[fanfic100]

Фандом: CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Штампы/Амнезия"
Объём: 1358 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "...как можно разучиться дышать? Двигать рукой или ногой? Как можно разучиться говорить, слышать, видеть, если с речью, зрением, слухом ничего не случилось? Ерунда это все, мама права."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь и мама.


- Боже, какая чушь, - миссис Сандерс нацелилась пультом в телевизор, экран погас. – Как люди смотрят такую ерунду?!
- Я тебе говорил, - усмехнулся Грэг.
Ему бы, конечно, помолчать, но он не мог. Как это его умная мама сразу не поняла, что латиноамериканские сериалы – действительно ерунда? Да еще какая.
Раньше мама смотрела детективы, и то и дело звонила Грэгу с Гилом "проконсультироваться". В связи с этим они оба прекрасно знали фабулы всех подобных проектов, и Грэгу не раз удавалось блеснуть перед практикантами своими знаниями в детективной ТВ-индустрии.
Но все имеет свойство заканчиваться, вот и детективы перестали маму интересовать. Она с возмущением сообщила, что в одном сериале сценаристов понесло в "какую-то межпланетную муть"; в другом главный герой вопреки всякому здравому смыслу неожиданно женился на главной героине, и добротный детектив превратился в мыльную оперу; в третьем герои начали действовать не в соответствии с наукой... в итоге мама всё это заклеймила позором и отвергла. А каналы типа Дискавери или Энимал планет, по ее словам, нагоняли на нее скуку.
Грэг подозревал, что мама просто боится некоторых существ, которых по этим каналам показывают, только не признаётся.
Во всяком случае, когда он приехал и узнал, что мама пытается смотреть латиноамериканскую продукцию, сказал сразу:
- Мам, поставь около дивана тазик. Тебя будет тошнить.
Но миссис Сандерс, не поверив сыну, решила провести практический эксперимент.
- Какая чушь, - возмущалась она потом за чаем. – Это еще хуже, чем в том детективе, где героев поженили ни с того ни с сего! Тут героев не просто женят, тут они в довершение всего потом все оказываются друг другу родственниками, а также через одного попадают в аварии, теряют детей, лежат по несколько лет в коме, а потом у них амнезия, и они не узнают никого из близких! Вот это, прости меня, самая ерундовая ерунда!
- Ты думаешь?..
- Конечно! – фыркнула мама. Видимо, ее это особенно задело за живое. – Я просто не представляю: как, как это можно – не узнать близкого человека? Который пришел к тебе, говорит с тобой, за руку тебя держит? Ты его запах чувствуешь, в конце концов! И не вспомнишь ничего? Чушь, ерунда. Такого не бывает.
Грэг вздохнул. Да, врач говорил ему, что у миссис Астрид проблемы с сосудами – "склеротического характера", и что у нее могут быть "эпизодические нарушения памяти". Видимо, мама уже столкнулась с этим пару раз: нарушения пока и правда были очень эпизодическими, но всё, что касалось памяти, мама теперь воспринимала особенно болезненно.
- Вот скажи, пожалуйста, - горячо продолжала она, - ты бы мог... не вспомнить? Если, не дай бог, где-нибудь на работе упал бы и ударился головой, или попал в аварию? Ладно – я, в конце концов я отдельно от тебя живу уже сколько лет, - а вот представь, Гил бы к тебе пришел, а ты на него смотришь, как на чужого? Мог бы ты его – его! – не вспомнить, а? Особенно если бы он тебя за руку взял, скажем? Или... обнял бы тебя, или там еще что-нибудь?..
Мама очаровательно засмущалась, как девочка. Грэг поболтал ложкой в чашке, хотя там не было сахара, и сказал:
- Я не знаю, мам. Честно. Травмы бывают разные, и...
- И все равно чушь, - мама была категорична до невозможности. – Безусловно, я не желаю тебе такого в реальности, но я больше чем уверена: ты бы его узнал все равно! И вспомнил бы всё, как только...
Она опять смутилась. Грэг улыбнулся и задумался.
А в самом деле, - мог бы он всё забыть? Всё, что когда-то так дорого далось: ожиданием, отчаянными надеждами, бессонными ночами? Всё, что потом стало таким захватывающим, безграничным, бесстыдным счастьем, которое заставляло кричать во все горло во время близости? Да стоит Гилу только произнести знакомое "акустическая катастрофа" – наверняка куда только денется вся амнезия. Хотя на самом деле Грэг уже лет десять, а то и больше, такой катастрофой не является. Повзрослел, наверное. Стал беречь свое счастье. Прятать от чужих глаз и ушей.
