[fanfic100]

Название: Игра
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: романтика/ свечи
Объём: 6958 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: Возможно ООС

- Келли, что ты там потеряла? - Эрик, остановившись на пороге кухни, поднял голову вверх и, не отрывая восхищенного взгляда, смотрел на Келли. Она, грациозно изогнувшись, стояла на табуретке спиной к входу, что-то перебирая в навесном шкафчике.
В ответ она передернула плечами, покачнулась и, чуть не упав, негромко ахнула, но устояла, не оборачиваясь в его сторону, приподнялась на цыпочки и, открыв дверцы антресолей, продолжила поиски.
Испуганный шатким положением Келли, Эрик поспешил к ней на помощь.
- Осторожней! Тебе помочь? - обеспокоенно спросил, подходя к Келли почти вплотную, но она так и не удостоила его ответом, продолжая заниматься своим делом. Эрику не осталось ничего иного, как внимательно ее разглядывать. Прошло чуть больше месяца, как они стали любовниками, и было так непривычно видеть Келли в коротеньком халате и шлепанцах в виде кошачьих мордочек, домашнюю, близкую, совершенно не похожую на мисс Дюкейн, что работала вместе с ним в CSI - строгую и серьезную женщину. - Что ты ищешь? - не отставал Эрик.
Два часа назад, проведя в постели полдня, они вдвоем приняли душ, балуясь, как дети, измазавшись соусом, съели заказанную пиццу, и Келли выгнала Эрика из кухни. А сейчас Эрик был не прочь повторить всю программу заново, пальцы рук покалывало, словно иголочками, отчаянно хотелось обнять Келли, залезть под халатик и почувствовать тепло ее обнаженного тела. Эрик никак не мог насладиться долгожданной близостью с любимой женщиной, но приходилось сдерживать себя, не давая воли, И он только сжал губы, засовывая руки поглубже в карманы, не желая получить от Келли сердитую отповедь; по ее словам, он совсем лишил ее возможности заниматься домашними делами. Погруженный в приятные мысли, Эрик подскочил от неожиданности. На пол, прямо ему под ноги упало металлическое блюдо, Келли недовольно ойкнула и пробормотала:
- Извини, я тебя не ушибла? - протянула руку, не глядя на Эрика, пошевелила пальцами, - подай, пожалуйста. И вообще я не ищу, а убираю лишнее, а ты меня отвлекаешь, - строго сказала она, всем своим видом показывая, как она относится к его присутствию на кухне. Пытаясь сдуть с лица мешающие ей растрепанные волосы, Келли с трудом втиснула блюдо на полку, со стуком закрыла дверцы и, повернувшись к Эрику, подала ему руки - долго сердиться на своего друга, она так и не научилась. - Все, помоги слезть, мой милый рыцарь, - наклонила голову в сторону – в слегка прищуренных глазах мелькнули веселые искорки, и спросила, - твой баскетбол закончился?
- Давно, очень давно, - как-то нараспев произнес Эрик, снимая Келли с табурета, и, убрав ей с лица волосы, таинственно улыбнулся, - знаешь, зачем я пришел? У меня родилась одна интересная идея, и я хочу тебе предложить немного поиграть
- Поиграть? - удивленно переспросила Келли. - Во что? Как все это будет выглядеть?
- Ну, пока ты тут возилась, а я скучал около телевизора, чтобы не болтаться у тебя под ногами… - Эрик взял Келли за руку и потянул за собой, - я кое-что придумал, пойдем в гостиную, там все покажу и объясню.
Келли, изобразив на лице гримасу изумления, повела плечами и, погрозив Эрику пальцем, проворчала:
- Ладно-ладно, посмотрим, но если это какая-нибудь глупость, тебе не поздоровится, - и пошла следом за ним.
- Закрой глаза, - попросил Эрик, остановившись перед плотно сдвинутыми дверными створками, наклонился к Келли, почти касаясь губами ее щеки, и, замирая от удовольствия, вдохнул ее запах, - пожалуйста, - прошептав последнее слово с плохо скрываемым напряжением в голосе.
- Как загадочно, - фыркнула Келли, но послушалась, зажмуриваясь и держа Эрика за руку, осторожно, стараясь не споткнуться, переступила через порог, услышав, как коротко щелкнул дверной запор, вздрогнула и поинтересовалась, - так опасно, можно посмотреть?
- Да, - подтвердил Эрик.
Открыв глаза, Келли застыла на месте, не зная, что сказать, невероятное изумление отразилось на ее лице:
- Вау, - почти беззвучно выговорила Келли, отмерев, - и когда ты все это успел сделать?
В гостиную, погруженную во мрак, не проникал ни один лучик солнечного света, тяжелые плотные шторы закрывали окно, не оставляя ни щелочки. Комнату освещали пляшущие огоньки зажженных свечей. Семь штук - машинально сосчитала Келли. Колеблющиеся язычки пламени мерцали на разных уровнях, свечки стояли на полу, тумбочке и книжных полках. По стенам метались длинные тени, почти абсолютную тишину нарушало негромкое потрескивание фитильков. Все свечи были из желто-золотого воска. Из-за этого освещение казалось необычно мягким, теплым и придавало комнате очень уютный и немного таинственный вид.
Кресла Эрик передвинул, поставив их друг перед другом на таком расстоянии, что сидя в них можно было видеть соседа напротив, но коснуться даже вытянутыми руками не получилось бы.
- Ты что придумал? - почему-то шепотом спросила Келли, оглядываясь, - как на приеме у психотерапевта, - сравнение было неожиданным, но весьма подходящим.
- Вечер откровений, - так же тихо ответил Эрик, обнимая ее сзади за плечи и легонько подталкивая вперед, - выбирай кресло, забирайся и устраивайся поудобней.
- А если я не соглашусь? - запротестовала вдруг Келли, упираясь. – Может, это окажется страшным и неприятным?
- Шшшш, нет, надеюсь, все получится совсем наоборот, - уговаривал Эрик, целуя ее в макушку, - садись, я объясню, в чем заключается игра, если посчитаешь неприемлемым мой замысел, включим телевизор и будем смотреть твое любимое шоу. Хорошо? - Эрик поцеловал ее в висок, легонько касаясь пальцами щеки.
