[fanfic100]

Название: Неудачный день
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Эрик Делко - Келли Дюкейн
Рейтинг: R
Тип: гет
Тема: Эмоции. Счастье
Объем: 1856 слов

«Дворники» скользили по лобовому стеклу «хаммера», стряхивая струи воды и грязь из-под колес встречных машин. Обогнать их никто не смог – Келли неслась как угорелая, вызвав очередную делано-недовольную, с оттенком скрытого восхищения, сентенцию Райана, что она водит как сумасшедшая. Келли не стала отвечать, лишь глубже утопила педаль в пол, что было совсем непросто, учитывая высоту ее каблуков. Но они все-таки не успели, и теперь сидели в машине, дожидаясь окончания этого неожиданного весеннего ливня. «Дворники» продолжали работу, и Келли хотелось, чтобы такие же «дворники» заработали в голове, разгребая мысли, стряхивая эмоции. Место преступления гибло на ее глазах не в первый раз, просто сегодня Келли почему-то особенно остро чувствовала, как каждая новая капля губит улики – разрушает ДНК, смывает мельчайшие частички кожи, волос, материи, уничтожает запах и следы – зачищает место преступления не хуже Райана, если ему, с его маниакальной страстью к порядку, поручить такую работу.
Вчера они с Эриком успели до дождя. До такого же внезапного короткого ливня. Вчера полицейские уже сняли ленту и уехали, коронер забрал тело, они собрали и запаковали улики, погрузили их в машину – и тут хлынул дождь. Они промокли насквозь мгновенно. Келли отвела с лица налипшие волосы, и показала Эрику язык – вечером они собирались на пляж, и сейчас на ее лице была водостойкая косметика, так что никаких темных кругов под глазами можно было не опасаться. Лучше б она не дразнилась…
Взгляд Эрика скользнул ниже, к облепившей ее тело блузке, к напрягшимся от холода стекающей по телу воды соскам, отчетливо проступившим сквозь ткань. В его улыбке появилось что-то такое …хищное, и Келли сразу стало жарко, но дело уже было сделано. Эрик оглянулся, секунду помедлил – и шагнул к ней, прижимая к задней дверце «хаммера». В этом было что-то киношное – струи дождя и жадно ищущие друг друга губы, крепко прижимающиеся друг к другу тела. Они чувствовали возбуждение друг друга, и от этого оно лишь еще больше росло. Расстегивать мокрую одежду оказалось не так уж легко, но желание прижаться грудь к груди было всепоглощающим. Келли втянула воздух, чтобы запротестовать, почувствовав, как Эрик стягивает с нее брюки – пусть место и глухое, и в такой ливень тут никого быть не может, но все же… - но передумала. Они никогда не занимались любовью не дома. Вне дома они редко вообще позволяли себе что-либо, и в этот момент Келли вдруг поняла, как же ей надоело прятаться! Так что вместо протеста вырвался приглушенный стон, а руки принялись освобождать Эрика от лопающихся брюк.
Эрик поднял ее, высоко, так что Келли упиралась в его плечи выпрямленными руками, прижался губами к животу, и начал медленно опускать, покрывая поцелуями кожу. Келли обвила его ногами, откидывая голову, зажмуриваясь и подставляя лицо прохладным каплям, соскальзывая спиной по влажной дверце «хаммера». Эрик вошел в нее глубоко, очень глубоко, слишком глубоко, так что она невольно отстранилась, сжимая его талию бедрами, приподнимаясь, и в тот же миг он сделал движение назад. Келли захлебнулась воздухом, испугавшись на миг, что он сейчас выйдет из нее, и позволила телу скользнуть вниз, но в тот же миг и Эрик подался ей навстречу, делая мягкий толчок, вынуждая снова напрячься и приподняться. Руки Келли скользили по мокрым плечам, спина не находила устойчивой опоры, и эта игра вела их за собой, в едином ритме все учащающихся движений, заставляя извиваться, задыхаться, стонать, шептать что-то между жаркими поцелуями. В конце концов, они застыли на мгновение, ловя воздух, чтобы излиться жарким стоном, не чувствуя ничего вокруг, кроме нарастающей пульсации в глубине живота…
- Жарко? – нарушил тишину голос Райана. Келли еле удержалась, чтобы не вздрогнуть, так глубоко она погрузилась в свои мысли, в которых не было места никому, кроме двоих.
- Да, душновато, - она нажала на кнопку, добавляя мощности вентиляции.
