[fanfic100]

Название: Связующая нить.
Фандом: D.Gray-man
Герои: Тикки Мик, Аллен Уолкер, Четырнадцатый, Тысячелетний Граф, Сирил Камелот, Род Камелот.
Тема: Призраки
Объём: 1063 слова
Тип: джен
Рейтинг: PG
Дисклаймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре
Размещение: запрещено.

Поместье пустовало уже пару дней: никаких приемов, балов, гостей и встреч. Уже вторые сутки в полной тишине часы в гостиной монотонно продолжали отсчитывать время, звоня в назначенный срок, созывая на семейное собрание, на которое два дня уже никто не спускался вниз. Лишь в спальне на втором этаже Тикки натягивал на голову подушку, чтобы переждать этот раздражающий момент. Когда часы умолкали, уходя в свое равномерное качание, Мик морщился от лишних движений и скидывал свое временное укрытие, после чего, аккуратно перевернувшись, пытался нащупать отброшенную в очередном приступе раздражения пачку сигарет и спички. Тикки не открывал глаз: казалось, что солнечный свет все равно сможет пробраться через плотные шторы. Впрочем, маркиз не мог точно сказать, какое время суток было на дворе. Все равно - ночью также могла мешать луна, - а он провел на кровати около двух дней после неприятного пробуждения от очередного приступа боли в старом шраме. Сигареты так и не находились, пальцы гневно скомкали простыню и сжались в кулак.
- Убью, - единственное, что зло шептал маркиз все это время.
И каждый раз на это рядом мгновенно появлялась тень, протягивающая руки, чтобы в очередной раз поменять компресс на голове.
- Убью, - рука протестующее отогнала призрака, развеивая танцующую пыль в тонкой полоске света, все же пробивающегося через темно-синюю тяжелую ткань. А ко лбу аккуратно прикоснулись холодные пальцы. Тикки вновь попытался отмахнуться или хотя бы просто отодвинуть голову, но ничего не произошло, разве что внезапно мир потерял свои координаты и закружился в сознании, меняя ориентиры, - тошнота подкатила к горлу. Тень замерла у края постели, поток воздуха подсказал, что она только что недовольно покачала головой, безмолвно спрашивая, почему Мик все еще сопротивляется. Сквозь боль, тяжело дыша, маркиз попытался открыть глаза, но приятно холодящее ощущение от мокрой ткани мешало, руки вновь сжали простыню, пытаясь доказать этому безмолвному призраку, вновь ушедшему в тень, что он здесь вовсе не нужен, что маркизу не нужна нянька. Но ничего не вышло и на этот раз.
- Убью.

- Доктор, как он?
- Если переживет кризис в эту ночь, то поправится. Какой-то странный вид лихорадки, никогда такого не видел, видимых причин не наблюдаю, хотя температура скачет, и маркиз Мик спит уже вторые сутки. Хорошо, что вы меня вызвали, - доктор устало сложил инструменты в чемодан.
- Благодарим вас, что приехали, - ему протянули чек.
- Это моя работа, - доктор слегка поклонился, - министр, Граф, - дворецкий аккуратно закрыл за ним дверь.
- Это реакция, да? – Сирил вопрошающе посмотрел на Тысячелетнего.
- Ничего не могу утверждать точно, мои источники молчат, я ничего не чувствую…
- Но что-то определенно происходит, и состояние Тикки, - министр повертел в руках выписанный рецепт, - вот теперь нам приходится слушать указания этих людей.
Граф пожал плечами и молча направился в гостиную.
- Могу лишь предположить, что Аллен Уолкер опять ошибся, думая, что с помощью Четырнадцатого можно запереть в себе всю Память, став ее полновластным Хранителем и последним пристанищем. Что-то пошло не так, - полностью погрузившись в себя, Тысячелетний рассматривал поданный чай.
- Ошибка Уолкера в том, что он пошел против всех, возомнив, что может сделать хорошо всем, оставить в живых всех. Так не бывает, - Сирил сел напротив, закинув нога на ногу.
- Не бывает, и все же все живы, - Род запрыгнула на колени к отцу, - папочка, Аллен – тот, кто он есть, его нельзя недооценивать.
- Меня не покидают сомнения, моя прекрасная дочь, что даже после смерти он все еще занимает часть твоего сердца, а как же твой любимый папочка?- Сирил возмущенно обнял Род, попытавшись принять самый строгий вид.
На что Греза лишь рассмеялась, обняла беспокойного отца в ответ и уселась на подлокотник.
- Но что-то все равно пошло не так. Может ли быть так, что Аллен, Четырнадцатый – кто-то из них выжил, потерялся в мирах, ведь реакция Тикки, его шрам.
- Скоро и я начну ревновать, - Граф поставил чай на стол, так и не попробовав его и не получив от почти зеркальной глади ответа, - столько надежды в твоем голосе.
- Это было бы интересно. Не хочу быть человеком, а без Аллена мы не Семья.
- И все равно одни сплошные догадки, - Сирил откинулся на спинку стула, - доктор тут написал, что Тикки надо менять компресс каждый час, пойду, посмотрю на это разбитое корыто.
Род легко спрыгнула на пол:
- Папочка, я с тобой.
- Я ревную, - Сирил тихо вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь.
Граф, словно не обратив на них никакого внимания, вновь взял чашку чая:
- Сколько вариантов Конца пьесы ты заготовил, мой нерадивый брат? Ты получил всю силу, умер для всех, и вновь твое человеческое Я оставило связующую нить. Думаешь, Тикки окажется сильнее Маны? И все же поздравляю, - Тысячелетний отсалютовал чашкой, - как раньше ты – от меня, так сейчас мы все скрываемся от твоих паршивых союзников. Но чего же ты на самом деле хочешь?

Дверь осторожно приоткрылась, Род проскользнула вперед отца и осторожно присела на край кровати. Если бы не прерывистое дыхание да жар, можно было бы подумать, что Тикки просто уснул. И все же на секунды выражение его лица менялось – раздражение, усталость, злость и что-то совсем мимолетное. Греза аккуратно поправила компресс.
- Может, стоит закрыть окно? Он не простудится? – шепотом спросила она, пальцами аккуратно разделяя пряди волос своего дядюшки.
- Нои не… - Сирил преувеличенно вздохнул и прикрыл ставни, оставив шторы не задернутыми.
- Не болеют, - задумчиво кивнула Род, - кто мы сейчас?
Сирил покачал головой:
- Здесь не место и не время для пустых философских разговоров, мысли об этом экзорцисте тебе определенны вредны.
Род недовольно сложила руки на груди и показала отцу язык, на что Сирил лишь театрально возвел глаза к потолку и открыл дверь, приглашая дочь покинуть эту светлую и тихую комнату.

Время застыло в этой душной темноте, сдавленной между тяжелыми темно-синими шторами и скомканными мокрыми от пота простынями. Каждый вздох длился целую вечность, а выдох сдавливал тело раскаленными клешнями. И существование длилось от одного к другому желанию открыть глаза, от одной к другой невозможности это сделать. И лишь тень приводила в движение танцующие пылинки в полоске света, лишь тень отмалчивалась на повторяющееся «Убью», что у Тикки на мгновение возникла мысль, что он так и не произнес своего намерения вслух, поэтому этот назойливый призрак с холодными пальцами так ничего и не ответил. Лишь один раз ему показалось, что он открыл глаза, что почти поймал дрожащей от напряжения рукой тень, что услышал в ответ: «… на той стороне», а через мгновение Тикки внезапно проснулся.
- С возвращением, малыш Тикки, у нас для тебя новости.