- Уговорил, - Келли было очень интересно, что же придумал Эрик, но в то же время неприятный холодок, пробежав по телу, заставил шевелиться тонкие волоски на руках, а сердце екнуло от необъяснимого предчувствия, как бы подсказывая, что вскоре произойдет нечто очень важное. Ароматные свечи. Еле слышная чувственная музыка, словно прозрачная кисея, окутывающая мозг, располагали к чему-то интимному, откровенному.
- Страшно не будет, - сказал он, ободряюще кивая. Эрик, казалось, читал мысли Келли.
Уселся в кресло и наблюдал за ней с улыбкой, дожидаясь, пока Келли устроится напротив. Она привычно подобрала под себя ноги, откинулась на спинку и расслабленным жестом положила руки на подлокотники, всем своим видом говоря - «я готова», тщательно скрывая охватившую ее дрожь.
- Я жду объяснений, - голос почему-то сел, Келли откашлялась, - ну же, Эрик, не тяни.
- Хорошо, - он немного подался вперед, пытаясь поймать взгляд женщины, но она по непонятной причине старательно отводила его в сторону, - Келл, мы знакомы сто лет. Правильно?
Келли согласно кивнула, не собираясь спорить. Эрик продолжил:
- Мы знаем привычки друг друга, пусть не все, но многие. Знаем вкусы. Какой сорт пива ты предпочитаешь, какую пиццу я люблю. Вид спорта, что нам нравится, и музыку, что мы слушаем. Ты недолюбливаешь воду, я - наоборот. Мороженое, шоколад…
- Да, да, я согласна со всем, - прервала его Келли, - не углубляйся в подробности, говори конкретней, ближе к делу, а то у меня мурашки по телу, обстановка уж больно двусмысленная. У тебя же на уме только одно, - она запнулась, но все же, взглянув Эрику в лицо, выпалила, - ты же маньяк сексуальный, - захлопнула рот, вжимаясь в спинку кресла, увидев, как в полумраке блеснули зубы Эрика в широкой улыбке. - Ой, извини.
Ответом послужил негромкий, но многозначительный смех и голос, ставший бархатным, проникающим в самую глубину души, подтвердил:
- Келл, какая ты догадливая, но мне очень хочется узнать, что тебе нравится во мне, и высказать свое мнение о вас, милая леди, - Эрик оперся руками о край кресла, приподнимаясь, словно собрался прыгнуть вперед на Келли.
- Этто… как? - срывающимся от волнения шепотом и снова охрипнув из-за пересохшего горла, переспросила Келли. Она не понимала себя. Рядом с ней сидел Эрик, она прекрасно знала, что он никогда не посмеет ее обидеть, но почему-то стало жутко, а вдруг… вдруг в его голове роятся непристойные мысли, чем черт не шутит. Может, она его совсем не знает, и он самый настоящий маньяк, хорошо скрывающий свой извращенный вкус. Она же не раз видела, каким бешеным и неуправляемым он бывает в порыве злости. Келли с трудом удержалась, чтобы не спрыгнуть с кресла и опрометью не выскочить вон из гостиной. Она чувствовала себя голой, не защищенной, оружие лежало в спальне на тумбочке, а в рукопашной борьбе ей Эрика не осилить. «Мамочки, - пробормотала она испуганным голосом, себе под нос, - о чем я думаю, я что, схожу с ума?».
Келли вдруг стало смешно и стыдно за свои нелепые подозрения. Проклятая работа, постоянное общение с преступными типами, и вот, нате вам, маньяки мерещатся повсюду. Это Эрик-то тайный насильник? Тем более Келли поняла, что прыгать на нее он не собирается, а всего лишь поглубже забрался в кресло, и смотрит на нее так серьезно, а глаза улыбаются.
- Келл, ну как, ты согласна?
Что ответить, если почти все, сказанное Эриком, прошло мимо ее сознания, занятая своими чудными измышлениями и сомнениями, она ничего не поняла? Келли облегченно вздохнула, расслабляясь, развела руки в стороны и покачала головой.
- Нет, тебе не понравилось мое предложение? - с легкой обидой в голосе переспросил он.
- Эрик, я все пропустила мимо ушей, если бы ты знал, о чем я только что думала… - Келли улыбнулась, скорчив извиняющуюся рожицу, - прости, - вздохнула и неожиданно призналась, - ты меня напугал.
- Напугал? - огорченно переспросил Эрик и заглянул в глаза Келли, кажущиеся почти черными и глубокими. Два омута, в каждом из которых мог легко утонуть взрослый мужчина. Сердце дернулось, сбиваясь с ритма. Боже, Келли иногда казалась ему такой хрупкой и беззащитной, как сейчас. И он порой боялся, что испытывая безумное желание, прижимая ее к себе, способен задушить Келли, отпустив на свободу свои чувства, дав им полную волю. Конечно, это был просто бред, но Келли - удивительно нежная женщина, и Эрик недоумевал, как она способна выдержать натиск его буйной страсти. Хотя, если честно, в полной мере он ее, эту страсть, ни разу не проявлял, опасаясь, что его сокрушительный напор, его прикосновения оставят хорошо заметные и болезненные синяки на ее чувствительной тонкой коже блондинки.
Вот снова он сделал что-то не верное, заставил переживать Келли. Напугал. Сидящая перед ним изящная женщина никогда не была трусихой, с легкостью справляясь с матерыми преступниками. А он? Эрик расстроился, не понимая, что же в его словах и действиях оказалось неправильным, пугающим.
Глубоко вздохнув, Эрик постарался казаться веселым, стремясь загладить вину, улыбнулся, встал с кресла и проговорил:
- Потушим свечи, включим свет и телевизор, - бросил взгляд на часы, - через три минуты начнется шоу «Самое смешное видео». Будем смотреть? ОК?