- Дождь заканчивается, - сказал Райан. Но, несмотря на невинность тона, Келли показалось, что он как-то слишком внимательно смотрит на ее лицо.
- Да, скоро можно будет приняться за дело, - кивнула Келли, выдавливая из себя улыбку.
Раздражение было таким сильным, что Келли с трудом совладала с собой. Ну что он лезет?! Вынюхивает, высматривает… Вечные вопросы, намеки, даже еще тогда, когда у них с Эриком ничего толком и не было. Келли попыталась себя одернуть, успокоить, мол, Райан не имеет в виду ничего дурного, он просто по-товарищески интересуется, но какой-то упертый бесенок внутри продолжал мутить воду мыслями о том, что нет ничего товарищеского в таком поведении, и, мол, вообще, поздновато спохватился набиваться в товарищи. Слишком много раз Райан ставил под сомнение их дружбу и товарищеские отношения, чтобы у Келли или Эрика возникло желание поделиться с ним. Нет, они не думали, что Райан побежит в ОВР, но его повышенное внимание к тому, что происходит у его коллег, напрягало. Чем дальше, тем сильнее.
Келли на миг задумалась – может, пришла пора сделать решительный шаг, объявить всем, чтобы ни у кого не было повода шпионить, кидать косые взгляды и строить догадки? Что-то их удерживало от этого шага. Да, Эрику, возможно, придется сменить работу. Уходить в ночную смену – это казалось им не лучшим вариантом, поскольку оставалось слишком мало времени, которое они могли проводить вместе. Не то, чтобы они этого боялись – просто не хотелось торопить события, хотелось оттянуть этот шаг, после которого все изменится, после которого они не смогут жить, как сейчас. Поэтому и не унималось раздражение, когда Райан любопытствовал – своим пустым любопытством он мог сильно им навредить даже без учета скандала и разборок с ОВР.
Эрик и так чувствовал себя виноватым, говорил, что не хочет мешать карьере Келли. Глупый, неужели он не понимает, что выбирая между отношениями и карьерой, она никогда не выберет второе? Конечно, тот образ, который она создала за эти годы, вроде бы наводил на подобные мысли, но, черт возьми, это даже не гордость, просто чувство собственного достоинства. Неужели лучше показывать всем и каждому, как ей плохо и одиноко, как не хватает тепла и ласки? Не хватало.
Келли долго не могла понять, что так притягивает ее в этом парне. Точнее, не в парне – в их отношениях. Ведь дело было даже не в том, что он ей нравился – он ей всегда был симпатичен. Но кто мог подумать о том, что он окажется таким… Достойным? Равным партнером? Келли не могла подобрать подходящего слова. По работе Эрик был ее подчиненным, и она ожидала, что и в личных отношениях он займет либо такую же, либо противоположную, в качестве компенсации, роль. И не знала, что ее устроит больше. Но то, что получилось на самом деле – это было лучше всяких ожиданий. Эрик был готов быть таким, каким нужно. Легко шел у нее на поводу в разных житейских мелочах. С готовностью принимал на себя ответственность и заботился о ней, когда это было необходимо. Добавить сюда его опыт в любовных делах, которого не было и не могло быть у приличной девушки – и становилось понятно, почему с каждым днем Келли все отчетливее сознавала, что не представляет себе жизни с другим мужчиной.


День, начавшийся на уничтоженном ливнем месте преступления, грозил побить все рекорды по пакостности. Горацио, Эрик и Наталья весь день проторчали на судебном заседании. Грузовик, перевозивший конфискованное оружие, попал в аварию и перевернулся. В результате вместо ящиков с разложенным и подписанным оружием Келли получила в свое распоряжение кучу щепок и гору оружия, равномерно перемешанного с сорванными бирками. В процессе сортировки, делая контрольные выстрелы, Келли больно ссадила кожу на пальце, разбираясь с заклинившим пистолетом. Под конец смены, уставшая, испытывающая отвращение ко всему на свете, она не стала дожидаться лифта и пошла по лестнице. И вот теперь стояла, вжимаясь в стенку, глядя на валяющуюся на пролет ниже туфлю со свернутым напрочь каблуком, и судорожно глотала воздух, борясь с подступающими слезами, и благодаря небо, что на площадке лежит всего лишь туфля со сломанным каблуком, а не она сама со сломанной шеей.
