[fanfic100]

Название: Две стихии
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Эрик Делко, Келли Дюкейн
Тема: секс и ненависть
Объём: 4607 слова
Тип: гет
Рейтинг: NC-17
От автора: AU по отношению к началу 8 сезона.

Весь день над городом ходили грозовые тучи. Небо, тяжелое серое, висело над головой настолько низко, что хотелось поднять руку и отодвинуть этот гнетущий занавес. И люди, и природа жили в ожидании дождя. Над океаном сверкали молнии, освещая яркими многоцветными вспышками темнеющие с каждой минутой, клубящиеся облака. Город был непривычно пуст - местные жители и многочисленные отдыхающие попрятались по домам, предчувствие чего-то страшного и неприятного заставляло людей искать убежище.
Первые тяжелые капли дождя упали на асфальт, забарабанили по крышам машин, по листьям деревьев и в несколько секунд превратились в сплошной поток, льющийся с небес.
Келли посмотрела в окно подъезда, слегка передернула плечами и испытала неподдельную радость: еще пара мгновений и она бы, попав под ливень, промокла насквозь, но ей повезло - дождь обрушился на город сразу же, как только за Келли закрылась тяжелая дверь подъезда. Довольно улыбнувшись, она прошла к лифту, на ходу доставая из сумочки ключи. Вчера вечером она получила от Эрика в подарок маленький пакетик из золотистой бумаги, который ей разрешили вскрыть, когда она вернется домой. Но Келли не смогла удержаться и, дождавшись, когда Эрик уснет, заглянула внутрь. В нем были ее любимые трюфели, брелок с ключами от квартиры ее любимого и открытка с изображением умывающейся белой толстой и пушистой кошки с пронзительными изумрудными глазищами. А слова, написанные на обороте этого художественного «чуда», заставили улыбнуться: «Любимую кошечку ждет соскучившийся котик», сердечко и ниже: «Келли, люблю, жду. Эрик». И вот теперь она, строго следуя инструкции, приехала на новую квартиру Эрика.
Подбросив на ладони и ловко поймав этот своеобразный подарок - брелок с ключами, Келли внимательно рассматривала изящную безделушку. В руке лежала серебряная кошечка с зелеными глазами, держащая в лапах колечко, на котором крепились ключики от домофона и квартиры. Коснувшись кончиком указательного пальца головы кошки, Келли негромко рассмеялась. Такая обыденная вещь, как брелок, превратилась в откровенный намек на то, за кого принимает Эрик хозяйку ключей. Келли была не против такого сравнения, она сама себе напоминала ужасно довольную кошку, готовую потереться об ноги, ласково пустить коготки в хозяйскую грудь, подставить спинку, чтобы ее погладили, почесали за ушком, помассировали пушистый животик, взяли на руки и приласкали. Кошку, которая долго и много гуляла сама по себе, а теперь превратилась в настоящую домоседку, любящую свернуться клубочком под теплым боком приручившего ее мужчины. Только сейчас эта кошка была немного уставшая и ужасно голодная.
- Киска, - Келли гладила фигурку по спинке и неожиданно почувствовала, как по позвоночнику пробежали колючие иголочки, и Келли невольно весьма эротично прогнулась назад. Высунув язык и нервно облизав губы, оглянулась по сторонам: совсем не хотелось, чтобы посторонние увидели ее не очень-то приличные жесты. Коридор был пуст.
- У нас с тобой странная и магическая связь, - сказала Келли, поднеся зеленоглазую кошечку к лицу, и ей показалось, что круглый глаз на мгновение прикрылся, а кошка хитро подмигнула хозяйке. - Вау, ну тебя, - сердито фыркнула Келли.
Подъехал лифт, и она, сжав брелок в кулаке, поехала вверх на седьмой этаж, мечтательно улыбаясь своим мыслям. После почти двухмесячной «голодовки» они с Эриком никак не могли насытиться друг другом, превращая каждую встречу в незабываемый праздник. Тем более теперь они могли видеться только дома, и Келли страшно скучала: ей очень не хватало Эрика на работе. Это была грустная часть их отношений - чтобы быть вместе, им пришлось расстаться. Несмотря на нелепость такого утверждения, все было именно так. Дурацкие правила, но пришлось им подчиниться, и Эрик ушел из лаборатории.
