[LunaYan]

Название: «Реквием»
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: II, 1/8 - Призраки
Объём: 561 слово
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: до Реквиема пара дней
Авторские примечания:
1) возможны ООС, АУ
2) пишется последовательно по таблице

19. Призраки

19. Призраки

Сузаку оглядывается.
Снег срывается белыми крошками с тугих, набитых серой ватой, туч. Обнаженные деревья раскинули свои чернеющие ветви.

- Не рай, согласен, - Сузаку поворачивается к Юфи и она кивает.
- Но и не…
- Не надо, прошу тебя. Здесь тоже бывает зима.

Юфи приподнимает подол разорванного платья. Она длинными ноготками соскребает засохшую кровь и та опадает, пылью покрывает землю, прячась под снегом.

- С тобой кое-кто встретиться хотел. – Она продолжает. – Кое-кто, кто был тебе дорог.
Сузаку подносит к лицу руку, потому что в этом мире он видит не так хорошо, как видит Юфи.
- У меня время на исходе.
- Ты не пожалеешь.
- Но я с тобой хотел поговорить.

Она вздыхает, вскидывает голову:
- Замолчи, пожалуйста. Ты все сказал.
Юфи смягчается. Улыбается печально. Искренне.
- Я понимаю. Я честно все понимаю. Понимаю и тебе, и Лелуша. Но Лулу мой брат. Он не мой убийца и мне не хотелось бы, чтобы ты убивал его.
Юфи говорит:
- Я освобождаю тебя от клятвы. Но ты должен встретиться с тем человеком. Ты был дорог ему.
Ты предал его больше, чем Лелуш нас, слышит Сузаку.
- Хорошо. Веди меня.
- Это здесь, совсем недалеко. Глаза закрой.
Сузаку покорно закрывает глаза. Ему кажется, что сквозь него проходят столетия. Рядом чувствуется тонкий запах цветов, запах Юфи, ее холодное дыхание в шею. Юфи направляет его, придерживая за плечи.
- Прежде чем вы увидитесь, я хочу, чтобы ты знал. Я тебе благодарна. Сколько времени у тебя осталось?

Время Сузаку не имеет ограничений в других мирах, но эта земля мертвых, и у него есть семь минут, иначе...
Иначе он не выберется.

- Мистер, - говорит кому-то Юфи. – Сэр, - добавляет она. – Сэр Куруруги, смотрите, кого я привела.

Они останавливаются, и Сузаку открывает глаза.
Шесть минут.

Его отец. Стоит напротив, разглядывает Сузаку и молчит.
- Сказать нечего? – Сузаку хмурится.
- Почему же?
Юфи под руку хватает Сэра Куруруги, и Сузаку вздрагивает, когда Принцесса становится на носочки и лбом прижимается к плечу, обтянутому выцветшей тканью.
- Тогда говори.
- Можно я скажу?
Юфи делает глубокий вдох, улыбается смущенно: забыла, что это лишнее.
- До сих пор не привыкла, - поясняет она.
Три минуты.
- Сэр Куруруги тобой гордится, правда, Сэр? Но Сэр не хочет, чтобы ты или Лелуш появлялись тут в ближайшее время. Это время не ваше, - шепчет Юфи в сторону. – Правда, Сэр?
- Я не знаю.
Сузаку узнает в отце себя.
- Вас тут не одевают?
Единственный нормальный вопрос, пришедший Сузаку в голову, слетает с губ белым паром.
Юфи смеется.
- Вообще, - говорит она, - это наша маленькая иллюзия. Наши наряды. Мы в них умерли. Я думаю, это забавно, да, встречаться с нами, как в тот последний день. Да ведь?
Время.

У отца тело теплое. Сузаку обнимает его за плечи, а Юфи целует его в щеку.
- Простите, - шепчет он.
Юфи плачет, когда он выбирается из их объятий.
- Не возвращайся, хорошо?
Принцесса гладит его щеки подушечками пальцев, а отец стоит молча, опустив голову.
- Не возвращайся, - повторяет Юфи. – Живи, - шепчет она.

Назад идти не сложно. Он закрывает глаза, как советовала Юфи, и выбирает дорогу интуитивно. Останавливается над пропастью. Минута.

Их с Лелушем не ждут тут, значит? Не их время?
Сузаку оборачивается, слушает тишина. Тишину. А в нескольких метрах от Тишины застыла Смерть.
Они обе красивые, светлые. Но холодные.

- Мне пора, - говорит Сузаку.
- Удачи вам тут, - говорит он.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[Мирилас]

Название: Вредная привычка
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи, Ширс, Фухито
Тема: IV-6; 03. Сигареты
Объём: 338 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Вот что крест животворящий любовь с людьми делает!

В приоткрытое окно тянуло сквозняком. Конечно, понятие «свежий воздух» под Плитой было очень, очень условным, но все-таки любая вентиляция лучше, чем застоявшейся, спертый воздух.
- Кто партиями оружия торгует – я их всех, практически, знаю, - Ширс подтянулся и уселся на подоконник, рядом с приоткрытой створкой – Да и они меня… знают, в общем.
- Скидку выбить сможешь? – тут же заинтересовалась Эльфи.
- Выбить, - парень многозначительно подчеркнул это слово – Я из любого могу. Договориться… - он задумался – Кое с кем можно попробовать.
- Подумай, - попросила девушка – Нам из Кондора пообещали поддержку, но только если мы покажем что-то серьезное.
- А для того, чтобы показать, надо хорошо подготовиться, - Фухито меланхолично черкал что-то на сложенном листке – Замкнутый круг.
- Прорвемся.
- Угу.
Ширс уже прикидывал, к кому из его знакомых поставщиков можно прийти на таких условиях. Машинально парень достал сигарету (вообще-то для этого он и устраивался на сквозняке), прикурил. Гадость, с точки зрения обеспеченных людей, страшная, но под Плитой сложно достать другие сигареты, и стоят они там втрое дороже, чем на Плите. Ширс, конечно, мог бы достать (главой банды был, все-таки), но привык к этим.
Фухито, хоть и сидел на противоположном конце комнаты, тут же наморщил нос:
- Убери!
- Я на тебя дышу, что ли, - огрызнулся Ширс – Не мешай думать, а?
- Ширс. Пожалуйста, - Эльфи, хоть и взглянула на заместителя строго, поддержала все-таки его – У меня аллергия.
Ширс так и замер с дымящейся сигаретой в руке:
- Правда?.. - затушил пальцами, прицелился и щелчком выбросил в окно – Все понял, больше не буду.
Эльфи благодарно улыбнулась. Она правда дым и запах сигарет не переносила, сразу же начиная задыхаться и сухо кашлять. Девушка сама не знала, была ли эта реакция врожденной или благоприобретенной в лабораториях. Но жизнь в трущобах, где дымил каждый второй, ей изрядно отравляла, в прямом смысле слова.
Хорошо ещё, что Фухито к курению относился брезгливо, а вот Ширс… ей оставалось только надеяться, что он сдержит слово и при ней курить не будет.

Ширс слово сдержал. Более того – Эльфи очень удивилась, случайно узнав, что парень вообще курить бросил.

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII Before Crisis: Эльфи (таб. 50)

---

[Машенька и М]

Название: Небольшое происшествие
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Сефирот, Генезис, Анжил
Тема: внезапная беременность
Объём: 647 слов
Тип: почти слэш
Рейтинг: R
Авторские примечания: кое-что о мужской беременности) ну, почти))))

Звуки, которые Генезис услышал, невозможно было перепутать с чем-либо.
Но услышать такое - здесь?
Он приоткрыл дверь в ванную.

Бьющий по глазам электрический свет. Волосы, серебряным плащом укрывшие обнаженное тело.
Сефирот поднял голову, оторвавшись от своего фаянсового приятеля.
Явил Генезису абсолютно белый профиль, измученный глаз со слипшимися - будто от слез - ресницами.
- Что с тобой? - вырвалось у Генезиса против воли.
- Выйди, а?.. Я сейчас...
Непривычно хриплый голос. Генезис молча повиновался.
Да что с ним такое могло случиться?!
Видеть Сефа в таком состоянии - это слишком.
Наконец, тот вышел из ванной - умытый, с мокрыми волосами, в одних только брюках.
От него - такого, полуобнаженного - невозможно было оторвать глаз.
Впрочем, он в любом виде был слишком красив для обычного человеческого существа. Угораздило же таким родиться. Или он и впрямь Сетра?
- Ну и какого... ты приперся? - спросил предполагаемый Сетра.
- Сеф, что происходит?
- Ничего. Слушай, у меня сил нет всю эту мутотень разводить. Что тебе нужно?
- Я тебя весь день вчера искал.
- Я был у Ходжо. И сегодня там буду. Если на фронте не случиться что-нибудь экстренное, я проведу у Ходжо остаток жизни. Все? Вопросы исчерпаны?
- Что он с тобой делает?
- Да чего он только не делает... Его фантазия неисчерпаема. Извини, - и стремительно ушел обратно в ванную.
Когда звуки стихли, Генезис заглянул туда. Сефирот сидел на полу, полуоблокотившись на стену.
- Сеф? Помочь чем-нибудь?
- Исчезни, - сквозь зубы.
Генезис уже закрывал дверь, когда взгляд его зацепился за кое-что очень странное. Обычно поджарый живот генерала показался ему...
Да нет, этого быть никак не могло.

Анжил выразительно постучал по лбу.
- Ты кое-что упускаешь из вида, - сказал Генезис.
- Правда? И что же?
- Ходжо.
Имя упало - словно камень в тиши. Они смотрели друг на друга. Ходжо.
Н-да.
- Но Сеф ведь все-таки - не женщина, - сказал, наконец, Анжил.
- Ты так уверен?
- А ты считаешь иначе?! Ген, ты сбрендил? У тебя жара случайно нет?
- Согласись, он не самый обычный человек на Гайе.
- Да. Необычный. Но он - мужчина!
- Может, он гермафродит?
- Ты слишком много читаешь, - сказал Анжил безнадежно.

Анжил вошел и замер.
Сефирот спал на диване. Вид у генерала действительно был болезненный.
И...
В полутьме его тонкое прекрасное лицо казалось удивительно женственным.
Анжил тихо закрыл дверь и прислонился к ней лбом.
Этого не может быть. Я же знаю его! Я столько лет его знаю!
Или может?

Когда сообщили, что вместо Сефирота в Вутай отправляется Лазард, напряжение достигло предела.
К Сефироту они пришли вдвоем.
Он выслушал их молча. Встал. Отошел к окну. Наконец, сказал:
- Обоих - в Вутай. Засиделись. Скучно стало?
- Сеф.
Тот молчал.
Анжил смотрел в пол.
- Какая жалость, что я не могу вас убить, - сказал Сефирот довольно буднично, - Лазард едет не вместо меня, а со мной. Инспектировать он нас едет.
- Сеф...
- Парни, да у меня мако скоро из ушей заплещется. Я, небось, уже в темноте свечусь. Мало мне Ходжо, еще и вы со своим идиотизмом... Шли бы вы, знаете, куда...
Анжил вытолкал Генезиса за дверь.

Они отошли буквально на пару шагов, когда услышали смех за только что закрытой дверью. Переглянулись.
Генезис ткнул Анжила в бок.
- Пошли.
Через минуту хохотали уже все трое.
- Гермафродит... Ну, спасибо, Ген.
- Иди-ка ты ложись, жертва экспериментов. Ты уже не белый, а зеленый какой-то.
- Надеюсь, если мне вдруг придется рожать, мои дети не будут похожи на вас.
- А я бы не отказался стать донором спермы, - мечтательно сказал Генезис.
- Парни, я от вас с ума сойду, честное слово.
- Сеф, извини, - сказал Анжил, - Мы не...
- Зато я теперь знаю, что вы на самом деле обо мне думаете, - и снова засмеялся, - Главное, чтобы это до Ходжо не дошло. А то мне и впрямь придется в декрет уйти. Анж, да хватит извиняться! Я вас люблю, честное слово. Но рожать от вас не буду, можете и не надеяться.

@темы: #fandom: Final Fantasy, .II.2 Научная фантастика, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Машенька и М]

Название: Радость доктора Ходжо
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Сефирот, Гаст, Ходжо
Тема: радость
Объём: 602 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: дети - радость для родителей
Авторские примечания: кое-кто сказал мне, что "радость" - тема позитивная, и я сразу вознамерилась доказать обратное)))

Тихий день, серый день.
За окном - немолчный гул машин.
В кабинете - бело-серый, безжизненный зимний свет. Летом так не бывает, даже в самую ясную погоду. Только зимой свет становится белым.

- Что? - Гаст говорил напряженно, - Что?.. Второй жив?..
Бросил телефонную трубку. Прошелся по кабинету.
Приходилось молчать тоже. Ждать. Сдерживать внутреннюю дрожь.
Все-таки Ходжо не выдержал:
- В чем дело? Образец обнаружили?
- Да. Он опять убил. Женщину-врача, которая пыталась оказать ему помощь. Искалечил мужчину, который привез его в больницу.
"В больницу?!"
Да продолжай, сукин ты сын! Ходжо стиснул зубы. Заставил себя успокоиться, выровнять дыхание.
Спросил как можно безразличнее:
- Образец мертв?
- Нет. Его везут сюда.
Ходжо развернулся и стремительно вышел из кабинета. Боялся, что не сможет больше сдерживаться.
Сердце билось как сумасшедшее.
Он жив! Мальчик жив!
Только бы он не был ранен. Только бы ничего серьезного. Впрочем, главное, что он будет здесь. Они вытащат его даже с того света. Только бы им дали такую возможность.
Ходжо вытащил телефон и набрал заветный номер.
Теперь ему было, что предложить Президенту.

Никто не предполагал, что образец сбежит. Он порой своевольничал, не без этого. Шестилетнего ребенка порой просто невозможно заставить подчиняться и думать о последствиях. Впрочем, для своего возраста он был очень разумен.
Но он никогда - никогда! - не нарушал отданных ему приказов.
А теперь вот нарушил.

