[Машенька и М]

Название: Девочка и страхи
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Елена
Тема: приступы паники
Объём: 275 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: о детстве Елены


С детства она боялась открытых пространств, слишком громкого шума, боялась оказаться в толпе, где со всех сторон люди.
Старшая сестра смеялась над ней, тянула за руку – и девочка покорно выходила из дома, зная, что приступа не миновать.
Это настигало внезапно. Кружилась голова, во рту становилось сухо, и сердце билось, как обезумевшее. Девочка не в силах была говорить, сделать шаг, руки и ноги превращались в желе. Сестра насмехалась: трусишка! – не понимая, как можно бояться, к примеру, игровой площадки.
Родители списывали все на юный возраст. После отец стал выражать недовольство. Старшая дочь была его гордостью, младшая же оказалась разочарованием.
В школе в первый же день она потеряла сознание. Ее увезли в больницу, а после врачи долго беседовали с родителями девочки.
Отец был вне себя: какой позор, его ребенка обследовал психиатр! Мать только вздыхала. Девочку перевели на домашнее обучение. Так или иначе, всем пришлось смириться с существующим положением вещей.


И никто не знал, что каждый день, когда дома никого не было, девочка тихонько открывала дверь и переступала порог.
Без насмешливой сестры, без гневных окриков отца и причитаний матери дело шло гораздо лучше. Она делала маленькие шаги. Подолгу замирала на одном месте, пережидая паническую атаку. И снова двигалась вперед.
Больше всего на свете она мечтала быть похожей на свою сестру. И ни за что, никогда, даже под самыми страшными пытками девочка не созналась бы в этом.


Если ты чего-то очень хочешь, однажды, пусть даже через много лет, твое желание сбудется.
Дрожащими руками Елена расправила впервые надетую униформу и переступила порог. Сердце ее билось в бешеном ритме, руки мгновенно вспотели.
Елена медленно вдохнула и так же медленно выдохнула. Теперь она ТУРК. ТУРКИ ничего не боятся.
И я – ничего не боюсь.

@темы: #fandom: Final Fantasy, .V.5 Душевные болезни, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Tykki]

Название: О свиданиях.
Фандом: DC Comics
Герои: Брюс Уэйн (Бэтмен)/Диана Принц (Вандер Вумэн)
Тема: Похищение.
Объём: 1091 слово.
Тип: гет.
Рейтинг: PG.
Саммари: Продолжение О чувствах и правде и О приходе в гости. Свидание назначено в особняке Уэйнов, но явится ли хозяин дома?) И что с ним будет, если не явится?..
Авторские примечания: Отсылки на JLA 90 и пост-Файнл-кризисовые комиксы.

- Привет, Альфи, - ответил на сигнал комм-линка Дик, глянув, кто звонит. - Проблемы?
- В некотором роде, - сухо ответил дворецкий. - Мастер Дик, могу я вас попросить о помощи в одном деликатном деле?..
- Ещё как. Подожди немного, я как раз к вам направлялся, буду буквально через минуту...

На ходу застегнув рубашку, Дик вышел из-за часов и увидел Альфреда. Ну, по крайней мере, особенно встревоженным или расстроенным тот не выглядел, а значит, всё было не так уж плохо.
По правде сказать, выглядел Альфред скорее устало-раздражённым.
- Кто что натворил?.. - осторожно поинтересовался Дик.
Лицо дворецкого моментально приняло выражение бесстрастной вежливости, а сам он выпрямился по струнке.
- Мастер Брюс не явился на свидание.
- А, - Дик театральным жестом отёр пот со лба. - Ну, это даже не ново. Из-за чего сыр-бор?
- Из-за того, кто в данном случае вторая заинтересованная сторона. - Альфред направился в сторону парадной гостиной особняка. - Боюсь, что в этот раз мастер Брюс нажил себе существенные неприятности. Что же, раз вы уже здесь, надеюсь, вы пока развлечёте нашу гостью, а я попытаюсь организовать поиск через мисс Барбару.
В гостиной горел огонь в камине, и в кресле рядом с ним, подобрав под себя ноги, сидела Диана, принцесса Темискиры. Вместо обычного костюма на Вандер Вумэн было строгое длинное тёмно-синее платье с узкими рукавами и воротом под горло, но с весьма привлекающим внимание вырезом и серебряными вставками на лифе. Перевитые серебряными нитями волосы спускались к лопаткам.
Диана выглядела совершенно спокойной.
- Ох ты ж блин, - только и сумел выговорить Дик.
- Именно так, - мрачно подтвердил Альфред. - Думаю, мне следует немедленно мобилизовать всю Сеть. Может быть - может быть, если мы найдём мастера Брюса быстро, нам удастся уговорить мисс Диану его только покалечить.
- Эй, подожди, давай лучше я Сеть на уши подниму... - спохватился Дик. Но было поздно - Альфред уже ушёл, бросив его на растерзание.
Вандер Вумэн, улыбаясь, обернулась:
- Привет, Дик.
Понимая, что разговор с Альфредом она не могла не слышать, Дик с неловкостью поздоровался в ответ.
- Насколько знаю, ты вернулся к костюму Найтвинга?
Он с благодарностью воспринял то, что она не стала сразу спрашивать про Брюса, хотя выбранная ею тема и была по-своему не менее щекотливой.
- Временно, я полагаю, - пожал он плечами. - Так или иначе, что-то поменяется.
Они пообсуждали дела Титанов и Лиги справедливости, сравнили жизнь в Готэме и Вашингтоне. Через какое-то время Альфред принёс им по стакану лимонада - не говоря ни слова, поставил поднос на столик и ушёл.
Дик проводил дворецкого молящим взглядом, но тот был непреклонен к мольбам.
- Странно, что Альфред не остался сам, - заметила Диана, тоже за этим явлением наблюдавшая.
- Я думаю, вы ему нравитесь, вздохнул Дик. - А значит, ему было бы неловко.
- Нравлюсь? - удивилась Вандер Вумэн. - Интересно, за что?
- По-моему, это с того момента, когда мы все думали, что Брюс погиб в Кризисе. - Дик покачал стаканом прежде, чем отпить. - И вы с Суперменом принесли то, что мы тогда считали его останками. Вы тогда спросили у Альфреда, всё ли с ним в порядке.
Диана подождала продолжения и, когда его не последовало, тихо напомнила:
- Он сказал, что нет, не в порядке. И я подумала, что плохо выбрала слова.
Дик отмахнулся:
- Главное - что спросили, неважно, как. Мы... мы иногда слишком полагаемся на Альфреда - в плане совета, утешения. И получается, что ему обратиться за тем же некуда. А вы о нём подумали. И он смог выразить своё горе вслух.
Вандер Вумэн покачала головой:
- Вы всё очень усложняете. С моей точки зрения, безо всяких на то причин. Полное или частичное табу на выражение эмоций - одна из вещей, которые мне до сих пор непонятны в вашем обществе.
- А в Готэме с этим ещё хуже, - хмыкнул Дик. - Но вы, наверное, уже в курсе.
- Да уж, - невольно улыбнулась Диана. И оглянулась на двери. - Интересно, Брюс сегодня планирует возвращаться?..
Её собеседник промычал нечто невразумительное.
- Не беспокойся, его жизнь вне опасности, - с иронией заметила она. - Но я действительно раздумываю над тем, что ему сломать первым: руку, ногу, спину... В конце концов, я ведь обещала ему в прошлый раз, что, если он опять так со мной поступит, Альфреду не хватит ниток его зашить.
- Ах был ещё и прошлый раз... - содрогнувшись, пробормотал Дик.
- Много лет назад. Но у меня хорошая память.
Дабы не повторяться, он не стал говорить вслух: "Ах было ещё и 'много лет назад'...". Вместо этого произнёс:
- Ничего не поделаешь, он серьёзно относится к патрулированию...
Вандер Вумэн подняла брови:
- Дик, темнеть начало полтора часа назад. Я прилетела сорок минут назад, и Брюса тут уже не было. Ты ничего в этом не видишь странного?
От необходимости ответить Дик был избавлен шумом в холле. Диана была уже на ногах, так что у часов, скрывавших вход в бэт-пещеру, Грейсон оказался вторым. Даже третьим: Альфред уже был там.
Брюс, всё ещё в костюме, только с откинутым капюшоном, был бледен, как смерть. Но никаких повреждений на нём видно не было, и, убедившись в этом, Диана, скрестив руки на груди, с ясно слышимым сарказмом вопросила:
- Ну?
- Крэйн - Пугало - решил, что для дальнейших экспериментов ему нужно непременно похитить Бэтмена, - устало выдохнул Брюс. - В формуле у него какие-то серьёзные изменения, обычные противоядия не слишком хорошо сработали. Так что похищение сперва удалось. Но, как видишь, я всё-таки здесь.
- Да, - кивнула Диана. - Признаться, я ждала, что ты вернёшься на рассвете...
Альфред тронул Дика за рукав и глазами указал на путь отступления из холла. Когда они оказались в безопасности кухни, молодой человек спросил:
- Ладно, похищение - не худшее оправдание для опоздания... Но куда Брюса вообще понесло в такую рань?
- Нервы, - без тени сочувствия объяснил дворецкий.
- М-да, даже Брюс может волноваться перед свиданием, а, Альфи?..
- Смотря с кем свидание.
- В общем, да. - Дик задумался. - Пойду обходным путём зайду в пещеру, заберу костюм и навещу-ка Бэбс, - наконец объявил он.
- Я рад, что хоть одного из мальчишек воспитал правильно, - одобрительно кивнул Альфред.

В холле же Диана сказала Бэтмену:
- По-моему, мы одну за одной повторяем все прошлые ошибки...
- Но уже не с таким размахом, - возразил он, и она фыркнула. - Так что шанс всё сделать правильно ещё есть.
- Иди, переодевайся,- махнула она рукой. - Я буду ждать в гостиной.
- Я скоро, - пообещал он. - И - ты прекрасно выглядишь.
- Спасибо, - откликнулась Вандер Вумэн, а, когда Бэтмен исчез в глубинах особняка, тихонько пробормотала: - Интересно, что для нас будет "правильно"...

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: DC Comics, DC Comics (комиксы): фэндом в целом (таб.100)

---

[Сессемару]

Название: Что можно взять с собой.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: Вэйн Солидор, Ффамран Бананса
Тема: Радость
Объём: 259 слов
Тип: джен(пре-слеш?)
Рейтинг: никакой
Саммари: странные аркадийские дети и их странные поступки
Авторские примечания: прегейм, микроспойлер про Ффамрана

Вэйн Солидор всегда казался Ффамрану немного странным. Иногда он говорил странные вещи, или совершал странные поступки. Например отказывался искать сокровища в Старом Аркадисе и оставался, окруженный стеной книг, делать какое-нибудь задание, которое и проверять-то не будут.
Ффамрана это не слишком смущало.
Раз уж принца не смущало то, что его лучший друг на пять лет младше, то и лучшему другу не стоит думать слишком много о всяких мелочах. Если что, всегда можно было принести из Старого Аркадиса это самое сокровище, а может новость или просто красивую безделушку, и посмотреть, как Вэйн радостно улыбается подарку.
Это было их маленькой тайной - Вэйну так мало и редко дарили подарков, что он радовался всякой ерунде, если только она не была упакована в ворох обязательств и условностей. И поэтому же сам принц практически никогда ничего не дарил. Ффамрану так даже больше нравилось - быть другом, а не каким-то там фаворитом. Или любимчиком. Слово-то мерзкое, а как оно звучало, когда сплетню подхватывали злые языки... Нет, уж лучше без подарков.
За улыбки.
Своему правилу Вэйн изменил на тринадцатый день рожденья Ффамрана. Сборная модель легендарного крейсера Эксион на пять тысяч частей была перевязана тонкой лентой и обозвана двойной радостью. Первый раз радуешься подарку, пояснил, улыбаясь, принц, а второй - когда закончишь сборку.
Принеся свою двойную радость, модель была установлена на почетном месте в комнате самого младшего Банансы и забыта.
Снова о ней вспомнилось, только когда Ффамран уже уезжал навсегда, оставляя не только свою комнату в особняке, но и всю жизнь. Даже имя, не говоря уже о громоздких безделушках.
Себе он оставил только маленькую тайну – воспоминание об улыбках.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), .I.1 Эмоции, #fandom: Final Fantasy

---

[Машенька и М]

Название: ***
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Клауд
Тема: расщепление личности
Объём: 902 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: воспоминания старого Клауда о шинентай
Авторские примечания: помогите название придумать )))))))


В мире по сути ничего не меняется, к старости это понимаешь особенно ясно.
Мако, нефть, энергия расщепления атомного ядра – какая, в сущности, разница? Мир переживает технологические катастрофы – одну за другой. Добыча и переработка нефти, использование нефтепродуктов оказалось злом едва ли не большим, чем использование мако. В мире все так же идут войны. Ископаемых ресурсов не хватает. Одни страны нищают, другие богатеют. Отстроенный Мидгар сегодня задыхается от выхлопных газов, от уличного шума, от перенаселения.
Под Плитой жизнь, наверное, сегодня в разы кошмарнее той, что он помнит.
Но он-то живет не под Плитой.
Нет, он не бизнесмен, не политик. Он просто старик, которому в молодости довелось побыть героем.

В газетах мусолят очередной скандал. Правительство тайно создавало элитных суперсолдат, вживляя людям киберимпланты. «Эксперименты над людьми недопустимы!» «Наша демократия – миф!» «В любой момент кибермонстры могут сорваться с поводка! Вспомните, что произошло пятьдесят лет назад. Вспомните Сефироса…»

Вспомните…
Страйф-старший складывает газету. Лицо его ничего не выражает. Еще и на газетчиков обращать внимание – много чести будет.
За столом царят оживленные разговоры, внучка только приехала из Коста-дель-Сол, ее переполняют впечатления. Но Клауд не слушает.
Вспомните Сефироса…
Клауд и не забывал. Ни на минуту. Все пятьдесят с лишним лет.
О любви всей своей жизни люди и то думают меньше.

Он заканчивает завтрак и уходит к себе – в комнатку, которую зовет своим кабинетом. В доме слишком много людей, взрослых и маленьких, а Клауд всегда дорожил возможностью побыть наедине с собой. Вот и выделил себе закуток, отгородив часть спальни. Здесь умещается лишь кресло, стол и полка с книгами, нет даже окна. Впрочем, они ведь в Мидгаре, а совсем не в Коста-дель-Сол, здесь окно совершенно ни к чему.

В кабинете его ждет рукопись, которую невесть зачем ему прислали.
Автор этой рукописи хотел получить авторитетное мнение старика по фамилии Страйф.
Клауд поначалу фыркал, ворчал, а потом увлекся. Читал, думал и даже что-то чиркал карандашом на полях.
Рукопись была посвящена природе шинентай Сефироса.


Вот уж о ком Клауд и не вспоминал до недавнего времени, так это о них - трех мальчишках, банде Кададжа.
Были и ушли. Мало, что ли, он повидал на своем веку клонов Сефироса?
Автор рукописи убедительно доказывал, что эти трое не были клонами.
Приводил записи бесед с ныне покойным ТУРКами. Нечеткие фотографии мальчишек, появлявшихся из черного дыма и дымом же истаивающих. Невесть откуда взялись даже снимки последней битвы Клауда с Кададжем. Страйф их долго рассматривал. Кто снимал? Откуда? Неизвестно, как там с остальными, но эти-то, похоже, подлинные.
Автор рукописи считал, что банда Кададжа были ни много ни мало – призраками мертвого Сефироса. Мол, в результате чего-то там душа генерала разделилась на три части и в таком виде явилась Клауду и всем остальным.

