[fanfic100]

Название: Кофе в постель
Бета:  Sadsloth
Фандом:CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "кухня"
Объём: 1700 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Да, черт возьми, они были похожи. Сутью. Характером. Восприятием жизни. Наверное, потому всё так и произошло.."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


КОФЕ В ПОСТЕЛЬ


Просыпаться от запаха кофе – это замечательно. Куда хуже просыпаться от этого самого запаха, зная, что в вашем доме сейчас в принципе не должно утром пахнуть кофе. Потому что некому пока его варить.
Гриссом подумал, что, возможно, ему всё это просто приснилось. То, как раньше он приоткрывал глаза - утром, хотя на смену только к четырем, и спать бы еще да спать, – а в кухне уже вовсю тарахтела кофемашина, и знакомый бодрящий запах разносился по всем комнатам. И даже то, что постель рядом пуста, не озадачивало и не огорчало. В доме пахнет свежесваренным кофе, – значит, Грэг здесь. А где именно – неважно. В данный момент – на кухне.
А сейчас постель рядом тоже была пуста, но теперь это встревожило. Грэг должен был крепко спать по утрам: он все еще принимает обезболивающие, да и прочие лекарства, которыми напихивают его врачи, не располагают к утренней бодрости. Но, как бы то ни было, в постели Гриссом был один, а с кухни раздавалось жужжание кофемашины. Значит, Грэг все-таки варит кофе. Сумасшедший. Ему бы отлежаться как следует, а он черт-те что творит. И месяца не прошло – вылез на работу!
Гил вздохнул и еще раз обругал себя. Тоже мне, любящий партнер: только несколько дней назад заметил, - причем не дома, а на работе! – что у Грэга после взрыва дрожат руки. Да, сказать ему «Это пройдет, не бойся, я рядом» - легко. А какое тут «рядом»-то, по сути? Все ты проспал, сморчок ученый: у парня тремор рук после контузии, а он вскочил, с утра кофе варит!
Полезным хочет быть. Хочет быстрее восстановиться. «Да я бы после такого, наверное, года два к лаборатории не подошел», - мрачно подумал Гриссом. А потом сказал себе, что ведь врет. Подошел бы. В этом смысле они оба чертовски похожи: Грэг привлек его внимание в том числе и тем, что был похож на самого Гила в молодости. Пусть Гриссом в двадцать пять не слушал музыку в своём морге на весь коридор и не ходил в футболках «вырви глаз», зато он гонял «Пинк Флойд» на изрядной громкости дома, и у него были ярко-оранжевые джинсы с бахромой. По тогдашней экстремальной моде.
А самое главное – они оба были похожи отношением к науке. К своему делу вообще. Именно поэтому Грэг, едва придя в себя, попёрся на работу. Потом признался, что боится лаборатории, - своей родной лаборатории, где он царь и бог! – но все равно попёрся. Гриссом тогда сказал ему: «Может, станешь чаще выезжать в «поле», когда получше будет со спиной?». Посидеть дома он Грэгу уже не предлагал. Знал, что тот ответит.
Да, черт возьми, они были похожи. Сутью. Характером. Восприятием жизни. Наверное, потому всё так и произошло, и они заметили друг друга сначала на уровне мозга, потом на уровне души, и только потом на уровне тела. Это была не та бешеная страсть, о которой пишут в романах. Это было сближение-узнавание: сперва изучали, присматривались, вели разговоры, вскользь делились тем, что любят помимо работы… И только затем начало накрывать физическим влечением, которое тоже отчасти выросло из вопроса: «А как это будет с НИМ – в постели?..».
Они оба сильно смеялись, когда делились всеми этими прежними ощущениями друг с другом: как раз постельный этап был уже начат и находился на самом взлете. За время этого спонтанного медового месяца, продолжавшегося каждые совпадающие выходные, они оба столько друг другу рассказали про те мысли и желания, которые возникали тогда, на самых ранних этапах сближения!..