Неудачный день продолжился неудачным вечером. Эрик настоял на ужине на открытой веранде, ресторанчик был неплохой, место тоже удачное, и настроение Келли понемногу стало выправляться, как вдруг снова хлынул дождь. В закрытом зале ресторана все места были заняты, пришлось забрать еду с собой, но, добравшись до дома, Келли поняла, что есть не хочет совершенно, а хочет топать ногами, плакать, злиться – короче, капризничать. Эрик посмотрел на нее глазами побитой собаки, и попытался исправить ситуацию своими методами – подошел сзади, обнимая за талию, носом отводя стоячий воротничок ее блузки и нежно прижимаясь губами к плечу. Келли постаралась расслабиться в его руках, позволяя целовать шею и ухо, увлечь себя на кровать, но, уже когда Эрик готов был войти в нее, вдруг испытала резкую волну отторжения. Чуть не оттолкнула его, но вовремя опомнилась. Эрик все равно почувствовал, прервал ласки и внимательно взглянул в глаза.
- Что-то не так? – забеспокоился он.
- Нет, просто… - Келли чуть не всхлипнула, ткнулась лицом в его грудь, пряча лицо. – Нет, ты продолжай, я…
- Кел, зачем же я буду продолжать, если ты этого не хочешь? – мягкий упрек, и немного обиды, разочарование, и угасающее возбуждение, зарождающаяся тревога. – Что с тобой?
Келли порывисто отвернулась, утыкаясь лицом в подушку, ее плечи чуть приметно вздрагивали. Ну и как это будет звучать? Уходи, я хочу побыть одна, все, что ты сейчас не сделаешь, меня раздражает? Она не может так поступить. Но и притворяться нет сил, да и это не менее обидно, чем подобные жестокие слова.
- Угу, - неожиданно сказал Эрик странным тоном. В нем явственно читалось «теперь мне все понятно».
- Что? – резко спросила Келли, оборачиваясь.
- Да так, - пожал плечами Эрик, и, опережая ее негодование, указал на красное пятно на простыне.
- На три дня раньше, - чертыхнулась Келли.


Когда она вышла из ванной, простыня на кровати была уже свежая. Келли вздохнула – все-таки какая гадость эти «женские дни»! Ведь они сейчас могли серьезно поругаться, причем надолго. А из-за чего? Почему-то понимание причины собственного угнетенного, слезливого, капризного настроения сразу успокоило Келли. Теперь на нее наваливалась какая-то отрешенность. Не хотелось ни секса, ни разговоров, ни громких звуков.
- Я сделал тебе чай, - Эрик поставил на стол большую пиалу с восточным рисунком. – Мята, мелисса…
Он внимательно взглянул на потупившуюся Келли. Усмехнулся.
- Но пить ты его будешь не в кровати, - Эрику явно пришла на ум какая-то идея.
Келли слабо поморщилась – даже его обычное оживление сейчас вызывало у нее приступ недовольства. Как он ее терпит?
Однако через пять минут вдруг неожиданно оказалось, что жизнь – прекрасна. Они сидели на подоконнике. Эрик привалился спиной к притолоке, свесив ногу за окно и крепко обнимая завернутую в теплый плед с бахромой Келли. Она осторожно обнимала ладонями горячую пиалу с ароматным чаем, время от времени делая маленькие глотки, снова откидывая голову, прижимаясь затылком к плечу Эрика.
А за окном шел дождь. Капли с тихим звуком ударяли по листьям, переворачивая их, заставляя наклоняться и соскальзывая дальше, сливались в бурные мутные потоки, текли, струились, сливались в лужи, а с неба падали все новые и новые капли, неспешно, неумолимо…
- Знаешь, - негромко сказала Келли какое-то время спустя. – Это даже хорошо, что сегодня такой неудачный день. В такой день особенно отчетливо понимаешь, что это не сказка и не сон. Это жизнь, обычная жизнь, со всеми ее огорчениями и неприятностями. Но мы вместе. И ты понимаешь меня, как никто другой. Эрик, - Келли повернула голову, заглядывая ему в глаза. – Знаешь… Я счастлива. И это ты сделал меня счастливой.
Лицо Эрика расцвело невыразимой нежностью. Он коснулся губами лба Келли, она закрыла глаза, и по ее щеке вдруг скользнула тайком пробравшаяся слезинка.
Эрик ничего не сказал. Но он чувствовал то же самое. Что все неприятности и тревоги лишь помогают осознать подлинность счастья, их счастья, которое, как дождь из капелек, складывалось из таких вот моментов.