Старого Клауда захватила эта мысль. Не то чтобы он счел ее правдоподобной, но подумать над этим оказалось довольно занятно.
Автор рукописи был человеком умным и дотошным. Уж чего он только ни перекопал, каких только материалов ни привел. И все же он не мог быть абсолютно убедительным, как ни пытался. Ведь он никогда их не видел.
Из всех, ныне живущих, их видел только Клауд Страйф.


Расщепление души на три части
Какая все-таки странная мысль.
Страйф усаживается в кресло, пододвигает к себе рукопись и – закрывает глаза.
Он много лет не вспоминал о них, но он, конечно, их помнит. В его возрасте вообще лучше вспоминается то, что было много лет назад, чем то, что случилось на прошлой неделе.
Сумасшедшая троица, банда Кададжа.
Три якобы составляющих одной очень знаменитой личности.

Три составляющие…
Сила. Красота. Жестокость.
Насколько Клауд помнил, Язу отнюдь не был особым красавцем. Скорее он был похож на юного наркомана, чем на олицетворение красоты – тем более красоты Сефироса, которая уж точно выходила за рамки всего, что мог породить этот усталый мир. И как еще при жизни Сефироса никто не догадался, что генерал – инопланетянин? Человек не может быть настолько красив.
Сила? Ну, может быть. Хотя что он такого сделал, тот стриженый парень? Тифу побил? Великое достижение, ничего не скажешь.
Жестокость.

Сефирос действительно бывал жесток. Находя слабость, он бил, не задумываясь. Как в бою.
Впрочем, для него это и был бой. Война против Гайи и всего живого.
А вот до этого…

Почему жестокость?
Если бы Клауду предложили назвать три составляющие личности его давнего врага, первым он назвал бы, к примеру, тупое неумение сдаваться. Убиваешь его, убиваешь, а он все равно встает и снова идет на тебя.
Когда-то, в юности, Клауду казалось, что Сефирос так ведет себя, потому что неимоверно крут и абсолютно непобедим.
Сейчас он думал, что враг его просто так жил. Преодолевая. Себя, обстоятельства, окружающую действительность. Не умел иначе. А в итоге уткнулся в непрошибаемую стену, по которой его и размазали.
Клауд и размазал.


Жестокость. Н-да.
Зеленоглазый мальчик с серыми волосами.
Особой жестокости Клауд за Кададжем не помнил, в общем-то. Не жестокость, а скорее ярость. Как у мальчишки глаза сверкали…
Из всех троих Кададж единственный был похож на Сефироса внешне, и Клауда занимала мысль: в детстве Сефирос выглядел именно так? Или иначе?
Теперь и не узнать.


Столько лет прошло, а люди все думают о нем, помнят, книги пишут, исследования проводят.
Сефирос и при жизни был легендарной личностью, а после смерти и вовсе превратился в миф. В этакую всепланетную загадку, что стремятся разгадать все, от генетиков до теологов.
И ведь однажды кто-нибудь наверняка захочет повторить этот эксперимент. Неважно как, неважно зачем, но создать – сверхчеловека.
Ученые всегда были и останутся бездушными скотами, в этом Клауд уверен. Как в жадности и беспринципности власть имущих.
Вон, уже новые солдаты-монстры появились. Киберимпланты, мако, чужеродная ДНК – ну, какая, в сущности, разница?
В мире, по большому счету, ничего не меняется.
Совсем ничего.

@темы: #fandom: Final Fantasy, .V.5 Душевные болезни, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[улыбка 45 калибра]

Название: Хрупкое равновесие
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: романтика/ танец
Объём: 4841 слово
Тип: гет
Рейтинг: PG-13

Любовь – зто когда ты хочешь взять человека не только в свою постель, но и в свою жизнь...

"Потребности души рождают дружбу, потребности ума - уважение, потребности тела - желание. Все три вместе рождают любовь"


