[fanfic100]

Название: Хрупкое равновесие
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: романтика/ танец
Объём: 4841 слово
Тип: гет
Рейтинг: PG-13

Любовь – зто когда ты хочешь взять человека не только в свою постель, но и в свою жизнь...

"Потребности души рождают дружбу, потребности ума - уважение, потребности тела - желание. Все три вместе рождают любовь"


Эрик лихо вписался в поворот, припарковался под высокой пальмой, распахнул дверцу и вылез из машины, ступая на мокрый после ливня асфальт. С опаской посмотрел на небо, затянутое клубящимися серыми тучами. С сожалением и тревогой подумал о предстоящем перелете над океаном, и в тот же миг, словно по волшебству, отвечая на грустные мысли Эрика, последний луч заходящего солнца прорвал густые облака и осветил землю. Теплый и ласкающий, он как бы шепнул Эрику: «Все будет хорошо», - и мир вокруг сразу ожил, преображаясь. Эрик увидел под ногами большую лужу чистой дождевой воды, в ней, словно в зеркале, отражалась его высокая фигура, покачивающиеся махровые алые шапки бегоний и дрожащие ярко-зеленые пальмовые лапы.
Где-то едва слышно хлопнула дверь, и по дорожке, выложенной из разноцветных керамических плиток, зацокали женские каблучки. По лицу Эрика скользнула улыбка, и он облегченно выдохнул: «Слава Богу, идет». Переложил из руки в руку букет цветов, вытерев о брюки внезапно вспотевшую ладонь и, повернув голову, смотрел на приближающуюся к нему стройную женскую фигуру. Даже издали он рассмотрел гордо вздернутый подбородок, расправленные плечи, бедра, чуть покачивающиеся в такт аккуратной грациозной походки. Прохладный, приятно пахнущий ветерок созоровал, беззастенчиво взметнув золотистые волосы, бросив их в лицо не слишком-то весело улыбающейся хозяйке.
- Келли…
- Эрик…
Обмен изучающими настороженными взглядами, одновременный шаг навстречу друг другу. И долгое многозначительное молчание.
- Привет! - первым начинает разговор Эрик, голос чуть дрогнул, - это тебе, - протягивает Келли охапку дрожащих, разноцветных тюльпанов.
- Спасибо, они очень красивые, - Келли наклоняется, дотрагиваясь лицом до прохладных соцветий, вдыхая запах росы и свежести. Ей не удается сдержать свои чувства, и она отводит глаза, скрывая подступившие слезы, прижимает к груди цветы, невнятно бормоча, - боже, их так много…
Попытка спрятать от Эрика повлажневшие глаза оказывается неудачной. Он, видя расстроенную Келли, мысленно чертыхается, обзывая себя последними словами. Слезы и Келли - для многих эти две вещи кажутся несовместимыми. Но для Эрика уже давно не является тайной, что у несгибаемой мисс Дюкейн ранимая душа, несмотря на ее внешнюю холодность, Келли - женщина чувствительная и тяжело переживает свои беды, только не выплескивает эмоции наружу, а всеми правдами и неправдами загоняет их глубоко внутрь себя, и непосвященному человеку очень часто кажется прохладно-спокойной, такой неприступной, не знающей боли «железной леди».