Да и вообще, как это он все забудет? Встанет утром – а в постели чужой человек? В ванной чужое полотенце, на вешалке – чужая куртка? Потом – на работу, кто-нибудь из техников попадется в коридоре: "А, Сандерс! Боссу привет!" Поневоле начнешь вспоминать, какому боссу, и почему ему именно через тебя приветы передают. А потом – выезды, выезды, и практически на каждом вспоминаешь, что Гил когда-то учил тебя вот так, показывал вот так, говорил вот так...
Слишком много жизни уже пропитано этим человеком: его взглядами, неспешными словами, улыбкой, которая иногда заметна не каждому. Его увлечениями – как это, Грэг откроет глаза, а в доме пауки, и он их не боится: тут не захочешь, а вспомнишь! Его музыкой, книгами, безделушками на полках: тут и подарки коллег, и сувениры из командировок, и – что греха таить – какие-то мелочи, которые сам Грэг когда-то притаскивал в подарок своему боссу, а потом уже партнеру и любимому.
Да, кстати о любимом: любовь тоже забывается? Может, не зря мама так акцентировала на "...когда он тебя обнимет", и краснела, как девчонка, отводя глаза? Может быть, даже не прошлые годы – самое главное, и не совместный опыт, и не общее дело, а то, что ты чувствуешь изнутри, то, что минует по большому счету твою голову и твою память, то, что уже живет глубоко в бессознательном: запах, прикосновение, шепот, поцелуй... Это же всё не спутаешь ни с чем другим, тем более за столько времени. Это уже знакомо на клеточном уровне, и никакой травме не вышибить этого оттуда, наверное.
Во всяком случае, Грэгу бы очень не хотелось экспериментировать.
- Эй, ты о чем задумался? – смеется мама рядом. – У тебя чай остыл!
- Я... так, - уклончиво отвечает Грэг. Ему уже и не до чая как-то, в самом деле.
- Совсем ты стал как твой Гил, – качает головой мама. – Тот тоже – где бы ни был, задумается о чем-то, и как нет его!
Грэг смотрит на маму – и улыбается. Ну вот же, конечно. Не грозит ему никакая амнезия, потому что они с Гилом уже просто вросли друг в друга, стали неприлично похожими – их даже внешне иногда путают на работе, каким бы парадоксальным это ни казалось! Во всяком случае, Ник Стоукс даже вздрагивал раньше, когда Гил и Грэг синхронно оборачивались на шум или на звонок. И лица у них при этом, говорят, были почти одинаковые.
Поэтому – как можно разучиться дышать? Двигать рукой или ногой? Как можно разучиться говорить, слышать, видеть, если с речью, зрением, слухом ничего не случилось? Ерунда это все, мама права.
Грэг говорит "спасибо" за чай и идет к себе в комнату. Берет телефонную трубку, держит ее в ладони, будто согревая. А потом набирает свой домашний номер.
- Алло, - отвечает Гил в трубке.
- Это я, - говорит Грэг. Голос у него отчего-то срывается, - может, не надо было курить с утра на заднем дворе, когда мама в очередной раз пожаловалась на плохое самочувствие.
- Как вы там? Что врачи говорят?
- Да что они нового скажут? Возраст, плохие сосуды, стенокардия, склеротические явления... Но так в общем ничего. Смотрит сериалы. Говорит, что латиноамериканское мыло – ерунда.
- Ну, тогда все в порядке!
Гил смеется, и Грэг понимает: это для того, чтобы его подбодрить. Потому что навещать свою маму, когда она уже откровенно сдает – занятие не из веселых, а Гил никак не мог поехать с ним вместе, работа не отпустила.
- Мы сегодня беседовали про амнезию, - рассказывает Грэг, стараясь улыбаться в трубку. – Мама сказала, что это полная чушь, и что нельзя удариться головой так, чтобы перестать узнавать близких тебе людей. И что если бы я ударился головой, то я бы...
Телефон в вегасском доме стоит на деревянном столике, и Грэг слышит, как Гил суеверно стучит по крышке. Господи боже мой, – ученый с мировым именем! Смех один.
Грэг улыбается уже совершенно искренне, вспомнив, как когда-то рассказывал Гилу про приметы. И как они оба над этими приметами смеялись.
- ...я бы тебя все равно не забыл, - продолжает он. - Мама говорит, что стоило бы тебе меня обнять, я бы сразу тебя вспомнил...
Гил опять смеется, и от этого становится еще чуточку теплее.
- Твоя мама знает толк в жизни, ушастый! И вообще – она, как всегда, права. Кстати, передай ей, что если бы я ударился головой, я бы тоже тебя не забыл. Даже не надейся!
Теперь они смеются вдвоем, и Грэг не замечает, что мама стоит на пороге комнаты за его спиной, слушает его смех и улыбается каким-то своим мыслям. А может быть, просто день хороший, солнечный, - только и всего.