Эрик лихо вписался в поворот, припарковался под высокой пальмой, распахнул дверцу и вылез из машины, ступая на мокрый после ливня асфальт. С опаской посмотрел на небо, затянутое клубящимися серыми тучами. С сожалением и тревогой подумал о предстоящем перелете над океаном, и в тот же миг, словно по волшебству, отвечая на грустные мысли Эрика, последний луч заходящего солнца прорвал густые облака и осветил землю. Теплый и ласкающий, он как бы шепнул Эрику: «Все будет хорошо», - и мир вокруг сразу ожил, преображаясь. Эрик увидел под ногами большую лужу чистой дождевой воды, в ней, словно в зеркале, отражалась его высокая фигура, покачивающиеся махровые алые шапки бегоний и дрожащие ярко-зеленые пальмовые лапы.
Где-то едва слышно хлопнула дверь, и по дорожке, выложенной из разноцветных керамических плиток, зацокали женские каблучки. По лицу Эрика скользнула улыбка, и он облегченно выдохнул: «Слава Богу, идет». Переложил из руки в руку букет цветов, вытерев о брюки внезапно вспотевшую ладонь и, повернув голову, смотрел на приближающуюся к нему стройную женскую фигуру. Даже издали он рассмотрел гордо вздернутый подбородок, расправленные плечи, бедра, чуть покачивающиеся в такт аккуратной грациозной походки. Прохладный, приятно пахнущий ветерок созоровал, беззастенчиво взметнув золотистые волосы, бросив их в лицо не слишком-то весело улыбающейся хозяйке.
- Келли…
- Эрик…
Обмен изучающими настороженными взглядами, одновременный шаг навстречу друг другу. И долгое многозначительное молчание.
- Привет! - первым начинает разговор Эрик, голос чуть дрогнул, - это тебе, - протягивает Келли охапку дрожащих, разноцветных тюльпанов.
- Спасибо, они очень красивые, - Келли наклоняется, дотрагиваясь лицом до прохладных соцветий, вдыхая запах росы и свежести. Ей не удается сдержать свои чувства, и она отводит глаза, скрывая подступившие слезы, прижимает к груди цветы, невнятно бормоча, - боже, их так много…
Попытка спрятать от Эрика повлажневшие глаза оказывается неудачной. Он, видя расстроенную Келли, мысленно чертыхается, обзывая себя последними словами. Слезы и Келли - для многих эти две вещи кажутся несовместимыми. Но для Эрика уже давно не является тайной, что у несгибаемой мисс Дюкейн ранимая душа, несмотря на ее внешнюю холодность, Келли - женщина чувствительная и тяжело переживает свои беды, только не выплескивает эмоции наружу, а всеми правдами и неправдами загоняет их глубоко внутрь себя, и непосвященному человеку очень часто кажется прохладно-спокойной, такой неприступной, не знающей боли «железной леди».
Сожаление и раскаяние переполняют сердце, и Эрик чуть напряженно улыбается. Это их последняя встреча перед разлукой. Им предстоит прощальный ужин, последняя возможность побыть вдвоем перед его длительной командировкой. Всего несколько часов. Эрик очень удивлен, что Келли согласилась на это свидание. Почти целую неделю она отвергала все его предложения встретиться, поужинать и поговорить. Он не может избавиться от давящего чувства вины, понимая, что обидел Келли, а его необдуманные действия поставили под угрозу их отношения, чуть не нарушив и без того хрупкое равновесие, что с таким трудом установилось между ними после его ухода из лаборатории. Но сегодня утром Келли сама позвонила и сказала, что согласна. Так неожиданно. Эрик обрадован и напряжен, ему надо столько всего сказать Келли, попытаться объяснить, что его отъезд ничего не изменит в их отношениях. Это просто служебная командировка, и он не бежит от нее, не собирается бросать и уж конечно не разлюбил. Ему осталось совсем мало времени, чтобы все исправить, и необходимо приложить все силы и сделать невозможное, но улыбка Келли должна вновь стать милой и нежной улыбкой его близкой и родной Келли, перестав быть наигранно-веселой дежурной улыбкой криминалиста Дюкейн. И чтобы из любимых глаз, так часто в последние дни наполненных слезами, исчезли недоумение и тоска, и вновь в них появились искорки счастья
Автомобильный салон моментально наполняется нежным головокружительным ароматом духов Келли. Едва слышно поскрипывают кожаные сиденья. В машине темно, лишь светятся индикаторы на приборной панели. Пока Эрик выруливает на скоростную дорогу, лавируя между запрудившими улицы автомобилями, у Келли есть пара минут, чтобы успокоиться. К этой встрече она готовилась особенно тщательно, уговаривая себя быть сдержанной и веселой. «Я уезжаю» прозвучало так неожиданно, что Келли растерялась и не могла прогнать прочь болезненное ощущение, что ее снова бросают, прикрываясь работой. Не могла общаться с Эриком, страшилась получить конкретное и исчерпывающее –«прощай». Она любила его и боялась потерять, но прятаться больше не было сил, уж лучше поставить все точки над i, чем переживать и мучиться. И вот она здесь, готовая ко всему. Только поведение Эрика, его влюбленные взгляды, неуверенные улыбки говорят об обратном, заставляют Келли признать свою ошибку и понять, что страх - плохой советчик, а она великая выдумщица. Но все равно мысль о том, что через несколько часов они расстанутся с Эриком не на день или неделю, а, возможно, на несколько месяцев, сводит ее с ума. В горле комок, губы пересохли. Чтобы как-то отвлечься, Келли включает музыку, на ее удачу из динамиков льется веселая, задорная песенка. Глубоко вздохнув, Келли осмеливается посмотреть на сидящего рядом бесконечно дорогого человека. Автомобиль, набирая скорость, мчится вперед. Фары встречных машин, яркие огни рекламы раскрашивают их лица во все цвета радуги, певица в ритме диско предлагает провести приятный вечерок на берегу моря.
- Эрик, а куда мы едем? - встрепенувшись, интересуется Келли, прервав немного затянувшееся молчание. Вглядывается в мелькающие за окном дома, смотрит на Эрика с плохо скрытым удивлением. - Это же латинский квартал? Когда-то ты сказал, что мне лучше не соваться сюда. Даже по служебным делам.
- Правда? - переспрашивает он с озорной улыбкой, чтобы немного разрядить обстановку, не совсем удачно шутит, - мисс бесстрашие испугалась? – затем делает страшное лицо. - Место, куда мы едем, жуткое, и там очень любят закусывать гавайский ром очаровательными блондинками, - и, сворачивая на узкую, освещенную яркими фонариками улочку, меняя тон, извиняюще говорит: - Кел, я думаю, тебе понравится.
Келли в ответ смеется. Глупая шутка, а напряжение между ними внезапно исчезло.
- Ладно, ладно, посмотрим, кто кем будет закусывать. Но учти - я голодная, - ей вдруг стало легко, грусть и тягостное томление в груди, преследующие Келли в последние дни, улетучились, сменившись приятным, щекочущим нервы предчувствием. - Мне всегда хотелось оказаться здесь, не быть сторонним наблюдателем, а окунуться с головой в этот загадочный для меня мир, - и, коснувшись ладонью плеча Эрика, вздыхает, - мир, где ты родился и вырос.
- Ты не пожалеешь, что согласилась, - проговорил Эрик, бросив восторженный взгляд на Келли, заметив, как у нее загорелись глаза.
Машина въехала на небольшую площадь, объехав ее по кругу, Эрик припарковался на широкой обочине. Открыв пассажирскую дверь, протянул руки, как галантный кавалер, помогая Келли выбраться наружу. Выйдя из машины, Келли инстинктивно осмотрелась, разглядывая незнакомую местность. В этом уголке «Маленькой Гаваны», ей ни разу не удалось побывать. Раскидистые высокие деревья подпирали черное звездное небо. В тени густого колючего куста, где они стояли с Эриком, сгустился мрак, скрывая их от посторонних глаз. Мимо, галдя на разные голоса, промчалась на роликах шумная разновозрастная компания тинэйджеров, прошла, обнявшись, влюбленная парочка. На скамеечках среди деревьев в дымчатом свете фонарей несколько пожилых кубинцев, попыхивая сигарами, вели неспешную беседу. Келли уловила несколько испанских фраз, откуда-то донесся взрыв смеха, зазвучала веселая ритмичная музыка. В прохладном вечернем воздухе, насыщенном влагой недавно прошедшего дождя, витали ароматы цветов, специй, и терпко пахло жареным кофе.
- Как здесь хорошо, - вырвалось у Келли, и она одарила Эрика мягкой чувственной улыбкой.
- Я же говорил, что тебе понравится, а ресторанчик, где нас давно ждут, очень гостеприимный, а готовят там… - Эрик, вознес глаза к небу и причмокнул, - просто великолепно, - заметив недоверчивый взгляд Келли, кивнул головой, - поспорим, что тебя и за твои прелестные ушки будет не оттянуть от шоколадных пирожных, посыпанных рублеными орешками. А еще там постоянно звучит отличная музыка и можно потанцевать.
Эрик обнял Келли за плечи, не удержался, нырнул носом в ее душистые волосы и повел ее к ярко освещенному двухэтажному дому.
- Вот мы и пришли, - проговорил он, открывая мозаичную стеклянную дверь и пропуская Келли вперед, - осторожно там высокие ступени.
Погруженное в полумрак небольшое помещение ресторана освещалось свечами, стоящими на столиках. Лишь над барной стойкой горели вмонтированные в низкий потолок несколько круглых светильников.
- Ничего себе! - неприкрытое удивление звучало в словах Келли. Спустившись по трем отполированным до блеска широким ступенькам, она остановилась, дожидаясь отставшего Эрика. Обстановка бара – а на ресторан это заведение мало походило – была проста, в ней не было ничего стильного или шикарного. Все очень уютно, по-домашнему. Квадратные столики, застеленные клетчатыми скатертями, легкие на вид деревянные стулья с высокими спинками, а в углу около запасного выхода стоял музыкальный автомат. Судя по тому, как ярко мигали его лампочки - он работал, наполняя помещение веселой музыкой. У слегка обалдевшей Келли приоткрылся рот, она и не предполагала, что где-то в Майами могло сохраниться такое архаичное заведение. Этот бар со страшной силой напомнил ей те забегаловки, что она посещала в студенческие годы во Французском квартале Нового Орлеана. Единственная современная вещь - большой телевизор с плоским экраном, установленный под потолком, немного в стороне от бара, казался здесь лишним.
- Ты что стоишь как вкопанная? - шепнул ей на ухо Эрик, по-хозяйски кладя руку на бедро. - Нам туда, - он подвел Келли к угловому столику, - присаживайся, будь как дома.
Молча, в полном замешательстве и каком-то детском восторге Келли села на стул. Она даже оставила без внимания излишне интимное поведение Эрика. Ей все больше и больше нравился этот ресторанчик.
- Эрик, привет, - к ним подошла официантка - высокая смешливая мулатка, - давно тебя не видела, - ловко щелкнула зажигалкой, поднося дрожащий огонек к толстой белой свече, небрежно воткнутой в бутылку из темно-зеленого стекла и играющей роль своеобразного светильника.
- Твой заказ готов, можно нести?
- Дженис, добрый вечер, - кивнул Эрик, - да, и поскорее, мы проголодались.
Окончательно расслабившись и почувствовав себя так, словно она сидит на семейной кухне, среди приятелей и родных Эрика, Келли откинулась на спинку стула и с обворожительной кокетливой улыбкой посмотрела на сидящего напротив любимого. Начало вечера оказалось очень приятным. Ее взгляд скользил по фигуре Эрика, по его лицу, и уже в который раз она пристально рассматривала его руки. Они были удивительно красивы, такие не должны принадлежать мужчине – изящные, сильные, с длинными чувствительными пальцами, на фалангах которых кое-где пробивались черные, Келли знала, очень мягкие, волоски. Ей захотелось взять его ладонь, ласково погладить, поцеловать – поблагодарить за те восхитительные моменты, что доставляют ей эти гибкие и умелые пальцы. Но Келли только улыбнулась чуть шире, не скрывая своего хорошего настроения.
Эрик разлил по бокалам искрящееся прозрачное вино, даже не сделав глотка, он ощущал себя так, словно эта золотистая жидкость уже растеклась по венам, обдавая его жаром. Отблеск свечи плясал по волосам Келли, отражался насмешливыми огоньками в ее прозрачных глазах, мягко ласкал ее полные губы. Келли никогда раньше не казалась ему столь обворожительной, необыкновенно красивой и невероятно желанной.
Их взгляды встретились, и Келли с Эриком долго смотрели друг на друга, глаза в глаза. Просто смотрели. Они на несколько волшебных мгновений выпали из окружающего их мира. Застыли, не шевелясь, не делая ни единого вздоха. Жили только их глаза, рассказывая о многом, о чем они так и не решились поговорить.
Прервала это затянувшееся молчаливое объяснение официантка, поставив на стол заказанную еду. Словно очнувшись, Келли повела плечами и почему-то виновато улыбнулась, взяла бокал в ладони и осторожно пригубила вино. В меру холодное, оно промочило пересохшее от волнения горло. Сделала несколько глотков, не ощущая вкуса, облизнула влажные от вина губы.
Вернувшись из призрачного, видимого только ими мира, они, потягивая вино, смотрели на колеблющееся пламя свечи, будто в нем была разгадка всех секретов мирозданья, и все ответы на мучающие их вопросы.
Эрику потребовалось вся сила воли, чтобы, плюнув на все приличия, не встать, не подойти к Келли, не взять в ладони ее лицо и не поцеловать ее полуоткрытые зовущие губы. Он изнывал от желания погрузить пальцы в ее волосы, жаждал приникнуть ртом к ее теплой атласной коже и уткнуться носом в глубокий вырез ее блузки, вдыхая сногсшибательный аромат женского тела. Но вместо этого вновь налил вина, рука дрогнула - и горлышко бутылки с коротким «дзинь» коротко стукнулось о бокал Келли.
- Приятного аппетита, Келл, - пожелал Эрик. Несмотря на его слегка взвинченное состояние, слова прозвучали на удивление легко и естественно.
- Спасибо, - поблагодари Келли и, взяв вилку, принялась за еду. Организм требовал свое, в последние дни из-за разобранных чувств Келли села на вынужденную диету, есть в одиночестве совсем не хотелось, а сейчас она вдруг ощутила зверский голод, пряный дух, исходящий от принесенных блюд, только усиливал аппетит.
Эрик не обманул, местный повар оказался самым настоящим кудесником. Зеленый салат со свежими огурчиками, политый душистым маслом, был хрустящим и в меру холодным. Картофель, запеченный в пикантном соусе, таял во рту, а жареное в тесте мясо с золотистой корочкой оказалось восхитительно сочным и ароматным.
Они ели медленно, делая небольшие перерывы перед каждым блюдом, запивая весьма острую пищу сухим вином, незаметно уговорив пару бутылок шардоне.
Проглотив последний кусочек, Келли откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, пробормотала:
- Вот это да…
- Тебе понравилось? - поинтересовался Эрик.
При звуке его голоса ресницы Келли дрогнули, а на губах появилась томная улыбка:
- Ооо, да,- протянула она, голос был мягок и нежен. Немного подавшись вперед, Келли положила свою ладонь Эрику на руку и, нежно поглаживая кончиками пальцев его запястье, тихо, с благодарностью проговорила, - все было невероятно вкусно. Спасибо.
- А что закажем на десерт?
- Десерт? - глаза Келли широко распахнулись, она нахмурила брови. - Эрик! Ты что, желаешь моей смерти? После такого ужина мне придется наказать себя, пробежать несколько лишних километров, иначе я просто не втиснусь в свои любимые брюки, - простонала она и, сменив тон на вопрошающий, спросила,- а что на сладкое? Кто-то обещал невероятно вкусные шоколадные пирожные.
- Потрясающе вкусные, самые лучшие, что я когда-либо пробовал, - Эрик подмигнул Келли, - не пожалеешь, проглотишь вместе с языком.
- Тогда ладно, - не устояв перед соблазном, согласилась Келли и облизала губы, чуть прищурив глаза.
Этого столь невинного жеста оказалось достаточно, чтобы в глазах Эрика вспыхнул призывный огонек, он, наклонившись, оперся ладонями о край стола и кивком головы поманил к себе Келли. Она проделала тот же маневр и, не успев охнуть, почувствовала, как теплые, пахнущие специями и вином губы Эрика коснулись ее рта. Столик был невелик, и они, лишь чуть приподнявшись со стульев, слились в сладостном ошеломляющем поцелуе. Наверно, со стороны они выглядели хорошо подвыпившими, но им было столь приятно, что они плевать хотели на окружающих. Было так необычно и сладко целоваться, соприкасаясь только губами, не имея возможности прижаться друг к другу или хотя бы обняться. Но и этого Келли оказалось достаточно, а когда Эрик, на мгновение прервав поцелуй, чтобы схватить глоток воздуха, хрипловатым шепотом спросил: «Повторим?», - ее тело сжалось в сладостном предчувствии. Бархатный низкий голос, словно крохотные живительные капельки, просочился во все клеточки ее тела, возбуждая каждую. Первыми откликнулись самые чувствительные места. Заныли, наливаясь тяжестью, груди, стянуло кожу на затылке, по позвоночнику пробежали жаркие мурашки, внизу живота образовался тугой комок. Бороться сразу с несколькими очагами пожара, разгорающегося в ее теле, было бессмысленно, поэтому Келли уступила охватившим ее чувствам, отдаваясь во власть медленного сжигающего ее изнутри сладкого огня, получая удовольствие от затянувшегося поцелуя.
Прервав поцелуй, они, тяжело дыша, смотрели друг на друга страстными изучающими взглядами, пока Эрик, усмирив бешено колотящееся сердце, не предложил:
- Мы могли бы потанцевать?
То ли звук стал громче, то ли обострился их слух, но музыка заполнила все пространство ресторанчика, искусно обволакивая слушателей, втягивая в свой особенный, призрачный мир. Два голоса – низкий мужской и вкрадчивый женский – пели о всепоглощающей любви. Чарующие чувственные звуки в ритме аргентинского танго завораживали, манили, заставляли ощущать горечь и сладость одновременно.
- Да, - хрипло выговорила Келли и, ухватившись за ладонь протянутой Эриком руки, встала из-за столика. Сидеть на месте стало слишком мучительно.
На маленьком «пятачке», отведенном для танцев, уже переминались с ноги на ногу несколько пар, изображая нечто похожее на танго, и Келли с Эриком присоединились к ним. Закинув руки Эрику за шею, Келли в страстном порыве прижалась к нему животом, изогнувшись в пояснице, и уперлась подбородком ему в грудь; глаза Келли, удивительные, неожиданно темные, гипнотизировали Эрика, они словно светились изнутри, озаряя его мягким светом. Затем моргнула несколько раз, отгоняя наваждение и словно опомнившись, осознавая, что они не одни, чуть отступила назад, обхватила ладонями его плечи, и они, подхваченные музыкой, закружились в танце. И Келли, и Эрик весьма неплохо двигались. Конечно, изобразить настоящее танго им не удалось - не то место и не та обстановка, да они особенно и не стремились к совершенству, но основные па этого чувственного танца получались весьма неплохо. Они сразу же повели себя совершенно раскованно, правда, при первых шагах у Келли чуть заплелись ноги, сказалось легкое опьянение и высокие каблуки. Смущенно улыбнувшись, она извинилась, а Эрик лишь покрепче прижал ее к себе. Пол под ногами покачивался, окружающая обстановка слегка расплывалась перед глазами. Нет, они не были пьяными, просто алкоголь помог им на время забыть о проблемах, расслабиться, и они целиком и полностью отдались своим чувствам и танцу.
Ни Келли, ни Эрик даже не подозревали, какое впечатление произвели на посетителей бара. Они были удивительно красивой, контрастной и яркой парой, а все движения у них получались очень слаженно, каждый поворот головы, каждый шаг, наклон подчинялись некоему внутреннему зову, словно невидимые нити связывали их, не давая нарушиться единому ритму. Они были целиком и полностью поглощены друг другом, смотрели в глаза, улыбались, произносили слышные только им слова, соприкасались лицами. От них исходила такая мощная сексуальная энергия, что, казалось, дрожит, переливаясь всеми цветами радуги, окружающий их воздух. И можно было услышать, как потрескивают электрические искры, проскакивающие между их телами при каждом касании. Келли, удивительно гибкая, ведомая Эриком, каждым своим движением, откликалась на томный волнующий ритм этого сладострастного танца. В их исполнении он оказался нежным, как длительная ласка, опьяняющим, как безрассудная любовь под жарким южным небом, опасным и манящим, как смерть. Пара выглядела дьявольски обольстительно и греховно притягательно. Танец был столь завораживающим и возбуждающим, и говорил за них все то, что они боялись сказать друг другу. Тем, кто смотрел на танцующих Келли и Эрика, не требовались ни слова, ни объяснения, чтобы понять - они влюблены, безумно, страстно, всепоглощающе
Прозвучали последние аккорды чувственной мелодии. Станцевав последнее па, Келли и Эрик закончили танец и замерли, не отводя друг от друга глаз, затянутые в бурный водоворот страсти, теперь они боялись оборвать волшебную нить, протянувшуюся между ними. В баре на несколько секунд воцарилась абсолютная тишина. Столь впечатляющим оказалось их танго, смертельно обжигающий танец разлуки, любви и надежды.
Не отпуская Келли из рук, все еще находясь во власти танца, Эрик наклонился и коснулся лицом ее растрепавшихся волос, затем прижался влажным лбом ко лбу Келли. Все его чувства смешались в одном невероятном коктейле, горько-сладком, ему было хорошо и в то же время невыносимо больно. Горло перехватило, и он сдавленно произнес:
- Спасибо, - на большее у него попросту не хватило сил.
Наконец Эрик нехотя отступил, освобождая Келли, и, обняв ее за талию, повел мимо стойки бара в манящий интимный уголок к облюбованному ими столику.
Ощущая себя немного оглушенной, с бухающем в желудке сердцем, Келли уселась на краешек стула, сжав слегка дрожащие ноги и спрятав между коленями повлажневшие ладони. Она почему-то боялась поднять глаза и посмотреть на Эрика. Слишком много душевных и физических сил был отдано танцу, слишком много вложено в него эмоций.
Музыка сменилась, тягучий негритянский блюз пришел на смену страстному танго. Голос певицы, низкий, горловой, проникал в самую душу, слова песни, горькие, жалящие, словно змеиные укусы, заставили Келли напрячься. Поющая женщина плакала, сожалея о неудавшейся любви. О разлуке, об одиночестве, о невозможности встречи с любимым. Музыка, переполненная слезами, вернула Келли в реальность, напомнив, по какой причине они с Эриком находятся в этом уютном ресторанчике. Только что, в руках любимого позабыв обо всем, она танцевала, отдаваясь без оглядки сумасшедшему танго. А сейчас горло сдавило, сердце сжалось от тоски и ожидания неминуемой разлуки. Возбуждение сменилось грустью, и ей ужасно захотелось плакать. Умом она понимала, что это глупо, бесполезно, слезы не помогут, что значительную роль в ее слабости играет алкоголь, и из-за пары лишних бокалов вина ей трудно держать себя в руках. Келли пробовала отвлечься, мысленно ругая себя за безответственное поведение, достойное лишь истеричной домохозяйки. Но справиться с собой не могла, она оперлась локтями о стол и закрыла лицо руками, тяжело, прерывисто дыша, глотала подступившие слезы. Эрик понял, что случилось с Келли, ощутил ее боль и видел вздрагивающие плечи. Протянул руку, осторожно, коснулся ладонью волос и спросил:
- Келл, Келли, тебе плохо? - встал и, прихватив с собой стул, поставил его рядом с Келли, уселся сбоку от нее, загораживая от посетителей бара. - Келли, пожалуйста, не надо.
Женские слезы – запрещенное, самое сильное и действенное оружие. Эрик всегда терялся, если плакала женщина, любая, а слезы Келли ранили его в самое сердце.
Тихий всхлип вырвался у Келли, и она, отчаянно борясь с собой, только покачала головой, не в силах произнести ни слова. Боже, она не хотела, не могла, не имела права унижаться и реветь на людях, как же это стыдно! Она не должна показать Эрику, как ей плохо. Она согласилась на ужин, чтобы доказать себе, что она сильная, что сможет пережить боль, что не боится одиночества. Но ничего не получалось. Ничего. Кто, как ни она, должна была бы знать, какую отвратительную подножку может подставить выпитый алкоголь, лишив трезвости разум. Но Келли привыкла быть сильной, умела в самых критических ситуациях держать себя в руках. Побеждать. Собрав всю силу воли, она сделала все возможное, чтобы выглядеть спокойной и невозмутимой, и смогла, по обыкновению, спрятать чувства как можно глубже, подавив раздирающие ее эмоции. Стерев со щек все же успевшие выскользнуть соленые капельки влаги, Келли убрала руки от лица, гордо выпрямила спину и глянула на Эрика. Она ухитрилась улыбнуться сквозь непролитые слезы и глухо проговорила:
- Извини, это не я, - прикусив нижнюю губу, помолчала секунду, - это все оно, - провела рукой по почти пустой винной бутылке, - оно, правда, - но ей не удалось скрыть плачущие нотки, они явно звучали в дрожащем голосе. Келли не смогла признаться, что ждет объяснений, не хватило духа, и неожиданно взбунтовавшаяся гордость помешала задать волнующий ее вопрос: «Что будет дальше? Чего хочет Эрик?», а лишь добавила, с трудом шевеля губами: - Ты меня понимаешь?
- Верю, - он смотрел на Келли добрым понимающим взглядом. В очередной раз восхищаясь Келли, такой хрупкой и мужественной, видя ее растерянность, Эрик не стал заострять внимание на ее недомогании.- Ты же знаешь, что я всегда тебе верю, - убрал выбившуюся прядку волос с лица Келли, заправляя за ухо, почувствовал, как Келли вздохнула. - И понимаю…
- Да, - на выдохе сказала Келли, прижимаясь лбом к плечу Эрика.
- Келл, а я очень хочу, чтобы ты поверила мне… и поняла, - голос Эрика звучал странно, вопрошающе, - мы об этом так и не поговорили. Не успели или не захотели.
- О чем? - Келли заинтересовалась, но и насторожилась, догадываясь.
- О нас… - и замер в ожидании, но Келли молчала.
Эрику вдруг стало холодно в теплой, уютной атмосфере ресторана, в сердце закрался страх - может, уже поздно говорить, поздно просить и объяснять? А Келли плачет потому, что все решила для себя, и согласилась на эту прощальную встречу лишь потому, что решила поставить финальную точку в их отношениях. Нет, только не это, он должен срочно предпринять какие-то действия, должен разубедить ее. Доказать, что Келли поторопилась с выводами. Они же любят друг друга, он знает это, он чувствует. Нет, уезжать вот так, видя впереди одну лишь пустоту, Эрик не мог. Словно ныряя в ледяную воду, он облизал внезапно пересохшие губы и, слегка запинаясь, заговорил:
- Мне кажется, ты считаешь, что я поступил неверно, что я снова предаю тебя, бросаю. Возможно, со стороны мое поведение именно так и выглядит. Ты обижена и сердита на меня. Прости, но причинять тебе боль я не хотел…
- Но мне больно, Эрик, - Келли взяла его ладонь в руки и смотрела на него таким измученным и больным взглядом, что Эрик ощутил себя полнейшим ничтожеством, - ты просто поставил меня перед фактом, что уезжаешь. Не предупредил, не посоветовался, я что, пустое место, тебя не волнует и не интересует, что я думаю об этом? Твое поведение…, мне даже показалось, что ты решил вычеркнуть меня из своей жизни, но я не могла и не хотела верить, иначе бы сегодня меня здесь не было, - Келли замолчала и опустила голову, ее пальцы, нервно подрагивая, сжимали руку Эрика.
- Келл, да, я поступил отвратительно, думая только о себе, о работе, о том, что это очень выгодное предложение, хорошие деньги… Я сразу согласился, а потом отступать стало поздно. Келл, пойми, это же просто работа.
- Снова работа… - коротенькая фраза, произнесенная тихим и бесцветным тоном, оглушила Эрика какой-то обреченностью.
- Нет, не снова, - он ласково коснулся пальцами ее подбородка, приподнял голову Келли и, гладя большим пальцем по горящей щеке, мучился от любви, но все равно не сдержался и немного резко, но обиженно высказался, - я не исчезну бесследно, не уйду в подполье, не перестану общаться с тобой, не заставлю думать, где я, не случилось ли что-то плохое, Келл, я - не он, - Эрик говорил хоть и приглушенно, но с жаром. - Есть же телефон, интернет, мы сможем слышать, сможем видеть друг друга. Келли, я никогда не хотел принимать участие в грязных делишках и не буду. Нет, - давняя, глубоко скрытая обида вылезла наружу - как Келли могла так подумать и сравнить его с… Эрик возмущался, посчитав себя оскорбленным.
В этот момент он был похож на взъерошенного, пойманного на месте преступления и не желающего признать свою вину мальчишку. Но в то же время он был прав в какой-то мере. Не должна была Келли вспоминать и уж тем более сравнивать Эрика с Джейком. Но она была обижена, расстроена и немного пьяна. Потеряла контроль, но боже, как же была схожа ситуация! Келли дважды пережила и узнала, что такое пренебрежение со стороны мужчины, когда тебя бросают, ничего не объяснив.
Эрик прав, это всего лишь работа. Но Келли, как никогда ранее, хотела, чтобы он был рядом. Она только начала ощущать себя женщиной, которую любят, чьим мнением дорожат, о которой заботятся и беспокоятся. Да, ей доставляло удовольствие засыпать и просыпаться рядом с Эриком, она даже строила далеко идущие планы. А теперь между ними будет океан. Она дома, а он в чужом незнакомом городе, и в сердце заползал холодок. Келли доверяет Эрику, но где-то в глубине души червячок сомнения скулил и грыз - а вдруг, а может…? Он один там, без нее, а рядом окажутся соблазнительные и роскошные женщины. Мысли и догадки были глупые, недостойные уверенной в своих силах женщины, но как их прогнать, как от них избавиться? Келли не обольщалась на свой счет, она не «королева красоты», и без макияжа, с волосами, собранными в хвостик, выглядит довольно бледно. За последнее время она столько всего напридумывала, столько нашла у себя изъянов. И то, что она старше, и даже откуда-то из прошлого выплыло, что Эрик никогда не увлекался блондинками. А мучающее ее ощущение, что есть в ней какой-то дефект, что отталкивает от нее мужчин, как только они вступают в близкие отношения?
Все говорят - любовь слепа. Возможно. Но что делать, если у твоей любви длинный и тернистый путь, если для тебя объект страсти не загадка, а открытая книга, и жизнь его не назовешь праведной. Тогда как? Закрыть глаза, заткнуть уши и дать обмануть себя, отбросить сомнения, посчитав, что он вдруг стал святым и не способен оступиться, и просто доверять безоглядно? Любовь не трезвый расчет, но и не беспросветная глупость. Любовь многолика, дерзка, опасна и нежна. А Келли любила. Это чувство, выросшее из многолетней дружбы, изменило ее жизнь, изменило ее, заставив думать и делать не свойственные ей вещи.
Келли хмурилась, поджимала губы, судорожно поправляла волосы, теребила золотую подвеску на шее, сцепляла и расцепляла пальцы и молчала. Эрик наблюдал за ней, пытаясь понять, о чем она так напряженно думает, какие мысли тревожат ее.
- Эрик, я… - Келли не решилась сказать «боюсь». Но ее взгляд, вопрошающий, полный мольбы и страха, оказался столь красноречив, что Эрик понял ее без слов. Келли сомневалась в нем. Он это заслужил, его поведение в недавнем прошлом сложно назвать идеальным. Но какие доводы необходимо привести, чтобы Келли поверила ему? Какие?
- Мне больше никто не нужен, только ты, - Эрик положил руки на плечи Келли и развернул лицом к себе, - я люблю тебя и хочу провести остаток жизни с тобой. Я вернусь обязательно, но мне будет легче пережить эти недели, если я буду знать, что ты меня ждешь… Но если ты… Я не имею никаких прав требовать, да наверно и просить, ты свободная женщина, заставить тебя я не могу, мне будет больно и горько, но вымаливать у тебя любовь я не буду. Прости, - пылкие признания сошли на нет, Эрик понял - либо он замолчит, либо… О черт, ни одна женщина никогда не доводила его до слез. Келли сводила его с ума, никому другому это было не под силу.
- Я не хочу быть свободной, мне нравится быть твоей. Я храбрая и сильная, но мне стало страшно, когда подумала, что ты разлюбил, когда сказал: «Прости, я уезжаю», и не попросил, не намекнул, вообще ничего, никак, словно… словно тебе было все равно, - наклонив голову на бок, Келли чуть повела плечом, с ее лица словно соскользнула хмурая тучка. - Да, я буду ждать тебя.
Келли внимательно смотрела на Эрика долгим, проникновенным взглядом, но она не могла не улыбнуться. В тот момент, когда она сказала «да», его лицо осветилось, словно где-то у него глубоко внутри вспыхнула давно потушенная лампочка, он смотрел на Келли с такой невыразимой нежностью, что она снова боялась заплакать, теперь уже от радости.
- Келли… - он взял ее лицо в ладони, коснулся губами лба. Келли, вздохнув, закрыла глаза, почувствовала, как из-под ресниц скатилась одна-единственная слезинка.
Предстоящая разлука перестала казаться страшной.

