[fanfic100]

Название: Последняя капля
Фандом: Petshop of Horrors
Герои: Тен-тян, ОЖП и другие
Тема: Надежда
Объём: 1411 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Авторские примечания: Почему-то мало пишут про Тен-тяна. А мне он ужасно нравится.


Можно ли назвать последней каплей – проливной, страшенный, бешеный дождь? Там этих капель миллион, и все колотят меня по башке. А я ненавижу, когда шерстка мокрая! Все кошки это ненавидят. А если даже и не все… Пусть бы даже все остальные кошки обожали бултыхаться в мерзких мокрых лужах, я этого терпеть не могу, вот!
Жизнь моя и без того была несладкой…
И снова глупость – я ненавижу сладкое. Но вы поняли. Впрочем, я справлялась. А куда деваться? Справлялась, потому что хотела выжить и всем утереть их ненавистные носы. То есть, пусть они сами утрутся, не собираюсь я чьи-то посторонние сопли подбирать. Делать мне больше нечего.
Выжить в Лос-Анджелесе одинокой кошке вполне возможно и даже не так уж трудно. Было бы еще легче, если бы с самого начала никому не верить. Что делать – мне немного не повезло. В детстве у меня были хозяева – добрые-предобрые. Чудное трогательное семейство. Сильный надежный папа, заботливая хозяйственная мама и прелестная крошка-девочка. Они во мне души не чаяли, целыми днями таскали на руках, оберегали от всего на свете и кормили сливками. Помню, я любила сливки… А вот вкус их не помню. Совсем.
Они звали меня Пушинкой, без конца расчесывали мне дымчатую шерсть и ужасно пугались, если я вдруг высуну нос в окошко или в дверь. Куда ты, Пушинка? Там же УЛИЦА! Страшная, негигиеничная, полная диких невоспитанных котов и свирепых бродячих собак. Ага. И на эту самую страшную дикую улицу меня и выкинули, когда я им надоела. А сами уехали путешествовать в Европу. Знакомиться с достижениями мирового искусства. Возиться с кошкой в путешествии было им вовсе ни к чему.
Я бы вам рассказала, как забилась в уголок между мусорными ящиками и бетонным забором и тряслась, глядя вокруг полными ужаса глазами, да вспоминать не хочется. Конечно, когда проголодалась – вылезла, а куда бы я делась. На помойке попадались довольно вкусные кусочки. Люди часто выбрасывают хорошую еду – не знаю, почему.
Постепенно я приободрилась. Ничего, думала я, и на улице кошки живут. И, может, хозяева врали – не такие уж тут все дикие и свирепые? Я даже обрадовалась, когда ко мне подошел здоровенный ободранный кот. Может, и дикий, зато стильный! Только радовалась я зря. Он на меня и внимания-то, можно сказать, не обратил. Отвесил затрещину и отобрал рыбий хвост, который я среди мусора откопала. Сколько еще возилась, пока прогрызла пластиковую упаковку… Обидно было – никаким мявом не передать.
Тогда я и решила: все, хватит. Буду независимой и не стану больше заглядывать каждому встречному в глаза. А кто сам подойдет – получит когтистой лапой по морде. У меня тогда коготки были мелкие, но знаете, какие острые! О прошлом я не вспоминала. Даже имя сменила. Вместо Пушинки решила зваться Пылинкой. Мне это имя показалось очень подходящим. Серенькая, маленькая, и вечно по углам. Правда, называть его было некому – я ни с кем не общалась. И не желала ничего. Это фокус такой, я его довольно быстро открыла – ничего не хотеть. Тогда и разочаровываться не придется.
Захотелось есть – идешь и ищешь, где что плохо лежит. Отыскала, добыла, отбилась от конкурентов, заныкала в уголок, чтоб никто не видел, слопала – сыта. Умылась и спи себе, силы береги, пока снова не проголодаешься. Так и выживешь, всему миру назло.
И тут как раз случилась последняя капля – этот самый гадский дождь.
Как он хлестал… Ни в каком углу не отсидишься. А когда я выскочила, поискать местечко посуше, оказалось, что посреди улицы течет бурная река. Она подхватила меня и понесла. Промочила всю шкурку, лапки еле-еле до асфальта достают, водой заливает глаза, да ко всему прочему еще и град пошел. Градины стукают по макушке, больно!
Еле-еле выскреблась я на тротуар. Град, вроде, перестал, зато дождь полил еще сильнее. И улица совсем незнакомая, куда идти, где приткнуться? И тут я вижу: приоткрытая дверь. А на пороге стоит какой-то подозрительный типчик. Прислонился к притолоке, руки на груди скрестил, смотрит так, словно он всему миру хозяин, морда наглая и похабная до невозможности. Увидел меня и головой так мотнул: заходи, мол.
Я бы ни за что не пошла. Мне никто не нужен! И помощь мне не нужна – обойдусь и сама справлюсь. Если бы он еще и улыбнулся – не пошла бы ни за что. То есть, он-то улыбнулся, только совсем не приветливо, а скорее с издевкой. И когда я уже переступила порог, хмыкнул:
- Эй, ты, мышь мокрая!