Сожаление и раскаяние переполняют сердце, и Эрик чуть напряженно улыбается. Это их последняя встреча перед разлукой. Им предстоит прощальный ужин, последняя возможность побыть вдвоем перед его длительной командировкой. Всего несколько часов. Эрик очень удивлен, что Келли согласилась на это свидание. Почти целую неделю она отвергала все его предложения встретиться, поужинать и поговорить. Он не может избавиться от давящего чувства вины, понимая, что обидел Келли, а его необдуманные действия поставили под угрозу их отношения, чуть не нарушив и без того хрупкое равновесие, что с таким трудом установилось между ними после его ухода из лаборатории. Но сегодня утром Келли сама позвонила и сказала, что согласна. Так неожиданно. Эрик обрадован и напряжен, ему надо столько всего сказать Келли, попытаться объяснить, что его отъезд ничего не изменит в их отношениях. Это просто служебная командировка, и он не бежит от нее, не собирается бросать и уж конечно не разлюбил. Ему осталось совсем мало времени, чтобы все исправить, и необходимо приложить все силы и сделать невозможное, но улыбка Келли должна вновь стать милой и нежной улыбкой его близкой и родной Келли, перестав быть наигранно-веселой дежурной улыбкой криминалиста Дюкейн. И чтобы из любимых глаз, так часто в последние дни наполненных слезами, исчезли недоумение и тоска, и вновь в них появились искорки счастья
Автомобильный салон моментально наполняется нежным головокружительным ароматом духов Келли. Едва слышно поскрипывают кожаные сиденья. В машине темно, лишь светятся индикаторы на приборной панели. Пока Эрик выруливает на скоростную дорогу, лавируя между запрудившими улицы автомобилями, у Келли есть пара минут, чтобы успокоиться. К этой встрече она готовилась особенно тщательно, уговаривая себя быть сдержанной и веселой. «Я уезжаю» прозвучало так неожиданно, что Келли растерялась и не могла прогнать прочь болезненное ощущение, что ее снова бросают, прикрываясь работой. Не могла общаться с Эриком, страшилась получить конкретное и исчерпывающее –«прощай». Она любила его и боялась потерять, но прятаться больше не было сил, уж лучше поставить все точки над i, чем переживать и мучиться. И вот она здесь, готовая ко всему. Только поведение Эрика, его влюбленные взгляды, неуверенные улыбки говорят об обратном, заставляют Келли признать свою ошибку и понять, что страх - плохой советчик, а она великая выдумщица. Но все равно мысль о том, что через несколько часов они расстанутся с Эриком не на день или неделю, а, возможно, на несколько месяцев, сводит ее с ума. В горле комок, губы пересохли. Чтобы как-то отвлечься, Келли включает музыку, на ее удачу из динамиков льется веселая, задорная песенка. Глубоко вздохнув, Келли осмеливается посмотреть на сидящего рядом бесконечно дорогого человека. Автомобиль, набирая скорость, мчится вперед. Фары встречных машин, яркие огни рекламы раскрашивают их лица во все цвета радуги, певица в ритме диско предлагает провести приятный вечерок на берегу моря.
- Эрик, а куда мы едем? - встрепенувшись, интересуется Келли, прервав немного затянувшееся молчание. Вглядывается в мелькающие за окном дома, смотрит на Эрика с плохо скрытым удивлением. - Это же латинский квартал? Когда-то ты сказал, что мне лучше не соваться сюда. Даже по служебным делам.
- Правда? - переспрашивает он с озорной улыбкой, чтобы немного разрядить обстановку, не совсем удачно шутит, - мисс бесстрашие испугалась? – затем делает страшное лицо. - Место, куда мы едем, жуткое, и там очень любят закусывать гавайский ром очаровательными блондинками, - и, сворачивая на узкую, освещенную яркими фонариками улочку, меняя тон, извиняюще говорит: - Кел, я думаю, тебе понравится.
Келли в ответ смеется. Глупая шутка, а напряжение между ними внезапно исчезло.
- Ладно, ладно, посмотрим, кто кем будет закусывать. Но учти - я голодная, - ей вдруг стало легко, грусть и тягостное томление в груди, преследующие Келли в последние дни, улетучились, сменившись приятным, щекочущим нервы предчувствием. - Мне всегда хотелось оказаться здесь, не быть сторонним наблюдателем, а окунуться с головой в этот загадочный для меня мир, - и, коснувшись ладонью плеча Эрика, вздыхает, - мир, где ты родился и вырос.
- Ты не пожалеешь, что согласилась, - проговорил Эрик, бросив восторженный взгляд на Келли, заметив, как у нее загорелись глаза.
Машина въехала на небольшую площадь, объехав ее по кругу, Эрик припарковался на широкой обочине. Открыв пассажирскую дверь, протянул руки, как галантный кавалер, помогая Келли выбраться наружу. Выйдя из машины, Келли инстинктивно осмотрелась, разглядывая незнакомую местность. В этом уголке «Маленькой Гаваны», ей ни разу не удалось побывать. Раскидистые высокие деревья подпирали черное звездное небо. В тени густого колючего куста, где они стояли с Эриком, сгустился мрак, скрывая их от посторонних глаз. Мимо, галдя на разные голоса, промчалась на роликах шумная разновозрастная компания тинэйджеров, прошла, обнявшись, влюбленная парочка. На скамеечках среди деревьев в дымчатом свете фонарей несколько пожилых кубинцев, попыхивая сигарами, вели неспешную беседу. Келли уловила несколько испанских фраз, откуда-то донесся взрыв смеха, зазвучала веселая ритмичная музыка. В прохладном вечернем воздухе, насыщенном влагой недавно прошедшего дождя, витали ароматы цветов, специй, и терпко пахло жареным кофе.