@темы: #fandom: CSI, .I.2 Романтика, CSI Miami: Эрик Делко, Келли Дюкейн (таб.30)

---

[AlyonaSL]

Название: Десять шагов навстречу: шаг четвертый
Фандом:CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Ласки/Сосать"
Объём: 915 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Примечание: POV Гил Гриссом
Саммари: "Третий месяц Грэг живет в моем доме, и который раз спросонок производит такой шум. Дело в том, что в его квартире дверь в ванную была как раз там, где у меня стоит большой шкаф с книгами...."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.

ДЕСЯТЬ ШАГОВ НАВСТРЕЧУ

Шаг четвертый, 2003 год


Я проснулся от странного грохота и негромких ругательств.
Первой мыслью было – вскочить и понестись в коридор: "Что случилось?!" Но потом я даже сквозь сон сообразил, что ругательства норвежские, а значит, все в порядке.
Третий месяц Грэг живет в моем доме, и который раз спросонок производит такой шум. Дело в том, что в его квартире дверь в ванную была как раз там, где у меня стоит большой шкаф с книгами.
Вылезаю из кровати, иду в прихожую: Грэг стоит, встряхивая головой, и ошалело усмехается.
- Да когда же это кончится в самом деле... шел в сортир, а врезался в шкаф... я когда-нибудь прямо на месте отолью от неожиданности...
- Это все мелочи, - говорю. – Вот ты дождешься однажды, что тебе на голову из этого шкафа упадет эллиотовский справочник по биохимии!
- Классно, что он у тебя вообще е-хе-хесть... – зевает Грэг. – Не нужно мотаться домой, когда захочешь на выходных проверить что-то по рабо-охохо-оте...
Смотрю на него, сонного, и думаю: это и правда замечательно, что у нас с ним оказалось так много одинаковых книг. В том числе и эллиотовский справочник. А уж как я был удивлен, когда обнаружил у него в доме большой том "Насекомых Невады!"
- Может быть, тебя проводить? – предлагаю я, глядя, как он все еще зевает. Вчера была тяжелая смена, а Грэг уже год как стажер, плюс нагрузку в лаборатории никто с него не снимал. – Во избежание дальнейших инцидентов?
- Ага, проводить, - он уже немножко включился в реальность и смеется. – Может, еще и подержать?
- Может, и подержать, - отвечаю я совершенно спокойно. – Если надо.
Мы вдвоем тащимся в ванную, и Грэг бормочет что-то в шутку насчет того, что "Я не буду закрывать дверь, Гил, ты все равно ничего нового не увидишь", - а я сам еще не проснулся окончательно, и просто за компанию приваливаюсь к косяку двери, закрыв глаза, пока он там возится. Вот зашумел слив, потом полилась вода в раковину, негромко продребезжала полочка, на которой стоит мыльница, - и во-первых, я все это слышу: господи, как это замечательно, кто бы знал! – а во-вторых, мне почему-то удивительно хорошо и даже приятно от того, что у меня, в моей собственной ванной, вот так вот шумит другой человек. Я этому совершенно неожиданно рад: так, что сам себе иногда удивляюсь.
- Ты следующий раз лучше меня проси тебя проводить, когда соберешься в ванную утром, - говорю я выползающему в коридор Грэгу. – А то, честное слово, и в самом деле тебе какой-нибудь справочник из шкафа на голову упадет.
- Нее, Гил, это не так просто, - веселится он, когда мы вместе идем обратно в спальню. – Видел бы ты себя с раннего утра в выходной! Ты так крепко спишь, как настоящий медведь. Знаешь, они в берлогах зимой спят и сосут лапу...
- А вот это не совсем верно, - не могу удержаться я. – Это так называемый биологический псевдофакт.
- То есть?..
Мы уже дошли до кровати, и Грэг падает туда, удобно устраиваясь на спине: я отмечаю это тоже с некоторым удовольствием. Значит, последствия взрыва его практически не беспокоят.
Сажусь рядом, лицом к лицу, подавляя желание пощекотать его пятку, и начинаю:
- Тут на самом деле очень много гипотез, и полагаю, до сих пор нет ни одной верной. Вот например, некоторые биологи считают, что лишенные волосяного покрова ступни лап медведя покрыты толстой и грубой кожей. Когда медведь активен, кожа лап снаружи изнашивается, а изнутри нарастает. В берлоге же наружный слой лап не изнашивается, а вот внутренний продолжает расти. Вот приходится медведю самому ухаживать за наружным слоем. Обсасывая лапы, он увлажняет твердую кожу, отрывает лоскутки и объедает их. Если бы он этого не делал, то весной не мог бы встать на лапы.
- Фу, - тут же реагирует Грэг. – Ну, тебе как биологу, конечно, виднее...
- Есть и еще гипотеза, - продолжаю я тоном заправского лектора. Безусловно, при том, что мы оба сидим в кровати абсолютно голые, выгляжу я наверняка смешно, но мне это сейчас как-то совершенно без разницы, и я знаю, что Грэгу тоже. - В зимнем убежище медведь лежит, свернувшись кольцом. Задние лапы он поджимает к брюху, передними же прикрывает нос: поэтому создается впечатление, что он якобы “сосет лапу”.
- Забавно, - Грэг хихикает и пытается изобразить "позу медведя в берлоге": у него ничего толком не получается, но его возня и мое созерцание этой возни начинает меня некоторым образом волновать. Но я, прежде чем переключиться на другие занятия, решаю докончить свою мысль.
- А еще есть гипотеза, что у медвежат очень сильно выражен сосательный рефлекс, а голая подошва тёплой лапки как раз больше всего другого походит на сосок матери, поэтому чаще всего медвежата сосут свою лапу. Естественно, что происходит привыкание, и обсасывание лапы становится навязчивым поведением, и мы можем наблюдать его даже у взрослых медведей. Но не обязательно медведи сосут только свою лапу. Бывает, что обсасывают друг у друга уши. В зоопарке медведь может обсасывать один и тот же прут у решётки и тому подобное...
- Ого! - крайне заинтересованно произносит Грэг, снова откидываясь на спину. – А что еще могут сосать взрослые медведи, с точки зрения биолога?..
Я смотрю, как он при этом приподнимает бедра вверх, накрываю ладонью его полустоящий член и говорю точно так же серьезно и вдумчиво:
- Закрой глаза. Я тебе сейчас покажу.
Он закрывает глаза и опять смеется, потом смех постепенно переходит в негромкие выдохи и стоны, потом стоны становятся все громче, а я еще успеваю подумать о скверной звукоизоляции у себя дома и о том, что надо бы все-таки шкаф с книгами куда-нибудь передвинуть, чтобы в самом деле справочник по биохимии однажды не свалился Грэгу на голову.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .I.3 Ласки

---

[Сессемару]

Название: Об руку со временем.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: Ларса Солидор
Тема: Слава
Объём: 482 слова
Тип: джен
Рейтинг: никакой
Саммари: Прошлое, настоящие и будущее императорской семьи.
Авторские примечания: сильно пост гейм

