Название: «Реквием»
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: IV, 5/4 - Гудок
Объём: 981 слово
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13/R
Саммари: до Реквиема пара недель
Авторские примечания:
1) возможны ООС, АУ
2) пишется последовательно по таблице
13. Гудок13. Гудок
Сузаку прижимает трубку к уху.
Вспомни, как все начиналось, говорят длинные гудки.
Вспомни, они безразличны. Мы безразличны, говорят они. Мы не поймем. Но ты вспомни.
- Подними трубку, - цедит Сузаку сквозь зубы.
Лелуш его не слышит. Их соединяют лишь гудки и контакты, схемы, спрятанные под черным корпусом телефона. Маленькие механизмы дорогой фирмы.
Гудки безразличны. Лампа в фонаре над головой мигает и тухнет, и тогда скамейка погружается во тьму. Скамейка на площадке перед домом. Пустой двор в это время. Шумит листва над головой, она выше фонаря, в листве шумит ветер, в ветре шумят чужие слова. Живые, мертвые, вечные. Сузаку кладет телефон рядом с собой. И гудки умирают. Нет ответа, отбой. Повторный набор. И новые гудки-жертвы до следующего отключения просят.
Расскажи. Мы не поймем. Расскажи.
Сузаку смеется, качая головой.
Когда Лелуш хочет выбраться в город – с ним не спорят. Когда Лелуш хочет на пару дней снять в городе квартиру, маленькую квартиру на одну спальню для себя и Сузаку – с ним не спорят. А надо бы.
- Я выбрал, оплатил, собери вещи. Ну, обычные вещи.
Он в джинсах, футболке и кедах. Высокий, худой, больной на голову Император. Красивый. Лелуш.
Как же тренировки? С.С.? Как же план?
- Просто хочу отдохнуть. С.С. знает адрес, знает номер квартиры. Если она посчитает, что тренировки не закончены, значит придет за тобой. Тренировки, конечно, хорошо. Она следит за количеством твоих отжиманий и временем пробежки? - Лелуш достает книгу из выдвижного ящика стола в его кабинете. – Нет, серьезно. Она следит за подобным?
В каком-то смысле, да. И нет.
- Она следит. И это у нее хорошо выходит, - Сузаку выходит из кабинета: ему надо собрать вещи.
Квартира небольшая. Отдаленный от центра район, многоэтажные дома, детские площадки, много синей краски. В подъезде перила выкрашены синим. На стене высокие иероглифы: «Свобода». Люди до сих пор верят в Японию.
Лелуш останавливается напротив. Пальцами обводит неровные линии. Подносит пальцы к лицу и глубоко вдыхает в себя воздух. Запаха не осталось.
Сузаку на ступенях выше Лелуша перехватывает ручку сумки, в которую аккуратно сложены вещи Лелуша и в спешке комками запиханы вещи Сузаку.
- Знаешь, я с ними согласен. – Лелуш опускает руку, равняется с Сузаку. – Но только в сказках ошибки предыдущих поколений удается исправить одному. Я не про жертв. Правитель не бывает свободным. Моя политика многим неясна, но когда Нанналли возглавит Британию, мне бы не хотелось, чтобы она жертвовала многим.
- Многим?
- Близкими людьми. Ведь сильных бьют прямо не буквально. Прямой удар рассчитан на близких сильным людей, чтобы через них достать до сильных. Найдутся те, кто захотят ударить Нанналли, но близких, как таковых, действительно близких, у нее не останется. Близким ей я считаю себя. И бить будет не по кому. А Зеро станет ее стеной, не подпустит никого для прямого удара. Нанналли нужна стена. Нужна опора. Сузаку, ты мой друг, - Лелуш улыбается, сжимая плечо Сузаку поверх куртки, - больше, чем друг. И сейчас ты моя опора.
- Ты передашь меня по наследству? – Спрашивает Сузаку, когда Лелуш возится с ключом и замком перед дверью.
- Не хочу отвечать на этот вопрос. Наследство – это не про тебя.
Днем в квартире задернуты все занавески, и в тенях путаются мебель и цветы. Мебель здесь новая, обои тоже, и плитка чистая.
С.С. звонила, разговаривала с Сузаку, и после разговора он сидел в ванной комнате, вывернув краны, заглушая любые действия напором воды, разбивающейся на капли о мраморную раковину.
- Тренировался в ванной?
Сузаку кивает, садится за кухонный стол, устало опуская голову на руки.
- Ванна – не место для тренировок.
- Думаешь?
- Знаю.
- Хочешь, проверим? – Сузаку открывает глаза и с улыбкой разглядывает лицо Лелуша.
В теплой воде хорошо. Зеркальный потолок запотел, и не видно в нем очертаний двух тел. Не видно, как доверчиво раскрываются объятия, а губы перехватывают чужое дыхание, даже не чужое, уже свое, родное, делят его на двоих. Не видно лиц, и не видно, как с влажных волос срываются холодные капли на худую спину. Капли застывают, время вокруг застывает.
А в кровати удобнее. Привычнее. В приоткрытое окно вливаются звуки с улицы. Сузаку не разговаривает, любые слова, приходящие в голову он топит в поцелуях. Лелуш кусает губы: свои или Сузаку. Вздрагивает, когда Сузаку дышит, носом уткнувшись в его шею, пережидая, а потом что-то меняется в его движениях. Быстро, медленно, неважно как, когда он двигается – он просто двигается.
Потом не слышно шума с улицы. Волосы, не высохшие после ванной, влажные от пота, липнут ко лбу. Нужно в душ, под воду, снова в ванную, смыть с себя усталость, но не хочется подниматься с кровати. Хочется замереть в нереальности происходящего. Такого реального происходящего в последние дни.
В восемь вечера Лелуш поднимается с кровати, будит Сузаку:
- У нас нечего есть, - говорит он, - я забыл заполнить холодильник.
- Сходи в магазин, - отмахивается Сузаку. Он спит, не особо задумываясь над словами, вылетающими на автопилоте.
- Сходил в магазин, придурок. – Сузаку хватает мобильник, набирает номер еще раз, по цифрам, тянет время, поднося трубку к уху.
Слушает гудки. Считает их. Раз. Два. Три. Оглядывается по сторонам. Семь. Красная кнопка от злости.
Зеленая. Гудки.
Расскажи. Мы не поймем.
Они не поймут. И Сузаку не говорит. Он молчит.
Гудок.
- Да?
Лелуш. Один гудок.
- Ты где?
- Давно проснулся?
Сузаку что-то мычит, успокаивается, а потом переспрашивает:
- Так где?
- Голову поверни.
Белые пакеты – мишени. И если бы не свет из окон квартир, они бы действительно привлекали все внимание. А может, у Сузаку просто хорошее зрение. Он резко поднимается со скамейки, хватает мобильник, запихивая его в карман.
Лелуш отдает ему то, что считает тяжелым:
- Телефон я не слышал. Много людей в очереди было, еще музыка играет.
- Это что? – Сузаку с любопытством ребенка заглядывает в пакеты, наслаждается запахом еды, и понимает, что есть действительно хочется.
- Ужин. Пошли.
Они поднимаются по ступенькам, и Лелуш снова замирает напротив «Свободы».
- Как думаешь, мы все становимся свободными после того, как умираем?
Сузаку не думает об этом. Но отвечает.
- Нет.
Он добавляет:
- Мы всегда свободны, если верим в свою свободу.