- Как здесь хорошо, - вырвалось у Келли, и она одарила Эрика мягкой чувственной улыбкой.
- Я же говорил, что тебе понравится, а ресторанчик, где нас давно ждут, очень гостеприимный, а готовят там… - Эрик, вознес глаза к небу и причмокнул, - просто великолепно, - заметив недоверчивый взгляд Келли, кивнул головой, - поспорим, что тебя и за твои прелестные ушки будет не оттянуть от шоколадных пирожных, посыпанных рублеными орешками. А еще там постоянно звучит отличная музыка и можно потанцевать.
Эрик обнял Келли за плечи, не удержался, нырнул носом в ее душистые волосы и повел ее к ярко освещенному двухэтажному дому.
- Вот мы и пришли, - проговорил он, открывая мозаичную стеклянную дверь и пропуская Келли вперед, - осторожно там высокие ступени.
Погруженное в полумрак небольшое помещение ресторана освещалось свечами, стоящими на столиках. Лишь над барной стойкой горели вмонтированные в низкий потолок несколько круглых светильников.
- Ничего себе! - неприкрытое удивление звучало в словах Келли. Спустившись по трем отполированным до блеска широким ступенькам, она остановилась, дожидаясь отставшего Эрика. Обстановка бара – а на ресторан это заведение мало походило – была проста, в ней не было ничего стильного или шикарного. Все очень уютно, по-домашнему. Квадратные столики, застеленные клетчатыми скатертями, легкие на вид деревянные стулья с высокими спинками, а в углу около запасного выхода стоял музыкальный автомат. Судя по тому, как ярко мигали его лампочки - он работал, наполняя помещение веселой музыкой. У слегка обалдевшей Келли приоткрылся рот, она и не предполагала, что где-то в Майами могло сохраниться такое архаичное заведение. Этот бар со страшной силой напомнил ей те забегаловки, что она посещала в студенческие годы во Французском квартале Нового Орлеана. Единственная современная вещь - большой телевизор с плоским экраном, установленный под потолком, немного в стороне от бара, казался здесь лишним.
- Ты что стоишь как вкопанная? - шепнул ей на ухо Эрик, по-хозяйски кладя руку на бедро. - Нам туда, - он подвел Келли к угловому столику, - присаживайся, будь как дома.
Молча, в полном замешательстве и каком-то детском восторге Келли села на стул. Она даже оставила без внимания излишне интимное поведение Эрика. Ей все больше и больше нравился этот ресторанчик.
- Эрик, привет, - к ним подошла официантка - высокая смешливая мулатка, - давно тебя не видела, - ловко щелкнула зажигалкой, поднося дрожащий огонек к толстой белой свече, небрежно воткнутой в бутылку из темно-зеленого стекла и играющей роль своеобразного светильника.
- Твой заказ готов, можно нести?
- Дженис, добрый вечер, - кивнул Эрик, - да, и поскорее, мы проголодались.
Окончательно расслабившись и почувствовав себя так, словно она сидит на семейной кухне, среди приятелей и родных Эрика, Келли откинулась на спинку стула и с обворожительной кокетливой улыбкой посмотрела на сидящего напротив любимого. Начало вечера оказалось очень приятным. Ее взгляд скользил по фигуре Эрика, по его лицу, и уже в который раз она пристально рассматривала его руки. Они были удивительно красивы, такие не должны принадлежать мужчине – изящные, сильные, с длинными чувствительными пальцами, на фалангах которых кое-где пробивались черные, Келли знала, очень мягкие, волоски. Ей захотелось взять его ладонь, ласково погладить, поцеловать – поблагодарить за те восхитительные моменты, что доставляют ей эти гибкие и умелые пальцы. Но Келли только улыбнулась чуть шире, не скрывая своего хорошего настроения.
Эрик разлил по бокалам искрящееся прозрачное вино, даже не сделав глотка, он ощущал себя так, словно эта золотистая жидкость уже растеклась по венам, обдавая его жаром. Отблеск свечи плясал по волосам Келли, отражался насмешливыми огоньками в ее прозрачных глазах, мягко ласкал ее полные губы. Келли никогда раньше не казалась ему столь обворожительной, необыкновенно красивой и невероятно желанной.