Довольно часто случается, что со временем взгляды на какие-то вещи меняются. Вот ты в сердцах проклинаешь все на свете, потому что опоздал на корабль, а день спустя, узнав, что на него напали воздушные пираты, уже радуешься везению.
Иногда на это уходят минуты или часы, иногда может пройти полжизни.
Бывает, так случается, когда узнаешь что-то новое, бывает – просто со временем меняется отношение и взгляды на жизнь. Порой сам этого не замечаешь, как не замечаешь подкрадывающуюся простуду, катаясь на роликах, обдуваемый всеми ветрами поздней осени, а, может, целенаправленно меняешь себя, окружающих и мир вокруг, чтобы сделать свое видение истинным.
Просто потому, что по-другому смириться со случившимся невозможно, наверное. Не самый плохой повод.
Император Аркадии Ларса Ферринас Солидор очень редко вспоминает о том, как потерял нескольких друзей из-за своего стремления расставить в истории нужные ему акценты. Непозволительная роскошь для хьюма его положения, но он еще мальчишкой научился идти на жертвы ради своей цели.
Спустя несколько лет он понял, что Ваан и Пенело были опасной слабостью, уязвимым местом, по которому без труда могли бы ударить его политические соперники. Да и слава о новом дуэте воздушных пиратов бежала по Ивалису быстрее, чем их корабль мчался по небу. Романтично, если ты мальчишка из трущоб, и непростительно для правителя. То, что со временем Ашелия посчитала так же, Ларсу только позабавило, но это случилось уже позже.
К тому времени у Ашелии тоже появились причины называться прославленной.
В той или иной степени, они все пользовались славой. Герои, политики, сорвиголовы... список можно было бы продолжать. Можно было бы сказать, что военный генерал и маньяк-убийца известны, прославлены по-разному, но все чаще Император находил эту разницу не слишком существенной.
Со временем все меняется.
Кровавая расправа, казавшаяся необходимостью, может быть превращена как в страшилку для детей, так и в героический поступок. А может быть просто забыта. Все это - вопрос точки зрения, подачи.
Слава так переменчива…
У Ларсы Ферринаса Солидора, Императора Аркадии, прославленного политика, добившегося дипломатией ни чуть не меньше, чем его отец в свое время добился открытой агрессией, трое сыновей. Чем старше он становится, тем чаще думает о том, будут ли его дети бороться за власть, какой путь они изберут для своей империи. Ларса не сомневается только в одном - будущее Аркадии будет полно славы.
Его старший сын любит стратегию и тактику, он мечтает о завоеваниях, о былой военной славе.
Его средний сын помогает отцу во время дипломатических визитов, он верит, что перо сильнее меча.
Его младшего сына зовут Вэйн, в честь великого хьюма, настоящего Солидора, который отдал все на благо своей страны. Когда мальчик радостно улыбается или хмурит брови из-под кудрявых волос цвета горького шоколада, Ларса представляет, как тот пойдет по стопам своего тезки. Изменит мир.
Если ему повезет, слава озарит его, он встанет на одну ступень с Рейтфоллом, а Ларса затеряется на страницах истории среди тех Императоров, которые просто были, просто служили своей стране, просто жили.
Если нет...
Всегда найдется тот, кто сможет изменить мнение людей.
И незыблемо будет стоять Дом Солидор.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), #fandom: Final Fantasy, .II.3 Фэнтези

---

[amberkotik]

Название: 2 тур. Первый шаг.
Фандом: оригинальный фэндом.
Герои: Группа преступников
Тема: Мороз.
Объём: слов.
Тип:Ориджинал

Пронизывающий ветер стегал плетьми по открытым щекам и забирался холодными пальцами под плотные куртки. Лейлах поправила лямочки походного рюкзака и вгляделась в морозную даль.
- До убежища еще около десяти минут ходьбы!
Ветер уносил слова, но смысл понимался интуитивно. Этот марш-бросок измотал всех, но близость огня придала сил. Уже на последнем дыхании Лейлах ввалилась в пещеру и потеряла сознание.
Очнулась она от осторожного прикосновения ткани. Она пахла травами растущими только в этой местности: промозглом царстве скал и пещер.
Все остальные члены группы уже сидели у костра и, тихо переговариваясь, что-то обсуждали. Лейлах попыталась приподняться и тут же рухнула на расстеленный спальник. Обеспокоенное лицо хозяина пещеры - всеми забытого старого мудреца - мелькнуло на переферии зрения и исчезло в темноте.
В следущий раз Лейлах медленно выплывала из тяжелого забытья, ощущая нестерпимый мороз.
- Что со мной случилось?
Непослушные звуки с трудом проталкивались в измученную гортань.
- Ты сильно замерзла и перенапряглась. - Сайлент налила в грубо сделанный стакан отвара и осторожно приложила к губам. Лейлах пила жадно, и стакан опустел меньше, чем за минуту.
- А где остальные ребята?
Сайлент мягко улыбнулась.
- Отогреваются в другой пещере.
- А почему не здесь? Места же больше. - в этой фразе была вся Лейлах. Как бы ни было плохо ей, но о членах своей почти семьи заботится в первую очередь.
- Тихо... Спи.
Скорее всего, в отвар были добавлены сонные травы - сама Лейлах не смогла бы так быстро провалится в темную пустоту сна.
Следующее пробуждение ознаменовалось продирающим холодом и головной болью. Рядом сидела Ава и клевала носом.
- Воды... - Горло не слушалось, и все звуки были больше похожи на хриплое какранье.
Ава сразу очнулась от неглубокой дремы и помогла Лейлах сесть.
Вода намочила губы и проскользнула дальше, даруя прохладу. Люминос наблюдала со стороны и грустно улыбнулась, когда рука Лейлах мягко упала на подобие постели.
- Ты снова холодна, как мороз вне пещеры. Спокойной ночи, любимая...

@темы: .III.4 Погода, #original: фантастика, Ориджинал: фантастика, группа преступников-авантюристов (таб.30)

---

[Мирилас]

Название: Взрослые проблемы
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи, Верудо
Тема: V-3; 10. Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать. Дж. Б. Шоу
Объём: 345 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Непростые отношения отца-Турка и дочери-повстанки
Авторские примечания: Первые дни после спасения.

- Я не слишком дергаю? – Верудо осторожно разбирал спутанные, ещё влажные после купания волосы дочери.
Эльфи еле заметно качнула головой:
- Нет. Все в порядке.
И закрыла глаза. Раньше… раньше расчесывалась она всегда только сама, не доверяя свою шевелюру даже Ширсу. Но… отцу можно. Тем более, сейчас она не смогла бы как следует расчесать волосы, по-прежнему густые, не смотря на болезнь, хотя заметно потускневшие и посекшиеся на концах.
Эльфи вообще была не в силах присмотреть за собой сама. И отец возился с ней, как с маленьким ребенком – а она тонула в прошлом. Воспоминания Фелиции наслаивались на жизнь повстанки, смешиваясь и оживая. То, что долгие три года было только тусклыми и перепутанными картинками, которые она до одурения перебирала и мысленно упорядочивала, чтобы не отчаяться и не сойти с ума от безнадежности, оборачивалось реальной жизнью.
- Он… отец… он, правда, жив?
- Конечно, - Верудо с трудом подавил вздох. Эльфи, как только пришла в себя, ни о чем другом и не спрашивала – Неужели ты думаешь, что я стал бы так неуклюже лгать? Я бы придумал что-то более правдоподобное. Про то, что он пропал, и мы ничего не знаем, например.
Эльфи на это заявление не ответила. Она после того, как пришла в себя, говорила мало, только тогда, когда без этого было не обойтись. Ширс… если бы Ширс был здесь, она бы тоже молчала, но совсем по-другому: спокойно, уютно и понимающе. С Верудо так не получалось – и молчание было неловким и скованным.
Слишком долго её память была заперта на семь запоров – а когда ключи нашлись, и заржавевшая дверь распахнулась, из тайных закоулков вывалилось слишком много скелетов. И запихнуть эти «скелеты» обратно в «шкаф» никак не получится. Поневоле сядешь и разберешь по косточкам.
Фраза про «скелеты в шкафу» была характерна для Западного Континента, где Эльфи провела часть детства и юность. Для её родного Грассланда было более характерно выражение «монстры в сундуках». Что же, придется приручать монстров и заставлять плясать скелеты. Не шарахаться же от родного отца всю оставшуюся жизнь – тем более, после всего случившегося, он этого категорически не заслужил.
…Волосы Верудо, кстати, все-таки дергал. Отвык от причесываний за столько лет.


Название: Запретное
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи
Тема: I-1; 02. Печаль
Объём: 404 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Чтобы чего-то добиться, от чего-то приходится отказаться.
Авторские примечания: Логически связан со следующим фиком, так что сильно огорчаться не надо.))

…Большинство людей ездят в Коста-дель-Сол отдыхать. Конечно, зачем же ещё ездить на самый популярный курорт Гайи? Но некоторые приезжают туда вовсе не для того, чтобы забыть о проблемах, а, наоборот, по делу. По секретному заданию. А некоторые – чтобы помешать тем, первым, исполнить это секретное задание.
Эльфи ходила из угла в угол небольшой комнаты в старом здании, снятом на самой окраине города. Из окон, если бы они не были занавешены жалюзи, было бы отлично видно море. И зеленую, веселую улицу, спускающуюся к берегу. Но туда лидер «Лавины» не смотрела – ей было не до моря. Девушка в сотый раз перебирала в уме план предстоящей операции. Время на подготовку оставалось – задуманный «подарочек» Туркам следовало преподнести в самом конце, когда они уверятся в успехе и расслабятся.
А пока… Эльфи выглянула в окно, осторожно раздвинув пальцами жалюзи. Её наблюдатель скоро должен был вернуться.
Но разведчика ещё не было, только по улице не спеша шла молодая семья – видно, возвращались с пляжа после утреннего купания, чтобы не поджариться на полуденном солнце. Веселые родители и двое детей. Эльфи прикусила губу и отвернулась. Хорошо, что в комнате она находилась одна, полную невозмутимость сохранять не надо.
Никто не знал, даже Ширс, даже Фухито, какая пронзительная и глубокая печаль охватывала Эльфи, когда она смотрела на детей. На чужих – всегда и безнадежно чужих… Она сама выбрала дорогу, понимая, что никто за неё не пройдет этот путь – и все равно не могла не сожалеть о том, от чего отказалась ради цели.
Нельзя лидеру повстанцев заводить семью. Нельзя даже показать свои чувства – Эльфи не имеет права так подставлять любимого человека… попробуй, покажи, что Ширс значит для неё нечто большее, чем просто заместитель и помощник! Да за ним сразу же охота начнется! И что уж говорить о детях, которых у неё, скорее всего, и быть-то не может. Её ещё в Каньоне Космо об этом предупреждали – но тогда Эльфи никого не любила, да и трудно ожидать от девчонки тринадцати-четырнадцати лет полного понимая этой ситуации. Сейчас она бы рискнула… она бы очень хотела попробовать… но нельзя. И со здоровьем все хуже и хуже.
Девушка отошла от окна, сбросила ботинки и легла на кровать, свернувшись в калачик. Ничего. Ещё день-два, вся эта плаксивость и печальная сентиментальность пройдут сами собой, вместе с сосущей болью в животе и противной ломотой во всем теле. А пока надо сдержаться, чтобы люди не видели, как их командиру плохо и грустно.
Только одна-единственная слезинка все же выскользнула из-под полузакрытых век, прокатившись по щеке и бесследно впитавшись в подушку.

Название: Семейный завтрак
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи, Ширс, Верудо
Тема: I-1; 05. Надежда
Объём: 344 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Надеяться надо, даже если надежда кажется несбыточной – а вдруг!

Странно было просыпаться одному. Ширс сначала даже не понял, что его разбудило, привычно повернулся посмотреть, как там Эльфи – и сонная муть слетела с него в один миг.
Куда она ушла?!
Ширс вскочил, быстро одеваясь. Дальше дома Эльфи вряд ли подастся, но как-то спокойнее, когда знаешь, где она. Слишком велик был страх потерять её снова, слишком мало прошло времени… да, к тому же, Эльфи последнее время не слишком хорошо себя чувствовала.

Лестницу освещали слабые блики света, просачивающиеся с кухни. Ширс, стараясь не спотыкаться и не шуметь в полутьме, спустился вниз. Наверняка же она там, негде ей больше быть!
И точно, Эльфи обнаружилась на кухне. Взлохмаченная, сонная, девушка с невыразимым блаженством на лице хрустела соленым огурцом. Початая банка стояла перед ней на столе, рядом, на тарелке, красовался нарезанный черный хлеб.
- Ну, наконец-то! – ухмыльнулся Ширс – Поесть захотелось?
- Ага, - девушка ловко выудила из банки очередной огурчик – Хочешь?
- Да нет, ты ешь, ешь, - он присел напротив, любуясь то ли очень поздним ужином, то ли слишком ранним завтраком – Тебя что на огурцы потянуло? Никогда ж соленое не ела.
- Не знаю… захотелось вот.
«Да шут с ним, с соленым, главное – ест!» - отмахнулся странностей Ширс. За два дня до этого Эльфи вдруг пожаловалась на тошноту, и есть отказалась категорически – при одном виде съестного её начинало мутить. А теперь, выходит, все прошло - и это замечательно.
- Вся семья в сборе?
Парень обернулся – в дверях стоял улыбающийся Верудо.
Потом отставной Турк перевел взгляд на банку, изумленно приподнял брови, и очень, очень пристально посмотрел на дочь. Эльфи сглотнула:
- Что… не так что-то?
- Нет-нет, все так… - задумчиво протянул отец – Только утром мы поедем к врачу.
- Зачем? – Эльфи с трудом удержалась от того, чтобы шарахнуться к стене, и сжалась на стуле.
- Затем… вчера я ещё сомневался, но слишком много признаков сразу. Надо проверить.
- Что проверить? – влез Ширс.
- Да так… - туманно ответили ему – Не хочу обнадеживать, но…
- Но хоть намекни!
Эльфи переводила настороженный взгляд с одного мужчины на другого.
- Хорошо, - сдался Верудо – Намекну. Дедушкой стать я буду очень рад.

@темы: .I.1 Эмоции, .V.3 Цитаты, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII Before Crisis: Эльфи (таб. 50)

---

[AlyonaSL]

Название: Десять шагов навстречу: шаг третий
Фандом:CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Ласки/Гладить"
Объём: 652 слова
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Примечание: POV Гил Гриссом
Саммари: "Про все это я пару месяцев назад рассказал Грэгу: когда он в очередной раз прибежал ко мне на выходные. Мы теперь много рассказывали друг другу о себе..."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.