За окном начиналась метель.
Эти два месяца дались Ходжо очень непросто. Каждый день мог принести известие о том, что ребенок погиб.
Зима выдалась слишком суровая. А мальчишка и природу-то видел только на полигоне! Да он и людей не видел толком. Он же не сталкивался еще с реальным миром, он - лабораторное дитя...
Его и не обучали еще выживать в таких условиях.
Каждый день начинался с вопроса - жив? Или уже нет?

А все-таки ты молодец, мальчик мой. Выдержал. Так долго скрывался. Всех обвел вокруг пальца. Какой же ты все-таки молодец!

И внимание Артура мы с тобой завоевали.
Не просто внимание - искренний и неподдельный интерес.
Испытания на полигоне не дали бы и десятой доли этого интереса.

Мальчишка был истощен до невозможности - кожа да кости. Грязный. Где только нашел столько грязи - это зимой-то? Или специально так вымазался, чтобы цвет волос скрыть?
Кашель совершенно кошмарный. Дышит с хрипами.
Так и хотелось его просто выпороть. Ну, до чего ты себя довел, дурачок маленький?
И в то время Ходжо переполняла гордость за мальчишку.
- Я сам, - еле слышно сказал Сефирос.
Разделся, едва не упал. Его пошатывало.
Ходжо отрегулировал ему воду, но в ванну мальчик забрался сам.
- Уйдите, - все так же тихо, но никакой просительности в голосе.
- Ты чего-то не понимаешь. Ты не можешь говорить мне, что мне делать. Это я буду говорить тебе, что должен делать ты. Ты понял?
Мальчик опустил голову, волосы свесились на лицо.
- Не слышу?
- Где профессор Гаст?
- Профессор Гаст отстранен от участия в этом проекте. Руковожу теперь я.
У мальчика не получалось даже толком удержать мочалку в руках. Но старался. Косился на Ходжо сквозь завесу грязных волос.
На самом деле у Ходжо не было желания действовать ребенку на нервы, стоя тут столбом. Но мальчишка был уж слишком слаб, еще сознание потеряет.
Мальчик прикусил губу до крови. Ходжо вздохнул. Все-таки вышел.

Сефирос дождался, пока закроется дверь, уткнулся лицом в колени и разрыдался. Понадеялся, что за шумом воды никто не услышит.

Но Ходжо слышал. Стоял, прислонившись затылком к двери, и слушал сдавленные всхлипывания. И сердце его полнилось радостью.
Гордый.
Сильный.
Упрямый.
Какой же ты молодец, мой мальчик!
Каким же невероятным ты вырастешь!
Теперь у тебя будут для этого все возможности, проект получит и дополнительное финансирование, и все, что потребуется.
Гены Сетра - ничто по сравнению с твоими генами.
Ты будешь совершеннейшим из людей.
Мальчик мой.
Мой сын.

@темы: .I.1 Эмоции, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Мирилас]

Название: ***
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи, Ширс, Верудо
Тема: III-4; 07. Гроза
Объём: 380 слов
Тип: то ли гет, то ли джен
Рейтинг: G
Саммари: Прямое продолжение к фику на тему «Запах от волос».

…У Верудо едва сердце не остановилось, когда он, очередной раз за день решив проведать дочь, не нашел её в комнате. Куда она могла деться, слабая, беспомощная?! Отставной шеф Турков схватился за сердце, но приказал себе не думать об ужасах и сначала проверить самый безобидный вариант. И самый вероятный.
Тем более что там проверять – просто зайти в соседнюю комнату.
- Ширс! – позвал он, торопливо распахнув дверь.
Парень не спал. Вскинувшись на окрик, он с трудом поднял забинтованную руку и приложил пальцы к губам – тихо, мол. И указал глазами вниз – туда, где между полулежащим парнем и стеной притулился эдакий одеяльный сверток. Верудо с невероятным облегчением прислонился к дверному косяку. Нашлась дочка. Но Ширс! Бывший Турк был готов метать громы и молнии, но сначала надо было убедиться, что с девочкой все в порядке. Он тихо дошел до кровати, придвинул кресло, усаживаясь так, чтобы было видно обоих. Ширс, правильно поняв его желание, приподнял здоровую руку с намотанным на неё краем одеяла – так, чтобы Эльфи оказалась на виду.
…Девушка спала. У Верудо желание ругаться как-то плавно сошло на нет. Он не одну ночь просидел с больной дочерью и видел, как сильно её мучают кошмары, беспокойство, да просто боль. А сейчас… нет, она не была безмятежной, даже не улыбалась – но Эльфи спокойно спала. С учетом её состояния это спокойствие дорого стоило.
- Ширс, ты… - для порядка все-таки начал отец, но парень его прервал:
- Что я? Я так… грелкой работаю, - с тихим смешком.
Эльфи тем временем почувствовала движение более прохладного воздуха, да и Ширс руку с её спины убрал. Девушка во сне неуловимо нахмурилась, пальцы руки, лежащей у парня на груди, сонно сжались на его рубашке. Ширс с тревогой взглянул на неё, осторожно, тихо опустил руку, снова укрывая и бережно – не разбудить! – прижимая к себе. Эльфи тут же успокоилась и совершенно по-детски, трогательно засопела.
Грозе отцовского гнева сегодня разразиться было не суждено. Верудо понимал, что ругать и воспитывать их совершено не в силах, да и не за что. А лучше бы вообще уйти. Но не оставить последнее слово за собой он не мог, и уходя, с упреком бросил Ширсу вполголоса:
- Грелка ты, грелка… кольцо ей подарить не забудь.

Ширс задумчиво разглядывал захлопнувшуюся за Верудо дверь, кончиками пальцев пораненной руки нащупывая под рубашкой кольцо на цепочке.
«Да пожалуйста. Вот проснется, сразу же и подарю…»

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII Before Crisis: Эльфи (таб. 50)

---

Красота есть во всём, но не всякий её видит.

[вайтлоу]

Автор: flower dust in your eyes
Фандом: Хроники Нарнии
Герои: Эдмунд
Тема: V-3. Красота есть во всём, но не всякий её видит. © Конфуций
Объём: 718 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Авторские примечание: пост-канон + неожиданная концовка :-)
Размещение: запрещено

Помню, на уроке литературы в школе, учительница однажды процитировала нам какого-то восточного мудреца, и тогда я совсем не понял, что имелось ввиду. Красота есть во всем, но не каждый ее видит, как это.
Красота – она же яркая и привлекает к себе внимание, как ее можно не заметить. Я был ребенком, ничего удивительного в моем недоумении нет.
Признаться, я недолго тогда думал над тем случаем, вскоре просто забыв его за ненадобностью.

Я не вспоминал тот день и свою первую учительницу до тех пор, пока не попал в Нарнию во второй раз.
И тогда, когда Лу видела Аслана, а мы все – нет, я снова вспомнил древнего мудреца. Красота есть, но не всякий ее видит, да?
- В прошлый раз я уже не поверил Люси, - медленно говорю я, - потом очень стыдно было.
Аслан – сосредоточие всего в Нарнии, ее суть. Он очень красив и величественен, так чем не красота? Но мы не все его видели, и может – это оно и есть?
В тот раз мне показалось, что я понял смысл этой фразы.

Теперь я думаю, что ошибался. Теперь, когда я – на благословенной земле, которая дарована мне и моей семье, где все настолько прекрасно, что не описать словами – я понимаю, что ошибался, потому что мои глаза остаются слепыми, и я не вижу той красоты, которую ждал, да и все еще жду.
Истинная Нарния совершенно, и это в первые дни и даже месяцы заворожило меня, я купался в солнечном свете и радости, но потом, постепенно, эйфория начала сходить на нет, и я увидел серость.
Это было очень больно. А еще тогда я понял, что с нами нет Сью.

Я никому не сказал о своем глупом недооткровении, да и бессмысленно это было бы, придти к родителям или к Аслану, или к профессору и сказать «Почему я не вижу красоты, которая есть во всем и почему мне тут так плохо?».
Единственный, кому бы я мог это сказать – Питер, но я не мог. Брат был всем для меня, и признаться ему в чем-то почти еретичном было для меня слишком страшно.
И я молчал, и искал ответ на ту глупую загадку, которую невольно дала мне моя учительница, когда мне было шесть.

Лу, пожалуй, сказала бы, что я просто не хочу увидеть красоту мира вокруг. Может быть, она и была права – я так отчаянно стремился увидеть, что просто не замечал?
Но это было слишком просто, и я искал дальше.
В поисках ответа я покинул дворцы и семью, и отправился в путешествие по Нарнии, вместе с Филиппом, которого снова встретил тут. Это было славное время, оно напоминало мне те далеки наши с ним прогулки по моей первой Нарнии, далекой и нежно любимой.
Я скучал по той несовершенной стране, и может быть эта тоска не давала мне быть счастливым.

Те месяцы, а может даже и года моих странствий, были чудесной порой. Мне было легко и спокойно, и кажется даже где-то я обрел покой. Наверное, это было на берегу того лесного ручья, где мы остановились отдохнуть, а возможно – в поле во время солнечного дождя.
Мне не хотелось возвращаться, потому что казалось будто этот покой будет со мной только здесь и сейчас. А возможно дело было в том, что я прекратил поиск и просто странствовал, а во дворцах снова бы почувствовал бы себя не на своем месте.
И я ехал дальше.

Совершенно неожиданно на моем пути появился фонарный столб. Светил он еле-еле, видно его силы заканчивались, да и вокруг было слишком сумрачно, чтобы древний фонарь мог рассеять темноту.
Я удивленно спешился и медленно пошел в чащу, чувствуя, что меня что-то зовет.
Не помню, сколько я шел, но кажется, это было очень долго. А может, очень быстро, потому что в какой-то момент меня ослепил яркий солнечный свет.
И я проснулся.

У меня перед глазами был резной мраморный потолок, а за окном шумел океан. Я слышал далекое пение русалок в волнах и шаги слуг в коридоре, а потом прозвенел гонг к завтраку.
Сон я помнил смутно, но ощущение чего-то важного не покидало меня.
- Эд, хватит валяться, - в комнату заглянула сердитая Сьюзен, и я внезапно ощутил прилив радости и нежности от вида взъерошенной сестры.
- Иду, - отозвался я и вылез из кровати.
За окном радостно шумело море, и еще редкие чайки переговаривались время от времени. Воздух был свежий и немного соленный, солнце еще только поднималось на небо, и внезапно я ощутил невероятное спокойствие.
Наверное, тогда я понял, что такое настоящее счастье.

@темы: .V.1 Фразы, #fandom: Хроники Нарнии, Хроники Нарнии: фэндом в целом (таб.30)

---

[Mikhael Stokes]

Название: Никакой логики
Фандом: Bones
Герои: Темперанс Бреннан, Сили Бут
Тема: паук
Объём: 947 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все герои не мои

«Самой не верится, что у меня выходной», - подумала про себя доктор Бреннан, прогуливаясь между рядами полок с овощами и фруктами в супермаркете. Это был последний пункт ее сегодняшнего путешествия по миру покупок. Выбрав гроздь бананов побольше и поспелее, Темперанс отправилась к кассам.
Дома Бреннан быстро разложила покупки по местам и ушла в ванную, где по ее расчетам хотела провести как минимум часа полтора. И невдомек было антропологу, что в квартире она уже не одна...
Блаженный миг погружения в горячую ванну, когда тепло начинает распространяться по всему телу, легкий аромат лаванды – нет лучшего способа, чтобы отвлечься от реальности и уйти в мир мыслей и идей новой книги. И даже легкое постукивание-касание чего-то мягкого не потревожило покой Темпи. И только настойчивый стук в дверь смог вернуть ее к реальности. «Какого черта!» - чертыхаясь и разбрызгивая вокруг воду и пену, Бреннан кое-как одела банный халат, замотала мокрые волосы в полотенце и пошла к двери, настроенная наорать на того, кто посмел побеспокоить ее покой в выходной. Кстати, первый за последние три недели. Решительным жестом она распахнула дверь. На пороге стоял агент Бут.
- Бут?! Какого черта ты тут делаешь? - негодующе рявкнула Бренн.
- Я тоже рад тебя видеть, Кости! - казалось, что он даже не заметил боевого настроя напарницы. - Извини, что вот так, без предупреждения, но ты сама не отвечала на звонки.
- Логично предположить, Бут, что если у меня выходной, то я не буду отвечать на звонки. Я имею право на отдых! - не сдавалась доктор.
- Я знаю, Кости, но и ты пойми. Наше ведомство тоже не может без тебя обойтись. - Сили виновато опустил глаза в пол. - В общем, Кости, у нас труп.
Всегда сдержанная в эмоциях, доктор Темперанс Бреннан готова была сейчас просто взорваться – у нее была единственная возможность уединиться дома и посидеть над книгой, которую с нее уже неделю требует редактор, а ее требуют из ФБР. Она прищурила глаза, как кошка, готовая броситься на несчастного воробья и разодрать его в клочья, и сжала кулаки. И тут Бут позволил себе непозволительное – он обхватил ее за талию и потащил куда-то. Ошалевшая от такой наглости, Темперанс стала нещадно колотить агента по спине, но тот, казалось, не чувствовал ударов:
- Бут, ты что, сошел с ума?!
- Кости, я хочу просто спасти тебе жизнь!
- Что?! Бут, немедленно опусти меня на пол!
Наконец Сили исполнил ее просьбу, опустив ее прямо в халате в ванну, все еще полную воды.
- Немедленно, но медленно снимай халат, Кости, - Бут говорил это так, будто предлагал напарнице присесть на диван.
- Бут, ты совсем выжил из ума? Ты меня приволок в ванную, окунул одетую в воду, а теперь еще требуешь раздеться?
- Я хочу спасти тебе жизнь, Кости! Ты только не двигайся, пока по тебе ползает ЭТО! - Агент ФБР осторожно приблизился и взглянул на что-то на халате Бреннан.
Кости, наплевав на предостережение напарника, стала крутиться и высматривать то, чего так испугался Бут.
- Черт, Кости! - бравый агент ФБР Бут отскочил от страха назад и, споткнувшись, рухнул прямо в корзину для белья, когда доктор Бреннан продемонстрировала ему ЭТО – мохнатый паук, едва умещающийся на ладони, безумной голубой с переливами окраски угрожающе размахивал передними лапками в воздухе.
- Чего ты испугался, Бут? Это всего лишь паук, скорее всего птицеед, - Темпи еле-еле сдерживала смех.
- Как ты можешь держать в руках эту пакость?
- Очень просто, Бут. Он довольно милый, - доктор осторожно провела пальцем по брюшку паука.
- Очень интересно узнать, откуда он взялся в Вашингтоне, - Сили тщетно пытался выбраться из корзины, пока его напарница рассматривала нового знакомого.
- Я думаю, что его завезли вместе с фруктами из тропиков. Я сегодня в супермаркете покупала бананы.
- Наверное, эта тварь ядовитая! Неужели санитарный контроль мог его просмотреть?, - брезгливо поежившись, резюмировал Бут.
- Бут, пауки существуют на Земле уже в течение трехсот тысяч лет. Неужели ты думаешь, что для этого существа составит проблему скрыться среди тысяч бананов? - Темп осторожно выбралась из ванны и отправилась на кухню, намереваясь посадить нового друга в банку.