- Нет, - Келли, дернувшись в сторону, ухитрилась схватить Эрика за руку и остановить, - нет, не будем. Я хочу продолжить, - чуть смутилась, но крепко сжала пальцы Эрика, не пуская его, - вернее, начать игру. Правда. Хочу. Ты мне объяснишь еще раз, - голос Келли слегка подрагивал, а слова звучали умоляюще. - Пожалуйста, Эрик, я буду хорошей, - просила Келли, понимая, что задуманное Эриком развлечение может оказаться весьма опасным для ее внутреннего равновесия. Из того малого, что она уловила, было ясно - он хотел откровенности, полной и абсолютной, и еще она поняла - Эрик на нее обиделся. Она слишком хорошо знала своего друга, и он не мог провести Келли наигранной веселостью.
- Милый, - откровенно ласковое слово прозвучало тихо и как нельзя кстати, усмиряя обиду, - мне очень хочется попробовать поиграть в эту таинственную игру.
Эрик опустился на колени рядом с креслом Келли, упираясь подбородком и положив одну руку на подлокотник, пристально смотрел ей в лицо, ладонь другой руки осторожно гладила голые коленки Келли.
- Но ты же сказала, что боишься, - в его словах и взгляде присутствовала ничем не прикрытая настороженность - Эрик сомневался в правдивости слов Келли
- Я согласна, и мне не страшно, - Келли шутливо потрепала его по затылку, нагнулась, целуя в колючую щеку, ну не могла же она признаться Эрику в своих бредовых мыслях о маньяке. Одно воспоминание об этом нелепом предположении бросало в краску, хорошо, что при свечах не было заметно ее смущение. - С тобой я ничего не боюсь, ты мой защитник и мой повелитель, - Келли улыбалась, держа в ладонях лицо Эрика, - я в полной твоей власти, - чувственным шепотом закончила она, всеми силами желая исправить ошибку; она не хотела обидеть его, говоря, что испугалась. На секунду прикрыла глаза, чувствуя, как Эрик встает на ноги.
- Хорошо, - повеселевшим голосом сказал Эрик, - объясняю повторно для тех, кто проспал, - в его голосе звучала насмешка, но он был несказанно доволен, что Келли решилась, несмотря на сомнения и, чего греха таить, страх. Став совершенно серьезным, Эрик продолжил объяснения, - все очень просто: мы по очереди будем называть то, что нам нравится, ты - про меня, а я - про тебя.
- Так просто? - разочарованно переспросила Келли.
- Возможно, - хмыкнул Эрик в ответ, - но потом придется объяснить подробно, с картинками, - с плохо прикрытым вожделением уточнил он, подзадоривая Келли, - почему тебе нравится именно то, что ты назвала.
- Хмм,- это уже было намного серьезней и откровенней. Келли почувствовала легкое возбуждение и холодок где-то внутри. Страх вернулся, но это было иное чувство, они с Эриком так недавно переступили запретную черту, они еще так плохо знали друг друга в интимном плане. Еще было очень и очень сложно делать многие вещи, неловко говорить, просить, а тут… Келли действительно хотела все знать, чтобы не ошибаться в будущем, но…
Как назло, моментально пришло на ум одно весьма конкретное слово, и она мысленно представила себе, какими словами придется «это» описывать, вздохнула, скромно опустила взгляд, заливаясь краской. Еще не минул тот период в их отношениях, когда женщина во мраке ночи целиком и полностью отдаваясь любимому, утром при ярком свете стыдливо прикрывает от него свое обнаженное тело, краснея при одном взгляде на…, а уж что-то сказать вообще было немыслимо. Келли еще могла передумать, ответить Эрику «нет», и отменить игру, но интерес оказался силен и легко подмял под себя голос разума и застенчивость. Келли чувствовала, как по телу пробежали мурашки, легко покалывая кожу, и, подняв голову, с вызовом посмотрела Эрику в глаза и подтвердила:
- Приступим, немедленно, - прижала к пылающим щекам ладони и добавила, - пока я не передумала, - удивляясь своей безрассудности и храбрости.
Келли не могла назвать себя скромницей, секс занимал в ее жизни не последнее место, и в постели она позволяла себе быть распущенной, дерзкой и свободной в проявлении чувств, естественно, за некоторым исключением. Но разложить по полочкам, что и почему она любит и что ей больше нравится, - это так интригующе, заманчиво и необычайно сложно. А разве мисс Дюкейн привыкла отступать перед трудностями? Ни за что!
- Ну же, Эрик, начинай, - Келли приняла окончательное решение, у нее перехватило дух, словно она нырнула в ледяную воду.
- Приступим. Нет, подожди, изменим обстановку, - Эрик протянул руки, маня Келли к себе, - иди сюда, - он похлопал себя по коленям, - садись ко мне, так будет лучше и интригующей.
Келли не протестовала, она с готовностью забралась в кресло к Эрику, усаживаясь на него верхом, догадываясь, что испытание окажется чуть сложнее, чем она представляла. Близость и тепло мужского тела, явный ускоритель процесса соблазнения. Другого названия предложенной Эриком игре Келли не смогла придумать. Но она была готова и с трепетом внутри ждала, чем же все закончится.
Эрик, сцепив пальцы в замок обхватил Келли под лопатки, соорудив такую импровизированную спинку, на которую она могла опереться, защищая ее от возможности нечаянно опрокинуться назад, свалившись на пол с кресла. Несколько секунд они молчали, неотрывно глядя друг на друга. В глазах Эрика отражались пляшущие огоньки свечей, делая его взгляд демоническим, смуглая кожа обнаженного торса блестела, грудь вздымалась в такт дыханию. По плотно сжатым губам скользила еле уловимая, таинственная улыбка. Все вместе взятое делало Эрика похожим на дьявола-искусителя. На какой-то момент Келли показалось, что у Эрика на голове выросли маленькие аккуратные рожки. Она вздрогнула, тряхнула головой, отгоняя видение, протянула руку, касаясь пальцами его затылка, то ли женщина была до крайности напряжена, то ли это действительно было правдой, но коротко стриженые волосы больно укололи кожу, и Келли ойкнула, отдергивая руку.
