[fanfic100]

Название: Навстречу
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра/Хейнкель
Тема: IV - 2 Камень
Объём: 1091 слово
Тип: юри
Рейтинг: PG
Авторские примечания: Пока ничего серьезного)

Рим нравился Интегре. В свой первый приезд она мало что увидела, поскольку чаще сидела в номере, но в этот раз заполнила все пробелы в знаниях. Это был город из камня, этот материал встречался повсюду: под ногами, вокруг, даже над головой. Интегре нравилось ходить по Капитолийскому холму и просто прикасаться к развалинам некогда великого города, столицы огромной Империи. Камни на ощупь оказывались именно такими, какими она ожидала. Она любила, когда что-то оправдывает ожидания. А вот насчет Хейнкель у мисс Хеллсинг пока никакого мнения не сложилось. К сожалению, католичка тоже ей нравилась, потому что несла с собой флер приятных воспоминаний из детства. Порой Интегра чувствовала, как проваливается в прошлое, где серые глаза снова и снова смотрят на неё неотрывно и упрямо, намекая на то, что могут делать это вечно. А потом оказывалось, что они действительно наблюдают за ней, к восхищению добавилась настороженность, и все же глаза были те же самые. Казалось, что ничего не изменилось и одновременно стало совершенно другим.
Интегра остановилась у большого и бесформенного камня. Неизвестно действительно ли он был частью колонны или чьего-нибудь дома, или его просто принесли на холм для того чтобы он создавал общую атмосферу. В любом случае он пришелся девушке по душе, такой неровный, немного колючий, с наростами мха. Мисс Хеллсинг, прикрыв глаза от удовольствия, вела пальцем вдоль камня и вдруг ощутила короткую острую боль.
- Вот дьявол, - выругалась она, правда не слишком эмоционально, будто констатировала факт.
- Дай сюда, - католичка взяла её за запястье пораненной руки. Интегра вздрогнула, ей почему-то представилось, что Хейнкель хочет зализать ранку, но девушка только приложила к ней платок. Это одновременно обрадовало и расстроило протестантку.
- Интересно, что творится у тебя в голове? – продолжая держать одну руку Интегры своими обеими, сказала католичка, и внимательно посмотрела на собеседницу.
- Говоришь как мой вампир, - отрешенно отозвалась блондинка. Как минимум четыре из пяти её чувств в этот момент устремились к католичке. Показалось, что она очень приятно пахнет, у неё был такой красивый голос, и выглядела она ничего, но главное это прикосновение: нежное, но твердое касание гладкой чуть вспотевшей кожи. Оставалось только попробовать какова она будет на вкус. Интегра хорошо, пожалуй, слишком хорошо, представила, как коснулась бы кончиком языка скулы Хейнкель, вот только вкус никак не придумывался. Католичка, тем временем, отняла свой платок от ранки, переставшей кровоточить, но потом передумала и, сложив ткань несколько раз, перевязала поврежденный палец.
- Ну вот. Только не забудь вернуть, - шутливо нахмурилась Хейнкель.
- Но ведь кровь не отмоется, - продолжая частично находиться в мире своих фантазий, безразлично заметила Интегра.
- Да я не серьезно, оставь себе если хочешь… Эй, тебя похоже кто-то укусил? – девушка потрясла мисс Хеллсинг за плечо, - Или это столбняк?
- Слушай, - Интегра нервно облизнула пересохшие губы, - свози меня на то место, где мы встретились.