***
Появление доктора Бреннан, триумфально держащей банку с огромным пауком, произвело в лаборатории Института Джефферсона маленький фурор. Каждый сотрудник просто посчитал своим долгом поближе рассмотреть несчастное создание, которое от обилия внимания сжалось с пушистый комок на дне банки. Женская часть работников Института верещали от ужаса, мужчины лишь фыркали. Только Эндж нашла птицееда прекрасным созданием природы. Она даже дала ему имя – Генри. И встала на защиту прав паука, пока Темперанс разыскивала Ходженса.

***
- Ну вот, Бут, теперь ты знаешь, что это всего лишь Авикулария верциколор – абсолютно безопасный вид птицеедов, - Темперанс осторожно поставила банку с пауком себе на стол. - Просто мечта каждого ребенка.
- Ты на что намекаешь, Кости? - Сили стало как-то не по себе.
- Забери его и подари Паркеру. Думаю, что он только будет рад.
- Ты сошла с ума? Неужели ты думаешь, что я подарю это чудовище сыну?
- Это не чудовище, а несчастное членистоногое, которое было вырвано из привычной среды обитания, - заключила Бреннан.
- Это не означает, что я должен дарить его сыну. Это не игрушка для маленького мальчика.
- Это, во-первых, научит его ответственности, во-вторых, он научится беречь жизни, и, в-третьих, это прекрасный способ начать общение с природой.
- С первым и вторым соглашусь, но не с третьим. Уж лучше я подарю ему собаку на следующий день рождения.
- Бут, собака – это еще большая ответственность и еще больше проблем. А какие проблемы с пауком? Практически никаких. Зато представь как поднимется самооценка твоего сына, если следовать логике Свитса.
- Причем тут Свитс? Кости, Паркеру всего семь лет! О какой самооценке ты говоришь?
- Во многих племенах Полинезии уже с пяти лет из мальчиков начинают готовить воинов, а из девочек – хозяек!
В разгаре спора ни Бреннан, ни Бут не заметили как Энджела взяла банку с Генри и стала на пороге:
- Вот, Генри, за этим я могу наблюдать вечно! Они оба боятся признаться друг другу, что любят, но в тоже время ведут себя как самая настоящая пара, - Эндж лишь вздохнула. - Абсолютно никакой логики.

@темы: .III.6 Животные, #fandom: Bones, Bones: Сили Бут, Темперанс Бреннан (таб.30)

---

[Herba]

Название: В пустоте
Автор: Herba
Бета: dragonflysilver
Герои: Рон Уизли
Тема: Запах - Гарь
Объём: 587 слов
Тип: джен
Рейтинг: РG-13
Дисклеймер: герои и мир Роулинг

Последние звуки стихли целую вечность назад. Тогда он горел. Второй раз. В больнице, а не лаборатории Джорджа. А теперь тихо, как в подземельях Малфой-менора. И ни пикси не видно. Ослеп? Или кто-то воспользовался делюминатом? Не слышит, не видит и не чувствует боли. Обезболивающие чары, как на троих, что ли накладывали?

Ведь до этого были же звуки, цвета, образы. И сейчас есть!.. Наверно, есть, по-другому ведь никак.

Рон не видит и не слышит ничего, но чувствует, что кто-то рядом был и ушел. Он надеется, что ощутил движение в палате. Он просто... ему…

Скучно. Да, точно! Он привык, что рядом с ним кто-то есть: дети, Миона, Джородж, племянники, крестники, друзья, покупатели в магазине брата или хотя бы Малфой. С белобрысым Рон иногда пересекался в баре, где любил пропустить пару стаканчиков огневиски после работы.

Никого нет. Лечащий врач запретил любые посещения. Еще до того, как он вновь загорелся. Просто целителю так легче наблюдать за состоянием пациента. А что пациент скоро аппарирует куда глаза глядят от скуки его не волнует. Он не этот, как там Герм говорила, прах.. псах… псих… точно! Психолог! Не психолог, а убогий потомок Мерлина - знахарь. Он лучше знает, что нужно больному. Рон может не рыпаться. Последняя попытка провалилась, то есть прогорела.

Кажется, стоило Гарри навестить друга и уйти, как Рон потребовал, чтобы его выпустили. Что? У него ожоги? Не первый раз. Будто трудно дать мазь или зелье. Через три-четыре дня даже шрамов не будет. Да какая ему собственно разница будут шрамы или нет? Он не Малфой, чтобы следить за своей внешностью. Ему не перед кем раздеваться, кроме шлюх, а их его тело не волнует.

Наплевав на запрет, Уизли добрался до середины коридора ведущего к лестнице, на свободу. И тут его накрывало. Он не помнит, чтобы кричал. Рон уловил лишь отблеск адской боли, во сто крат хуже, чем от круцио. А еще были яркие цветные вспышки перед глазами. И навязчивый запах паленых волос и гари. Едкий, как в Выручай комнате.

Это было на прошлой неделе в субботу. Какой сегодня день Рон не знает. Он вообще ничего не знает. Что сейчас утро или ночь? Туманно или ясно? Тепло или холодно? Впрочем, ему все равно. Тело молчит. Нема магия. Точнее, ее он тоже не чувствует. Только мысли и скуку. Рон не уверен, что они в его голове. Он думает, что они проходят, оставляя следы. Лавгуд гордилась бы им.

Думает, думает, думает… Бесконечный процесс. Он сводит с ума. Рон это ненавидит. Бесконечность – это ведь бесполезность. Однако ничего другого не остается только думать и вспоминать. Где он ошибся? Когда добавил унцию жира горностая? Или когда чуть прибавил огонь? Или же когда надел вчерашнюю мантию, от которой разило спиртом? Ладно, допустим и мантия, и слишком сильный огонь сыграли свою роль. Тогда почему сначала полыхнул подол, а затем рукава? Ах да, добавил он только одну унцию. Остальные три с половиной расплескал на пол. Вот и «похмельный тремор». Шестой сидром алкоголизма, да, милая?

Интересно, увидев, как Рон работает с зельями, Снейп бы его прибил? Ну, чтоб не мучился? Или просто обозвал бы тупоумным троллем?

Рон вдруг отчетливо вспоминает голос Малфоя во время пожара в лаборатории. Забавная была галлюцинация. Будто тот был рядом. Прям как сейчас.

Пустота в голове вытесняется болью, запахом гари и звуком размеренного дыхания. Кто-то в палате есть и он ждет, когда Рон очнется. От этого не легче, но приятно.

Теперь Рон чувствует каждый волосок на своем теле, каждую каплю крови – боль пропитывает все. Он слышит, как исходит хрип из его пересохшего горла. Рон вновь в аду среди привычных спутников: боли, одиночества и иллюзий. Объединившись, они приобретают очертания склонившегося над ним Малфоя.

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Harry Potter, Harry Potter: Рон Уизли (таб.30)

---

[Машенька и М]

Название: Просто ребенок
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Сефирот, Гаст, Ходжо и много невинных жертв
Тема: мороз
Объём: 1246 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: побег маленького Сефирота
Авторские примечания: "маленький мальчик нашел пулемет, больше в деревне никто не живет". Все очень плохо и очень мрачно.




- Его так просто не взять.
- Это всего лишь ребенок.
- Это не просто ребенок! Вы даже не представляете, на что он способен! Если он доберется до населенных мест… Как вы могли допустить, чтобы он сбежал?!



Было холодно.
Было - так холодно, что, казалось, дыхание замерзает в горле, превращаясь в лед. В мире не осталось больше ни единой крохи тепла.
Ночь смотрела на него мириадами звезд.
Я не сдамся.
Не сдамся.
Он упал лицом в снег.
Начал вставать и снова упал.
Снег обжигал и ранил. Казалось, он состоит из стеклянных осколков.
Не сдамся.
Все это слишком похоже на Лаборатории. Я не собираюсь умирать среди белого цвета!
Он не знал, обнаружили его отсутствие или еще нет. Нужно уйти как можно дальше, пока еще есть шанс.
Ты даже одну ночь не можешь продержаться, слабак. Вставай!
Встал, пошатываясь.
Шаг. Еще один. И еще…
С пригорка он увидел вдали россыпь огней у самого горизонта – деревня или даже маленький город. Туда нельзя. Там – люди.
Люди – враги.
Все люди – враги.
Любой может сдать его Корпорации. И тогда его до конца жизни запрут в Лабораториях. Может, и в баке с мако. Чтобы уж наверняка.


Я умру где угодно, но только не там.
Не в Лабораториях.
Только не в Лабораториях!


Я хочу умереть на воле.
И чтоб потом не нашли. Чтобы не препарировали. Не изучали.
Я хочу… свободным…


Ну, давай же, иди!!! – заорал он на себя мысленно.


Оступился в темноте и кубарем полетел с обрыва.



Фермер затормозил и торопливо выскочил из машины. Кровь – на снегу, на камнях, и между валунами – безжизненное полуголое тельце.
Что ж это делается-то, а?
Хотя ран на мальчишке вроде бы видно не было. Фермер нагнулся посмотреть: о, да пацан-то живой! Дышит.
Подхватил на руки: скорей-скорей, надо в город, там помогут. А мальчишка вдруг рванулся в сторону, да так, что фермер едва удержал.
- Куда ты, малой? Все в порядке. Сейчас я тебя к врачу…
Мальчишка отбивался молча. И настолько злобно, что мужчина, не сдержавшись, пару раз приложил его хорошенечко.
Потом сам испугался. Проверил пульс: вроде живой.
Ну и звереныш.
Надо его в больницу. Или в полицию. Да куда угодно, лишь бы сбыть с рук поскорее.
Это ж угораздило на такое чудо нарваться!
В зеркало заднего обзора фермер вдруг увидел: мальчишка пришел в себя. И глаза у него горели страшным зеленым огнем.
Ребенок стиснул зубы и бросился на водителя.



Гаст ходил из угла в угол.
- Я этого не ожидал. Не ожидал.
- А чего вы ожидали? Его учили убивать, это естественно. Его и привезли на здешний полигон, чтобы посмотреть, на что он способен.
- Ему шесть лет! Да вы понимаете, что будет дальше? Он же знает, что нельзя убивать мирное население! Что он делает? Мы монстра породили, вы это понимаете?!



В город ему было нельзя. Он не знал, как вести себя, чтобы не выделяться.
Одинокий хутор его вполне устроил.
За людьми, жившими там, он наблюдал весь день: изучая их повадки, сильные и слабые стороны. Запомнил расположение строений.
Ночью спустился с холма. Забор был для него высоковат, поэтому перебраться получилось не сразу.
Но получилось. И, в общем-то, без шума.
Он уже подошел к дому, когда сбоку из темноты раздалось низкое глухое рычание.


Ударил отработанным движением. Пес умер мгновенно.
Мальчик тяжело дышал.
Слишком ослабел. Надо поесть. То, что нашлось в машине фермера, давно закончилось. Охотиться он не умел, хотя какие-то звери тут водились, он видел следы на снегу.
Сердце колотилось как ненормальное.


Споткнулся о длинную цепь и чуть не упал. Выругал себя – и вдруг понял, что чувствует запах съестного.
Возле будки обнаружилась полупустая миска с остатками чего-то… не просто питательного. Вкусного! Он проглотил все в мгновение ока.
Долго сидел, старясь успокоиться. Ему хотелось еще. Очень.
Он боялся, что второпях полезет в дом и разбудит кого-нибудь. Их там слишком много, со всеми он не справится. Нужно быть осторожным.
Мальчик давно уже раздумал умирать.



Ему казалось, он справится.
Он научился воровать. Давно понял, что убийство того водителя было ошибкой. После этого в округе сразу появились люди Корпорации.
Но пока его не нашли.
Он старался никому не показываться на глаза.
На промысел выходил только ночью.
Нужно было переждать. Рано или поздно поиски прекратятся. Рано или поздно они поверят в то, что он умер.



В этом сарае никто не бывал, наверное, миллион лет. Мальчик был уверен, что еще столько же сюда никто не придет.
Ошибся.
Кретин!

Кто-то сдернул с него ветошь, которой он был укрыт. Дневной свет резанул по глазам.
Женщина. Вроде немолодая. Или – ну – не очень красивая. Смотрела на него во все глаза.
Ему были знакомы такие взгляды. В Лабораториях на него тоже порой так смотрели.
Страх.
Она боится меня.
Сейчас закричит.
Но когда женщина завопила, он все-таки испугался.


Он думал, что в такие морозы реки замерзают до самого дна. Здесь так холодно, здесь даже море замерзает!
Но на середине реки лед вдруг подался у него под ногами, и он провалился в обжигающе студеную тьму.




- Постой! Постой, не убегай!
Мальчик шарахнулся и упал. Даже после инъекций ему никогда не бывало так плохо. Реальность плыла и вспыхивала разноцветными пятнами.
Он не думал, что может заболеть. У него же всегда все заживало. Всегда!