Эрик чуть наклонился вперед и на выдохе произнес:
- Волосы…
- А? - от неожиданности переспросила Келли, но быстро справилась с собой, продолжила: - Глаза…
- Губы…
- Пальцы…
- Ноги…
- Плечи…
- Грудь…
Келли на секунду запнулась, и у нее получилось невразумительное:
- Ммм…
Руки Эрика напряглись, ноги вздрогнули, несложно было догадаться, что он с трудом сдерживает смех.
- Любопытно, даже очень, где же это у меня находится таинственное «ммм…»? - голос Эрика звучал глухо, но с явной насмешкой. - Что-то не припомню местоположения такой странной части собственного тела. А, Келли?
Келли молчала, немного поерзав, она ухитрилась отодвинуться назад и, опустив голову, скрывая лицо под завесой волос, одним пальчиком провела Эрику между ног, дотрагиваясь до твердой выпуклости, заметно выпирающей на джинсах .
- Вот, - коротко выговорила Келли.
- Что значит «вот»? - искренне удивился Эрик. - Такого я что-то тоже не припомню из школьного курса анатомии.
- Ну, Эрик, - Келли пыталась объясниться, но язык отказывался ей подчиняться.
- И «ну» мне не знакомо,- веселился Эрик, наблюдая за смущенной Келли. Оказалось, что она не в силах вымолвить одно, но короткое слово, и только сердито хмурит брови, шевеля губами, - пожалуйста, поконкретней, что ты хочешь сказать? Слово и только слово.
Келли изучающе глянула на Эрика, раздумывая, сердиться ей или тоже рассмеяться, но во рту пересохло, а слово застряло в горле, как она ни старалась выдавить его из себя. И решив рассердиться, она весьма чувствительно сжала пальцами то, название чего домогался Эрик, и с отчаяньем в голосе почти выкрикнула:
- Вот Он, Он мне нравится, черт бы тебя побрал, Эрик Делко. Очень нравится, доволен?
Келли попыталась вырваться из рук, обнимающих ее, но ей это не удалось. Слегка поморщившись от боли Эрик, притянул к себе сопротивляющуюся Келли и прижал крепко-крепко, успокаивая.
- Тише, успокойся, это же шутка, игра, прости, я не хотел тебя обидеть.
- Я и не обиделась, - сердито фыркнула Келли, упираясь ладонями в голую мускулистую грудь, - я разозлилась, - но дергаться, как пойманная в ловушку мышь, перестала. Сравнение с маленьким зверьком было очень точным. Огромный наглый и хитрый кот, придавив своей мощной лапой к земле, держал только что пойманную мышку. Но сожрать ее он не собирался, хищник был сыт и доволен. Котяра хитро поблескивая глазами, желал поиграть с добычей. Келли недоуменно моргнула - видение исчезло. А Эрик, довольно урча, погрузил нос в волосы Келли, вкрадчиво поинтересовался:
- Продолжим. Теперь самое главное. Расшифровка наших пристрастий. Или передумала?
- Размечтался, - ответом был дерзкий взгляд сверкающих, как изумруды, глаз. Келли поборола смущение и была готова к борьбе - чувственной, сексуальной, требующей немалой выдержки.
В этот момент Келли была невероятно красива. В дрожащем свете горящих свечей ее ресницы отбрасывали на щеки длинные темные тени, контрастирующие с золотистой кожей лица. Чуть подрагивающие губы, взлохмаченные волосы. Сумрачное освещение отбирало годы, и Келли казалась очень юной и совсем не походила на взрослую трезвомыслящую женщину. Азарт и возбуждение двигали ею. Келли мечтала положить Эрика на обе лопатки, поборов в этой откровенной битве, заставить его умолять ее подарить свою любовь. Она с легкостью разгадала замысел друга, «игра на вылет», кто первый сдастся, у кого не хватит терпения, кто первым взмолится - «хочу».
- Какая храбрая, - Эрик одной рукой поддерживал Келли за спину, а пальцы другой полностью погрузил ей в волосы, - кто первый?
- Ты, - Келли лукаво улыбнулась, - «волосы» - это же твое слово, давай, я вся внимание, - она была довольна - слушая Эрика, можно попытаться сосредоточиться и обдумать свое последующее выступление, чтобы оказаться на высоте. Но Келли и не догадывалась, с кем так опрометчиво связалась. Одно дело - знать Эрика как друга, и совсем иное - постигнуть его сущность как опытного любовника. Несколько недель - слишком мало, чтобы разгадать загадку под названием «Эрик Делко», тем более если он жаждет покорить и показать во всей красе свои таланты соблазнителя. Он слишком долго ждал, слишком долго мечтал и сильно любил, достаточно долго сопротивляясь охватившему его чувству, ревнуя и ненавидя, чтобы легко сдаться женщине, даже если это Келли – любовь всей его жизни. Эрик был твердо уверен в своих чувствах, как-никак, а проверка их на прочность длилась не один год.
- Когда я первый раз увидел твою золотоволосую головку, - Эрик начал издалека, говоря тихим, вкрадчивым голосом, - подумал - какая очаровательная блондиночка, но она оказалась крепким орешком, уверенной рукой поставив меня на место. Но с тех пор, так уж получилось, я частенько засматривался на нее. Хорошенькая как куколка, с точеной фигуркой, смешливая и озорная, шутница и в то же время ужасно серьезная и опасная.
- Фффф, - издала недовольный звук Келли, - не поняла, о чем это ты так сладко поешь? Волосы, где волосы?
- Келл, что за жаргон? - буркнул Эрик, недовольный тем, что его так грубо прервали. – Ладно, дам характеристику белокурой шевелюры, доставшейся мне по случаю.
Кокетливо взглянув из-под ресниц, Келли облизнулась и приглушенно проговорила:
- Ну-ну, послушаем, - ожидая очередных шуточек Эрика.
А он напоследок грубовато взъерошил ее волосы и внезапно стал серьезным, бережно лаская голову Келли, перебирая пряди волос, изредка припадая губами к пушистой макушке.
Эрик с нежностью, не скрывая восхищения, начал чувственную исповедь:
- Шелковое золото. Когда касаешься этих мягких локонов, зарываешься в них лицом, вдыхаешь нежный цветочный запах, по телу бегут мурашки. А если моя чаровница вздумает пошутить и пощекотать своими волосами грудь или живот, то можно сразу улететь на небо, волшебное ощущение. Мне безумно нравится погрузить пальцы в твою гриву и нежно массировать кожу головы, медленно и осторожно перебирая каждую прядку, накручивая их на пальцы, целуя и прикасаясь к пушистому облачку лицом.