А сейчас всё узнанное и услышанное, пережитое и прочувствованное сложилось в такой плотный клубок, который теперь с полным правом можно назвать «ощущением любви». Всё: и влечение тел, и желание работать вместе, и счастье говорить по вечерам друг с другом, и удовольствие сидеть рядом на кушетке, читая вдвоем один журнал. Кстати, Грэг знает, что Гил читает медленнее, и когда сам дочитывает страницу, начинает бездельничать и сопеть Гилу в ухо. Приходится в шутку ворчать на него: «Не отвлекай меня». А про себя думать: «Ох, пусть отвлекает!..»
Отвлекаться тоже надо иногда. Причем далеко не каждый раз непременным бурным сексом: иногда просто сидеть с закрытыми глазами и чувствовать, как тебе дышат в ухо, само по себе потрясающе. По крайней мере, Гриссом может насчет этого ручаться.
Гил встряхнул головой: вот, опять задумался. И опять про него, господи… Все еще не верилось, что кончился этот больничный кошмар: с перевязками, беседами врачей, назначениями и осмотрами. И самое главное – не верилось, что Грэг опять здесь, опять спит рядом, что он вышел на работу, и только по ночам иногда негромко вскрикивает – видимо, ему опять снится чертов взрыв. Гил тогда очень осторожно обнимает его и шепчет что-то вроде: «Шшш, все в порядке», - Грэг улыбается и продолжает спать, устроившись на боку или на животе. Так и не привык заново спать на спине, все-таки не до конца там еще зажило: вот и позы для любви пока приходится выбирать из ограниченного перечня.
Ну, ничего. Как говорит сам Грэг: «Шкура заживет, главное - здесь», - и сперва хлопает себя по лбу, а потом по левому соску. В общем, он опять прав, и Гил может только полностью с ним согласиться.
Надо встать, что ли, и поглядеть, как он там. Да еще с кухни раздался какой-то подозрительный звон: не иначе, блюдце какое покатилось или чашка…
Рановато все-таки Грэг взялся кофе варить. Говорит, что так быстрее пройдет. Вероятно, в этом есть доля истины, но все-таки надо пойти и осторожно помочь.
Гил вылез из кровати, безуспешно попытался нашарить тапочки, махнул рукой и отправился в кухню босиком.

В кухне пахло кофе. Разило просто. И пол был усыпан кофейными зернами, как коричневым конфетти.
Грэг стоял посреди всего этого великолепия, огорченно-растерянный. Увидев Гила, он вздрогнул и пошел навстречу, выставив ладони вперед, словно намеревался вытолкать партнера из кухни.
- Медведь? Это ты? Ты иди пока… спи дальше, я сейчас сам все тут соберу…
- Да мне скучно одному спать, - попытался отшутиться Гриссом. Но Грэг не оценил шутки:
- Ну иди, Гил, я сам справлюсь, пожалуйста…
Давно у Грэга не было такого испуганно-потерянного лица. В принципе, ситуацию вполне можно было оценить: собирался засыпать зерна в кофемашину, руки дрогнули, зерна просыпались мимо, прямо на пол; пытался поймать пакет – смахнул локтем чашку: вон она, расколотая напополам, сбоку валяется, не наступить бы… Безусловно, полезно было бы уважить просьбу Грэга и оставить его разбираться со всем этим ералашем самостоятельно: а самому потом, через некоторое время, прийти и как ни в чем не бывало наслаждаться хорошо сваренным кофе. А также вовсю делать вид, что в их доме все в порядке и руки ни у кого не трясутся.
Возможно, так было бы лучше. Но Гриссом так не умел. Он осторожно прошел в кухню прямо по кофейным зернам, которые перекатывались под босыми ногами, как морские камешки на берегу в Сан-Габриэле. И это скользнувшее краем воспоминание еще раз убедило Гриссома в том, что сейчас он всё делает правильно.