На лестничной площадке было темно, и, выйдя из ярко освещенного лифта, Келли заблудилась. Было смешно и грустно, но она не знала в какую сторону идти, так внезапно захлопнулись за спиной двери умчавшегося вниз лифта, оставив ее во мраке. Пришлось нащупать в сумочке телефон и звонить Эрику.
Оказавшись в уютной прихожей на мягком ковре и в объятиях Эрика, Келли неожиданно расплакалась. В последнее время слезы стали ее частыми гостями. И вот она стояла, уткнувшись носом в грудь любимого, обнимая его за талию, и ревела, сама не понимая почему. Может, слишком много хорошего и плохого, много эмоций и переживаний навалились на Келли. И если раньше, спрятавшись в свою ракушку, она могла управлять собой, то в данный момент ей просто хотелось плакать, и она не сдерживала себя, давая волю чувствам. А Эрик молчал, не пытался успокоить, понимая ее состояние. Его пальцы ласково гладили и перебирали пряди волос, а потом он просто подхватил ее на руки и отнес в спальню, укладывая на кровать. Снял туфли, пиджак и, прикрыв пушистым пледом, поцеловал в соленую и мокрую щеку.
- Отдохни, поспи немного, - поправил плед, подтыкая его Келли под бок, - скоро будем ужинать, - Эрик с легкостью читал свою возлюбленную, понимая, что в данный момент ей не нужны утешения и его присутствие, одна Келли быстрее успокоится и придет в себя. Просто она немного расклеилась и устала, да и погода была не слишком благоприятной для веселья.
Слезы как внезапно пришли, так же внезапно и иссякли. Немного похлюпав носом и пригревшись под пушистой тканью, Келли успокоилась. Спать ей не хотелось, и она стала рассматривать комнату, заметно изменившуюся с ее первого посещения. Кровать, собранная и застеленная по всем правилам, стояла ровно, изголовьем к стене. Появились два мягких кресла, в дальнем углу приютился хороший компьютер. На широком окне висели красивые шторы. Неожиданная мысль, пришедшая в голову, взволновала Келли, она откинула плед и села на кровати, глядя, как порывы сильного ветра кидают на оконное стекло дождевые струи, и вода, с шумом ударяясь о преграду, стекает вниз, причудливыми ручейками исчезая за окном.
Квартира. Все дело было в квартире. Хорошая, светлая, очень уютная, в недешевом районе. Откуда у Эрика такие деньги? Аренда наверняка обходится в приличную сумму. Да и они же договорились жить вместе. Зачем именно сейчас надо ему снимать квартиру? Все эти вопросы вереницей пробежались в мыслях у Келли. И ни на один не было ответа.
Она не успела встать на ноги, как вспыхнул неяркий, но все равно слепящий свет. Келли недовольно поморщилась и зажмурилась, прикрывая глаза рукой.
- Эрик, фу, ты меня напугал, - пробормотала она, пытаясь рассмотреть стоящего в дверях Эрика.
- Прости, что-то не подумал, - Эрик развел руками, извиняющее улыбаясь, - ужинать будешь? Если да, то вашему сиятельству сюда принести?
- Буду, я голодная, но лучше на кухне, - скороговоркой проговорила Келли и задала мучающий ее вопрос о квартире. - Эрик, а зачем ты снял квартиру? Мы же хотели жить у меня. Вместе.
Кто бы знал, во что выльются эти несколько слов, сказанные не вовремя?
В комнате повисла нехорошая тишина, Келли пристально смотрела на Эрика, ожидая ответа, а тот молчал, глядя куда-то вверх, крепко сжав губы.
- Эрик, я тебя спрашиваю, - Келли ждала ответа, чувствуя, как неприятный холодок ползет по спине, - зачем, это же очень дорого, откуда у тебя такие деньги?
По-прежнему молча Эрик прошелся по комнате и остановился у окна, повернувшись к Келли спиной.