Каждое свое слово Эрик сопровождал действием, не переставая ласкать Келли, не выпуская из рук ее голову, массируя затылок, а большими пальцами нежно поглаживая виски, периодически наклонялся, целуя то в пробор, то в закрытые от удовольствия глаза. С губ обалдевшей от волнующих прикосновений Келли слетали еле слышные стоны. Эрик не имел понятия, что невольно затронул самые сокровенные струны души Келли, вызволив на волю таящихся там демонов.
- У тебя, моя любимая, великолепные волосы, и я могу играть ими бесконечно, - Эрик поднял руки, пропуская сквозь пальцы светлые пряди, и они дождем посыпались Келли на плечи, скрывая за живой завесой разгоряченное лицо.
Одним стремительным движением Келли закинула волосы за спину и, выгибаясь в пояснице, схватила Эрика за плечи, в состоянии экстаза впиваясь ногтями в кожу. Келли слегка потряхивало от возбуждения. Задыхающимся голосом она говорила, как в бреду:
- Обожаю, схожу с ума. Это мое самое чувствительное место. Как ты угадал, кто тебе об этом сказал? Твои руки, пальцы, ласки творят чудеса, боже, как мне это нравится. Я могу бесконечно отдаваться этим ласкам. Как я люблю, когда чьи-то руки, перебирают мои волосы. Очень. С самого детства, - и добавила с жаром, - прикосновения к волосам меня могут довести до оргазма.
Запрокинув назад голову, Келли туманно улыбнулась, словно погружаясь в забытье, слова слетали с языка легко, рассказ был откровенен и эротичен:
- Маленькой девочкой я любила приходить вечером в папин кабинет и, усевшись на маленькую скамеечку, рядом с его рабочим столом, распускала косу - у меня всегда были длинные волосы - и клала голову папочке на колени. У нас это называлось «почесать макушку», мама ругалась, а отец для своей любимой доченьки делал все что угодно, - Келли вздохнула, ее голос стал низким, с легкой хрипотцой. - Папа занимался своими делами, читал документы, разговаривал по телефону, а одной рукой гладил меня по голове, расчесывая пальцами волосы, щекотал за ушками, а я, уткнувшись носом ему в колени, была счастлива, чувствуя себя словно довольная кошка, разве что не мурлыкала. Часто я засыпала в кабинете, и отец на руках меня относил в кровать. Тогда я не имела понятия ни о каком сексуальном возбуждении, все было невинно. Только однажды, мне было лет двенадцать, что-то пошло не так, мои ощущения изменились, расстроенная, я непривычно рано ушла от отца и, вернувшись к себе в комнату, обнаружила, что у меня мокрые трусики, - Келли на секунду замолчала, как будто решала - продолжать исповедь или нет, нахмурилась и вновь улыбнулась, - в тот вечер я почему-то решила, что описалась от слишком сильного удовольствия, но когда это стало повторяться, я удивлялась, удивлялась... - нервно хихикнув, мотнула головой и перешла на шепот. - Какое-то время я не ходила к отцу, он сильно пил, дома все постоянно ругались, а потом наступило затишье. Папа меня позвал сам, предложил вспомнить, как нам с ним было хорошо. Я согласилась. Был летний жаркий вечер. Я как всегда сидела в кабинете, устроившись на ковре, около папиных ног. На мне были шорты, коротенькие, из старых обрезанных джинсов с вырванными карманами, чтобы не торчали из-под штанины. Мерно жужжит вентилятор, в комнате тепло и душно. Голова моя у папочки на коленях, его рука ласкает волосы, а мои пальчики через дырку, что образовалась на месте кармана, скользнули внутрь и оказались между моих бедер. Там уже было горячо и влажно, я, не думая ни о чем дурном, слегка пошевелила рукой, стало так приятно-приятно, меня накрыла теплая расслабляющая волна, а внизу живота образовался тугой пульсирующий узел, ну а я, поддавшись инстинкту, начала себя ласкать, в тот миг не сознавая, что делаю. Пальцы сами по себе нашли правильное место. Через несколько минут все кончилось - по телу прошла горячая судорога наслаждения. Я прикусила нижнюю губу до крови, чтобы сдержать крик, рвущийся наружу.
Вот так малышка Келли под столом у своего подвыпившего отца испытала свой первый настоящий оргазм. Это было слишком для детского сознания правильной домашней девочки. Я сразу решила, что сделала что-то нехорошее, неприличное, не достойное будущей леди. Все еще оглушенная, я немедленно вскочила на ноги и опрометью унеслась из дома на улицу, не помня себя, убежала за город и спряталась в заброшенном сарае у реки. Мне было так стыдно! Кое-что о сексе я уже знала и догадалась, что со мной произошло. Меня, южанку, всегда учили, что секс - грязь, что он нужен только для продолжения рода, что настоящая леди не опускается до плотских удовольствий. Я должна стать добропорядочной женой, любящей матерью, а не шлюхой. И вдруг со мной произошло такое! Я казалась себе отвратительной, мерзкой… Я ревела до икоты, а потом уснула в сене. А родители и шериф с добровольцами меня искали всю ночь. Как мне влетело в то утро, мать хотела меня высечь, но папа ей не дал. Вот…
Келли резко замолчала, словно обо что-то споткнулась, опомнилась, поняв, что, сама того не желая, только что рассказала Эрику историю, о которой не знала ни одна живая душа. Чувствуя, что сгорает от стыда, широко раскрыла глаза, ойкнула, прижала ладонь ко рту, жалобно пробормотав: «Мамочки, что я тут наболтала!» - и в полном смятении закрыла вспыхнувшее лицо руками.
- Боже, как стыдно, - прошептала еле слышно, прижимаясь лбом к плечу Эрика. Убегать не было смысла - от себя не скроешься. - Ооооо, какая я дурочка,- стонала Келли, безнадежно качая головой, не смея взглянуть Эрику в лицо. - Этого я никому не рассказывала. Как мне стыдно!
