов к такому, я не разрешил бы операцию.
Джон обдумывает новую информацию.
- Наверно, я должен быть тебе благодарен, – говорит он.
МакКей жалобно улыбается. Джон смотрит на эту улыбку и вспоминает, что этот человек не так давно чуть не умер, что он глава исследовательской группы и много лет защищает задницу его брата вплоть до того, что готов умереть от его руки. Камень, завернутый в растрепанную фланель, думает Джон. Допустим, очень хорошо завернутый во много слоев фланели, но все-таки камень.
От этой мысли Джон еще отчетливее чувствует свою собственную слабость.
МакКей видит, как уныние меняет лицо Джона, и понимает это по-своему.
- Я знаю, что ты не питаешь ко мне никаких теплых чувств, – неловко начинает он, – а теперь, наверно, и вовсе ненавидишь...
- Совсем нет, – вздыхает Джон, и МакКей, изменившись в лице, присаживается рядом.
- Тогда, наверно, мне должно быть проще сказать «спасибо», – он молчит пару мгновений, потом говорит: – Нет, не проще. Но все равно спасибо.
- Пожалуйста, – вяло отвечает Джон.
Повисает очень некомфортная тишина. МакКей ерзает и поглядывает на Джона, явно не хочет заканчивать разговор на такой траурной ноте.
- И часто у вас такое? – спрашивает Джон, просто чтобы что-то спросить.
МакКей оживляется и начинает рассказывать, но скоро замечает, что Джон его не слушает, и снова замолкает, однако через пару минут решительно вздыхает и говорит:
- Знаешь, мы много чем обязаны твоему брату. Я лично многим ему обязан. Без его хитростей нам ни за что не удалось бы заключить некоторые важные союзы, а я никогда не стал бы главой исследовательской группы. – Он слабо улыбается. – Не то чтобы мне это нравилось, но иногда приятно покомандовать не только учеными.
Джон тоже усмехается.
- А без него что было бы?
- Ну, – МакКей пожимает плечами, – навязали бы нам какого-нибудь солдафона. А Дэйв уперся: подавай ему МакКея в начальники. Понимаю, что звучит неправдоподобно...
- Нет, почему же, – смеется Джон, – он так писал о тебе, что мы ожидали скорого приглашения на свадьбу.
МакКей изумленно смотрит на него, потом самодовольная улыбка все-таки выползает из глубины.
- Свадьба – это слишком, конечно, но мне все равно приятно. Только ему не говори, – поспешно добавляет он.
Джон кивает, и его вдруг поднимает волна ответной откровенности.
- Я не очень-то верил ему, – признается он, – и окончательно убедился в том, что он дьявольски преувеличивает, когда он привез тебя в первый раз, да и во все последующие. А теперь верю почти каждому слову.
- Почти? – неловко смеется МакКей.
- Я слишком мало тебя знаю, – пожимает плечами Джон.
- Ну... – МакКей искоса смотрит на него. – Есть время познакомиться поближе.
Джон вдруг вспоминает, зачем хотел увидеть МакКея второй раз. Кажется, ему только что протянули руку помощи и представился отличный шанс проверить, насколько она надежная.
Джон осторожно поднимается с кровати.
- У вас тут кормят?

Теперь Джон получает по два письма в месяц с неотслеживаемого адреса и не знает, какому радоваться больше. Впрочем, в последнее время язвительные памфлеты МакКея все чаще выигрывают.

@темы: .IV.2 Текстуры, #fandom: Stargate Atlantis, Stargate Atlantis: Джон Шеппард, Родни МакКей. (табл.30)