- Келл, это так важно? - в его словах, в слегка дрогнувшем голосе явно звучало недовольство. И было видно, как он сам напрягся, словно перед прыжком.
- Важно, я за тебя волнуюсь, ты мне не чужой.
- Не переживай, криминала здесь нет.
- Криминала?! - Келли повысила голос. – Эрик, ты снова что-то скрываешь от меня. Почему? - теперь уже Келли говорила с обидой.
- Не скрываю, - Эрик, оттолкнувшись от подоконника, повернулся к Келли, - просто не рассказываю того, что тебе не стоит знать.
- А я думала, что между нами больше не будет тайн, не будет недосказанности. И я больше не попаду в идиотскую ситуацию, когда надо выбирать - с тобой я или против, Эрик, – Келли стало неуютно и холодно в этой теплой и такой красивой квартире, было неприятно сидеть на мягкой постели, было обидно и горько. - Я думала, мы - ты и я - одно целое, - она соскочила на пол и, торопясь, словно за ней гнались, надела туфли, схватила пиджак, пытаясь уйти прочь. Но Эрик перегородил Келли дорогу.
- Ты куда?
- Не хочу больше тебя видеть, - Келли, сведя брови к переносице, сердито смотрела на Эрика.
- И это только из-за какой-то квартиры?
- Это из-за твоей лжи и неуважения ко мне. Ты снимаешь квартиру, покупаешь мебель, значит, собираешься здесь жить. Ты ничего не говоришь мне, считая, что это не мое дело, и в то же время предлагаешь жить вместе, какие-то нестыковки в твоем поведении. Или я получаю четкие ответы на все, или ухожу, я не желаю иметь дела и делить постель с человеком, который мне не доверяет.
- Ты меня не любишь?
- Не переводи стрелки, не уходи от ответа. Люблю, но другого Эрика, который не лжет и не подставляет меня, – Келли опустила голову, пытаясь собраться с мыслями. Может, она зря затеяла весь этот разговор, а Эрик прав, и у них у каждого должна быть личная жизнь? Нет. Такой расклад ее не устраивал. Она поверила ему, отдала себя и хотела знать все, что происходит с ним. А в этой ситуации были такие пробелы, и, судя по всему, замешаны немаленькие деньги, которых у Эрика не может быть, если только он случайно не выиграл в лотерею.
- Хорошо, - обняв Келли за плечи, Эрик развернул ее и снова усадил на кровать, а сам занял прежнюю позицию напротив нее у окна и снова замолчал.
- Я жду, - негромко, но требовательным тоном обратилась к нему Келли.
- Это не моя квартира, и я не плачу за нее ни цента, - Эрик сделал пару шагов вперед и, сунув руки в карманы брюк, стоял, глядя в упор на Келли.
- Как? – она нахмурилась. - Не понимаю. А чья же? И что ты тогда здесь делаешь?
- Это квартира отца… - Эрик запнулся, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить Келли сложившуюся ситуацию, - он хотел, он хотел… Ну в общем, чтобы пока я пожил здесь.
- Шарова? - изумлению Келли не было предела. - Но это невероятно, как ты мог принять от него такой подарок? И не мотай головой, это именно подарок, очень дорогой подарок. Эрик! Совсем недавно ты даже не желал его знать, а сейчас… что ты делаешь?
- Мне негде было жить, а он предложил воспользоваться этой квартирой, в конце концов, он мой отец, и, может, ему хочется вот таким способом восполнить то, что он не мог мне дать, так как просто не знал меня раньше.
Келли затрясла головой и вскочила на ноги.
- Эрик, ты понимаешь, что собираешься жить на деньги мафии? Наверняка все это куплено, - она обвела рукой комнату, - на преступные средства, полученные незаконным путем. Ты не должен принимать таких подарков. Тем более ты же полицейский.
- Бывший, - коротко и резко бросил Эрик, приближаясь к Келли.