Их взгляды встретились, и Келли с Эриком долго смотрели друг на друга, глаза в глаза. Просто смотрели. Они на несколько волшебных мгновений выпали из окружающего их мира. Застыли, не шевелясь, не делая ни единого вздоха. Жили только их глаза, рассказывая о многом, о чем они так и не решились поговорить.
Прервала это затянувшееся молчаливое объяснение официантка, поставив на стол заказанную еду. Словно очнувшись, Келли повела плечами и почему-то виновато улыбнулась, взяла бокал в ладони и осторожно пригубила вино. В меру холодное, оно промочило пересохшее от волнения горло. Сделала несколько глотков, не ощущая вкуса, облизнула влажные от вина губы.
Вернувшись из призрачного, видимого только ими мира, они, потягивая вино, смотрели на колеблющееся пламя свечи, будто в нем была разгадка всех секретов мирозданья, и все ответы на мучающие их вопросы.
Эрику потребовалось вся сила воли, чтобы, плюнув на все приличия, не встать, не подойти к Келли, не взять в ладони ее лицо и не поцеловать ее полуоткрытые зовущие губы. Он изнывал от желания погрузить пальцы в ее волосы, жаждал приникнуть ртом к ее теплой атласной коже и уткнуться носом в глубокий вырез ее блузки, вдыхая сногсшибательный аромат женского тела. Но вместо этого вновь налил вина, рука дрогнула - и горлышко бутылки с коротким «дзинь» коротко стукнулось о бокал Келли.
- Приятного аппетита, Келл, - пожелал Эрик. Несмотря на его слегка взвинченное состояние, слова прозвучали на удивление легко и естественно.
- Спасибо, - поблагодари Келли и, взяв вилку, принялась за еду. Организм требовал свое, в последние дни из-за разобранных чувств Келли села на вынужденную диету, есть в одиночестве совсем не хотелось, а сейчас она вдруг ощутила зверский голод, пряный дух, исходящий от принесенных блюд, только усиливал аппетит.
Эрик не обманул, местный повар оказался самым настоящим кудесником. Зеленый салат со свежими огурчиками, политый душистым маслом, был хрустящим и в меру холодным. Картофель, запеченный в пикантном соусе, таял во рту, а жареное в тесте мясо с золотистой корочкой оказалось восхитительно сочным и ароматным.
Они ели медленно, делая небольшие перерывы перед каждым блюдом, запивая весьма острую пищу сухим вином, незаметно уговорив пару бутылок шардоне.
Проглотив последний кусочек, Келли откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, пробормотала:
- Вот это да…
- Тебе понравилось? - поинтересовался Эрик.
При звуке его голоса ресницы Келли дрогнули, а на губах появилась томная улыбка:
- Ооо, да,- протянула она, голос был мягок и нежен. Немного подавшись вперед, Келли положила свою ладонь Эрику на руку и, нежно поглаживая кончиками пальцев его запястье, тихо, с благодарностью проговорила, - все было невероятно вкусно. Спасибо.
- А что закажем на десерт?
- Десерт? - глаза Келли широко распахнулись, она нахмурила брови. - Эрик! Ты что, желаешь моей смерти? После такого ужина мне придется наказать себя, пробежать несколько лишних километров, иначе я просто не втиснусь в свои любимые брюки, - простонала она и, сменив тон на вопрошающий, спросила,- а что на сладкое? Кто-то обещал невероятно вкусные шоколадные пирожные.
- Потрясающе вкусные, самые лучшие, что я когда-либо пробовал, - Эрик подмигнул Келли, - не пожалеешь, проглотишь вместе с языком.
- Тогда ладно, - не устояв перед соблазном, согласилась Келли и облизала губы, чуть прищурив глаза.