- Шшш, в чем дело милая? Нет ничего стыдного в том, что случилось с тобой, - Эрик погладил ее по спине и срывающимся голосом проговорил, - Келли, ты чудо, ты великолепна, ты самая невероятная женщина.
- Да! - она не открывала лицо, чуть не плача от отчаянья. - Такого наговорить. Какая я глупая…
- Очаровательная и неповторимая. Правда-правда.
- Несдержанная и глупая! Кто меня тянул за язык? - твердила Келли.
Все же, поборов себя, убрала от лица руки, стирая со щек тыльной стороной кисти пролившиеся слезинки. Хлюпнула носом и вопрошающе глянула на Эрика:
- И тебе не кажется недостойным мое поведение? Тогда, в прошлом?
- Конечно, нет. Что в этом особенного? - еле заметно покачав головой, медленно протянул Эрик. - Все девушки когда-то испытывают свой первый оргазм, – ободряюще улыбнулся, - у меня три сестры, и я несколько раз заставал девчонок за весьма непристойными занятиями. А они, поганки, только хохотали и прогоняли меня вон.
Поддавшись очарованию Эрика, его умелым манипуляциям, Келли выболтала многое, но не все, и почему-то не могла избавиться от желания рассказать о последствиях своего первого оргазма.
Странное сравнение Эрика с маньяком, чувственные ласки волос, лишающие ее воли, все смешалось в воспаленном мозгу, сознание Келли плыло, и неудержимо вылезали наружу забытые и вроде бы глубоко раз и навсегда похороненные, неприятные воспоминания. Келли потеснила Эрика, сползая с его колен, и устроилась рядом в кресле, ей вдруг стали противными прикосновение к его уже достаточно напряженному члену. Ощущения были противоречивыми и ранящими.
В комнате воцарилась тишина, лишь едва слышно потрескивало пламя свечей. Молчание, казалось, будет бесконечным.
- Келл, что случилось? - Эрик спросил ласково, словно предлагая довериться. - Милая, ты вся заледенела, - он обнял за плечи сжавшуюся в комок и дрожащую как в лихорадке женщину.
Плотно закрыв глаза, Келли не издала ни звука, но почувствовала, что ее трогает не только тон голоса Эрика, но и то, как он назвал ее «милая» - нежно, осторожно. Она все еще колебалась, не желая до конца открывать Эрику свою душу. Хотя какая теперь разница? Она уже поведала ему начало истории, осталось продолжить и раз и навсегда покончить с гнусной тайной. Открыться, поделиться своей болью, это наверняка пойдет ей на пользу. Келли потерлась горячим лбом о грудь Эрика, дрожащие пальцы сначала коснулись лица, словно она пыталась убрать с него лезущие в глаза волосы, затем начали искать цепочку на шее, но ее не оказалось, Келли нервно смяла шелковую ткань халатика, потом положила руку на бедро Эрика, выдохнула, через секунду вдохнула и решилась.
- Это не конец истории, за свое непристойное поведение я очень жестоко поплатилась. В то время я считала, что это было верное и правильное наказание за рукоблудие, - неожиданно жестко сказала Келли, откинувшись на спинку кресла, и крепко сжав между ладоней руку Эрика.
Таким странным образом невинная шуточная игра, придуманная Эриком, получила абсолютное иное, непредсказуемое и трагическое, продолжение. Голова Келли легла Эрику на грудь, а он осторожно, даже опасливо, коснулся волос женщины, голос дрогнул, когда Эрик проговорил успокаивающе и нежно:
- Если тебе тяжело и больно вспоминать случившееся в детстве, то не надо, не насилуй себя, не береди душу, Келл.
- Я хочу, правда, Эрик, если ты в состоянии меня выслушать и понять. Я так долго носила все это в себе, затолкав глубоко, стараясь вытравить из памяти, но нет-нет, а гадливое чувство всплывает наружу.
- Ты же знаешь, от тебя я готов принять все и тебя приму любую, я люблю и готов сделать что угодно, лишь бы ты была счастлива, и тебе стало хорошо, - слова Эрика, сказанные приглушенным голосом, прозвучали абсолютно просто и безыскусно. Он верил в то, что говорил, и Келли не потребовались другие доказательства его заинтересованности.
- После того вечера наши посиделки с папой прекратились, да и ему было не до меня. Он и раньше крепко выпивал, а здесь словно с цепи сорвался, провалившись в беспробудное пьянство. Дома сплошные выяснения отношений и скандалы, до меня никому не было дела. Отец пьет, мама на него орет и сама заливает горе виски. Был на свете один человек, кому я бы могла довериться - бабушка, но к тому времени она умерла. Так я осталась один на один со своими бедами. Расстроенная непонятными ощущениями и изменениями, происходящими с моим телом. Я часто хотела повторить, рука так и тянулась потрогать заветное местечко, но стыд и страх останавливали. Так прошло лето, начался учебный год, я была примерной ученицей, школьные заботы и проблемы захватили меня полностью, и на какое-то время я отвлеклась и забыла случившееся. Но ненадолго. За зиму я из мелкой худенькой серой мышки превратилась в хорошенькую симпатичную девушку. На это обратили внимание все соседи и мои одноклассники. Я часто слышала, как мне вслед говорят: «Смотри, в какую куколку превратилась малышка Дюкейн». Мне достаточно было глянуть в зеркало, чтобы заметить все изменения. Невысокая, как и раньше, я заметно округлилась. Грудь небольшая, но упругая с вызывающе торчащими сосками, обтягивала ставшая мне тесной прошлогодняя футболка. Непонятно откуда появилась круглая аппетитная попка. В глазах задорный блеск, губы стали пухлыми и соблазнительными. И жаркое томление тела, изводившее меня по ночам. Я же была ребенком, благовоспитанным и верящим в бога. В чем провинилась, что сделала не так, почему всевышний позволил мне по глупой случайности разбудить демонов, живущих в моем теле? - с силой сжав кулаки, Келли негодующе потрясла головой. И с отчаяньем вскрикнула, - Господи, в чем?! - разжала дрожащие пальцы и устало продолжила. - Я уже не могла пересиливать себя, попробовав второй раз, я уже не могла остановиться, не могла отказывать себе в удовольствии. Старый сенной сарай на берегу реки стал моим прибежищем в то необычно жаркое и сухое лето. Ласкать себя дома, мне по-прежнему было стыдно. Я безумно боялась, что мои манипуляции заметит мать. И тогда случился бы всемирный скандал. Ведя далеко не праведный образ жизни, моя мама от меня требовала идеального поведения. Келли должна стать настоящей изысканной леди, уважаемой хозяйкой дома, заботливой матерью как минимум троих детишек. А я вытворяла нечто противоречащее всем общественным нормам, принятым в консервативном обществе американского юга, - Келли говорила, сухо, без особых интонаций, но Эрик чувствовал, как напряжено и горит ее тело, плотно прижатое к его боку.