Та тряхнула головой, и луч света попал на камешек, оправленный в белое золото, из которого были сделаны серьги, что так красиво смотрелись в аккуратных ушках Келли. Разноцветные блики брызнули по стенам. Эрик уставился на Келли, и мысль, что пришла ему в голову, была неприятная и наверно нелогичная, но весь этот разговор был раздражающим. События последних дней перемесили все в душе, ему было тошно, и даже Келли с ее вопросами действовала на нервы. Тем более он сам не знал и не понимал, что верно, а что не верно. Не слишком задумываясь над своими словами, Эрик выдал:
- Можно подумать, что бриллианты, сверкающие у тебя в ушах, и эксклюзивное колечко на пальце заработаны идеально честным путем.
- Что? - не сразу поняла Келли смысла слов, брошенных ей в лицо. Коснулась пальцем серьги и пробормотала: - Мне их подарил отец, ты же знаешь.
- Знаю, - не отрицал Эрик, - и ты будешь утверждать, что те бабки, на которые куплены твои драгоценности, заработаны праведным путем? Ага, твой папа получил их, защищая бедных. Какие у нас гонорары получают государственные защитники?
- Но, но… - Келли потеряла дар речи, не зная, что ответить, потому что отчасти Эрик был прав: завязав с алкоголем, ее отец снова стал весьма неплохо зарабатывать, и его клиентами вполне могли быть не совсем законопослушные граждане.
Эрик понимал, что не прав, что говорит абсолютную глупость, и его подозрения и предположения беспочвенны, что оскорбляет Келли, но не мог остановиться, его просто несло, как по скользкому склону вниз.
- А твоя новая машинка, она стоит, черт побери, немалых денег. Ты ее наверно купила на зарплату криминалиста? - Эрик дернул Келли за рукав. - А, моя дорогая? Или, может, пока я валялся в больнице со вскрытой башкой, куда я попал пусть не по твоей вине, но ручку свою ты к этому приложила, не отрицай… - он не дал Келли вставить ни одного слова. Она, моргая глазами и не понимая, в чем ее обвиняют, пыталась вырваться, но хватка Эрика, державшего теперь ее за запястье, была слишком сильной, и Келли было больно.
- Эрик, пусти, - но просьба не возымела действия.
- Может, в этом случае подсуетился какой-нибудь богатенький «папик» и за определенные услуги подарил тебе тачку?
Келли вырвала свою руку и, задыхаясь от возмущения и обиды, закричала:
- Ты, ты считаешь меня шлюхой?
- Я? - Эрик скривил лицо и, приблизившись почти вплотную к Келли, заорал: - Нет, не я, это ты сама себя так обозвала!
Келли дернулась, как от удара, горячая волна ненависти и гнева окатила ее с головы до ног: Эрик словно превратился в чудовище, которого она не знала. И этот человек, стоящий рядом с ней и обвиняющий в грехах, которых она не совершала, стал ненавистен и отвратителен.
Эрик говорил что-то еще - не менее грубое и злое, Келли в запале отвечала ему тем же. Они, как сумасшедшие, орали друг на друга, оскорбляя и обвиняя во всех существующих и несуществующих ошибках и преступлениях.
- Идиот, болван, ненавижу, как ты смеешь говорить мне такое, как ты мог так думать обо мне? И я еще думала, что люблю тебя, - Келли со всей силы толкнула Эрика в грудь и бросилась вон из комнаты. Но ее побег не удался. Одним прыжком Эрик догнал ее и схватил за руку, потянув на себя. Келли развернуло, и, не удержавшись на ногах, она с размаху полетела на пол. Было не слишком больно, но очень обидно. И его слова, словно ранящие удары ножом:
- Куда, шлюха? От меня не сбежишь, - Эрик опустился на корточки около Келли, но она перекатилась по ковру и ловко вскочила на ноги. В этот раз ей удалось выскочить из спальни в прихожую. Но, замешкавшись, открывая замок на входной двери, она снова угодила в руки преследующего ее Эрика.
- Стой, ты от меня не сбежишь, - он схватил Келли за талию и хотел утащить обратно в комнату.