ДЕСЯТЬ ШАГОВ НАВСТРЕЧУ

Шаг третий
2002 год


В детстве мне очень хотелось, чтобы моя мама гладила меня по голове. Может, мне просто не хватало какого-то чувства защищенности? Я всегда был вне общества, вне своих сверстников: то ли оттого, что у меня была глухая мать, то ли из-за собственной нелюбви к любым взаимодействиям группами. Я мечтал о близком друге, и поначалу думал, что таким другом может стать мама: это сейчас я понимаю, что она, к сожалению, видела во мне только копию отца, с которым разошлась, когда мне было пять лет.
С тех пор мама меня в основном воспитывала. Ей это было очень удобно делать: она говорила, но не слышала. С ней можно было говорить жестами, еще она читала по губам – но для этого нужно было ее внимание, а проявлять его она не спешила.
А когда я однажды не выдержал, подошел и потерся головой – она нахмурилась и сказала: "Гилберт! Прекрати. Ты же мужчина".
Мне тогда было шесть лет.
Про все это я пару месяцев назад рассказал Грэгу: когда он в очередной раз прибежал ко мне на выходные. Мы теперь много рассказывали друг другу о себе: почему-то чаще всего это происходило после секса, когда лежишь в постели - и даже вставать не хочется. Тогда просто кто-то один из нас начинает рассказывать о себе - словно продолжение недавней близости: да по сути, наверное, так оно и есть.
И вот однажды я рассказал Грэгу о том, как мне хотелось в детстве такой вот немудрящей ласки: не столько "материнской", сколько в принципе дающей возможность чувствовать себя защищенным. Да, мне было немного странно говорить об этом ему: потому что он младше меня и по возрасту, и по положению (нам обоим никак не удавалось забыть об этом окончательно), и вроде бы я должен его защищать и оберегать? Но когда я начал с этой мысли, Грэг посмотрел на меня и засмеялся. И я засмеялся вслед за ним: просто кому-кому, а нам с ним и в самом деле было смешно придерживаться каких-то там долженствований и правил в отношениях. Мы и так попрали такое множество правил, - включая, о ужас, внутренний кодекс нашей лаборатории.
С того дня я иногда просто клал голову ему на колени, а он гладил меня по волосам, болтая о чем-то, - и я чувствовал себя действительно защищенным. Потому что знал: такая эпизодическая смена диспозиции ничего не меняет в базе наших отношений. И Грэг с в связи с этим не решит, что ему теперь можно мной командовать.
Я тоже любил гладить его по голове. Перебирать пальцами его спутанные высветленные волосы, молча думая о том, что в нашей паре – господи боже мой, я сказал – "в паре?" – каждый может побыть, когда ему требуется, и защищенным, и защитником. Может быть, это самое лучшее между нами.
А сейчас... сейчас ему как никогда требуется моя защита. Он этого мне не говорил, но почему-то это мне упорно кажется. Так упорно, что я...
- Мистер! – окликает меня молоденькая смуглая медсестра. Кажется, на ее бейджике написано "Стейси": надо будет запомнить. – Мистер, вы можете идти, доктор разрешил...
- Еще бы он не разрешил, - бурчу я себе под нос. Я ведь так и не снял собственного бейджа, где написано, что я сотрудник криминалистической лаборатории. И не просто сотрудник, а супервайзор смены. Мой подчиненный пострадал на работе, и поэтому я просто обязан, вы разве не понимаете?
Но эта заранее заготовленная речь не понадобилась. Возможно, доктор посмотрел на меня и решил со мной не связываться. Кэтрин часто говорит: "Гил, когда ты окончательно сделал выбор, у тебя бывает очень решительное лицо!"
Возможно, у меня сейчас такое лицо и есть. Мне-то самому не видно.
Я встаю, киваю предупредительной Стейси, которая ведет меня по коридору в палату. Открываю дверь, сажусь около кровати.
- Только он спит пока... – растерянно бормочет медсестра.
- Ничего, - я смотрю на нее выжидательно, и она понимает: поворачивается и выходит. А я остаюсь вдвоем с Грэгом.
Он действительно спит, и немудрено: его накачали обезболивающими. Но мне сейчас не нужно с ним говорить. Мне нужно, чтобы он почувствовал мою защиту.
Протягиваю руку и осторожно глажу его по голове.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .I.3 Ласки

---

[Tykki]

Название: О приходе в гости.
Фандом: DC Comics
Герои: Брюс Уэйн (Бэтмен)/Диана Принц (Вандер Вумэн) - вот картинка с ними в цивиле =)
Тема: Вторжение.
Объём: 936 слов.
Тип: гет.
Рейтинг: PG.
Саммари: Продолжение О чувствах и правде. Бэтс таки нашёл в себе силы поговорить на затронутую тему)
Авторские примечания: 1) Снова отсылки на Blackest Night: Wonder Woman 2 и на Wonder Woman: the Hiketeia.
2) Всё ещё чистая романтика =)

Спускаясь к своему дому, Диана увидела, что её ждут. Ещё пара секунд, и стало понятно, что это Брюс. Не в бэт-костюме, но во всём чёрном. Так он одевался, когда встречался с кем-то из Лиги на людях: чёрный пиджак, чёрная водолазка под горло, чёрные брюки и ботинки - этакий компромисс между Бэтменом и Брюсом Уэйном.
Диана всегда считала, что ему идёт.
- Здравствуй, - сказала она, приземлившись. И, поскольку появление Бэтмена - обычно признак неприятностей, на всякий случай уточнила: - Надеюсь, у меня дома ничего не случилось?
- Ничего из того, о чём бы я знал.
- Хорошо, - расслабилась она. Поднявшись на крыльцо, обернулась: - Так что ты здесь делаешь?
Бэтмен заколебался.
- Я думаю, нам стоит поговорить, - наконец сказал он.
- Ты уверен? - подняла Диана брови, будучи не в силах справиться с искушением его подразнить.
- Принцесса...
- Брюс?
Повисла напряжённая пауза - очень хорошо знакомая по прошлым попыткам поговорить на такие темы. Выждав приличное время, Диана предложила:
- Может быть, ты всё-таки придёшь в другой раз?
Последствия этого вопроса оказались для неё неожиданны: Брюс в два шага преодолел разделявшее их расстояние, упал на колени и обнял её ноги.
Диану в буквальном смысле отшатнуло назад - что, учитывая позу, могло окончиться для неё плачевно, не будь она Вандер Вумэн.
Но, несмотря на шок, она всё-таки успела заговорить прежде, чем открыл рот Бэтмен:
- Брюс, я вовсе не имела в виду, что не хочу тебя на порог пускать.
- Даже когда два раза предложила уйти? - недоверчиво переспросил он, не спеша её отпускать. Руки у него были горячие.
- Даже. И это в любом случае не стоит обращения с мольбой. - Диана покачала головой. - А если ты хочешь опять получить ногой по носу, давай сразу перейдём к этой части, не оскверняя никакие ритуалы?
Брюс усмехнулся, хотя она говорила вполне серьёзно.
- Я думаю, мне хватит приглашения в гости.
- Приглашаю, - кивнула Диана, протягивая ему руку. Он принял её, выпустив колени, и поднялся на ноги.
Она отперла дверь и вошла. Бэтмен вошёл следом.
- Не сомневаюсь, ты слышал о моих гостях, - как бы между прочим заметила она, направляясь к гостиной. Которая была оккупирована огромными белыми гориллами. -Брюс, познакомься, это Толифхар. Толифхар, это Брюс, мой старый друг.
После секундного замешательства обе стороны поприветствовали друг друга вежливо и слегка настороженно. Толифхар затем представил своих подчинённых.
- Пойдём на кухню, - предложила Диана, критическим взором осматривая гостиную, где явно некуда было деть ещё двоих. - Не будем мешать.
Посмотрев на неё, Брюс увидел, что за то время, что он здоровался с гориллами, Вандер Вумэн успела обернуться Дианой Принц: собранные в пучок волосы, сиреневая блуза, чёрные брюки, босоножки-сандалии. Только очков не хватало.
В таком виде она должна была бы казаться более достижимой, чем обычно, но - увы.
Хотя этого эффекта она всё же немного добилась, когда достала из холодильника яблоки, помыла их под краном и протянула одно Брюсу:
- Будешь?
- Да.
Он взял яблоко, глядя, как своё она разрезает напополам. Нож соскользнул неудачно - и Диана, зашипев от боли, сунула пораненный безымянный палец в рот.
- Что? - спросила она, видя, как странно смотрит на неё Бэтмен.
- Я почти забыл, - признался он. - Проклятие Цирцеи...
- И её же дар, - улыбнулась Вандер Вумэн. - Я не так уж против становиться уязвимой в этом облике, если это помогает мне быть человеком. Тебе бы тоже об этом помнить не мешало, - с ироническим укором добавила она. - Потому что обычные люди просто просят разрешения войти, а не пытаются вторгнуться в дом через ритуалы трёхтысячелетней давности.
- С тобой не знаешь, по законам какого общества себя вести. Принцесса. - Он впился зубами в яблоко.
- Раньше тебе это не мешало, - Диана сохраняла чуть насмешливый тон, дававший понять, что она чуть-чуть, самую малость, но всё же сомневается в правдивости его слов.
- Раньше я за тобой не ухаживал, - пожал Брюс плечами, откладывая недоеденное яблоко на стол.
Вандер Вумэн постаралась изобразить изумление:
- А сейчас ухаживаешь? О Гера, как хорошо, что ты сказал, а то я бы не догадалась!
- Не делай это ещё труднее, чем есть, - пробормотал он.
- Ну извини, извини... - Доев яблоко, она точным движением отправила огрызок в мусорный мешок в углу за своей спиной.
Они замолчали на некоторое время - достаточное, чтобы из гостиной донёсся негромкий голос Рханды, заместителя Толифхара:
- Наконец-то Её Величество нашла нового партнёра для спаривания...
Вандер Вумэн, не удержавшись, фыркнула и зажала рот руками, чтобы не расхохотаться.
- Диана! - упрекнул её Бэтмен, одновременно закрывая ногой дверь в гостиную. Будь у него выбор, он бы сделал вид, что ничего не слышал.
- Ну, это же была самая суть нашего с тобой разговора, - сквозь смешки проговорила она. - Который, кстати, опять не получается.
- Если бы в этом была суть, всё было бы проще, - серьёзно сказал Брюс. - Но, я думаю, мы с тобой гораздо больше друг друга уважаем. И здесь и начинаются сложности. Потому что ты сама прекрасно знаешь, что придётся менять много - в нашей жизни, в нас самих. А ни ты, ни я - не особенные сторонники изменений.
- Ты меня приятно удивляешь, - наклонила голову Диана. - Сказать так много и не прячась от темы... Звучит так, словно ты всё-таки хочешь попробовать, или я не права?
Бэтмен помедлил и кивнул:
- Хочу.
- Второй шанс, а?..
И снова он не отвёл глаза:
- Первый раз не получилось бы. Мы тогда меньше умели доверять. Сейчас - всё может быть.
В отличие от того поцелуя в созданной Афродитой реальности, этот не был призван спасти душу и тело, заставить отступить тьму и так далее.
Но в каком-то смысле он значил куда больше.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: DC Comics, DC Comics (комиксы): фэндом в целом (таб.100)

---

[-Шинигами-]

Название: "Кто-то хуже, чем ты".
Фандом: Hellsing
Герои: Алукард, Пип Бернадотте. Намеки на Алукард/Интегра и Пип/Интегра.
Тема: Запахи - тонкий.
Объём: 1568 слов.
Тип: гет.
Рейтинг: PG-13
Саммари: мужская ревность. Оляля.
От автора: Этот фик - моя дань окончательно умершей и похороненной идее макси-фика. Я по ней скорблю. Прощай, Элизабет, ты была мне дорога.