Этого столь невинного жеста оказалось достаточно, чтобы в глазах Эрика вспыхнул призывный огонек, он, наклонившись, оперся ладонями о край стола и кивком головы поманил к себе Келли. Она проделала тот же маневр и, не успев охнуть, почувствовала, как теплые, пахнущие специями и вином губы Эрика коснулись ее рта. Столик был невелик, и они, лишь чуть приподнявшись со стульев, слились в сладостном ошеломляющем поцелуе. Наверно, со стороны они выглядели хорошо подвыпившими, но им было столь приятно, что они плевать хотели на окружающих. Было так необычно и сладко целоваться, соприкасаясь только губами, не имея возможности прижаться друг к другу или хотя бы обняться. Но и этого Келли оказалось достаточно, а когда Эрик, на мгновение прервав поцелуй, чтобы схватить глоток воздуха, хрипловатым шепотом спросил: «Повторим?», - ее тело сжалось в сладостном предчувствии. Бархатный низкий голос, словно крохотные живительные капельки, просочился во все клеточки ее тела, возбуждая каждую. Первыми откликнулись самые чувствительные места. Заныли, наливаясь тяжестью, груди, стянуло кожу на затылке, по позвоночнику пробежали жаркие мурашки, внизу живота образовался тугой комок. Бороться сразу с несколькими очагами пожара, разгорающегося в ее теле, было бессмысленно, поэтому Келли уступила охватившим ее чувствам, отдаваясь во власть медленного сжигающего ее изнутри сладкого огня, получая удовольствие от затянувшегося поцелуя.
Прервав поцелуй, они, тяжело дыша, смотрели друг на друга страстными изучающими взглядами, пока Эрик, усмирив бешено колотящееся сердце, не предложил:
- Мы могли бы потанцевать?
То ли звук стал громче, то ли обострился их слух, но музыка заполнила все пространство ресторанчика, искусно обволакивая слушателей, втягивая в свой особенный, призрачный мир. Два голоса – низкий мужской и вкрадчивый женский – пели о всепоглощающей любви. Чарующие чувственные звуки в ритме аргентинского танго завораживали, манили, заставляли ощущать горечь и сладость одновременно.
- Да, - хрипло выговорила Келли и, ухватившись за ладонь протянутой Эриком руки, встала из-за столика. Сидеть на месте стало слишком мучительно.
На маленьком «пятачке», отведенном для танцев, уже переминались с ноги на ногу несколько пар, изображая нечто похожее на танго, и Келли с Эриком присоединились к ним. Закинув руки Эрику за шею, Келли в страстном порыве прижалась к нему животом, изогнувшись в пояснице, и уперлась подбородком ему в грудь; глаза Келли, удивительные, неожиданно темные, гипнотизировали Эрика, они словно светились изнутри, озаряя его мягким светом. Затем моргнула несколько раз, отгоняя наваждение и словно опомнившись, осознавая, что они не одни, чуть отступила назад, обхватила ладонями его плечи, и они, подхваченные музыкой, закружились в танце. И Келли, и Эрик весьма неплохо двигались. Конечно, изобразить настоящее танго им не удалось - не то место и не та обстановка, да они особенно и не стремились к совершенству, но основные па этого чувственного танца получались весьма неплохо. Они сразу же повели себя совершенно раскованно, правда, при первых шагах у Келли чуть заплелись ноги, сказалось легкое опьянение и высокие каблуки. Смущенно улыбнувшись, она извинилась, а Эрик лишь покрепче прижал ее к себе. Пол под ногами покачивался, окружающая обстановка слегка расплывалась перед глазами. Нет, они не были пьяными, просто алкоголь помог им на время забыть о проблемах, расслабиться, и они целиком и полностью отдались своим чувствам и танцу.
Ни Келли, ни Эрик даже не подозревали, какое впечатление произвели на посетителей бара. Они были удивительно красивой, контрастной и яркой парой, а все движения у них получались очень слаженно, каждый поворот головы, каждый шаг, наклон подчинялись некоему внутреннему зову, словно невидимые нити связывали их, не давая нарушиться единому ритму. Они были целиком и полностью поглощены друг другом, смотрели в глаза, улыбались, произносили слышные только им слова, соприкасались лицами. От них исходила такая мощная сексуальная энергия, что, казалось, дрожит, переливаясь всеми цветами радуги, окружающий их воздух. И можно было услышать, как потрескивают электрические искры, проскакивающие между их телами при каждом касании. Келли, удивительно гибкая, ведомая Эриком, каждым своим движением, откликалась на томный волнующий ритм этого сладострастного танца. В их исполнении он оказался нежным, как длительная ласка, опьяняющим, как безрассудная любовь под жарким южным небом, опасным и манящим, как смерть. Пара выглядела дьявольски обольстительно и греховно притягательно. Танец был столь завораживающим и возбуждающим, и говорил за них все то, что они боялись сказать друг другу. Тем, кто смотрел на танцующих Келли и Эрика, не требовались ни слова, ни объяснения, чтобы понять - они влюблены, безумно, страстно, всепоглощающе
Прозвучали последние аккорды чувственной мелодии. Станцевав последнее па, Келли и Эрик закончили танец и замерли, не отводя друг от друга глаз, затянутые в бурный водоворот страсти, теперь они боялись оборвать волшебную нить, протянувшуюся между ними. В баре на несколько секунд воцарилась абсолютная тишина. Столь впечатляющим оказалось их танго, смертельно обжигающий танец разлуки, любви и надежды.