- Тише, тише. Успокойся. Я не подхожу, видишь?
Мальчишка дышал тяжело, с каким-то хрипами. Нечесаные грязные волосы свисали на глаза.
- Я хочу помочь, понимаешь? Ты меня слышишь, дружок?
Мальчику казалось, он сейчас потеряет сознание.
Какой он большой, этот мужик! Я же с ним не справлюсь!
- Сколько тебе лет, дружок?
Против воли еле слышно ответил:
- Шесть…
- А я-то думал, тебе года четыре. А ты совсем взрослый, да? А моим сыновьям по восемь. Они близнецы. Совсем одинаковые, знаешь? Пойдешь со мной? А? Ко мне в гости? С мальчишками моими познакомишься. Мы тебя покормим. У меня жена, знаешь, как готовит?..
Шаг. Еще один. Мальчик не двигался.
- Мы тебе ничего не сделаем. Захочешь уйти, уйдешь, договорились? Ну, малыш… - подхватил на руки практически невесомое тельце, - Э-э, да ты горишь весь! Ну, ничего, ничего. Не пугайся. Все будет хорошо.
Мальчик смирился и закрыл глаза.
Может, и правда, помогут?



Его разбудил знакомый, слишком знакомый запах.
Мальчик подавил желание вскочить и рвануться прочь. Последнее время вставать приходилось медленно, иначе слишком кружилась голова.
Посмотрел сквозь ресницы: нет, не Лаборатории.
Какая-то тетка в белом халате набирала что-то в шприц.
А этот мужик, этот гад, сидел рядом и смотрел.
Все будет хорошо?
Ну, какой же я кретин!
Он обругал себя всеми словами, которые слышал от ученых и лаборантов: а выражались они зачастую весьма не литературно.

Но казалось, еще не все потеряно. Первый этаж, решеток на окне нет, стекло вряд ли небьющееся.
Тетка не опасна. А вот мужик…
Он сильный.
И хитрый.


Сейчас.
Вот сейчас.
Тетка наклонилась, и он ударил ее ребром ладони по горлу. Выхватил шприц.
Мужчина кинулся к нему.
Мальчик встал на кровати. Ударил снизу вверх – основанием ладони по носу мужчины. А когда тот схватился за нос, всадил шприц ему в левый глаз и дернул в сторону.


Бежать у него не получалось. Старался идти как можно быстрее.
В груди что-то хрипело и булькало.
На перекрестке затормозила машина.

Он понял.
Рванул в другую сторону.
Реальность кувыркнулась и погасла.



- Да это же настоящий монстр! – причитала медсестра.
- Это ребенок, - сказал мужчина с забинтованным лицом, - Просто ребенок.


- Я считаю, он прекрасно показал себя.
- Что?
- На Северном континенте самая холодная зима за последние пятьдесят лет. Он продержался два месяца, абсолютно один, без помощи, в незнакомом для него месте. Я считаю, это огромный успех. Мы доказали, что проект оправдывает все вложенные в него средства.
- Это мой проект! И мне решать, продолжать его или нет!
- Нет, - сказал Ходжо, - Уже не ваш.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[AlyonaSL]

Фандом:CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Штампы/Делиться телесным теплом"
Объём: 667 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "Как и следовало ожидать, ты заснул на середине серии: намотав на себя почти весь плед и положив голову мне на плечо. А я смотрел на экран и думал: все-таки, несмотря на косые взгляды, в отпуск мы с тобой сумели поехать вместе. "
Примечание: POV Гил Гриссом
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


***

В штатах, где зимой идет снег, темнеет рано. И температура воздуха, скажем так, непривычная: меня слегка познабливает. Что делать, я привык к теплу: вообще-то ты тоже, но этого совсем не заметно.
- Гил! – ты смеешься, у тебя раскраснелось лицо, полосатый шарф вокруг шеи – словно ошейник у разыгравшегося щенка. Ну и сравнения лезут мне в голову, право слово. А как иначе, если ты похож именно на веселого взлохмаченного щенка, который намерен поваляться в каждой снежной куче, потому что ему этот снег – по сути в новинку?
- Гил, иди сюда! Здесь так потрясающе холодно!
Потрясающе холодно. Ну и ну. Сказать такое, пожалуй, мог только ты: мальчишка с неимоверно теплыми глазами и такой горячей кровью, что она согревает тебя даже в самом глубоком сугробе.
Я вчера сказал тебе об этом на прогулке: ты засмеялся и ответил, что вовсе не кровь тебя согревает, а то, что мы наконец-то поехали в отпуск вдвоем.
- Гил, ну иди сюда!
- Ага, - рассудительно произношу я, пряча улыбку, - я подойду, а ты меня в сугроб уронишь. Нет уж!
- Хее, ты знал, ты знал, - слышу в ответ слегка разочарованно. – А как же иначе? Кровь моих норвежских предков тр-ребует новой жертвы!
- Не простудись, жертва, – отвечаю я. – Или ты надеешься, что я опять буду тебя греть, как вчера?
- Только этим и живу, – доносится из сугроба. – Гил, ну в самом деле, подойди сюда, а то я тут это... слишком глубоко провалился, кажется...
Господи ты боже мой. Подхожу, беру тебя за руку, вытаскиваю: ты весь в снегу, снег забился и за воротник, и в ботинки, и, кажется, в джинсы. Нет, нам в самом деле пора идти домой.
Ты сбрасываешь мокрую одежду в прихожей, и, поеживаясь, бежишь в комнату, на диван. Там плед, там еще не остывший чай в кружке на столике, там, черт его побери, телевизор. Мгновение – и пульт у тебя в руке:
- Слушай, Гил, а давай сегодня посмотрим вместе научно-фантастический сериал?
Я даже проявляю интерес:
- Это который?
- Вот, - ты щелкаешь пультом, на экране медленно оживает изображение. – Про институт, который занимается изучением пришельцев и сверхъестественных явлений. Институт основала королева Виктория для борьбы с инопланетными угрозами...
Мне смешно, но я молча сажусь рядом, тоже раздевшись. Прячу ноги под плед:
- Потрясающе. А не скажешь ли, что именно тебя так заинтересовало в этом сериале? Раньше, помнится, тебя не интересовала ни королева Виктория, ни межпланетная угроза.
Ты краснеешь и хихикаешь. А потом заявляешь мне:
- Видишь ли, Медведь...
В это время кадр на экране меняется, я бросаю туда беглый взгляд – и улыбаюсь. В кадре явно и откровенно целуются двое мужчин.
- Говоришь, научно-фантастический сериал? И правда. Как хоть называется?
- Торчвуд, - отвечаешь ты.
- Изумительно. Может, лучше было купить в секс-шопе гей-эротику?
- Да какая эротика? Тут же самая фишка в том, что это в се-ри-а-ле... В обычном сериале, который показывают по нашему обычному телевидению, понимаешь?..
Я понимаю. Даже больше, чем ты думаешь. Я знаю, как тебе хочется, чтобы на нас перестали показывать пальцами. Чтобы перестали считать отщепенцами, извращенцами... кем там еще? Чтобы мы наконец перестали прятаться и могли открыто вместе ходить на работу, в магазин, в кино, на выставки... да везде. Чтобы можно было на улице взять друг друга за руку. Я все это знаю, только увы, мне понятно: если подобное сбудется – то не скоро.
Но то, что такие вещи показывают в обычных – не для сексуального меньшинства! - сериалах по обычному телевидению – это и правда прогресс.
Как и следовало ожидать, ты заснул на середине серии: намотав на себя почти весь плед и положив голову мне на плечо. А я смотрел на экран и думал: все-таки, несмотря на косые взгляды, в отпуск мы с тобой сумели поехать вместе. И завтра опять пойдем на прогулку под снегом. Ты наверняка снова засядешь в какой-нибудь сугроб, и может быть, я тоже наконец позволю уронить себя рядом с тобой. Мы будем сидеть в этом снегу, обнявшись, и я буду чувствовать, какие горячие у тебя руки: а когда ты, смеясь, захочешь поймать летящие мимо снежинки – буду просто смотреть, как быстро, почти мгновенно тает снег на твоей ладони.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .V.2 Штампы

---

[AlyonaSL]

Фандом: CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Штампы/Амнезия"
Объём: 1358 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "...как можно разучиться дышать? Двигать рукой или ногой? Как можно разучиться говорить, слышать, видеть, если с речью, зрением, слухом ничего не случилось? Ерунда это все, мама права."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь и мама.


- Боже, какая чушь, - миссис Сандерс нацелилась пультом в телевизор, экран погас. – Как люди смотрят такую ерунду?!
- Я тебе говорил, - усмехнулся Грэг.
Ему бы, конечно, помолчать, но он не мог. Как это его умная мама сразу не поняла, что латиноамериканские сериалы – действительно ерунда? Да еще какая.
Раньше мама смотрела детективы, и то и дело звонила Грэгу с Гилом "проконсультироваться". В связи с этим они оба прекрасно знали фабулы всех подобных проектов, и Грэгу не раз удавалось блеснуть перед практикантами своими знаниями в детективной ТВ-индустрии.
Но все имеет свойство заканчиваться, вот и детективы перестали маму интересовать. Она с возмущением сообщила, что в одном сериале сценаристов понесло в "какую-то межпланетную муть"; в другом главный герой вопреки всякому здравому смыслу неожиданно женился на главной героине, и добротный детектив превратился в мыльную оперу; в третьем герои начали действовать не в соответствии с наукой... в итоге мама всё это заклеймила позором и отвергла. А каналы типа Дискавери или Энимал планет, по ее словам, нагоняли на нее скуку.
Грэг подозревал, что мама просто боится некоторых существ, которых по этим каналам показывают, только не признаётся.
Во всяком случае, когда он приехал и узнал, что мама пытается смотреть латиноамериканскую продукцию, сказал сразу:
- Мам, поставь около дивана тазик. Тебя будет тошнить.
Но миссис Сандерс, не поверив сыну, решила провести практический эксперимент.
- Какая чушь, - возмущалась она потом за чаем. – Это еще хуже, чем в том детективе, где героев поженили ни с того ни с сего! Тут героев не просто женят, тут они в довершение всего потом все оказываются друг другу родственниками, а также через одного попадают в аварии, теряют детей, лежат по несколько лет в коме, а потом у них амнезия, и они не узнают никого из близких! Вот это, прости меня, самая ерундовая ерунда!
- Ты думаешь?..
- Конечно! – фыркнула мама. Видимо, ее это особенно задело за живое. – Я просто не представляю: как, как это можно – не узнать близкого человека? Который пришел к тебе, говорит с тобой, за руку тебя держит? Ты его запах чувствуешь, в конце концов! И не вспомнишь ничего? Чушь, ерунда. Такого не бывает.
Грэг вздохнул. Да, врач говорил ему, что у миссис Астрид проблемы с сосудами – "склеротического характера", и что у нее могут быть "эпизодические нарушения памяти". Видимо, мама уже столкнулась с этим пару раз: нарушения пока и правда были очень эпизодическими, но всё, что касалось памяти, мама теперь воспринимала особенно болезненно.
- Вот скажи, пожалуйста, - горячо продолжала она, - ты бы мог... не вспомнить? Если, не дай бог, где-нибудь на работе упал бы и ударился головой, или попал в аварию? Ладно – я, в конце концов я отдельно от тебя живу уже сколько лет, - а вот представь, Гил бы к тебе пришел, а ты на него смотришь, как на чужого? Мог бы ты его – его! – не вспомнить, а? Особенно если бы он тебя за руку взял, скажем? Или... обнял бы тебя, или там еще что-нибудь?..
Мама очаровательно засмущалась, как девочка. Грэг поболтал ложкой в чашке, хотя там не было сахара, и сказал:
- Я не знаю, мам. Честно. Травмы бывают разные, и...
- И все равно чушь, - мама была категорична до невозможности. – Безусловно, я не желаю тебе такого в реальности, но я больше чем уверена: ты бы его узнал все равно! И вспомнил бы всё, как только...
Она опять смутилась. Грэг улыбнулся и задумался.
А в самом деле, - мог бы он всё забыть? Всё, что когда-то так дорого далось: ожиданием, отчаянными надеждами, бессонными ночами? Всё, что потом стало таким захватывающим, безграничным, бесстыдным счастьем, которое заставляло кричать во все горло во время близости? Да стоит Гилу только произнести знакомое "акустическая катастрофа" – наверняка куда только денется вся амнезия. Хотя на самом деле Грэг уже лет десять, а то и больше, такой катастрофой не является. Повзрослел, наверное. Стал беречь свое счастье. Прятать от чужих глаз и ушей.
Да и вообще, как это он все забудет? Встанет утром – а в постели чужой человек? В ванной чужое полотенце, на вешалке – чужая куртка? Потом – на работу, кто-нибудь из техников попадется в коридоре: "А, Сандерс! Боссу привет!" Поневоле начнешь вспоминать, какому боссу, и почему ему именно через тебя приветы передают. А потом – выезды, выезды, и практически на каждом вспоминаешь, что Гил когда-то учил тебя вот так, показывал вот так, говорил вот так...
Слишком много жизни уже пропитано этим человеком: его взглядами, неспешными словами, улыбкой, которая иногда заметна не каждому. Его увлечениями – как это, Грэг откроет глаза, а в доме пауки, и он их не боится: тут не захочешь, а вспомнишь! Его музыкой, книгами, безделушками на полках: тут и подарки коллег, и сувениры из командировок, и – что греха таить – какие-то мелочи, которые сам Грэг когда-то притаскивал в подарок своему боссу, а потом уже партнеру и любимому.
Да, кстати о любимом: любовь тоже забывается? Может, не зря мама так акцентировала на "...когда он тебя обнимет", и краснела, как девчонка, отводя глаза? Может быть, даже не прошлые годы – самое главное, и не совместный опыт, и не общее дело, а то, что ты чувствуешь изнутри, то, что минует по большому счету твою голову и твою память, то, что уже живет глубоко в бессознательном: запах, прикосновение, шепот, поцелуй... Это же всё не спутаешь ни с чем другим, тем более за столько времени. Это уже знакомо на клеточном уровне, и никакой травме не вышибить этого оттуда, наверное.
Во всяком случае, Грэгу бы очень не хотелось экспериментировать.
- Эй, ты о чем задумался? – смеется мама рядом. – У тебя чай остыл!
- Я... так, - уклончиво отвечает Грэг. Ему уже и не до чая как-то, в самом деле.
- Совсем ты стал как твой Гил, – качает головой мама. – Тот тоже – где бы ни был, задумается о чем-то, и как нет его!
Грэг смотрит на маму – и улыбается. Ну вот же, конечно. Не грозит ему никакая амнезия, потому что они с Гилом уже просто вросли друг в друга, стали неприлично похожими – их даже внешне иногда путают на работе, каким бы парадоксальным это ни казалось! Во всяком случае, Ник Стоукс даже вздрагивал раньше, когда Гил и Грэг синхронно оборачивались на шум или на звонок. И лица у них при этом, говорят, были почти одинаковые.
Поэтому – как можно разучиться дышать? Двигать рукой или ногой? Как можно разучиться говорить, слышать, видеть, если с речью, зрением, слухом ничего не случилось? Ерунда это все, мама права.
Грэг говорит "спасибо" за чай и идет к себе в комнату. Берет телефонную трубку, держит ее в ладони, будто согревая. А потом набирает свой домашний номер.
- Алло, - отвечает Гил в трубке.
- Это я, - говорит Грэг. Голос у него отчего-то срывается, - может, не надо было курить с утра на заднем дворе, когда мама в очередной раз пожаловалась на плохое самочувствие.
- Как вы там? Что врачи говорят?
- Да что они нового скажут? Возраст, плохие сосуды, стенокардия, склеротические явления... Но так в общем ничего. Смотрит сериалы. Говорит, что латиноамериканское мыло – ерунда.
- Ну, тогда все в порядке!
Гил смеется, и Грэг понимает: это для того, чтобы его подбодрить. Потому что навещать свою маму, когда она уже откровенно сдает – занятие не из веселых, а Гил никак не мог поехать с ним вместе, работа не отпустила.
- Мы сегодня беседовали про амнезию, - рассказывает Грэг, стараясь улыбаться в трубку. – Мама сказала, что это полная чушь, и что нельзя удариться головой так, чтобы перестать узнавать близких тебе людей. И что если бы я ударился головой, то я бы...
Телефон в вегасском доме стоит на деревянном столике, и Грэг слышит, как Гил суеверно стучит по крышке. Господи боже мой, – ученый с мировым именем! Смех один.
Грэг улыбается уже совершенно искренне, вспомнив, как когда-то рассказывал Гилу про приметы. И как они оба над этими приметами смеялись.
- ...я бы тебя все равно не забыл, - продолжает он. - Мама говорит, что стоило бы тебе меня обнять, я бы сразу тебя вспомнил...
Гил опять смеется, и от этого становится еще чуточку теплее.
- Твоя мама знает толк в жизни, ушастый! И вообще – она, как всегда, права. Кстати, передай ей, что если бы я ударился головой, я бы тоже тебя не забыл. Даже не надейся!
Теперь они смеются вдвоем, и Грэг не замечает, что мама стоит на пороге комнаты за его спиной, слушает его смех и улыбается каким-то своим мыслям. А может быть, просто день хороший, солнечный, - только и всего.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .V.2 Штампы