- Ничего, Грэгго, - он усадил парня на табуретку, сам присел рядом на корточки. – Дай-ка руки… - так и есть, пальцы все еще мелко трясутся, но Грэг совершенно напрасно пытается убрать ладони за спину. – Дай, говорю, руки сюда…
Если спрятать эти дрожащие пальцы в собственных ладонях – тоже можно подумать, будто ничего не происходит. Потому что сам чувствуешь, как дрожь постепенно останавливается, словно от того тепла, что передают его пальцам твои руки. Чтобы он знал, что ты действительно рядом, и это не пустые слова, не дежурное подбадривание, а правда. И что черт с ним, с рассыпанным кофе, наплевать на него, и на расколотую чашку тоже наплевать: сколько еще в вашей жизни будет таких чашек! Просто дай бог, чтобы вы и дальше были вместе: каждое утро, каждый вечер, и чтобы можно было вот так вот молча сидеть рядом и держать руки Грэга в своих, и знать, что ничего вам обоим не страшно, пока вы вдвоем.
Гриссом посмотрел Грэгу в лицо, улыбнулся и сказал:
- Ты хотел мне кофе в постель принести, что ли? Вот дурень, ей-богу… ты бы хоть меня спросил, чего я хочу в постель. Может, вовсе и не кофе?
- А что?..
- Тебя, может, хочу, - Гриссом так и продолжал сидеть на корточках рядом с табуреткой, держа пальцы Грэга в своих ладонях. – Мне, может, сон снился… эротический: я вознамерился к тебе поприставать с утра, просыпаюсь, а тебя нет! Господи боже мой, куда делся? А он, изменник, с раннего утра на кухне с кофеваркой сексом занимается!..
Слава богу, Грэг смеется. Пусть негромко, но все-таки!..
- Балбес ты, Грэгго, - продолжал Гриссом тоном опытного гипнотизера. – Не нужен мне твой кофе в постель без тебя самого… И не волнуйся, пожалуйста, все у тебя получится, ты же нормально работаешь, и говоришь, что тебе это не мешает? Значит, и здесь получится, вот увидишь, - Гил остановился, словно не находя дальше слов, и молча поднес руки Грэга к своим губам.
Было так замечательно перецеловывать все его пальцы по очереди, и прижимать их к своей щеке, и дышать на них, чтобы они согрелись еще больше, а потом снова прикасаться губами, - и повторять при этом, что все будет хорошо, что всё наладится и что «я все равно тебя люблю, что бы с тобой ни случилось».
- А что, ушастый, может - ну его, этот кофе? Пойдем дальше спать? Или ты есть хочешь? Так давай я сам тогда кофе сварю... а ты меня учи, ладно? Я же должен сам когда-то научиться?
Гриссом знал, что эту ситуацию лучше превратить в шутку, причем в возбуждающую шутку: тем более, что Грэг обожал учить чему-нибудь своего Медведя. Собственно, еще и поэтому они полгода назад поменялись в постели: обоих жутко грызло любопытство «А как оно всё получится наоборот», и к тому же Гриссом недвусмысленно намекал на то, что не прочь освоить и в этой области какие-то новые умения и навыки.
После такого опыта, причем уже обыденного и привычного, учить Медведя варить кофе было, в общем-то, естественно. И забавно. И… приятно.
Но для начала они вдвоем выкинули разбитую чашку («Мама сказала бы – на счастье», - веселился Грэг, пока Гил выбрасывал осколки), а еще собрали с пола кофейные зерна. Хотя Гриссом ради интереса предлагал оставить так: потому что ходить босиком по этим зернам тоже было до странности приятно, а к тому же вроде как полезно для здоровья. Но все-таки решили, что лучше не надо: во-первых, поскользнуться можно; а во-вторых, кто его знает, чем им потом, после кофе, приспичит заняться на этом полу?
И даже если это тоже была шутка, всё равно это было здорово. И куда приятнее, чем банальный кофе в постель.