Не отпуская Келли из рук, все еще находясь во власти танца, Эрик наклонился и коснулся лицом ее растрепавшихся волос, затем прижался влажным лбом ко лбу Келли. Все его чувства смешались в одном невероятном коктейле, горько-сладком, ему было хорошо и в то же время невыносимо больно. Горло перехватило, и он сдавленно произнес:
- Спасибо, - на большее у него попросту не хватило сил.
Наконец Эрик нехотя отступил, освобождая Келли, и, обняв ее за талию, повел мимо стойки бара в манящий интимный уголок к облюбованному ими столику.
Ощущая себя немного оглушенной, с бухающем в желудке сердцем, Келли уселась на краешек стула, сжав слегка дрожащие ноги и спрятав между коленями повлажневшие ладони. Она почему-то боялась поднять глаза и посмотреть на Эрика. Слишком много душевных и физических сил был отдано танцу, слишком много вложено в него эмоций.
Музыка сменилась, тягучий негритянский блюз пришел на смену страстному танго. Голос певицы, низкий, горловой, проникал в самую душу, слова песни, горькие, жалящие, словно змеиные укусы, заставили Келли напрячься. Поющая женщина плакала, сожалея о неудавшейся любви. О разлуке, об одиночестве, о невозможности встречи с любимым. Музыка, переполненная слезами, вернула Келли в реальность, напомнив, по какой причине они с Эриком находятся в этом уютном ресторанчике. Только что, в руках любимого позабыв обо всем, она танцевала, отдаваясь без оглядки сумасшедшему танго. А сейчас горло сдавило, сердце сжалось от тоски и ожидания неминуемой разлуки. Возбуждение сменилось грустью, и ей ужасно захотелось плакать. Умом она понимала, что это глупо, бесполезно, слезы не помогут, что значительную роль в ее слабости играет алкоголь, и из-за пары лишних бокалов вина ей трудно держать себя в руках. Келли пробовала отвлечься, мысленно ругая себя за безответственное поведение, достойное лишь истеричной домохозяйки. Но справиться с собой не могла, она оперлась локтями о стол и закрыла лицо руками, тяжело, прерывисто дыша, глотала подступившие слезы. Эрик понял, что случилось с Келли, ощутил ее боль и видел вздрагивающие плечи. Протянул руку, осторожно, коснулся ладонью волос и спросил:
- Келл, Келли, тебе плохо? - встал и, прихватив с собой стул, поставил его рядом с Келли, уселся сбоку от нее, загораживая от посетителей бара. - Келли, пожалуйста, не надо.
Женские слезы – запрещенное, самое сильное и действенное оружие. Эрик всегда терялся, если плакала женщина, любая, а слезы Келли ранили его в самое сердце.
Тихий всхлип вырвался у Келли, и она, отчаянно борясь с собой, только покачала головой, не в силах произнести ни слова. Боже, она не хотела, не могла, не имела права унижаться и реветь на людях, как же это стыдно! Она не должна показать Эрику, как ей плохо. Она согласилась на ужин, чтобы доказать себе, что она сильная, что сможет пережить боль, что не боится одиночества. Но ничего не получалось. Ничего. Кто, как ни она, должна была бы знать, какую отвратительную подножку может подставить выпитый алкоголь, лишив трезвости разум. Но Келли привыкла быть сильной, умела в самых критических ситуациях держать себя в руках. Побеждать. Собрав всю силу воли, она сделала все возможное, чтобы выглядеть спокойной и невозмутимой, и смогла, по обыкновению, спрятать чувства как можно глубже, подавив раздирающие ее эмоции. Стерев со щек все же успевшие выскользнуть соленые капельки влаги, Келли убрала руки от лица, гордо выпрямила спину и глянула на Эрика. Она ухитрилась улыбнуться сквозь непролитые слезы и глухо проговорила:
- Извини, это не я, - прикусив нижнюю губу, помолчала секунду, - это все оно, - провела рукой по почти пустой винной бутылке, - оно, правда, - но ей не удалось скрыть плачущие нотки, они явно звучали в дрожащем голосе. Келли не смогла признаться, что ждет объяснений, не хватило духа, и неожиданно взбунтовавшаяся гордость помешала задать волнующий ее вопрос: «Что будет дальше? Чего хочет Эрик?», а лишь добавила, с трудом шевеля губами: - Ты меня понимаешь?