---

[улыбка 45 калибра]

Название: Тайный осмотр
Бета: I want to Hims
Фандом: CSI Майами
Герои: Келли Дюкейн/Эрик Делко
Тема: запахи/ тонкий
Объём: 2460 слов
Тип: гет
Рейтинг: R

Эрик проснулся, словно от толчка - сердце, норовя выскочить из груди, гулко билось в горле. Резко сел на постели. Открыл глаза, растер ладонями лицо, прогоняя смутные остатки непонятного, все еще заставляющего бурлить кровь, возбуждающего сна. Глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, втянул сквозь зубы воздух и сразу же почувствовал волнующий и ставший знакомым запах. Тонкий, едва уловимый аромат цветочных духов. В следующую секунду облегченно выдохнул и откинулся на подушку, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу и усмиряется пульс. По лицу мужчины скользнула еле заметная улыбка. Он немного полежал, прислушиваясь к тишине спальни, и осторожно повернул голову, опасаясь, что разбудил лежащую рядом с ним женщину. Но обошлось, подложив под щеку ладошку, неслышно дыша, Келли мирно спала по соседству. Приподнявшись, Эрик оперся на локоть, не в силах отвести взгляд от милого лица, с замирающим сердцем рассматривал свою любимую, изучая каждую черточку, каждую морщинку, каждую родинку, стараясь не дышать, чтобы ненароком не потревожить Келли, прервав ее сладкий сон. Унесенная в страну Морфея, Келли излучала абсолютный покой и умиротворение, ее лицо, лишенное косметики было нежным и беззащитным. Неяркий утренний свет стал ее союзником, сглаживая мелкие изъяны, хорошо маскируя возраст. Кожа казалась бархатной, еле заметные веснушки, проступающие сквозь бледный румянец, придавали еще больше очарования безмятежно спящей Келли. Натуральный цвет кожи своей возлюбленной Эрик был назвать не в состоянии. В мозгу теснились разнообразные определения. Персиковый, кремовый, медовый. Неудивительно, что невольно хочется ее поцеловать и вновь убедиться, как сладка Келли на вкус. Коснуться кончиками пальцев, пройдясь по мягкому овалу близкого лица, чтобы удостовериться в реальности происходящего. Что все это ему не снится - и Келли из плоти и крови лежит рядышком с ним. Мелкие морщинки разгладились, полуоткрытые, немного припухшие губы чуть подрагивали в едва уловимой счастливой улыбке. Светлые, спутанные во время занятий любовью волосы словно ждут ласки, и всплывают воспоминания, как приятно в них зарываться лицом, вдыхая неповторимый запах этой божественной женщины. «Милая, как ты хороша!» - подумал Эрик, восторженно улыбаясь и мысленно возвращаясь в тот памятный день, когда Келли, обхватив руками больничную подушку, пряча в нее лицо, расстроенно бормотала: «Не смотри на меня. Я страшная». Какие глупости! У Эрика невольно нахмурились брови. Разве дело во внешности? Милая мордашка, стройная фигурка теряют свою привлекательность через несколько встреч, если нет внутренней красоты и, главное, отсутствует единение душ. Все это Эрик изучил на собственной многолетней практике. Келли была красива. Целиком и полностью. От и до. Снаружи и изнутри. И при «параде» и без защитного слоя косметики. Вот такая, как сейчас, она была для него в сто крат милее и ближе; и красива, невероятно красива той естественной красотой, что не испортишь ничем и ничем не скроешь.
Покачал головой, удивляясь самому себе. Ни разу до сегодняшнего дня, оказавшись в постели с женщиной, он не задумывался - зачем, почему, что будет дальше? Обмен взглядами, желание, часто бездумный секс, несколько свиданий и безболезненное расставание. Сейчас все было иначе. Разве стал бы он в прежние времена рассматривать свою партнершу, заботясь о ее покое? Нет уж - разбудил бы и они бы без проблем трахнулись. «Фу!» - Эрик поморщился. К Келли это слово не имеет никакого отношения. Она достойна любви - чистой, нежной, настоящей. И он бы очень хотел… Эрик не успел додумать - Келли вздохнула и пошевелилась, вытягиваясь во весь рост, небрежно закидывая руки за голову. Покрывало немного сползло с нее, обнажив грудь. Эрик судорожно сглотнул. Темно-розовые ореолы с едва выступающими сосками манили к себе, вызывая желание коснуться кончиком языка этих почти незаметных бугорков и почувствовать, как под требовательной лаской наливаются тяжестью груди, а соски твердеет и делаются невероятно чувствительным. Хотелось разбудить Келли не только ото сна, но и услышать ее сладкий стон, почувствовать, как в ней зарождается желание, и долго заниматься любовью, медленно разжигая огненную страсть.
Вчера вечером, вернее, этой ночью они так и не смогли расстаться. Горячие поцелуи, тесные объятия, бережные и осторожные прикосновения к «запретным» местам – первая, невероятная по своей волнующей чувственности близость. И Келли, совершенно непохожая на себя: мягкая, податливая, не протестующая, стремящаяся ему навстречу. И вместе с этим хорошо заметное смущение, неловкость и зажатость, словно она боялась слишком откровенно проявлять свои чувства, боялась полностью довериться ему. Он ощущал, как ее дрожащее от возбуждения тело отвечало на его ласки…и сдержанность. Только прикушенная до крови нижняя губа, легкий, почти неслышный вздох. Тело, всколыхнувшееся, словно по нему прошла приливная волна, и застывшие на ресницах непролитые слезинки сказали Эрику, что его усилия не прошли даром. Он понимал, что сложно ожидать в первый раз от женщины, тем более такой, как Келли, полного и абсолютного подчинения своей страсти и желаниям, раскрепощенности в ласках, словах, жестах. Но он надеялся, что у них все впереди и они смогут понять друг друга, и эта естественная застенчивость и осторожность уступят место бурным проявлением чувств, без каких либо ограничений и предрассудков. Несмотря на столько лет знакомства, они, оказывается, так плохо знали интимные потребности друг друга и боялись сделать что-то не так, оскорбив или обидеть неловким действием или неприличным словом. Не смогли полностью отрешиться от действительности, отдаться мучающей их любовной жажде. Путь к пониманию мог оказаться долгим и тернистым, но однозначно волнительным и захватывающим, полным новых ощущений. Главное, что первый маленький шажок оказался вполне своевременным и принес обоюдное удовлетворение. У них все еще будет, и Келли… - Эрик перевернулся на живот, упираясь лбом в матрац - ...Келли откроется ему, как распускается нежный бутон в лучах теплого ласкового солнца, превращаясь в яркий трепетный цветок. «Я сошел с ума!» - сделал вывод Эрик, удивляясь своим красивым, как в любовных романах, мыслям. Медленно и осторожно сполз с постели, решив принять прохладный душ, чтобы остудить свою горячую голову и не только...