Откровенный рассказ давался Келли с трудом, но она уже не могла остановиться. Ей было необходимо выговориться, чтобы окончательно забыть. Именно на такой финал надеялась она, исповедуясь Эрику в своих несуществующих грехах.
- В тот день жара зашкаливала, где-то далеко гремел гром, нагретый воздух дрожал над речной гладью, когда я пришла в сарай. Удушающий, щекочущий аромат свежего сена, и оно, колющее сквозь рубашку влажное от пота тело. Негромкое пение цикад и одиночество. Закрыв глаза, я привычно принялась за дело, ласкала себя, негромко постанывая и чувствуя, как сладкое блаженство разливается по телу раз за разом. Утомленная и расслабленная, я на мгновение забылась и не услышала тихих шагов, очнулась от того, что мой рот зажимает чья-то горячая, мокрая от пота ладонь. Их было трое. Незнакомцы. Не местные, одетые по-походному, с рюкзаками, и горящими от похоти глазами. Я не уверена, но скорее всего они наблюдали за мной, прежде чем решились приступить к делу. Ужас придал мне силы. Я сопротивлялась яростно, как дикая кошка. Царапалась, кусалась, брыкалась, но не издала ни звука. Кричать и звать на помощь я боялась, сильнее, чем моих насильников. Дурная слава - это навсегда. А так я наделась на чудо. Но, увы, разве могла перепуганная девчонка справиться с тремя озверевшими самцами. Нет. Конечно, нет, - голос Келли охрип от волнения, она закашлялась и замолчала, с мольбой глянула на Эрика и тихо попросила, - Эрик, принеси, пожалуйста, попить, в горле пересохло, - ей была нужна короткая передышка, чтобы собраться с мыслями.
Пока Эрик ходил на кухню за водой, Келли сидела, сжавшись в комок, крепко обхватив себя руками, ее трясло как в лихорадке, она ощущала холод, стыд и омерзение, вновь переживая случившееся.
Жадно, залпом она выпила стакан холодной воды, поставив его на столик, рядом с почти догоревшей свечой, обхватила Эрика за руку, прижимаясь к нему, словно ища защиты. Коротко вздохнула, ожидая и боясь его реакции на услышанное.
- Келли, милая, как мне тебе помочь? - Эрик отвел от ее лица растрепавшиеся волосы и мягко поцеловал в переносицу, - Как? Я все сделаю.
- Выслушай и просто будь рядом.
- Хорошо, будет все, как ты решишь, - видя, что Келли дрожит, как в ознобе, он принес покрывало, тщательно закутывая свою любимую. И, втиснувшись в кресло с ней рядом, обнял ее за плечи. Сердце Эрика болезненно сжималось, он переживал за Келли и, если бы мог, отдал что угодно, лишь бы из ее жизни удалить тот злополучный день. Навсегда. Без остатка.
- Двое крепко держали меня, прижимая к стене сарая, а третий, нагло улыбаясь, расстегнул молнию и спустил штаны, - Келли запнулась, выпрямила спину и ровным, без интонаций, голосом продолжила. - Он показался мне толстым, огромным и живым, словно ядовитый гриб с блестящей шляпкой, чуть покачиваясь, касался моего лица, щек, плотно сжатых губ. Сквозь растянутую кожу проступали голубые жилки, на самом кончике повисла капля светлой жидкости, затем упавшая мне на подбородок. И еще он ужасно пах, кислятиной, немытым телом… Меня передернуло от отвращения, - прижав ко рту руку, Келли судорожно сглотнула, подавляя тошноту, но не остановилась, - я, словно загипнотизированная, смотрела на это невиданное мной чудо. Парень, довольно похохатывая, продолжал тыкать им мне в рот. С садистским наслаждением требуя, чтобы я отсосала, а я, перепуганная до смерти, не понимала, чего он от меня хочет. От ужаса перехватило дыхание, легкие горели от нехватки воздуха, в глазах темнело, но я, словно опомнившись, яростно мотала головой, лишь бы избавиться от липких прикосновений. Тогда один из них сжал мне голову, а другой схватил руки, сильно выламывая и заводя мне за спину. От боли я вскрикнула и глубоко задышала. Не знаю, не понимаю как, но он ухитрился воткнуть эту мерзость мне в открытый рот, достав до нёба. Меня чуть не вырвало. Только это был не конец. Мерзавец долго со мной боролся, и лишь его орган оказался между моих губ, хватило нескольких секунд, чтобы он кончил. Мне в горло хлынула струя теплой жидкости, вызывая судорожный кашель. Не помню, что было дальше, я чуть не захлебнулась, подавившись, кажется, сперма пошла у меня через нос. Я кашляла, плевалась, плакала, у меня текли слюни и сопли, потом все же меня вырвало. Когда я очухалась, то поняла, что в сарае одна. Мои мучители ушли, не тронув меня. Что заставило или испугало их, не знаю, но мне повезло. Все закончилось относительно благополучно. Меня била такая крупная дрожь, что я прикусила себе язык, рот наполнился кровью, и мне снова стало плохо. В полубессознательном состоянии, не силах двинуть ни рукой, ни ногой я пролежала на сене около часа. Понемногу пришла в себя, на карачках выползла на воздух, кое-как добрела до реки и долго-долго умывалась, полоскала рот и ревела, ревела, ревела… Это был мой первый, весьма болезненный опыт, первая встреча со взрослой жизнью, - Келли скинула с себя покрывало и соскочила с кресла, не оглядываясь, коротко бросила, - я сейчас, - и вышла из комнаты.