Хейнкель было не сложно выполнить такую просьбу. В конце концов, она практически поступила к Интегре Хеллсинг в проводники, на работе ничего не нужно объяснять. Но всё-таки она чувствовала разницу между: «несложно сделать» и «хочется сделать». В её случае более вероятным оказался второй вариант.
На следующий день, стоя у крыльца отеля, она нервничала почти так же сильно как перед первым свиданием с Максвеллом, а тогда-то она отлично понимала, что между ними произойдет. Сейчас же девушка не была уверена ни в чем, однако всё равно ощущала непростительную радость от этой неизвестности.
Вообще-то они поехали не на поляну, где произошла встреча, а на холм, где Интегра несколько лет назад была вместе с отцом и дядей. Там они расстелили плед, удобно на нем устроились, и протестантка протянула Хейнкель бутерброд.
- Не отравлено, - улыбнулась блондинка.
- А ранка почти зажила, - отметила в свою очередь католичка, и взяла предложенное, даже не посмотрев, что это. Некоторое время они сидели молча, любуясь на оставленный вдалеке Рим. Резкий порыв ветра, на миг принес к ним тяжелый воздух города, но быстро развеял его, снова запахло травой и свежестью.
- Не люблю Рим, - вдруг сказала Хейнкель, сразу же пожалев, что не проглотила эти слова вместе с куском ветчины.
- Правда? – удивилась Интегра, - А мне нравится, особенно старая часть.
- Я заметила, - католичка снова попыталась стать отрешенной, но защита таяла прямо на глазах и она решила не сопротивляться и продолжила разговор:
- А почему?
- Ну, - задумалась протестантка, - он настоящий и насыщенный в нем много всего и он не врет.
- Как это? – красивые витиеватые выражения были для Хейнкель чем-то чуждым, непонятным и привлекательным одновременно.
- Понимаешь, некоторые города скрывают свои уродства, а они есть в любом городе. Просто Рим весь на виду, показывает нам только то, что есть на самом деле, - Интегра вздохнула, села так чтобы притянуть колени к груди, а потом тихо добавила:
- Прямо как ты.
- Я?! – католичка тут же вспыхнула от возмущения. Ни одна женщина не любит, когда её обвиняют в отсутствии всякой загадочности.
- Ну, да, - девушка ехидно улыбнулась, скосив глаза в сторону собеседницы, - с этим связано твоё хроническое неумение шпионить.
- Гм, - Хейнкель нахмурилась, но спорить не стала. В общем-то, протестантка была права, Она действительно попалась очень глупо, да и конспирации не соблюдала никакой. Могла бы хоть одеться во что-то не столь сильно бросающееся в глаза.
- Вообще-то, - католичка полулегла на плед, опершись на локоть, - я, наверное, хотела, чтобы ты меня заметила, - Интегра обернулась, демонстрируя очень удивленное выражение на своем обычно надменном лице. А Хейнкель продолжала:
- Ты такая красивая.
- Да, - отозвалась блондинка так, словно не ожидала ничего другого, - мне все это говорят. Но… - католичка напряглась и даже перестала дышать, ей казалось, что сейчас будет произнесено самое важное, нечто чего она ждала очень давно, что-то после чего можно будет, наконец, жить дальше счастливо, по-настоящему счастливо.
- Но никто ничего не может сделать, - закончила Интегра и выдохнула так, будто рассказала то в чем боялась признаться даже самой себе. «Я могу!» - мелькнуло у Хейнкель в голове. Лицо протестантки стало таким замкнутым, отрешенным, но вся её поза выдавала страх и растерянность. Особенно эффектно и символично эта съежившаяся фигурка выглядела на фоне далеких крыш большого города и сливающегося с ними голубого неба. Хейнкель действительно верила, что может помочь. Она рванулась вперед, так что повалила Интегру на траву, а сама нависла сверху.
Девушки не касались друг друга, но постепенно расстояние между ними сокращалось. Католичке было приятно обнаружить, что это происходит благодаря усилиям с обеих сторон.
Только после поцелуя Интегра смогла резюмировать всё, что знала о Хейнкель: она католичка, работает в «Искариоте», следила за ней, потому что хотела быть обнаруженной, и когда-то давно они уже встречались. Этого мисс Хеллсинг показалось достаточно, чтобы не противиться происходящему.
- Я улетаю сегодня вечером, - чуть задыхаясь, сказала протестантка.
- Тем лучше, - так же тяжело дыша, ответила католичка, - Тем лучше.