Прикрыв поплотнее дверь в ванную, Эрик включил воду и чуть не вскрикнул, вставая под ледяные струи. Спустя несколько минут яростно растерся махровым полотенцем и, уже вешая его крючок, по неосторожности что-то уронил на пол. Наклонился и поднял почти невесомую вещичку. В его руке лежали женские трусики нежно-персикового цвета, кружевные и невероятно сексуальные. Маленький шелковый треугольник, предназначенный скрывать самое-самое заветное, то, к чему стремится любой влюбленный мужчина. Плотно сжав пальцы, сминая полупрозрачную ткань, Эрик представил, как выглядела бы Келли в этом белье, и коротко вздохнул, понимая бесполезность борьбы с накатившим на него возбуждением. Перевел взгляд на белый пушистый банный халат. Скосил глаза на небрежно брошенные на закрытую крышку корзины для грязного белья светлые женские брючки, и вдруг до Эрика дошло - невероятно, но факт: он стоит в ванной, в очень уютной и хорошо оборудованной ванной Келли.
Ванная комната - самое интимное место в квартире любой женщины. Именно здесь она бывает сама собой, не скрывая ничего, доверяя этим стенам и зеркалам свое подлинное «я». Именно здесь каждый предмет, каждая вещь говорят о характере хозяйки, выдавая с головой все ее тайны.
Осознав это, Эрик, почувствовал себя маленьким ребенком, любопытным мальчишкой, впервые оказавшимся в магазине игрушек. Он хотел все рассмотреть, до всего дотронуться, пощупать каждую вещь, хранящую запах Келли, понюхать каждый флакончик, зная, что всех этих предметов некогда касались нежные пальчики его любимой. От охватившего его восторга голова пошла кругом. Все, абсолютно все принадлежало Келли, в каждой мелочи угадывалась она. Красивая. Элегантная. На глаза Эрику попался кожаный дизайнерский ремень, свернутый, словно тоненькая змейка, аккуратной спиралькой, лежащий на туалетном столике. Стильная. И чувственная. На вешалке рядом с шелковым халатиком на одной лямочке висел, покачиваясь, черный кружевной лифчик. Такое эротичное, волнующее кровь белье может носить только знающая толк в наслаждении женщина. Дыхание перехватило, и Эрик, покрывшись мурашками от охвативших его чувств, не смог отказать себе, совершить захватывающее путешествие по запретной территории - ванной Келли, исследуя каждую вещичку.
На стеклянной полочке стояла батарея разнообразных флаконов. Касаясь каждого из них кончиками пальцев, Эрик негромко вздыхал, читая загадочные названия. Некоторые, как шампунь, гель, мыло, были понятны, а остальное находилось за гранью его воображения. Все эти средства по уходу за женским телом приятно пахли. Тонкий, проникающий в мозг аромат, находил непосредственный отклик в паху, мучительными спазмами сжимались мышцы живота. Но Эрик, стараясь не отвлекаться, самозабвенно продолжал обследование.
На поверхности туалетного столика, стилизованной под серебристо-черный мрамор, выстроилась целая коллекция разнообразной парфюмерии. Баночки, флаконы и флакончики, тюбики, коробочки, пузырьки и прозрачные пакетики с чем-то сыпучим. Эрик, как завороженный, осторожно, чтобы не дай бог не рассыпать или не разбить, перебирал все эти волшебные штучки, периодически поднося к лицу и вдыхая тонкий, едва уловимый запах дорогой косметики. Все эти кремы, тоники, лосьоны и еще что-то невообразимое и, главное, непонятно где и как применяемое, вызывало восторг, восхищение и уважение перед женской осведомленностью, способностями и терпением - ведь надо знать, как все эти средства использовать для ухода за собой. Глаза разбегались, мысли путались. Имея трех сестер, он видел в их комнате все эти дамские штучки, но никогда не задавался вопросом, для каких они целей? Догадывался, но все же был бесконечно далек от истины и понимания сколько разнообразных ухищрений применяют женщины, чтобы ухаживать за собой, своим лицом, руками, сексапильными ножками и остальными частями нежного трепетного тела. Для себя? Вероятнее всего, чтобы потом предстать перед мужчиной во всем своем великолепии. «Уууу», - простонал Эрик, его руки дрожали, он чувствовал себя мышью, оказавшейся в волшебном царстве сыра.
Чуть в стороне, на столике около овального, вделанного в столешницу зеркала стояла резная деревянная шкатулка. Из-под слегка приподнятой крышки свисала нитка жемчуга. Эрик, как ни силился, не мог припомнить Келли с жемчужным ожерельем на шее, но оно бы ей было к лицу. В глубине шкатулки, разделенной на отдельные ячейки, лежали драгоценности. В ярком свете переливались бриллиантовые серьги, искрились многочисленные колечки и цепочки. Дорогих украшений у Келли был целый арсенал. Эрик только опечаленно вздохнул, понимая, что если вдруг он решится выбрать Келли колечко, придется как следует потрудиться, удивить красавицу будет сложно.
Многочисленные кисточки для косметики на ощупь были мягкими и приятно щекотными, Эрик не утерпел и провел одной из них по щеке, носу и губам. Тихонько рассмеялся, чуть не свалил на пол тюбик с губной помадой, присел на мягкий пуфик, тот жалобно заскрипел под весом Эрика, пришлось встать, иначе он рисковал раздавить хрупкое сооружение. Прошел вглубь ванной. На тумбочке лежала стопка белоснежных махровых полотенец, Эрик с размаха ткнулся носом в мягкую кучку, не сумев сдержать томный стон. Снова этот тонкий умопомрачительный запах. Словно он погрузился в легкое ароматное облачко умело подобранной смеси еле уловимых цветочных ароматов. Резко тряхнул головой, отгоняя дурман, и обнаружил в небольшой нише встроенный шкафчик. Потянул за ручку в виде серебряного лебедя и уставился на ряды разноцветных целлофановых упаковок и небольших коробочек. Коротко хмыкнул. Это были они самые - с крылышками и без, ночные и ежедневные, предметы женской гигиены. В их наличии не было ничего удивительного. Келли как-никак оставалась женщиной, обычной, одной из миллионов. Со своими дамскими проблемами и критическими днями, портящимся настроением и тщательно скрывающая свое недомогание. Но, даже осознавая это, Эрик умилился и почувствовал легкий трепет, словно касается чего-то запретного, тщательно скрытого от посторонних глаз. Взял в руки одну из упаковок и извлек на свет аккуратный, в прозрачной оболочке, тампон. Эту штучку вставляют именно в то место, куда… Вдруг Эрика словно ошпарило кипятком. От охватившего его стыда бросило в пот. Черт побери, что он делает?! Словно последний фетишист ощупывает вещи, что никоим образом не предназначены для его внимания. Остается еще пошарить в корзине с грязным бельем. Что может сказать Келли, и что она подумает, если вот сейчас, сию минуту войдет в ванную и застанет его разглядывающим самое интимное, что может быть у женщины? «О, боже, что я творю? Любопытный идиот! - с отвращением к самому себе подумал Эрик. - Голый, с вздыбленным членом, с тампоном в руке. Маньяк». Он быстро вернул все на место и закрыл шкаф. Обвел внимательным взглядом пространство, подвергшееся его тщательному осмотру, глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнул и вышел из ванной.
На его счастье, Келли все еще спала, блаженно раскинувшись на постели. Ее вид вызвал очередную волну возбуждения. Пришлось крепко сжать зубы и глубоко дышать через нос, на цыпочках обойти кровать, пробираясь на свое место, и, естественно, Эрик споткнулся о собственные джинсы, валяющиеся на ковре, и чуть не загремел на пол. Келли пошевелилась, выставляя из-под одеяла ногу, обнажившуюся почти полностью. Аккуратные пальчики с темно-розовым педикюром, золотистый загар – и появилось дикое желание целовать эту ножку.
Эрик с невероятной осторожностью забрался на постель, натягивая покрывало до подбородка, его трясло, словно в лихорадке. Таких мучений он не испытывал давно. Лежать рядом с женщиной, сгорая от желания, и бояться. Бояться дотронуться до нее. Эрик понятия не имел, как отреагирует Келли на его прикосновения. Раннее утро, последний, самый сладкий сон, может, она ненавидит утренний секс. А, может, и нет?
Келли легла на бок, повернувшись к Эрику спиной, этот вид был еще более соблазнителен. Плавные изгибы позвоночника, пикантные ямочки чуть пониже поясницы, округлые бедра и таинственная татуировка на ягодице, о которой когда-то давно говорил Тим, словно магнит притягивали к себе. Эрик чуть не взвыл, понимая, что есть только два выхода: либо немедленно одеться и сбежать, либо рискнуть и, вполне вероятно, быть выгнанным. «Всего один поцелуй, в это плечико, один единственный», - разрешил он себе, пододвигаясь к Келли. Его губы коснулись прохладной кожи, руки потянулись к груди. Эрик не в силах больше сопротивляться своим желаниям, протянул руку и, обхватив ладонью, приподнял мягкое полушарие, играя соском. Груди у Келли были не большие и не маленькие, они уютно устраивались в ладонях Эрика, заполняя их целиком. Эрик не видел, что на губах сонной Келли появилась чувственная улыбка, но до его слуха донесся негромкий вздох, а затем Келли, откликаясь на ласки, застонала во сне и зарылась головой в подушку, слегка выгибаясь в пояснице. Эрик не ошибся - она была не против, чтобы ее будил не противный звонок будильника, а умелые и чуткие мужские руки, доставляя удовольствие. «Да», - еле слышно прошептала Келли, еще не совсем проснувшись. «Да, еще», - почти промурлыкала она, испытывая наслаждение, когда Эрик тесно прижался к ней сзади. «Мммм», - Келли окончательно проснулась и приникла к Эрику спиной, чувствуя, как напрягся его член, упирающийся ей в бедро. Длинные ласковые пальцы Эрика прогуливались по ее животу, бедрам, как бы невзначай коснулись шелковистого кустика волос на лобке. Эрик поцеловал Келли в шею, зарываясь лицом в волосы, его рука скользнули ниже, погружаясь в горячую влагу между призывно раздвинувшимися ногами. Келли была готова к близости и не собиралась сопротивляться ласкам.
- Доброе утро, - шепнул Эрик.
- О, боже, - простонала Келли, почувствовав, как член Эрика толчками прокладывает себе путь внутри нее. Эрик не спешил, стараясь продлить наслаждение, все глубже проникая в нее. - Господи, как хорошо, - бормотала в экстазе Келли, принимая Эрика. Часто и глубоко дыша, она покрылась легкой испариной, а его прикосновения доводили ее до бессознательного состояния.
С мучительным стоном Эрик прижался лицом к плечу Келли, она еще шире раздвинула ноги, он, прижимаясь к ее спине, ощутил всю силу ее оргазма и, содрогаясь от охватившего его наслаждения, перестав сдерживаться, кончил, извергая в нее свое семя.
Через несколько минут, потихоньку приходя в себя, Келли повернулась к Эрику лицом, и, смущенно улыбаясь, водя пальчиком по его груди, вся переполненная сладостной чувственностью, хриплым, все еще слегка задыхающимся голосом прошептала:
- Это было чудесно, я была бы не против, чтобы меня так будили каждое утро
Опираясь локтем о подушку, с нежной улыбкой, Эрик приподнялся, вновь рассматривая, правда, уже не сонную, а разгоряченную, но такую же обворожительную, лишь застенчиво опускающую взгляд Келли…

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: CSI, CSI Miami: Эрик Делко, Келли Дюкейн (таб.30)

---

[Машенька и М]

Название: Солджеры не плачут
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Генезис, Сефирот, еще один Солджер, пилот вертолета
Тема: смех
Объём: 1047 слов
Тип: джен
Рейтинг: R (мат)
Саммари: "едут и смеются, пряники жуют"
Авторские примечания: продолжение к "Детям в тумане" , посвящается Archishamyn4yk



Вести машину в этом тумане было практически невозможно.
А может, проблема была и не в тумане.
Когда он третий раз съехал в кювет, с ним случилась смеховая истерика. Смеяться было больно, но и успокоиться тоже не получалось.
Неожиданно он будто почувствовал себя – совсем молодым. Именно таким, каким и был, собственно говоря.
Все стало так легко и безразлично.
Казалось, весь остальной мир просто исчез – тишина стояла необычайная. Туман будто поглощал звуки.
И мысли.
И желание куда-то ехать.
Все еще смеясь, он завел двигатель.
Ладно, парни. Надеюсь, я это гребаную телегу не раздолбаю в хлам, пока доберусь.


Ходил Зарен с трудом, но все-таки ходил. Перевязанная его голова была похожа на кочан капусты.
Генезис злорадно рассказал байку о чучелах, которых ставят на полях: в тумане они оживают и хватают незадачливых путников.
Зарен, коренной мидгарец, съязвил что-то насчет родины Генезиса. Они переругивались вполголоса, и вертолетчику до смерти хотелось, чтобы они заткнулись, наконец.
Шли вторые сутки с тех пор, как ушел Сефирос.
Вечерело.
Генезис возился с костерком, устроенным между камней. Это был даже не костер, а так – мелкий огонечек. Согреться возле него вряд ли бы получилось, а вот приготовить пищу – вполне. Да и дыма от него не было, в этом Солджеры знали толк.


Тяжело едущий грузовик услышали внезапно.
Только что не было никаких звуков, а потом из тумана надвинулся гул старого двигателя.
Генезис мысленно выругался, один движением потушил костерок.
Зарен метнулся к вертолетчику, пригнул его к земле, залег рядом.
Грузовик въехал в рощицу – буквально, ломая тонкие деревца на опушке. Остановился.
И наступила тишина.


Генезис медленно подобрался к грузовику.
Никто не выходил, и за рулем никого не было видно.
Генезис даже не успел понять, с какой стороны на него напали.


- Сеф, это я!
- П-придурок… Я же тебя убить мог.
- Ты себе сильно-то не льсти… Сеф? Ты что? Ну-ка, сядь. Тише-тише. Давай, садись.
- Я в порядке…
- У генерала извращенное представление о порядке, - объяснил Зарен вертолетчику.
Что в этом смешного, пилот так и не понял.
Зарен принес в ржавой банке ароматно пахнущее варево. Присел рядом.
- Давай, босс. Попей горяченького.
- Как голова?
- Как мозги, не знаю, а голова вроде на месте. Сам как, босс? Выглядишь хреново.
- На себя посмотри, - фыркнул Сефирос.
Генезис придерживал его за плечи.
- Мы тут кое-что нашли, пока тебя не было. Ну и порыбачили чуток. Я же, в сущности, деревенский парень, помнишь? Пей, давай.
- А сами?
- Мы уже. Это тебе оставили.
Зарен осматривал грузовик:
- Йо, тут хлеб! Босс, ты, как всегда, на высоте!
- Тише…
- Чего? – Зарен обернулся и тут же сбавил тон, - Заснул?


- Хорошо, что дяденька Артур не озабочен сексуально. А то представляешь – такое чудо постоянно перед глазами…
- Вообще-то я все слышу.
- Босс, тебя в детстве не учили, что подслушивать нехорошо?
- Нет, - сонно, - Меня учили выведывать информацию любыми средствами.
- Сеф, спи уже, а?
- Заснешь тут…
- Армейские считают, что генерал вообще никогда не спит, - сказал Зарен довольно.
- И еще у него есть крылья, рога и хвост, - подхватил Генезис.
- Нету у меня хвоста…
- Может, проверим?
- Генезис, мать твою, отстань, а?
Вывернулся из захвата, припечатал рыжего к земле.
- Босс, ты его не поломай. Он и так весь поломанный.
- Мозги у него поломанные.
Вместо того, чтобы возмутиться, Генезис заржал.
- Да тише ты! Обалдел?
- Я тебя люблю, Сеф.
- Угу. И хочешь на мне жениться.
- О да! Выходи за меня, дорогой мой генерал!
- Отъебись, а? Я спать хочу.


Поехали только, когда полностью рассвело.
За руль сел Зарен, хотя Генезис и возражал.
- Отвянь, рыжий. Первый класс – в кузов, поедете с комфортом, первым классом.
- Слушай, у тебя башка проломлена, а ты машину вести хочешь?
- У меня будет штурман, - сказал Зарен и приобнял пилота, - Летун, пойдешь ко мне в штурманы?
Сефирос не стал дальше слушать их перепалку, завернулся в драную куртку и снова задремал. Ему казалось, он может проспать неделю.
Проснулся оттого, что кто-то поднял его на руки и понес куда-то
- Сбрендил?
- Босс, не дергайся. У меня баба в два раза тяжелее. Сиськи – во! И готовит – зашибись.
- Почему на обед ни разу не позвал? – сказал Генезис откуда-то сверху.
Сефирос наплевал на все и закрыл глаза. Хотите таскать – таскайте.
Его загрузили в кузов. Кто-то пристроился рядом и обнял, стало заметно теплее.
Он посмотрел вполглаза. Ген. Ладно.
Вздохнул, устраиваясь поудобнее.
- Спи-спи, малыш.
- Чего?
- Я тебя старше, забыл?
- Ну, давай еще сравним, у кого меч длиннее, - пробормотал Сефирос.
Генезис все еще смеялся, когда Сеф окончательно провалился в сон.