Уже из прихожей раздался ее немного глухой голос:
- Эрик, приведи гостиную в порядок, я в душ и спать.
Где-то в глубине квартиры стукнула дверь, заставив Эрика вздрогнуть. Он, полный недоумения, молча сидел в кресле, не понимая резкого изменения поведения Келли. Превозмогая желание броситься за ней, встал на ноги, но все же решил не идти следом – может, ей просто нужно побыть одной, и она решила, что на этом ее исповедь закончена. Тревожно прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни, Эрик задул и собрал свечи, поставил на место кресла. Шум льющейся воды немного успокоил его, и, уже не так сильно переживая за Келли, он довел уборку до конца. Напоследок открыл балконную дверь, впуская в гостиную прохладный ночной воздух, пошел в спальню. Там его встретила тишина. Толкнул дверь в ванную - заперто.
- Келл, - чувствуя, как от ужаса холодеет тело, негромко позвал Эрик. Тишина. - Келли! - он уже с силой стучал в дверь. - С тобой все в порядке, Келли? Ответь, -взмолился, прислонясь лбом к косяку.
- Со мной ничего не случилось, - ответила Келли, - я сейчас выйду, - то ли ей не удалось скрыть, то ли Эрику показалось, но в ее голосе звучали плачущие нотки, - Эрик принеси мне, пожалуйста, если тебе не трудно, яблоко.
Просьба удивила Эрика, но он облегченно вздохнув, послушно отправился на кухню. Ему пришлось потратить немало времени, прежде чем он нашел этот требуемый фрукт, и когда вернулся, Келли уже сидела на постели. Не поднимая глаз, она взяла в обе руки большое зелено-желтое яблоко и тихо проговорила:
- Спасибо, - поднесла его к лицу и застыла, понимая, что не сможет проглотить ни крошки.
Эрик с болью смотрел на свою любимую, она ему снова казалась такой беззащитной и нежной, обиженной и испуганной. Как ему хотелось приласкать ее, унять боль и избавить от тяжелого груза воспоминаний, охранить от всех бед и невзгод. Такая маленькая, хрупкая - бедный нахохлившийся воробышек, потрепанный, но счастливо вырвавшийся из когтей безжалостного хищника.
Вместо привычной Эрику шелковой, волнующе струящейся вдоль тела ночной сорочки на Келли была надета мягкая фланелевая пижама. На ткани маленькие котята играли в мячик. Сгорбленная фигурка, влажные после душа волосы. С трудом сглотнув, Эрик моргнул несколько раз, прогоняя слезы, застилающие глаза. Теперь он видел, что Келли недавно плакала – ее веки припухли, кончик носа покраснел, и дышала она неровно, периодически вздрагивая.
- Эрик, прошу, не надо, не рассматривай меня, раздевайся и ложись, уже поздно, - голос Келли звучал буднично и деланно равнодушно, - она судорожно вздохнула, отложила так и не надкушенное яблоко, выключила свет, откинула одеяло и легла, укрываясь с головой, словно старалась отгородиться от Эрика. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
В темноте и полном безмолвии они лежали рядом, но были бесконечно далеки друг от друга. Эрик, закинув руки за голову, смотрел на игру света и тени на потолке, не зная, как поступить. Келли уже давно жила в его душе, во всех уголках ума и тела. Его Келли, любимая и бесконечно дорогая женщина. Как ему хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать… Что он мог ей сказать, Эрик не знал. Он растерялся, чувствовал себя как глупый мальчишка, столкнувшийся с непонятным. Почему он думал, что Келли идеальна и ее жизнь должна соответствовать образу, созданному ею? Уверенная, сильная, выдержанная; с ней просто никогда не могло произойти ничего плохого. Никогда. Даже зная о ее нелегком детстве, Эрик никак не ожидал, что его любимая хранит ужасные воспоминания. А оказалось все намного проще или сложнее – обычная женщина со своими страхами, болью, отчаяньем, ждущая сочувствия и понимания. И он очень надеялся, что и любви, его любви. Тяжело вздохнув, Эрик повернулся на бок и пододвинулся к Келли, обнимая ее и ожидая, что она оттолкнет его руку, но этого не произошло. Она вдруг резко поменяла положение и оказалась лицом к нему, в широко раскрытых глазах застыли слезы, и ее просьба прозвучала неожиданно и страстно:
- Эрик, поцелуй меня, пожалуйста, - и добавила тихо-тихо, - если я тебе еще не противна.
Улыбнувшись так нежно, как он был способен, Эрик взял лицо Келли в ладони и приник губами к ее рту, сначала почувствовал легкое сопротивление, но он не торопился, мягко и осторожно коснулся языком губ, раздвигая их, и ощутил, как губы Келли дрогнули и ожили, раскрываясь ему навстречу. Он нашел ее язык, и они оба застонали от удовольствия. Губы Келли были слаще самого сладкого сахара, но этот поцелуй стал проявлением искренней нежности и безграничной любви, а не просто привычной прелюдией к акту соития. Целуя Келли, Эрик стремился передать ей все тепло, всю ласку, всю свою душу. Уткнувшись носом в шею, чувствуя, как под его губами бьется тоненькая жилка, Эрик шептал:
- Келли, как ты можешь думать, что могла стать мне противна? Ты самое дорогое, что у меня есть, и мне ты нужна любая, я пойму и приму все, меня не пугает твое прошлое, мы же вместе, и вдвоем мы изгоним всех демонов из твоей души. Обязательно, я сделаю все возможное, лишь бы ты была счастлива. Любимая.
Закинув голову назад, Келли с трудом сдерживала слезы, точнее, они катились у нее из глаз, затекая в уши. Слушая слова Эрика, она чувствовала, как отпускает ее боль и напряжение, как мягкое тепло согревает душу, разливаясь по телу, прогоняя страх и отчаяние.