Читать дальше

И если бы убить. И если бы взять за горло и сломать шею – на это одно движение и несколько секунд. И если бы сбивать кулаки о его лицо и по-человечески радоваться хлынувшей крови. И если бы можно было дать волю эмоциям. И если бы не тошнило так сильно от осознания предательства. И если бы не бесило так сильно, что…
- А какое ты вообще имеешь на нее право? - …простой смертный, а так прав. Так прав, что хочется забыть все аргументы и просто перегрызть ему горло.
Наемник спокоен и благостен. Он перекатывает по губам полученные поцелуи и вспоминает каждый из них – один за другим и пробует заново. Зачем бы ему злиться?
- А ты?
- Это она имеет на нас обоих права, - примиряющим тоном заявил Бернадотте.
Он жмурит единственный глаз и улыбается, а от этой улыбки становится так… солнечно красив. Алукарду эта красота кажется простой смазливостью, юношеской миловидностью, которая так раздражает опытных мужчин. И какого черта эти… бабы ведутся на ровные зубы и улыбку?
От него дурманяще, сладко и нестерпимо пахнет самой прекрасной из всех живших женщин. Запретным плодом, до которого он, Великий Вампир, которому в ноги готова пасть добрая половина Теневой Европы, не смел даже коснуться ласкающим взглядом. Десять лет, десять чертовых лет! А сколько работает в организации этот слюнтяй?!
- Думаешь, получил пару поцелуев, потискался под лестницей – и все? – холодно спрашивает Алукард. – И что дальше, человек?
Усмешка у Бернадотте хитрая. Он прожженный военный лис и даже в нечеловеке видит нетерпение – с таким не лезут торговаться, с таким не приходят бросить пару насмешливых слов и удалиться. О, немертвый… как это здорово звучит – ревнует. Это даже веселит. А Пипу нравится играть с огнем – иначе он с ума сошел бы очень быстро в сутолоке дней, обжигающих все жарче и жарче с каждым днем близостью смерти.
- Дальше, - прокатил Пип это слово. – Дальше – не знаю.
И вроде бы забавно – кто из них стоит в угрожающей позе? Кого тут положено бояться? Пип только посочувствовать может – это очень неприятно, когда сослуживец уводит у тебя бабу. За это оскорбленные за товарища друзья могут и темную устроить, и бабе доходчиво объяснить, кто у нее должен быть единственным и любимым. Ах, какая незадача, что у сноба-вампира, который на людей-то никогда не смотрел, отчего-то нет друзей.
Еще через секунду веселье с Пипа схлынуло, холодной волной пробежавшись по всем мышцам спины. Кожу захолодило от разъяренного дыхание на кончике носа – странно, он же вроде бы далеко? Алое мерцание глаз завораживало и подавляло не то что мысли и волю – само желание дышать. Смотреть в глаза вампира было ужасающе страшно и больно, легче было умереть от пулевого ранения. Внутренности обожгло огнем на вдохе, Бернадотте захрипел.
- Настоятельно рекомендую тебе… соблюдать правила субординации, - почти светским тоном произнес Алукард. Пальцы на шее наемника сжались так сильно, что в висках запульсировало. Однажды Пипа уже душили, но никогда он не был настолько беспомощен. Слова доносились глухо, всплывая перед глазами, как если бы Алукард чертил их на воздухе. – Леди Хеллсинг не шлюха из подворотни, к которой ты можешь зайти после задания. Она не вещь и не игрушка. Да что с тобой разговаривать, - досадливая гримаса исказила лицо носферату.
Он с силой впечатал наемника за горло в стену и отпустил, отойдя на два шага. В позе его и в нервном жесте, которым он провел по полям шляпы, явно читалось, что он досадует на свою несдержанность. Этот разговор должен был произойти не так. Он вообще не должен был произойти. Вампиру не должно быть дело до жизни хозяина. Какая разница, с кем она водит шашни? Какая разница, кто в перспективе может подарить… сделать ей ребенка? Какая разница, кого ей приятнее целовать… бред. Этого быть не может. Что, черт возьми, движет этой женщиной?! Не могла она засмотреться на… это.
- Какое тебе дело? – донесся хриплый голос наемника из-за спины.
- Тебе мало? Добавить? – сухо поинтересовался Алукард, оборачиваясь. И встретил веселый, шалый даже взгляд. Пугающая картина – проницательный, безжалостный взгляд единственного целого глаза.
- Так какое тебе дело? – наемник наклонил голову набок.
Интегра оставила на нем свой след. Запах, этот запах, который Алукард лишь иногда мог учуять из-за плотного облака сигаретного дыма и чистого твида. Запах женщины – у каждой дочери Евы он свой, неповторимый, но его ни с чем не спутать. И этот был божественен. И как же хотелось смыть его с этой довольной морды кровью.
- Какое тебе дело? – повторил Пип, не дождавшись ни ответа, ни снисходительного хмыканья. Алукард не мог ничего сказать, но и уйти, не дав ответа, тоже отчего-то не мог. – Она выбирает того, с кем ей хорошо.
- Думаешь, это навсегда? – спросил Алукард. – Думаешь отхватить место в фамильной истории Хеллсингов? Думаешь, что она на этом остановится и выскочит за тебя, охотничек за приданым? – Пип усмехнулся – интересная идея, странно, что она его не навестила. Хотя нет, не странно – ему было немного не до махинаторских мыслей. – Бредово, ты не ее пошиба. Всегда найдется кто-то, кто будет лучше тебя.
- И кто-то, кто будет хуже, чем ты? – осклабился Пип почти скабрезно, заставив неожиданно Алукарда замолчать. – Недостижимый девичий идеал. Только в рамку бы тебя и на полку – а какая еще польза?
- Заткнись, - холодно прервал Алукард.
- Мой тебе совет, - нарочито медленно встал Пип, - чем разводить тоску зеленую, попытался бы сделать хоть что-то. Или ты, - выделил он, - ждешь, что она сама начнет карабкаться на твою вершину? – вампир только крылом носа дернул от скользнувшей в голосе наемника пошлятины. – А зачем принцессе еще один принц? У нее их вокруг и так хоть вместо шашлыка жрать можно. Она не этого хочет.
- Какой знаток, - холодно откликнулся Алукард. – Вне всякого сомнения, ты прекрасно изучил ее.
- И какую позу она предпочитает, - утрированно серьезно произнес Пип.
- Врешь, - хладнокровно произнес носферату. – У вас не зашло дальше валяний на одной кровати. А стоило тебе попытаться влезть к ней под пиджак, у нее начиналась истерика. Потом она долго курила.
- Слышен голос опыта? – надо признать, последнее замечание слегка задело его за живое. Но лишь слегка.
- Я просто знаю ее. Лучше тебя. Много лучше, - отрезал Алукард.
- О, - вскинул Пип брови, - и именно поэтому у нас дальше руки под пиджаком ничего не заходило, верно?
Алукард смерил наемника тяжелым взглядом. Пустым и невыразительным, как взгляд глазниц черепа всадника на бледном коне. Совершенно неожиданно Пип осознал, что даже Печати, о которых он мельком слышал от Интегры, его не спасут, если вампир вдруг решит, что соперник слишком далеко зашел. От этой мысли пересохло в горле и захотелось закурить – немедленно. Или просто развернуться и сбежать, суетливо извинившись. И он бы, наверное, так и сделал. Но как идиот остался упрямо стоять, потому что речь шла не о ком-то, а об Интегре.
- Ей нужен не принц, - размеренно произнес носферату, - но и пастушок ей не нужен. Ей наплевать на светские разговоры и комплименты, но в разговорах об овечках она сойдет с ума от скуки. Держись от нее подальше, наемник. Уходи к своей подружке в подвал и ищи утешения у нее на широкой груди, а об Интегре и думать забудь.
- Я не пастушок, - спокойно ответил Пип, - мы оба военные люди. Я прекрасно могу ее понять. Как и то, что она не из тех, кто готов обжиматься с бледными как… колонна, - нашелся он, не пожелав произносить это шипящее слово вслух, - мужчинами.
- Что ты можешь знать о том, что ей нужно? – угрожающе прорычал Алукард. – Что ты вообще о ней можешь знать?!
- Все то, что мне говорят ее руки.
- Они врут.
- Губы тоже?
- Женщинам вообще свойственно лгать.
- Тогда то удовольствие, с которым она греется со мной под одеялом, - носферату внезапно замолк и метнул на Бернадотте взгляд, полный убийственной злобы. Он не прикончил соперника лишь потому, что это означало бы абсолютный проигрыш.
- Ты не единственный, о кого можно погреться.
- Я единственный, кто не испугался этого сделать, - передернул наемник плечами. – И я уверен, что для нее это значит… много.
- Ты пожалеешь о том, что не убрался подобру-поздорову, - наклонился Алукард к самому лицу наемника.
Запах Интегры тревожил его разум. Хотелось оттолкнуть этого рыжего недотепу и броситься наверх, в кабинет, в спальню, в ванную – какая разница, где она сейчас?! Но нельзя. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Как глупо, что и Зевс не может валяться в навозе на глазах всего Олимпа, как может простое животное.
- Готов поспорить на свою шляпу, - прищурился Пип, - что ты будешь грызть свою от досады.
- Ты споришь на нее? – спросил вампир с деланным удивлением. Пип же был не настолько безумен, чтобы хотя бы кивнуть.
- Выражение такое, если ты запамятовал. При твоем возрасте вообще-то явление частое. Нет, я говорю, что она не будет смотреть в твою сторону, пока рядом есть я. Потому что ты слишком, - протянул он последнее слово так, что оно нервной дрожью отдалось в нервах. – Идеален.
- Это мы еще посмотрим, пастушок.
- Я готов дать тебе фору, - насмешливо откликнулся Пип. – Это тебе не поможет, если ты за десять лет… - Бернадотте осекся, когда понял, что говорит в пустоту.
Наемник неопределенно хмыкнул в воздух, а затем стянул шарф. Перебрал потрепанную ткань в пальцах, вдруг вскинул ее к лицу и медленно, до ломоты в легких, вдохнул, задержав дыхание на секунду. Какие-то духи, буквально капля. Сигарный дух. И еще что-то, тонкое и неуловимое, от которого по животу к паху пробегала болезненная выкручивающая все клетки удовольствием дрожь. Боже, если ты есть. Какая женщина.
Наемник неопределенно улыбнулся темноте и испытал острейшее желание показать ей средний палец.
Эта женщина стоила того, чтобы за нее бороться. Пусть бы даже и с вампиром.

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Hellsing, Hellsing: фэндом в целом (таб.50)

---

[Машенька и М]

Название: Сердца трех
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Сефирот, Анжил, Генезис
Тема: внетелесный опыт
Объём: 1219 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: в конце всех концов))

Тело его было заключено в сферический кристалл. Он помнил это. Все еще помнил.
Но сознание его путешествовало по миру белого света.
Не Лайфстрим.
Здесь не было течений, не было зеленых потоков, не было темноты. Только океан белого света, безразличный ко всему.
Где я?
Кто я?
Я помню, я был человеком. Или только обманывался, считая себя человеком. Я был чьим-то сыном, чьим-то другом. Я за что-то сражался.
Все ушло.
Мое тело бессильно. Мое сознание заблудилось.


Белый свет.
Он так безжалостен. Слишком безжалостен к таким, как мы.
Он шел, бежал, брел, спотыкаясь. Вокруг была лишь сияющая белизной пустота.
А потом где-то впереди – или сбоку, или сверху – появились две черные точки. Одна точка, казалось, шла к другой.
Или это только казалось?
Когда Генезис добежал, они стояли не близко и сближаться вроде бы не собирались. Даже друг на друга особо не смотрели.
Анжил все-таки смотрел – исподтишка. А Сефирос разглядывал белое пространство вокруг.

Генезис замедлил шаг. Первым порывом было – броситься, обнять обоих так, чтоб кости затрещали.
Но ведь это все нереально. И оба они – давно мертвы, а можно ли обнять призрака?
Он остановился.

Анжил. Друг едва ли не с рождения. Почти брат.
Он уже почти не помнил, как Анж выглядел.
Почти не помнил, как выглядел Сеф.
Общие черты, анкетные данные, но ничего из того, что обычно помнят близкие люди.


- Давно не виделись.
Насмешливый голос Сефироса будто отворил что-то в памяти. Некую дверь, за которой скрывалась боль, тоска, бесконечная усталость, одиночество
Генезис отвел взгляд. Он не хотел переживать это снова. Он много лет отсекал от себя все эмоции. Яростное желание выжить – все, что имело значение. Остальное только мешало, ослабляло его.
Сеф…
Анж...
Можно ли было сесть в этом белом бесконечии? Ведь на чем-то они стояли. Наверное, и сидеть было можно.
Ноги почему-то отказывались его держать.
Физически он устать не мог, но, может быть, он устал – душою?
Генезис сел. Потер лицо.
Если б вы знали, ребята…


- И ни одного вопроса? Как вы здесь оказались, что все это значит?
- Так это ты нас вытащил, - сказал Анжил.
Ему не верилось в то, что Сефирос может обладать таким могуществом. Извлечь душу из Лайфстрима и поместить ее в неком пространстве-времени, не имеющем ничего общего с Гайей?
Да, он хотел стать богом, но ведь у него не вышло.
Или все-таки вышло?
Сефирос ли это вообще?
Анжил не верил, что все, что Сеф натворил, сделал действительно он. Они столько лет были знакомы. Анжил был уверен, что Сефирос, тот Сефирос, которого он знал, не способен ТАК ненавидеть. Освободился ли он от Дженовы, или это все еще она говорит в нем?


- Я думал, ты не любишь белый цвет, - сказал Генезис.
- Не люблю.
- Тогда почему…
- Если б здесь было все черное, мы бы друг друга не увидели. Как в Лайфстриме. Там мало кто замечает остальных.
- Не говори о том, чего не знаешь, - сказал Анжил.
- Отчего же не знаю? Я провел там достаточно времени.
- Чего ты хочешь?
Анжил почти ожидал услышать – «захватить Гайю».
- Предложить тебе жизнь, - сказал Сефирос.
И наступило молчание.


Генезис попытался представить себе возвращение Анжила в новый, давным-давно перекуроченный, слишком сильно изменившийся мир. Вряд ли из этого вообще может что-то получится. Если Анж снова не полезет под чей-то меч, не желая жить, это будет просто чудо. Гайя слишком изменилась.


- Ты не можешь меня воскресить, - сказал Анжил, - Это не в твоей власти.
- Могу. Только не хочу.
- Боюсь, я перестал тебя понимать.
- Я не собираюсь воскрешать тебя на Гайе. Зачем? Чтобы ты уперся в ту же непрошибаемую стену? Я могу дать тебе жизнь в другом месте. В ином мире. В любом из множества миров. Там, где ты не будешь привязан к Лайфстриму, к воле Планеты, к ее циклу.
- Это невозможно.
- Проверь.
- Чего ты хочешь на самом деле?
- Я всего лишь предлагаю тебе шанс. Прожить жизнь в иных условиях, где твое отличие от других не будет….
Замолчал.
Лицо его ничего не выражало, но… Слишком уж они хорошо его знали. Сефирос явно был зол и расстроен.
- Сеф… - начал Анжил.
Тот рассмеялся невесело.
- Я же не предлагаю тебе участвовать в моих делах. Или вообще иметь со мной дело. Душу ты свою не замараешь, не беспокойся
- Сеф, перестань.
Он смотрел мимо Анжила.
- Решай сам. Хочешь быть привязанным к Гайе навечно – твое дело.
- Я не мог тогда поступить иначе, - сказал Анжил. Будто озвучивая тот разговор, который шел ЗА разговором.
- Разве я тебя в чем-то виню?
- Винишь.
На миг лицо Сефироса стало совсем беззащитным. Но это быстро прошло. Будто некая тень на мгновение заслонила солнце, но ветром ее уже унесло.
- Все это сейчас неважно. Это было давно.
- Мы и дружили – давно.
- Так ты остаешься? На Гайе?
- Генезису ты ничего подобного не предлагаешь
- Я думаю, он предпочтет прожить свою жизнь до конца.
- Предпочту, - сказал Генезис.
Жесткие складки у рта. Анжил смотрел на него, не узнавая.
Юное, танцующее на ветру пламя превратилось в костер, на котором вполне можно кого-нибудь сжечь. Что с нами со всеми произошло?
Как это могло с нами случиться?
Или это просто жизнь – такая же, как у всех? Просто в юности этого не понимаешь. В юности кажется, что уж тебя-то это минует, уж тебя-то жизнь не укатает. А проходит время, и вот – ты уже совсем другой.
- У меня еще есть на Гайе дела, - продолжал рыжий.
- И твоим делам там сейчас приходится не сладко, - сказал Сефирос.
- Ты можешь помочь мне освободиться?
- Да. Могу.
Генезис встал. Мысленно он был уже там, в своем теле. Потом все-таки обернулся.
- Сеф, я Гайю наизнанку выверну, лишь ты только смог вернуться.
- Я не хочу туда возвращаться.
Три стремительных шага. Генезис перехватил одной рукой Сефа за плечо, прижался лицом к лицу. Вторую протянул к Анжилу.
Тот все-таки подошел.

Живые. Оба.
Настоящие.
Где-то в глубине души Анжил думал, что все это – морок.
Сейчас же, коснувшись друзей, не мог заставить себя разжать объятья.
Его не волновала жизнь. Ни новая, ни старая. Никакая. И не думал он, что их дружбу вообще можно возродить. Слишком много всего случилось.
Но…

- Сеф, ну, что ты его спрашиваешь? Бери за шкирку и тащи.
- Чтобы он со мной драться полез?

Что-то из старых времен. Что-то давно забытое. Голоса, руки, насмешливые взгляды.

- Как бы я хотел, чтоб вы оба были рядом, - вырвалось у Анжила.
- В Лайфстриме, - подсказал Сеф.
- Где угодно.
- Так ты согласен?
- Если только ты не оставишь меня одного.
Прозвучало нелепо. По-детски. Но Анжил не мог выразиться иначе. Он не хотел больше быть один.


- Мне пора, - сказал Генезис.
Что он чувствовал, он бы и сам не смог объяснить. Но что-то будто звало его обратно.
- Иди.
Генезис не знал, как вести себя, чтобы не показаться слишком сентиментальным. Почему-то это имело значение, но вот почему?
- Мы еще увидимся?
- А ты надеялся так легко от нас отвязаться?
Сеф, наконец, улыбнулся по-настоящему.
- Иди. Доигрывай свою игру.


Шар засиял, потолок пещеры начал обрушиваться. Падали в воду сталактиты.
Кристальная тюрьма разлетелась осколками. Генезис мягко спрыгнул вниз. Пошел по воде к телу одного из Дипграунд Солджерс.
Ничего.
Это еще не конец.
Он легко поднял на руки безжизненное тело Вайса.
- Еще не время спать. У нас еще есть работа, которую нужно сделать. Брат мой
Черное крыло выросло, повинуясь его воле.
И скоро в пещере снова стало тихо и темно.

@темы: #fandom: Final Fantasy, #original: фантастика, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[LunaYan]

Название: «Реквием»
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: IV, 5/3 - Радио
Объём: 398 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: пост-Реквием
Авторские примечания:
1) возможны ООС, АУ
2) пишется последовательно по таблице

27. Радио.