Грузовик несся сквозь туман: Зарен явно вообразил себя гонщиком.
- Всю жизнь мечтал разбиться на дерьмовом тарантасе да в такой глуши. Куда он так гонит?
- К бабе своей торопится. Ты ж ему вроде отпуск подписал.
- А-а…
Тонкий профиль – черной тенью на фоне тумана.
И ресницы – длиннющие, любая девица обзавидуется.
- Я когда тебя первый раз увидел, за девчонку принял.
- Тебе тогда везде девки мерещились, - полусонно в ответ, - Ты б и фонарный столб за девчонку принял.
- Не болтай, а? Я же серьезно.
- Мне восхититься?
- Моей серьезностью? Мог бы.
- Тем, что я в четырнадцать сходил за девку.
- Ты бы сейчас за нее сошел.
- Спасибо…
- Пожалуйста, - хмыкнул Генезис
- Спасибо, хоть целоваться не лезешь
- У тебя вид, как будто ты по сточной канаве ползал, и ты хочешь, чтобы я с тобой целовался? Да тебя перед этим неделю отмывать надо…
Тихий смех в ответ.
- Люблю, когда ты смеешься, - сказал Генезис, - И не надо на меня хлопать своими фарами.
- Ты меня ни с кем не попутал? Я, что, главный комик Шин-Ра? Я вообще редко смеюсь.
Генезис запустил руку в его слипшиеся от грязи, растрепанные волосы.
- Ген, тебя заносит. Ты бы мне еще цветочки подарил.
- С твоей нынешней прической они смотрелись бы офигенно.
Тот фыркнул.
- Люблю, когда ты смеешься, - повторил Генезис.
- Ну, так люби… Дай мне поспать, а?
- Да ты уже сутки дрыхнешь, спящая красавица.
- А тебе жалко?
- Тебя? Жалко. Ты вообще только на полевых и высыпаешься, похоже.
Тут уж Сефирос действительно засмеялся.
- Только не разболтай никому. Что я на операции хожу, чтобы поспать.
Генезис представил подобные слухи и тоже заржал. Уткнулся Сефу в плечо:
- А какие могли быть заголовки мидгарских газет!!!

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Maranta]

Название: «То, что кажется».
Автор: Maranta.
Бета: Aerdin.
Фэндом: Axis Powers Hetalia/Гарри Поттер.
Герои: Англия, Россия.
Тема: II, 3/03 – Волшебство/магия.
Объём: 387 слов.
Тип: джен.
Рейтинг: G.
Саммари:
Авторские примечания: кроссовер. Х)
Дисклеймер: Все уже украдено до нас.

- Подумай, какие способы могла найти Меропа, чтобы заставить Тома Реддла позабыть свою магловскую спутницу и влюбиться в колдунью?
- Заклятье Империус? – предположил Гарри. – Или приворотное зелье?

Дж. Роулинг, «ГП и Принц-Полукровка».


Из «Большой тройки» первым Потсдам покидает Альфред, радостно-возбужденный, как щенок сеттера в преддверии прогулки. Для него война еще не кончилась. Союзники его не спешат уйти с аэродрома – так и стоят на раскаленном от солнца поле, пока точка самолета не теряется в небе.
- Так что ты с ним сделал? – скучным голосом спрашивает наконец Россия, не оборачиваясь.
Англия чуть медлит, прежде чем переспросить; он и правда не ожидал этого вопроса. – Ты вообще о чем?
- Джонс. Чем ты ему мозги запудрил?
- Я?! – если Англию не знать, то впечатлило бы – картина праведного негодования в исполнении пэра, куда как эффектно. Брови сердито топорщатся, как иголки у кактуса.
- Он идиот, не убийца, - ну как недипломатично, как это на Россию похоже – будто Большая Игра ничему его не научила. Будто Англия зря на него потратил столько лет и столько хитростей – что за варвар упрямый, а. Разве что улыбаться научился, да, только вот сейчас все равно не улыбается.
– Сам он никогда бы не додумался до такой дряни, - обернувшись, продолжает Брагинский, и морщится с гадливостью, будто не об оружии говорит, а о гангрене какой-то. – Это ты его натаскиваешь на охоту, как шавку. Скажешь, нет?
Киркланд выпячивает губу. Он не обязан отвечать ни на какие обвинения: доказательств у России нет. Англия не оставляет улик.
- Ну что? Не хочешь покаяться? – сухо интересуется Брагинский. – Я-то помню прекрасно, пацан что угодно бы сделал, лишь бы тебе насолить – даже если самому с того ни копейки. С чего вдруг такое сердечное согласие? – последние слова выплевывает с отвращением, будто слизь. Не любит вспоминать Антанту, вот же.
- Ну, мы все-таки братья, - отвечает Англия сухо. Очень хочется отвести глаза: на лицо у России выползает ухмылка, кривая и страшная, ширится, расползается, как трещина на льду. Он Англии совсем не верит.
– Ну да, конечно. Братья. Я запомню.
И все, разговор почему-то окончен, Россия вновь отворачивается, будто главное уже сказал, и идет прочь, не прощаясь. Цокая каблуками, как женщина.
Артур, подождав немного, вынимает из рукава палочку, шепчет, наставив на удаляющуюся спину: «Империо». Замирает – но нет, ничего, как всегда с ним, каждый раз. Россия только лишь пошатывается легонько, но не останавливается, даже шага не замедляет, и Англия прячет палочку, зябко ежась, несмотря на жару, запахивает плащ.
Есть вещи сильнее и опаснее магии.

@темы: #fandom: Axis Power Hetalia, .II.3 Фэнтези, Axis Powers Hetalia: союзники (таб.30)

---

[lubava]

Название: Знак змеи
Фандом: Hot Fuzz, фэндом в целом
Герои/пейринг: Николас Энджел, Саймон Скиннер.
Тема: Цвет. - Желтый.
Объем: 163 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Николас Энджел верил не знакам, а только фактам.

Желтая полоса предупредительного заграждения видна за несколько километров.
Казалось бы, что такого – авария там, или ДТП случилось, - но все подъезжающие уже в курсе. Они говорят в таких подробностях, что Николас чувствует именно себя сторонним зевакой, который пытается заглянуть под брезент и выяснить, кто же там лежит. Именно эта жутковатая осведомленность всех и каждого гипнотизирует.
Сержант поворачивается и смотрит на колышущуюся на ветру желтую ленту.
На несколько секунд он теряет себя в пространстве – лента похожа на растянувшуюся змею, обвившую широким кольцом разбитую машину и изуродованные тела двоих человек.
«Что за странные змеиные ассоциации?» - мелькает в сознании мысль.
Николас еще не догадывается, что попал практически в самую середину гадючьего гнезда.
Однако смотря в глаза Скиннера, произносящего подходящую по случаю цитату из Шекспира, сержант видит узкие вертикальные зрачки. Эта доля секунды могла бы решить все сразу, но Николас не верит знакам. Он верит фактам.
Поэтому в следующую секунду он видит перед собой обычного человека, а не то, чем Саймон Скиннер является на самом деле.

@темы: .IV.1 Цвета, #fandom: Hot Fuzz, Hot Fuzz: фэндом в целом (таб.50)

---

[Mikhael Stokes]

Название: Глаза змеи
Фандом: Bones
Герои: Темперанс Бреннан, упоминание Сили Бута
Тема: змея
Объём: 522 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Дисклаймер: все герои не мои

Лучшего места, чтобы побороть свой страх перед змеями, как серпентарий городского зоопарка, доктор Темперанс Бреннан не могла найти.
Полумрак помещения, стены которого были отделаны природным камнем, создающим эффект пещеры, и ряды террариумов, из которых немигающими взорами за ней следили несколько десятков опасных тварей со всего земного шара, вгоняли Темпи в ужас. Ей казалось, что вот-вот стекла аквариумов попросту исчезнут, и все их обитатели дружно ринутся на нее. Но этого не происходило, к счастью. Все оставалось на своих местах.
Доктор Бреннан решила включить свой природный рационализм, сжала кулаки и шагнула к ближайшему аквариуму. Правда четыре шага, которые отделяли ее от встречи с самым большим кошмаром в ее жизни, длились вечность. За это время Темперанс успела вспомнить слова Свитса о том, что истоки людского страха перед змеями таят в себе религиозные корни. Ведь именно Змей-искуситель низверг своим деянием Адама и Еву из Эдема и обрек последующие поколения человечества на жалкое смертное существование. «Ваш страх перед змеями, доктор Бреннан, означает, что Вы в глубине своего сознания допускаете мысль о том, что Бог существует», - эти слова Свитса покоробили слух доктора. И она решила всем доказать, что она – истинный ученый, и никакие религиозные страхи ей не свойственны. А тем более религиозные.
И вот доктор Темперанс Бреннан, выдающийся антрополог, стоит в середине зала в окружении змей. И вот она делает последний шаг навстречу страху.
Прочное стекло террариума увенчано табличкой: «Арлекиновый аспид. Ядовитая змея из семейства аспидов (Elapidae). Распространена в Северной Америке - северо-восток Мексики и юго-восточная часть США, на север до штатов Индиана и Кентукки».
Темп глубоко вдохнула, выдохнула и взглянула в глаза страху. Аспид оказался очень красивым – красно-черно-белые полосы по всему телу змеи смотрелись очень эффектно. И пугающе.
Заметив движение снаружи, пресмыкающееся осторожно подползло к стеклу. И тут доктора Бреннан накрыла с головой волна благоговейного страха. В глаза ей смотрело существо, которое могло убить ее своим ядом за каких-то пять минут, но змея не собиралсь этого делать. В маленьких черных бусинках аспида читался скорее вопрос: “Кто ты? И что ты тут делаешь?” И ни единого намека на агрессию. Простое любопытство. Хотя Бреннан отдавала себе отчет о том, что у змеи вряд ли настолько развита высшая нервная деятельность, чтобы ее мозг мог генерировать эмоции.
“Это все эффект от воздействия обстановки, выброса адреналина и стереотипов относительно змей”, - подумала Темперанс, покидая серпентарий. - “Но не зря все-таки древние египтяне считали именно змей символом мудрости. В них есть что-то необъяснимое. И именно это пугает, а не какие-то глупые религиозные догматы”. Но этими сугубо рационалистскими рассуждениями доктор Бреннан лишь загоняла в самый дальний угол мысль о том, что после встречи со взглядом змеи ее страх перед этими созданиями стал только сильнее, и еще более необоснованным.
Пока доктор Темперанс Бреннан неспешно прогуливалась по территории зоопарка и продумывала до мельчайших деталей текст лекции на тему “Почему на самом деле люди бояться змей, или религия тут абсолютно не причем”, которую она собиралась прочитать Буту, арлекиновый аспид в террариуме поудобнее устроился под лампой и задумался о чем-то, устремив взгляд своих немигающих глаз-бусинок в одному ему ведомые дали. Хотя, это скорее фантазия. Ведь у змей не настолько развита высшая нервная деятельность. Они всего лишь рабы своих инстинктов...

@темы: .III.6 Животные, #fandom: Bones, Bones: Сили Бут, Темперанс Бреннан (таб.30)

---

[Машенька и М]

Название: Демонам не больно
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Генезис, Сефирот, старик-вутаец, пилот вертолета, еще один Солджер в качестве декораций
Тема: снег
Объём: 1328 слов
Тип: джен
Рейтинг: R (мат)
Саммари: на войне как на войне
Авторские примечания: это нечто вроде приквела к "Детям в тумане"

Как же холодно, мать вашу...
Он старался унять дрожь, но получилось так себе.
Места в маленькой хижине было всего ничего. Трое мужчин лежали на полу, один сидел у двери, и хозяину-вутайцу осталось только ютиться у дальней стены.
Это был не жилой дом, а просто хижина, где ночевал пастух. Здесь не нашлось даже, чем укрыть раненых.
Старик-вутаец смотрел из своего угла.
- Я думал, демоны не мерзнут.
- Заткнись, дед.
Вутаец вздохнул.
- Я думал, демонам не бывает больно.
Врезать бы ему...
Бить не стал вовсе не по доброте душевной, а просто сил не было совсем.
Да еще этот холод.

За окошком, ничем, собственно, не защищенным - ни стекла, ни пленки, просто дыра в стене, - падали мелкие сухие снежинки.
Потом полетели крупные хлопья.
Словно бабочки - то вверх, то вниз, медленно и задумчиво, будто закон тяготения им не указ.
Небо было нежного, светлого молочно-серого цвета. Ровная-ровная серая бесконечность. Ни единой границы или затемнения не видно на нем. Снег то убыстрял свое падение, то летал неспешно.

Старик смотрел из своего угла.
Кто мог подумать, что демон-генерал будет на этом вертолете?
Старый Цон думал, генералы руководят, а не мотаются сами по горам. Думал, вертолет забирает обычных шинровских диверсантов.
Но зато - какой шанс!
Какой шанс...
Не знаю, как вы остались живы при крушении, но уж отсюда-то вы живыми не уйдете.

Снег повалил, как сумасшедший. Поднялся ветер, снежные хлопья летели косо, почти горизонтально.
Первый снег в этом году.
Еще пару дней назад было тепло почти как летом.
Кто же мог знать, что погода так резко переменится?
Он посмеялся над собой. Ты б еще посетовал на то, что вертолет сбили, а тебя заранее забыли предупредить.
Но положение и так хреновое, а снег все осложняет - раз так в несколько.
В хижине стало совсем сумрачно.
Летящий снег напоминал что-то... о детстве, что ли? Тот полигон, куда его возили еще ребенком...
Нет? Что же...

Цон наблюдал, как закрываются глаза его врага.
Может, ты и демон, но ты еще совсем мальчишка.
Ты изранен, ты устал.
Засыпай, демон.
Жить тебе осталось недолго.
Тебя боится весь Вутай, а убьет тебя старый Цон!

Но стоило только двинуться, как рыжий Солджер припечатал его к стене.
- Что тебе нужно от него?
- Я думал, демонам не бывает холодно, - прошамкал старик.
Генезис отпустил его.
- Сиди тихо. Понял?
Старик закивал - мелко-мелко, как вутайский болванчик.
Сефирос открыл глаза, посмотрел равнодушно и снова закрыл.
- Сеф, ложись, поспи.
- Я в порядке...
- Покараулить и я могу. Ложись, ты вымотался.
Тот больше не стал спорить. Лег, обхватил себя руками. Трясло его, как в лихорадке.
Генезис прикусил губу. Клинок Корпорации иногда умудрялся выглядеть удивительно беззащитным. И ведь знаешь, что это не так, а все равно действует...
Эх, Сефка.
Держись, дружище. Если еще и ты свалишься, нам всем кранты.