- Пусти, ублюдок, ненавижу, не смей, - Келли извивалась в объятиях Эрика, как змея, царапалась и кусалась, лупила его кулаками по плечам, голове, по лицу. Страх и отчаяние руководили ею, придавали силы и ловкость. Извернувшись, она со злостью укусила его за руку. Эрик взвыл от боли и отпустил ее. Схватив свою сумочку, Келли размахивала ей, пытаясь ударить своего преследователя, но Эрик ловко увертывался, и удары приходились мимо. В бешенстве, со всего размаха Келли попыталась стукнуть его ногой в пах, но немного просчиталась, и острый нос туфли врезался в бедро Эрику. Он на мгновенье отступил, но не сдался.
- Все равно не уйдешь, - глаза Эрика горели бешеным огнем, зверская гримаса искажала лицо, он казался невменяемым, и Келли стало по-настоящему страшно.
- Не подходи, - она стояла, прислонившись к двери, и ожидала дальнейших шагов Эрика.
Он совершил обманное движение и, поднырнув под очередной удар Келли, схватил ее поперек туловища и потащил в комнату. Каким-то невероятным способом Келли удалось весьма чувствительно стукнуть Эрика – край сумочки, отделанный металлическими уголками попал ему в глаз. Испытав дикую боль, он разжал руки и выронил Келли, она, словно измочаленный собакой котенок, плюхнулась на пол, ударившись головой о подлокотник кресла. Из глаз посыпались искры. Они, взбешенные, оглушенные болью, тяжело дышали, но их борьба на этом не прекратилась. Келли сумела подняться на ноги и, пытаясь сбежать, врезалась Эрику в грудь, он моментально воспользовался этим, прижимая ее со всей силой к себе. Жаркое трепещущее тело, запах, знакомый и волнующий, горячее, прожигающее и проникающее сквозь рубашку дыхание, привели к необратимым последствиям: злость, ярость и гнев Эрика вдруг превратились в жгучую, разрывающую его страсть, желание обладать, растерзать, победить и укротить это нежное и яростно сопротивляющееся тело. Он с неукротимой жаждой впился в мягкие трепещущие губы, Келли мычала, вертела головой, ее волосы хлестали Эрика по лицу, но это сопротивление только сильнее разжигало его желание, и он, приподняв Келли над полом, словно слепой, пошел вперед. Через несколько шагов они уткнулись в кровать и повалились на нее. Это падение дало свободу рту Келли, и, упав спиной, придавленная тяжестью тела Эрика, она до крови укусила его за плечо, не собираясь подчиняться грубости и уступать насилию.
- Ты моя, несмотря ни на что, ты моя, - как будто в бреду, повторял Эрик, прижимая, вернее вдавливая, Келли в матрац. Одной рукой он держал ее за плечи, другой пытался протиснуться между их тел, желая дотронуться до вожделенной плоти. Слегка приподнялся, давая свободу себе и Келли, она моментально воспользовалась ослаблением хватки и с невероятными усилиями перевернула Эрика на бок, пытаясь вырваться из его рук. Келли почти удалось сбежать, но снова все оказалось напрасно.
- Куда? - рыкнул он, хватая ее за щиколотку и подтягивая к себе.
- Пусти, не хочу, - она кричала сквозь слезы отчаяния и страха, а Эрик словно не слышал ее, обнимая и целуя безуспешно сопротивляющуюся Келли. Он был сильнее и грубее. Справиться с ним она была не в силах. Они перекатывались на кровати - и Келли то оказывалась сверху, то снова задыхалась под тяжестью тела Эрика; он с дикой страстью, замешанной на ярости, срывал с нее одежду, ткань трещала под грубыми рывками, и вскоре Келли потеряла остатки своей шелковой блузки, разодранной в клочья. Оседлав Келли, Эрик, не давая ей сбежать, одним рывком сбросил с себя рубашку и майку, с новой силой навалился на нее. Их тела, обнаженные по пояс скользкие и влажные от выступившего пота, прилипали друг к другу. Теперь, когда Келли пыталась укусить его, губы касались не ткани, а голой кожи, и эти ощущения вдруг стали волновать ее. В очередной раз оказавшись вдавленной в мягкую постель, она вцепилась пальцами в спину Эрика, с бешенством расцарапывая гладкую кожу. Эрик негромко вскрикивал, но не желал отпускать добычу. Немного, съехав вниз, он целовал груди Келли, вывалившиеся во время борьбы из лифчика. Короткие жалящие, как змеиные укусы, прикосновения языка и губ были неожиданно приятны для Келли. Она извивалась и изгибалась под Эриком, не давая ему возможности надолго припасть к ее груди. Вдруг на мгновение она получила свободу: Эрик сел, отпустив ее, она в последней надежде хотела сползти с кровати, но только успела перевернуться на бок, как он снова набросился на нее.