Я так и зашипела, уши прижав:
- Какая я тебе мышь, урод?
Тут он расхохотался во все горло. Знал, мерзавец, что красивый. А я знала, что и в самом деле похожа на мышь. Ну и пусть, кому какое дело?
А в доме оказалось полно народу. У меня даже в глазах зарябило. Кошки – одна другой краше, и тут же рядом ящерицы, и птицы какие-то, как они только все вместе уживаются? А рядом со всеми – человеческий детеныш. Он подошел ко мне и заговорил, только не словами, а в мыслях.
- Бедненькая, ты замерзла, наверное? Такой дождь! Есть хочешь?
Я так и шарахнулась от него. Вот этого не надо! Не надо этого – «бедненькая, лапочка». Я опять зашипела и выпустила когти. Тут из-за его плеча выглянула девочка-енотик. Вся в кудряшечках, в оборочках… До ужаса похожа на мою прежнюю хозяйку. Ту, которая младшая. У меня вся слипшаяся шерсть дыбом встала. Девчонка растерялась даже. Смотрю – губы дрожат, и слезинки блеснули на ресничках. Давай, разревись мне еще.
Вдруг из-под дивана вылез некто с рогами и показал мне хор-рошие такие клыки. Впечатляющие. И прорычал:
- Тен-тян, это ты мне добыл перекусить?
А тот гнусный тип из двери отвечает с гнусной ухмылочкой:
- Да ты что, в ней же одни кости. И вообще, разве ты ешь мышей?
Молчал бы! Надо же придумать такое имечко – Тен-тян. А кто он такой, я догадалась, между прочим. Та моя прежняя хозяйка любила сказки про кицунэ. Я думала – вранье, как и все в их мерзком семействе, а оказывается, они на самом деле бывают.
И тут в глубине комнаты открылась еще одна дверь, все повернули к ней головы, и я тоже. Человек с разными глазами посмотрел на меня долгим взглядом, а у меня вдруг уши заложило, как будто под водой.
Девочка-енотик давай трещать:
- Граф Ди, это Тен-тян ее привел! Смотрите, она промокла вся! И голодная!
Граф кивнул, улыбнулся и говорит:
- Пойдем, Пон-тян, поищем, чем ее угостить.
И они ушли, а меня как отпустило.
Я сижу посреди комнаты, нахохлилась, а Тен-тян все изощряется:
- Интересно, что они для тебя найдут? Наверное, какую-нибудь крупу? Проса там, или пшена горсточку? Чем, вообще, мыши питаются, я малость подзабыл?
Я только фыркнула и стала вылизываться. Нехорошо как-то, в обществе – и в таком виде. Надо все-таки привести себя в порядок, хоть мне и нет до них до всех никакого дела.
А граф мне принес блюдечко сливок. Подлец.
Как мне не хотелось их есть… Ох, как не хотелось… Но я и правда была голодная. От одного запаха голову повело. Очень уж запах был… забытый. И вкус тоже. Ну не могла я остановиться, пока блюдечко начисто не вылизала.
Тогда посмотрела на графа. Надо поблагодарить. Приютили, накормили… Не хочется, но надо.
- Спасибо, - выдавила я сквозь зубы.
А он опять улыбнулся, сволочь.
- Не за что. На здоровье, Агата.
Что-что? Я на него, наверное, совсем дикими глазами посмотрела. Что еще за Агата?
Этот разноглазый снова себе улыбается.
- Так тебя назовет твоя будущая хозяйка. Если ты, конечно, захочешь.
И преспокойно уселся сам за столик. А на столе – омерзительные сладости. Смотреть противно, а он ест, и хоть бы хны. Только что не мурлычет.
Осмотрелась я… Теплый у них дом. Уютный. Не хочу! Не могу, больно…
- Счастливо оставаться, - обронила я холодно и пошла к двери.
По мокрому асфальту ступать было неприятно. Зато дождь почти перестал. А если редкие тяжелые капли шмякаются на спину – это вполне можно перетерпеть.
- Эй, ты! Мышь драная!
Опять?! Какая я ему мышь?! От возмущения я забыла, что решила не оборачиваться.
Тен-тян стоял на пороге в той же расслабленно-самодовольной позе. Властелин мира, чтоб ему! Только на этот раз без усмешки. Так, без усмешки, и сказал:
- Если вдруг решишь вернуться… Дверь будет открыта.
Я ему ничего не ответила. До самого угла дошла, ни разу не оглянувшись.
Потому что я не хочу. Не хочу хотеть, не хочу ждать хорошего. Потому что это слишком больно…
Секунду-другую постояла на перекрестке. Если сейчас заверну за угол – все. Обратной дороги не будет. Оно и к лучшему.
Я задрала кверху хвост и гордо завернула за угол. Да, так лучше. Спокойнее. Я уже привыкла – так.
А потом я подумала: это кто сказал такую чушь? И почему вдруг обратной дороги не будет? Захочу – значит, будет!
И я рванула назад отчаянным галопом. Не разбирая дороги, по лужам, и плевать, что веером брызги и шкура опять промокла насквозь.
Главное - дверь-то открыта!