- Верю, - он смотрел на Келли добрым понимающим взглядом. В очередной раз восхищаясь Келли, такой хрупкой и мужественной, видя ее растерянность, Эрик не стал заострять внимание на ее недомогании.- Ты же знаешь, что я всегда тебе верю, - убрал выбившуюся прядку волос с лица Келли, заправляя за ухо, почувствовал, как Келли вздохнула. - И понимаю…
- Да, - на выдохе сказала Келли, прижимаясь лбом к плечу Эрика.
- Келл, а я очень хочу, чтобы ты поверила мне… и поняла, - голос Эрика звучал странно, вопрошающе, - мы об этом так и не поговорили. Не успели или не захотели.
- О чем? - Келли заинтересовалась, но и насторожилась, догадываясь.
- О нас… - и замер в ожидании, но Келли молчала.
Эрику вдруг стало холодно в теплой, уютной атмосфере ресторана, в сердце закрался страх - может, уже поздно говорить, поздно просить и объяснять? А Келли плачет потому, что все решила для себя, и согласилась на эту прощальную встречу лишь потому, что решила поставить финальную точку в их отношениях. Нет, только не это, он должен срочно предпринять какие-то действия, должен разубедить ее. Доказать, что Келли поторопилась с выводами. Они же любят друг друга, он знает это, он чувствует. Нет, уезжать вот так, видя впереди одну лишь пустоту, Эрик не мог. Словно ныряя в ледяную воду, он облизал внезапно пересохшие губы и, слегка запинаясь, заговорил:
- Мне кажется, ты считаешь, что я поступил неверно, что я снова предаю тебя, бросаю. Возможно, со стороны мое поведение именно так и выглядит. Ты обижена и сердита на меня. Прости, но причинять тебе боль я не хотел…
- Но мне больно, Эрик, - Келли взяла его ладонь в руки и смотрела на него таким измученным и больным взглядом, что Эрик ощутил себя полнейшим ничтожеством, - ты просто поставил меня перед фактом, что уезжаешь. Не предупредил, не посоветовался, я что, пустое место, тебя не волнует и не интересует, что я думаю об этом? Твое поведение…, мне даже показалось, что ты решил вычеркнуть меня из своей жизни, но я не могла и не хотела верить, иначе бы сегодня меня здесь не было, - Келли замолчала и опустила голову, ее пальцы, нервно подрагивая, сжимали руку Эрика.
- Келл, да, я поступил отвратительно, думая только о себе, о работе, о том, что это очень выгодное предложение, хорошие деньги… Я сразу согласился, а потом отступать стало поздно. Келл, пойми, это же просто работа.
- Снова работа… - коротенькая фраза, произнесенная тихим и бесцветным тоном, оглушила Эрика какой-то обреченностью.
- Нет, не снова, - он ласково коснулся пальцами ее подбородка, приподнял голову Келли и, гладя большим пальцем по горящей щеке, мучился от любви, но все равно не сдержался и немного резко, но обиженно высказался, - я не исчезну бесследно, не уйду в подполье, не перестану общаться с тобой, не заставлю думать, где я, не случилось ли что-то плохое, Келл, я - не он, - Эрик говорил хоть и приглушенно, но с жаром. - Есть же телефон, интернет, мы сможем слышать, сможем видеть друг друга. Келли, я никогда не хотел принимать участие в грязных делишках и не буду. Нет, - давняя, глубоко скрытая обида вылезла наружу - как Келли могла так подумать и сравнить его с… Эрик возмущался, посчитав себя оскорбленным.
В этот момент он был похож на взъерошенного, пойманного на месте преступления и не желающего признать свою вину мальчишку. Но в то же время он был прав в какой-то мере. Не должна была Келли вспоминать и уж тем более сравнивать Эрика с Джейком. Но она была обижена, расстроена и немного пьяна. Потеряла контроль, но боже, как же была схожа ситуация! Келли дважды пережила и узнала, что такое пренебрежение со стороны мужчины, когда тебя бросают, ничего не объяснив.