- Келли, нет, не убежишь, ты будешь моей, будешь, - жарко шептал он ей на ухо, лаская спину, проводя кончиками пальцев по позвоночнику.
Келли лежала на животе, уткнувшись лицом во влажную смятую простыню, Эрик сидел у нее на ногах, целуя шею, плечи, губы касались пикантных ямочек на пояснице. Одним ловким движением он расстегнул лифчик, а Келли, опираясь руками о кровать, пытаясь вырваться из горячего плена, оттолкнулась от матраца и невольно помогла ему избавиться от мешающего предмета туалета. Увлеченный своей маленькой победой, Эрик ослабил контроль, и Келли, дернувшись изо всех сил, свалилась головой вперед с кровати, удивительно ловко, словно кошка, перевернулась и, вскочив на ноги, бросилась вон из спальни. Выскочив в коридор, она прикрыла дверь, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы ее припереть, но, резко распахнувшись, дверная створка сшибла Келли с ног, и она оказалась на полу. С невероятной ловкостью Келли проскользнула между ног Эрика и рванулась в спальню. Теперь они устроили гонку с преследованием около кровати. Борьба, длящаяся не одну минуту, утомила их, Келли теряла последние силы, и лишь сумасшедшей гнев и дикая ненависть не давали ей сдаться.
Они стояли по разные стороны кровати и обменивались злыми испепеляющими взглядами, готовые в любую секунду броситься вперед: Эрик - чтобы схватить Келли, она - чтобы убежать. Растерзанные, искусанные и исцарапанные, две противостоящие друг другу стихии, один - обезумевший от страсти и желания, другая - испуганная и разъяренная.
Одним прыжком Эрик запрыгнул на кровать и метнулся к Келли, она ногой наступила на свешивающуюся простынь, споткнулась и чуть не упала, но Эрик успел подхватить ее, прижимая к себе. Сильные требовательные руки обхватили Келли за талию, она, не касаясь пола ногами, пробовала брыкаться, но ее усилия были тщетны. Тихонько сползая вниз по телу Эрика, она встала на ковер, и теперь, когда у него не было необходимости держать Келли на весу, он с удивительной ловкостью расстегнул ее брюки и сдернул их вниз. Застряв на коленях, они лишили Келли возможности двигаться, и спутанная по ногам, она как подкошенная свалилась на кровать, а Эрик, не упустив момента, раздел ее окончательно. Лишь крохотные кружевные трусики прикрывали Келли, она полностью была беззащитна перед агрессией Эрика.
- Келл, не бойся, я не сделаю тебе больно, - неожиданно ласково проговорил Эрик, падая рядом с ней на постель.
- Нет, не прикасайся ко мне, не хочу, ненавижу… - она попыталась отодвинуться от Эрика, а когда он наклонился над ней, пытаясь поцеловать, со всей имеющейся силой влепила ему пощечину. Он только дернулся, но не отступил. Навалился на нее, раздвигая ноги Келли коленом, а его руки скользили по ее телу, лаская. Положив ладони на плечи Эрику, Келли отталкивала его, не давая приблизиться к себе. Но побороть, справиться с его напором не удалось. Он перевернул ее на живот и достаточно грубо резким движением сорвал с нее трусики, оставив на коже живота ожог от порвавшейся резинки. Келли взвыла от боли, и в тот же момент требовательные пальцы коснулись ее промежности, погружаясь вовнутрь, руки, опытные и умелые, в несколько секунд сломили ее сопротивление. Охваченная гневом и отчаянием Келли не подозревала, насколько она возбуждена, короткие, едва ощутимые касания напрягшегося клитора вызвали бурю чувств, заставляя выгибаться тело и непроизвольно раздвигать ноги, предоставляя более удобный доступ терзающим ее пальцам.