На кухне в бликах умирает свет, небо за окном темнеет, окрашивается в розовый с полосками редких облаков. Лелуш поворачивает «колесо», прибавляет звук.
Японское радио, помехи. Старый проигрыватель, может, ловит плохо, но в шипящих звуках Лелуш различает язык, и даже улавливает предложения, понимая их смысл. Сколько лет уже прошло? Четыре года?
Нанналли выходит замуж. Не за Зеро, нет. Какой-то молодой программист, в свои двадцать три возглавивший целый центр по созданию электронной техники в Японии, сделал предложение принцессе, и удивительно бы, но этот шаг – последний. За ним окончательное перемирие между Великой Британской Империей и бывшим Одиннадцатым Сектором.
Лелуш качает головой. Отросшая челка падает на глаза.
Мир совсем не забыл его, императора, и в учебниках новейшей истории ему отведено несколько параграфов, и Лелуш не думает о том, достоин он или нет той славы, что осталась с ним. Уже не с ним. Ведь Император Лелуш ви Британия погиб в день Реквиема, а сегодня в Нью-Йорке живет и учится обычный студент. Их сходство заканчивается на внешности.
Отключая старый музыкальный центр, Лелуш идет открывать дверь. На пороге мокрый Сузаку сразу приваливается к двери спиной, тянется к Лелушу, целует его быстро в угол губ и разувается.
- Как жарко, черт, - Сузаку проходит в кухню, выворачивает кран и вода хлещет из него, орошая брызгами деревянные столешницы и пол.
Вечерние пробежки, спортзал по вторникам, четвергам и субботам: Сузаку нравится возвращаться домой мокрым, выжатым, совсем без мыслей, с довольной усталостью. Тренировки – это хорошо, это когда никто не мешает подумать или вспомнить прошлое. Им обоим иногда надо вспомнить, и они делают это чаще, чем хотелось бы: не отдают себе отчета в мыслях, хотя и не жалеют больше не о чем.

- Раз так вышло, - сказал Сузаку, как только они поступили в университет, - то уже хорошо. Ты жив, я жив. Нанналли жива. Что нам еще нужно?
В том то и дело, что ничего больше не нужно.

- Эй, а с тобой все в порядке?
Сузаку выходит из ванной комнату, с его мокрых волос капает вода, а босые ноги оставляют следы на кафеле.
- Да. Нанналли замуж выходит, слышал?
Сузаку с улыбкой качает головой.
- Ты рад за нее?
- Да.

Если с тобой что-нибудь случится, думает Лелуш, смотря в лицо Сузаку, обнимающего его, я не знаю, что будет со мной.
Мы ограничили друг друга, думает он, запрокидывая голову.
И я не против, думает он, отвечая на мокрый поцелуй.

Только живи: со мной или без меня.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[LunaYan]

Название: «Реквием»
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: I, 5/7 - Обними меня
Объём: 367 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: пост-Реквием
Авторские примечания:
1) возможны ООС, АУ
2) пишется последовательно по таблице

26. Обними меня.

Сузаку просто предлагал посмотреть, что было бы, если бы С.С. не заставила его вмешаться. Он возился с линзой секунд пятнадцать, а потом без предупреждения утянул Лелуша на экскурсию по альтернативным реальностям, активировав Гиасс.
Жутко становится обоим почти сразу же: Сузаку видит могилу Лелуша, Лелуш видит Зеро, держащего за руку Нанналли; или на пять лет вперед, в будущее, где Нанналли просыпается в постели Сузаку, целуя его пальцы на руках, как Сузаку целует пальцы самого Лелуша, когда они просыпаются. Перед тем, как выскочить в шумный день, они здороваются друг с другом.
Тут Сузаку не здоровается с Лелушем, тут Лелуш давно мертв, а Сузаку спит с Нанналли, и это горько.
- Я успел отвыкнуть, кажется, от мыслей о смерти, - говорит Лелуш.
Ему не нравится в альтернативной реальности.
- Не хочу видеть это, - говорит Лелуш, закрывая глаза.
Сузаку выдергивает их из несуществующего будущего в их настоящее и еще долго стоит в коридоре, никак не пытаясь прекратить истерику Лелуша. Тот никогда не плакал при нем, более того, никогда не цеплялся за Сузаку так отчаянно, как сейчас, как сегодня, когда он видел свою смерть и счастливое, нормальное будущее Сузаку, которого он его лишил. Два раза лишил: отдав приказ Юфи и позволив Сузаку и С.С. провернуть их план.
- Обними меня, - шепчет Лелуш, соскальзывая по стене на паркет. Сузаку опускается рядом с ним, обнимает его за вздрагивающие плечи, подтягивает к себе.
- Ну… Спокойно, - тихо говорит он, - все нормально.
Лелуш не соглашается и не опровергает его слова. Он до сих пор находится там, в будущем другой реальности, и видит, с какой нежностью Сузаку заправляет Нанналли прядь волос, упавшую на лицо, за ухо. Или видит, как еще через пять лет Сузаку смотрит с любовью на своего сына, чья мать – сестра Лелуша. И все это так не похоже на то, что они имеют сейчас, все это так реально там и совсем невозможно здесь.
- Ты там мертв, - говорит Сузаку. – Но какая разница, что там, когда здесь мы… Мы.
Лелуш не открывает глаз, приваливается лбом к плечу Сузаку.
- Ты бы был отцом, - говорит Лелуш.
Сузаку запускает пальцы в его волосы, отводит их назад.
- Но я тут, верно?
- Верно.
- Все хорошо?
- Все хорошо.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[LunaYan]

Название: нету его
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: II, 1/3 - Вампир
Объём: 253 слова
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: возможны ООС, АУ

- Он такой ми-илый, правда? – Ширли хлопает в ладоши от умиления, глядя на Сузаку в синих узких штанах, голубых кедах и белой майке, на которой изображено какое-то животное кавайно-анимешного характера.
- Милый? – У Сузаку дергается бровь. – Президент, что за вещи? Я похож…
- Сузаку, - Милли машет перед его носом папкой, полной каких-то бумаг. – Ты – парень. Обычный парень, который живет в обычном городе, учиться в обычной школе и одевается…
- Одевается, как…
Сузаку затыкается и продолжить фразу дальше не может, потому что в комнату вваливается Лелуш в таких же узких черных штанах, темной майке и кедах, только изо рта у него торчит что-то непонятное, что-то, отдаленно напоминающее…
- Клыки?
- Вот! – Милли улыбается, садясь за стол. – Сегодня мы репетируем с вами спектакль, где Лелуш – вампир, Сузаку и Ширли – люди, которых вампир хочет соблазнить, - Сузаку с Лелушем переглядываются, и Лелуш давит в себе улыбку. - Но соблазняет он девушку и хэппи энд! Всем все ясно? А ты, Сузаку, будешь братом Ширли. Братом девушки, который против ее отношений с вампиром.
- Хорошо, а показывать все это когда?
- Вечером, - Милли раздает им листы со словами, вытаскивая их из папки, и Сузаку закатывает глаза, потому что текст попахивает «вампирской сагой» их детства.
Лелуш лишь без интереса разглядывает своих кеды и пол, когда Сузаку подходит к нему сзади и незаметно для всех касается носом светлой шеи, прямо над полоской майки: никто их не видит, видеть некому, все знакомятся со сценарием.
- Что? – По губам читает Сузаку вопрос Лелуша.
- Ничего, - говорит он. – Пока – ничего.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[LunaYan]

Название: нету его
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: IV, 5/1 - Смех
Объём: 134 слова
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: возможны ООС, АУ

- Я так рада знать, что ты рядом, - Нанналли протягивает руку, и Сузаку перехватывает ее ладонь, прижимает порывисто к своей щеке, и она улыбается. – У тебя кожа стала покалывать, - замечает она.
Сузаку жмет плечами, но Нанналли, разумеется, не видит этого. Чувствует, возможно.
- Взрослею. – Сузаку поднимается с колен, переходит за спину к Лелушу и заглядывает через его плечо в книгу.
- Братик?
- Я тут.
Лелуш перелистывает страницу, не отрывая взгляда от листов, испещренных маленькими буквами.
- Хорошо, - Нанналли смеется. – Не замечаете ничего?
Сузаку осторожно ловит дыхание Лелуша, и тот удивленно косится в сторону сестры.
- Что именно?
- Вы снова вместе, - ее улыбка лучится неприкрытой гордостью.
- Думаешь? – Спрашивает Лелуш, ведь Нанналли не видит их сейчас, так откуда она…
- Знаю, - просто отвечает принцесса, разглаживая складки на платье.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[LunaYan]

Название: Боль
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: I, 5/1 - Боль
Объём: 298 слов
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания:
1) возможны ООС, АУ

Так чисто: всё вымели. Тоска, радость, воспоминания… Воспоминания бетонными плитами обкладывают сознание. В картинках, сегодня кажется, другой реальности и детство, и то, что было неделю назад, и пусть оно не было хорошим – так казалось тогда – они все были живы и у них у всех были цели, а сегодня, сейчас у Сузаку отобрали жизнь, вогнав Юфи в стеклянный ящик. Забавно, прямо как в сказке, где спящую в гробу из хрусталя принцессу поцелуем должен разбудить принц; да только вот не помогут поцелуи больше, и не хочется целовать мертвые губы, и не сорвется с них больше ни нежных слов, ни звонкого смеха, а принц остался. Сидит тут, понимает, что опоздал, и ему кажется, что он совсем ничего не чувствует, и то, что внутри расползается уродливым пятном рвано-черного глубокая тоска, и тянет эта тоска из Сузаку воспоминания. Вспоминается совсем другой принц, и Юфи, принцесса, и Сузаку вообще не понимает, как судьба связала их всех, таких непохожих, разных, и он снова думает о Юфи и о своем обещании ей. Тяжело. Неприятно. Внутри все покрывается мраком: он гуще пыли, его не смахнешь пальцами, испачкав подушечки.
Сузаку кажется, что пальцы его оставляют отпечатки на клавиатуре телефона. Он набирает смс-сообщение, отправляет его, и сжимает в руке мобильник, пока не приходит ответ. Сузаку смазывает с щек слезы, и перечитывает слово: «Грустно».
Лелушу тоже грустно. Юфи ведь его сестра, он должен понимать, что чувствует Сузаку. Так будет чувствовать себя и Лелуш, потеряв Нанналли.
Сузаку вздрагивает.
Он давно не чувствует себя ребенком, но понимает, что должен постараться, чтобы исполнить обещание, данное умирающей Юфи, а это не так просто, но ведь Зеро только показал себя, и в императорской семье есть такая слабая Нанналли и такой упрямый Лелуш. Они тоже нуждаются в защите. И Сузаку чувствует, что это ляжет на его плечи, и только так внутри рассеется рвано-черная боль от потери.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[Че, Гевара?]

Название: -
Фандом: Amatsuki
Герои: Цуюкуса
Тема: IV.2 - Металл
Объём: 100 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Руки пахнут от жезла.
Авторские примечания: -

Подношу ладонь к лицу. Медленно вдыхаю резкий металлический запах. Все просто - жезл нагревается в руках, такой запах - от постоянного трения кожи о его поверхность. Это просто металл. Просто металл.
А мне каждый раз чудится, что кровь. Я готов уже увидеть стекающие с пальцев на ладонь и запястье темно-красные струйки. Кажется - только зажмурься, и они действительно появятся. Ну!
Хорошо, что это просто иллюзия. Потому что кровь точно была бы не моя.
Но, пусть это и игра моего бедного воображения, я все равно слишком плохо сплю по ночам.
Руки... руки пахнут железом постоянно. Круглосуточно. Источая едкий запах чужой крови.

@темы: .IV.2 Текстуры, #fandom: Amatsuki, Amatsuki: фэндом в целом (таб.30)

---

[Сехмет]

Название: Защита против
Фандом: Пила (Saw)
Герои: Арт Бланк, косвенно – Хоффман и Крамер
Тема: I: 1: 06 - Сострадание
Объём: 100 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Авторские примечания: Предупреждения: AU условно, возможен ООС

Саднящие раны вокруг рта, ощущение тяжести чужого тела в руках.
Арт Бланк сразу понимает, что у него нет шансов: играть с Кармером – это все равно, что пытаться взывать у присяжных сострадание, когда защищаешь детоубийцу, это все равно, что пытаться кричать сквозь зашитые губы.

Хоффман говорит, что Крамер готов сделать Бланка своим помощником или просто отпустить на волю, но тот чувствует ложь в каждом слове.
У адвокатов чутье на ложь – так художники распознают оттенки красок на чужих картинах.

Арт Бланк представляет себе Каремра – Сатану из ежемесячных журналов, судящего и приговаривающего к смерти – и заранее знает, что этот процесс выиграть не удастся.

Название: Песок
Фандом: Пила (Saw)
Герои: Джон/Аманда
Тема: IV: 2: 09 - Песок
Объём: 100 слов
Тип: гет
Рейтинг: R
Авторские примечания: Предупреждения: возможно, ООС. Штампы

Руки Джона уже не могут оставить на ее коже синяков, его дыхание отдает болезнью, гниением, смертью, но Аманда не отворачивается, а продолжает смотреть ему в лицо.
Они не целуются. Не потому, что Джон не хочет или Аманда не пытается – просто так выходит.

Когда-то Аманда не считала часов своей жизни, их было много, как песчинок на побережье. Теперь ей кажется, что их стало меньше – но, скоро, они все обрушатся на нее и раздавят.

Аманда сжимает вялый член Джона, гладит, его, чувствуя пульс под пальцами. Именно в этот момент ей больше не хочется жить, ей кажется, что она готова умереть.
Она ошибается.

Название: Rigor Mortis
Фандом: Пила (Saw) + Патология (Pathology)
Герои: Тед/Аманда, косвенно Джон/Аманда и Тед/Гвендолин
Тема: IV: 2: 04 - Бумага
Объём: 293 слова
Тип: джен, гет
Рейтинг: G/PG
Авторские примечания: Предупреждения: AU, ООС, штампы, пафос, сопли, плохой стиль


My house burned down
And I lost everything, again.
It feels better every time.
(«A Softer World»)

У Теда Грэя болит голова. Иногда мигрень обостряется настолько, что перед глазами все плывет и идет цветными пятнами, а, иногда, становится достаточно слабой, чтобы можно было о ней забыть – но не исчезает.
Тед не помнит, сколько дней длится этот приступ. Возможно, всю его новую жизнь (он ценит свою жизнь).

Разглаживая ручкой чертежи Кармера (бумага шуршит по пальцами и ладонью, гладкая, белая), он прикусывает передними зубами кончик карандаша, готовясь делать пометки на изображениях человеческих тел: некоторые детали неверны, некоторые механизмы могут убить слишком быстро. Этого нельзя допустить.
Крамер никогда не хвалит Теда – но тот и без похвал знает, что работает хорошо. Игра продолжается, продолжается и головная боль.

Она не исчезает когда Тед спит, принимает душ, ест, когда он трахается с Амандой или говорит с Крамером.
У Крамера мало слов для него – «ты должен понять», «ты должен научится», «почувствуй», «вспомни». У Аманды слов еще меньше, Тед видит в ее взгляде только ненависть ко всем, кроме Джона. Она совсем не похожа на Гвендолин, и это – все, что ему от нее нужно.
Когда-то Теду казалось, что чужая смерть может стать личным концом света – но, теперь, постоянная мигрень и боль в руке, которую он сам себе отрубил, вылезая из ловушки, дают ему больше сил, чем любовь или весь кофе на свете.

Аманда выглядит так, точно тоже умирает от рака, вместе с Крамером, и Тед почти уверен, что ее тоже мучает мигрень, похожая на навязчивое осознание собственной смертности.
Он не пытается собрать свою прежнюю жизнь по частям, заменить все лампочки, купить новую одежду или обрести новую веру (он уже пытался, это закончилось потерей сознания, это закончилось пробуждением в ловушке).

Миллиарды лет назад он играл в смерть с Джеком Галло – и выиграл, но игра не может закончится. По крайней мере, до тех пор, пока голова Теда не расколется от боли.

@темы: .I.1 Эмоции, .IV.2 Текстуры, #fandom: Saw, Saw: Джон Крамер (таб.30)