Эрик прав, это всего лишь работа. Но Келли, как никогда ранее, хотела, чтобы он был рядом. Она только начала ощущать себя женщиной, которую любят, чьим мнением дорожат, о которой заботятся и беспокоятся. Да, ей доставляло удовольствие засыпать и просыпаться рядом с Эриком, она даже строила далеко идущие планы. А теперь между ними будет океан. Она дома, а он в чужом незнакомом городе, и в сердце заползал холодок. Келли доверяет Эрику, но где-то в глубине души червячок сомнения скулил и грыз - а вдруг, а может…? Он один там, без нее, а рядом окажутся соблазнительные и роскошные женщины. Мысли и догадки были глупые, недостойные уверенной в своих силах женщины, но как их прогнать, как от них избавиться? Келли не обольщалась на свой счет, она не «королева красоты», и без макияжа, с волосами, собранными в хвостик, выглядит довольно бледно. За последнее время она столько всего напридумывала, столько нашла у себя изъянов. И то, что она старше, и даже откуда-то из прошлого выплыло, что Эрик никогда не увлекался блондинками. А мучающее ее ощущение, что есть в ней какой-то дефект, что отталкивает от нее мужчин, как только они вступают в близкие отношения?
Все говорят - любовь слепа. Возможно. Но что делать, если у твоей любви длинный и тернистый путь, если для тебя объект страсти не загадка, а открытая книга, и жизнь его не назовешь праведной. Тогда как? Закрыть глаза, заткнуть уши и дать обмануть себя, отбросить сомнения, посчитав, что он вдруг стал святым и не способен оступиться, и просто доверять безоглядно? Любовь не трезвый расчет, но и не беспросветная глупость. Любовь многолика, дерзка, опасна и нежна. А Келли любила. Это чувство, выросшее из многолетней дружбы, изменило ее жизнь, изменило ее, заставив думать и делать не свойственные ей вещи.
Келли хмурилась, поджимала губы, судорожно поправляла волосы, теребила золотую подвеску на шее, сцепляла и расцепляла пальцы и молчала. Эрик наблюдал за ней, пытаясь понять, о чем она так напряженно думает, какие мысли тревожат ее.
- Эрик, я… - Келли не решилась сказать «боюсь». Но ее взгляд, вопрошающий, полный мольбы и страха, оказался столь красноречив, что Эрик понял ее без слов. Келли сомневалась в нем. Он это заслужил, его поведение в недавнем прошлом сложно назвать идеальным. Но какие доводы необходимо привести, чтобы Келли поверила ему? Какие?
- Мне больше никто не нужен, только ты, - Эрик положил руки на плечи Келли и развернул лицом к себе, - я люблю тебя и хочу провести остаток жизни с тобой. Я вернусь обязательно, но мне будет легче пережить эти недели, если я буду знать, что ты меня ждешь… Но если ты… Я не имею никаких прав требовать, да наверно и просить, ты свободная женщина, заставить тебя я не могу, мне будет больно и горько, но вымаливать у тебя любовь я не буду. Прости, - пылкие признания сошли на нет, Эрик понял - либо он замолчит, либо… О черт, ни одна женщина никогда не доводила его до слез. Келли сводила его с ума, никому другому это было не под силу.
- Я не хочу быть свободной, мне нравится быть твоей. Я храбрая и сильная, но мне стало страшно, когда подумала, что ты разлюбил, когда сказал: «Прости, я уезжаю», и не попросил, не намекнул, вообще ничего, никак, словно… словно тебе было все равно, - наклонив голову на бок, Келли чуть повела плечом, с ее лица словно соскользнула хмурая тучка. - Да, я буду ждать тебя.
Келли внимательно смотрела на Эрика долгим, проникновенным взглядом, но она не могла не улыбнуться. В тот момент, когда она сказала «да», его лицо осветилось, словно где-то у него глубоко внутри вспыхнула давно потушенная лампочка, он смотрел на Келли с такой невыразимой нежностью, что она снова боялась заплакать, теперь уже от радости.
- Келли… - он взял ее лицо в ладони, коснулся губами лба. Келли, вздохнув, закрыла глаза, почувствовала, как из-под ресниц скатилась одна-единственная слезинка.
Предстоящая разлука перестала казаться страшной.