Ждать ей долго не пришлось, мощный, донельзя возбужденный член озверевшего самца погрузился в ее плоть, пронизывая, кажется, до горла. Келли задохнулась, принимая его в себя. Проникновения твердой плоти были грубыми и резкими, но это только сильнее заводило ее, Келли двигалась в такт с насаживающим ее на себя членом, приподнимая бедра, словно боялась, что эта волшебная палочка выскользнет из ее горячего и истекающего соком влагалища. Сколь сильными ни были ее ярость и гнев, но теперь они превратились в не менее сильную жажду, и ей было мало, хотелось более грубого, более глубокого проникновения, хотелось боли, хотелось кричать, вопить от охватившего ее возбуждения, неконтролируемого, яростного и захватившего ее всю целиком без остатка. Их движения были столь резкими и быстрыми, что через некоторое время, увлеченные бешеным сексуальным танцем, они элементарно съехали с кровати. Оказавшись на полу, разъединились, почти подойдя к пику, потеряли волнующий контакт - неловко упав на бок, Эрик выскользнул из Келли, лишив ее вожделенной игрушки.
- Нет, не оставляй, Эрик, - она молила, и теперь это «нет» имело абсолютно противоположный смысл крикам, срывавшимся с ее губ совсем недавно.
Эрик перевернулся на спину, немного подтянулся вверх и сел, опираясь лопатками о край кровати. Келли переползла по ковру и оседлала бедра Эрика, не отрывая взгляда от торчащего твердого, словно окаменевшего, члена, скользкого и блестящего. Коснулась пальчиками его бугристой поверхности, обхватила ладонью и, привстав на колени, направила его себе внутрь, погружая настолько глубоко, как позволяло ее тело, движение было быстрым и резким и походило на казнь, когда провинившегося сажают на деревянный кол. Из горла Келли вырвался гортанный звук, похожий на стон, спина выгнулась дугой, и, словно повинуясь слышимой только ей одной музыке, Келли начала двигаться вверх-вниз, периодически вращая бедрами, то наклоняясь вперед, почти падая на грудь Эрику, то откидываясь назад, опираясь спиной о его ноги, слегка согнутые в коленях.
Этот древний и чувственный танец любви был невероятно завораживающим: прекрасная амазонка, пользующаяся своей властью над принадлежавшим ей рабом, вела себя и его к пику наслаждения. Запрокинутая назад голова; волосы, то летящие за спину, то, словно занавес, скрывающие лицо; закрытые в экстазе глаза; чувственные полуоткрытые губы, с которых срываются то ли стоны, то ли всхлипы. Нежная, с напрягшимися сосками, грудь, пляшущая в одном ритме с телом. Мужские руки, ласкающие эти мягкие полушария, пальцы, трепетно перебирающие плоть, словно опытный пекарь, месящий тесто.
Но эта скачка не могла продолжаться вечно. Тело Келли вибрировало, выгибалось дугой и резко распрямлялось, напрягалось и корчилось; подавшись вперед, она положила ладони на плечи Эрика, и в последней неистовой судороге, вцепившись ногтями, провезла пальцами по груди, расцарапывая кожу до крови. Но Эрик даже не почувствовал боли, кровь в венах пульсировала с такой силой, что, казалось, еще немного - и он взорвется. Глаза блуждали по телу Келли, покрытому испариной и блестящему в отблесках молний: на ее нежных грудях остались грубые красные следы от его рук, нижняя губа прикушена, и по подбородку стекает алая капелька. Глаза широко распахнулись, они, неожиданно огромные и черные из-за расширившихся зрачков, казались бездонными, и Келли в тот же миг закричала от жадного неконтролируемого удовольствия, безжалостный оргазм поверг ее в пучину. Эрик содрогнулся, по его телу прошла судорога наслаждения, он хрипло выкрикнул ее имя и застыл.
Они медленно сползли на пол, перекатившись на бок, их тела все еще содрогались от пережитого наслаждения. Затуманенный разум плохо воспринимал действительность, а они, не размыкая объятий, лежали на пушистом ковре, сквозь горячечный туман слыша, как за окном беснуется ураган, ливень хлещет по стеклу, и от ударов грома сотрясается пол, а спальня озаряется призрачным голубым светом молний. Лампу, стоящую на маленьком столике, они в пылу страсти свалили, и она, развалившись на части, погасла.
Келли пошевелилась, пытаясь выскользнуть из рук Эрика, но сил, да и особого желания, не было.
- Прости меня, Келли, прости, я грубое и несдержанное животное, - прошептал Эрик, гладя Келли по спутанным волосам. - Прости, я настоящая свинья. Прошу, не уходи, не бросай меня. Без тебя мне не жить.
Перед глазами Келли, словно яркая вспышка, промелькнули события, предшествующие их бурному сексу. Как бы там ни было, но ни обиды, ни злости, ни гнева она не ощущала. Ей было жаль себя и жаль Эрика. Это была их первая и самая настоящая ссора, грубая и откровенная. Но разве из-за этого они должны расстаться? Они наговорили друг другу столько гадостей, они дрались, словно одержимые, они занимались любовью. И сейчас, обнимаясь, горячие, скользкие от испарины, измазанные кровью, исцарапанные, с щиплющими от пота ссадинами, они были счастливы.
Слишком тяжелыми были последние месяцы: двойная жизнь, постоянный страх, что их разоблачат, и роман, так тщательно скрываемый, вылезет наружу, новые невероятные данные о рождении Эрика, арест, появление его настоящего отца, перестрелка, операция и вот последняя капля, переполнившая чашу, - их расставание, уход Эрика с работы. Нервы, натянутые до предела, отвратительная погода - все это вылилось в ссору. Но разве такая мелочь способна убить любовь? И если они хотят быть вместе, строить общий дом, разве они - такие похожие и такие разные - сумеют жить без выяснения отношений, без ревности, без оскорблений? Вряд ли. Слишком они эмоциональные, импульсивные, страстные и несдержанные натуры. Внешняя холодность Келли - всего лишь хорошо придуманный имидж. Южанка с горячей кровью, она недалеко ушла от Эрика в том, что касается проявления чувств.
- Куда, я уйду, Эрик? Я приговорена к тебе пожизненно, - она поцеловала его в располосованную грудь, - но если еще раз такое повторится, я тебя убью, ты меня напугал, ужасно.
- Извини, любимая. Келли, я не понимаю, что на меня нашло, я же так не думаю, это было какое-то наваждение, - Эрик попытался объясниться.
- Тссс… - Келли закрыла ему рот ладонью, - мы оба хороши, не смогли поговорить нормально. Давай все поскорей забудем.
Теплый душ, ласковые струи которого смывали пот, кровь и слезы. Легкие вскрики, когда намыленная мочалка неосторожно касалась поцарапанных тел, короткие смешки, нежные поцелуи. Словно ничего и не было, словно им приснился страшный и неприятный сон. Чтобы там ни было, но держала их вместе, соединяя, не страсть, горячая и яркая, а что-то более сильное, глубокое и надежное. Любовь. Способная понимать, сочувствовать, переживать и не испаряющаяся при малейших трудностях и разногласиях.
В квартире Эрика не оказалось никаких дезинфицирующих средств, кроме бутылки водки в холодильнике. А ссадины и царапины надо было обработать, чтобы не получить заражение крови. Через полчаса пропахшие насквозь спиртом Келли и Эрик завернулись в теплое одеяло, прижимаясь друг к другу, тихонько постанывая от щиплющих ощущений, оставшихся после протирания водкой израненных тел, устроились на кровати. Они были счастливы, потому что любили друг друга, и никакие препятствия и даже такие дикие и безответственные ссоры не смогут помешать им быть вместе, не смогут развести в разные стороны, разлучив навсегда.