- Я думал, демоны не мерзнут.
- Мы не демоны, - угрюмо сказал рыжий.
Ноги у него были, похоже, переломаны. Самодельные шины из веток были привязаны обрывками одежды.
- Ты дурак, если думаешь, что он человек, - сказал вутаец.

Оказалось, что пилот пришел в себя и тоже слушает. И даже кивает.
Ах, ты, сволочь!
Не секрет, что армейские вообще Солджеров не любят и побаиваются. А генерала боятся больше, чем всех Солджеров, вместе взятых.
Но вряд ли тебя сильно волновало, человек ли он, когда Сеф тебя из горящего вертолета вытаскивал, сука ты этакая.

Снег прекратился. За окном было серо и тихо, очень тихо. По серому небу летели клочья облаков, лишь на полтона темнее неба.
Единственная яблоня, росшая возле хижины, согнулась по тяжестью мокрого снега. Еще немного, и ветки ломаться начнут. Старый Цон сокрушенно покачал головой.
А демон-то, похоже, и впрямь спит. Эх, ты, дурачок!
Под разодранной камуфляжной курткой Цон углядел окровавленные бинты.
И кровь-то у тебя красная - будто у человека. Надо же, как замаскировался.
Парня бил озноб.
Ничего, демон, скоро согреешься.

Он так и не заснул. Просто лежал с закрытыми глазами.
С детства знал: нет ничего опаснее, чем показывать собственную слабость.
Но порой с этой слабостью просто не совладать, как ни старайся. Человеческое тело бывает таким уязвимым. Телу бывает слишком больно. Или слишком холодно. Оно требует пищи. Порой тело предает так легко...
Какая жалость, что я и впрямь не демон!

Старик нащупал в кармане своей хламиды неиспользованное устройство. Привычно распрямил проводки, начал перекручивать...

Пилот даже не успел понять, что произошло.
Генерал метнулся с пола - слишком быстро, люди так уж точно не могут. Через миг он и вутаец были уже за дверью. Генерал выламывал старику руку.
Что-то он швырнул в сторону, и грянул взрыв.
Рыжий Солджер дополз до двери, подтянулся на руках.
- Сеф! Сеф, мать твою!..
- Не ори. Все нормально... Надо уходить, пока вся округа не сбежалась.
Пилот глянул напоследок: голова старика была вывернута под неестественным углом. Похоже, мертв.
Все так просто.

Слякоть, лужи и снежная каша.
Хорошо, что у травы лиоса жесткие стебли, если б тут росло что понежнее, их видно было бы за милю - на этом гребаном белом фоне.
Снова пошел - то ли снег, то ли дождь, мелкая холодная морось.
Генезис окончательно выдохся, когда Сеф вернулся за ним.
Хотелось сказать: "я сам", - но рука друга зажала ему рот.
Кто-то шел - близко, слишком близко. Заговорили чуть ли ни у них над головами:
- Я-то думал, это просто слухи. Выходит, старый Цон и впрямь оружием сопротивленцев снабжал?
- Говорят, у него в хижине под полом целый склад был...
Генезис затрясся от беззвучного смеха. А мы-то его пожалели, убивать не хотели.
Сефирос тоже улыбался. Рожа у него и впрямь была как у демона. В грязи, в крови, да еще глаза...
Генезис пригнул к себе его голову, прижался щекой к щеке.
Пять лет знакомы. Чаще всего Сефирос его просто бесил: своим спокойствием, своей гребаной непобедимостью, своей красотой. Но сейчас не было в мире человека, которого Генезис любил бы больше, чем этого парня.
Даже Анжил не понимал всего. Слишком уж они были разными, хоть и выросли вместе. А вот Сеф - тот понимал.
Ох, и горячий же он! На нем же воду кипятить можно.
Или это я так замерз?

Укрылись в реке, в прибрежных камышах. До темноты деваться больше было некуда: в заснеженной долине они будут слишком заметны.
Зарен так и не приходил в себя. Пилот придерживал его голову над водой.
Коса Сефироса окончательно расплелась. Генезис наблюдал, как течение медленно омывает длинные пряди, возвращая им природный цвет.
Вода казалось теплее, чем воздух.
- Жалко, что я не демон, - сказал Сефирос еле слышно.
- Чего?
- Ну, они же вроде не мерзнут.
Генезис едва сдержался, чтобы не заржать в голос. Ну, Сефка, блядь, ты даешь.

К вечеру весь снег растаял, лишь кое-где в траве сохранились снежные пятна. Наконец, стемнело.
Звезд не было, небо все затянуто тучами, лишь луна еле-еле просвечивала сквозь облачную пелену.
Вдали - будто россыпь звезд - светились окнами маленькие домики.

Вернулись к месту падения вертолета. Обошли - обползли - стороной, остановились в небольшом лесочке.
Ветер шумел в невидимых черных деревьях.
- Я ведь тебе сказал, иди один. Пришлешь за нами команду. Мы продержимся.
Тот выругался сквозь зубы.
- Сеф!
- Отставить эту хуйню. Задолбал, сил нет. Ну, долго будем спорить? Я попробую найти транспорт. В деревне, наверняка, что-то должно быть.
Зачерпнул пригоршню грязи, стал зачернять волосы и лицо.
- Ты, давай, поосторожнее там.
- Анж на тебя плохо влияет. Ты и сам стал как чокобо-наседка. Может, тебя к нему в Мидгар отправить, новичков тренировать?
- Попробуй только.
- Попробовал бы, да новобранцев жалко. Ты, пожалуй, научишь...

Пилот наблюдал за ними. Все-таки Солджеры есть Солджеры. Трудно даже представить, чтобы кто-то мог веселиться в подобной ситуации. Мы тут все скоро сдохнем, а эти зубы скалят.
Все-таки они сумасшедшие.
Впрочем, чтоб добровольно подвергаться каким-то медицинским экспериментам и операциям, это уж точно надо быть сумасшедшим. Ну и что, что они сильнее? Умирают они точно так же, как обычные солдаты.

К утру Сефирос так и не вернулся.

От реки наползал туман, скрадывая долину по частям: кустарник, отдельно стоящие деревья, обгорелый остов вертолета.
Было так тихо, что казалось, слышно, как кровь течет по венам.
Пилоту не верилось, что здесь они и умрут. Неужели нет никакой надежды?

Генезис матерился про себя.
Сефка, только не дай им себя убить.
Несолидно демонам так подыхать. Держись там, демон ты наш...

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Машенька и М]

Название: Вкус печали
Фандом: Final Fantasy VII фандом в целом
Герои: Генезис
Тема: печаль
Объём: 233 слова
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: что тебе снится, крейсер Аврора сны Генезиса после DC
Авторские примечания: кошмарики



Ему снова снился этот сон.
Он шел по коридорам Шин-Ра-билдинг. Туман скрадывал знакомые очертания, и все казалось чужим – словно он никогда не бывал здесь раньше.
Он услышал детский плач и побежал.
- Сеф! Сеф, где ты?
Распахнул наугад одну дверь, другую.
Ребенок, плакал, казалось, совсем рядом, но его не было, нигде не было.
- Сефирос!..
Он буквально налетел на мужчину, лежавшего поперек коридора.

Столько крови!
Тело было просто искромсано. Будто какой-то маньяк резал, резал и резал, рвал на куски, вымещая свое безумие.
Белое лицо казалось постаревшим, под глазами залегали тени.

- Сеф…
Мертвец открыл глаза.
Взгляд у него был усталый, равнодушный.
Генезиса он явно не узнал. Или не хотел узнавать. Не хотел больше знать.
Встал, шатаясь, и шаркающей походкой ушел в туман.


Генезис проснулся, будто от толчка.
Еще даже не рассвело. Тишина стояла необычайная, стук сердца и то казался слишком громким.
Можно сколько угодно обвинять себя, но прошлого не изменить.
Что сделано, то сделано.

Чувство, поселившееся в груди, было простым и горьким.
У недозревших глупых яблок был такой вкус. В Баноре его называли вкусом печали.
В детстве это казалось простым сочетанием слов. «Яблоки еще рано есть, у них печальный вкус…»

Ребенком он не знал, что такое печаль.
Зато сейчас…

Оказавшееся слишком горьким яблоко невозможно снова приставить к ветке, чтобы оно продолжило жить, добирая сладость.
И уж тем более бессмысленно просить прощения у мертвых.
Остается только есть эту горечь, смиряясь с каждым ее куском.

@темы: .I.1 Эмоции, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII: фэндом в целом (таб.50)

---

[Мирилас]

Название: Неудачный образец
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Ходжо, Эльфи, Фухито, нибельхеймский лаборант.
Тема: IV-6; 06. Это дело скверно пахнет
Объём: 1 387 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: Надо лучше следить за образцами, если не хотите получить… то, что заслужили.

По очередному вызову начальства один из лаборантов Нибельхеймской лаборатории шел с опаской. С утра прошла информация, что у Ходжо сорвался какой-то многообещающий опыт, а в таких случаях от него нагоняй получали все, и за дело, и просто так.
Лабораторные сплетни, как всегда, оказались верны. Глава научного департамента раздраженно перелистывал какую-то папку, привычно разговаривая с единственным достойным собеседником – самим собой:
- Немыслимо, просто немыслимо! Идеальные показатели подготовительной стадии… прекрасная приспособляемость организма… уникальная Материя… только зря её потратил! Ноль на выходе, полный ноль. Немыслимо! – Ходжо, наконец, заметил скромно застывшего у стола лаборанта – Это подшей в неудачные опыты по проекту «Материя», - ученый раздраженно захлопнул папку и сунул её в руки помощнику – Образец 13К на утилизацию. И Материю вырезать не забудь! Какое разочарование... – пробормотал он себе под нос, уже не обращая внимания на посторонних.

«Образец 13К» сидела в крохотной комнатке под замком. В комнатах-ячейках, предназначенных для двуногих «образцов», еле-еле помещались узкая кровать и унитаз. Об их комфорте никто не заботился.
Лаборант равнодушно рассчитал дозу усыпляющего яда, исходя из возраста, веса и проведенных «улучшений». Внутреннюю дрожь он перестал испытывать уже давно. Люди находились за стенами лаборатории, и там их можно было жалеть, им можно было сочувствовать и помогать, а здесь были только ученые и их подопытный материал.
Дверь с лязгом и скрипом открылась. «Надо будет смазать петли» - отметил про себя лаборант, осторожно заглядывая внутрь. 13К, в отличие от многих других, не утратила воли к жизни и желания сопротивляться. Может, из-за возраста? Некоторые дети не понимают бесполезность сопротивления и брыкаются гораздо дольше взрослых.
Образец под несчастливым номером сидела, сжавшись в комочек, на дальнем конце койки. На звук открывшейся двери она вскинула голову резким, птичьим каким-то движением. Имени у неё не было. 13К – и все. Имена остались за стенами лаборатории.
Маленькая худенькая девочка, лет одиннадцати от силы, подобралась и уставилась на лаборанта настороженными серыми глазами. Давно не чесанные, неровно обкромсанные темные волосы закрывали лицо спутанными прядями. Наверное, до лабораторий она была миленькой, но опыты и операции всю красоту съели.
- Кусаться не надо, - спокойно выговорил лаборант – Сегодня только один укол. Чем меньше будешь сопротивляться, тем быстрее все закончится.
13К ничего не сказала, только глаза расширились от удивления. С ней давно не разговаривали как с человеком, как с ребенком – она привыкла слышать одни только команды и обсуждения результатов опытов. Девочка помедлила, недоверчиво вытянула вперед руку – ладонью вверх, чтобы проще было добраться до вены. Лаборант мысленно перевел дух. Сработало, лишнего возиться с непокорным образцом не придется.
Закончив, засек время. Через полторы минуты голова девочки упала на грудь, через три она обмякла. Через пять лаборант пощупал пульс и встревожился – пульс был. А ведь к этому времени яд должен подействовать. Похоже, образец оказался более крепким, чем ему казалось. Подождал немного, и не зря – минут через семь-восемь слабое биение затихло. Лаборант поколебался, но решил не беспокоить остальных – легкое тело донести до морга не составляло труда. Вот потом надо будет позвать носильщиков. Не пачкаться же в крови…
Второй раз он пульс не проверил, а зря. Дефектная Материя призыва не собиралась так просто расставаться с новым носителем.

…Девочка, привычно съежившись, забралась под стол. Глупо думать, что её там не заметят, но кто объяснит это до смерти напуганному ребенку? Образец 13К сразу же узнала эту комнату. Самую страшную во всей подземной лаборатории. Даже страшнее операционных. Комнату, где заканчивали путь «неудачники», которую она пару раз видела мельком…
Она не понимала, почему жива, как случилось, что её не усыпили. Но зато прекрасно осознавала, что, если не успеет выбраться, ученые тут же исправят упущение. Разве можно ждать милости от этих монстров в человеческом обличье? Страшно было вылезать из-под казавшегося таким надежным убежищем стола, но девочка, закусив палец, осторожно высунулась и начала судорожно оглядываться в поисках пути к спасению. На дверь она не смотрела – лаборант был педантичен и, уходя, запер её строго по инструкции. 13К уже это проверила.
Недаром сказано – кто ищет, тот всегда найдет. Под самым потолком (к счастью, низким) она заметила замечательно широкий люк вентиляции. С древней откидной решеткой.

А лаборант, вернувшийся десять минут спустя, впал в панику. Мало того, что из закрытого помещения пропал образец… черт бы с ним, с образцом! Все равно её… утилизировать… Но Материя! Редкостная, бесценная Материя!
Да за такое Ходжо его самого в подопытные определит.
Лаборант судорожно сглотнул.
«Спокойно… она же и так была расколотой, второй осколок в сейфе лежит… значит, надо написать в отчете, что в процессе извлечения Материя рассыпалась крошкой и восстановлению не подлежала. Пусть обругает, зарплату урежет, к опытам не допустит – но хоть не убьет…».

Сутки спустя.
Фухито разочарованно опустил бинокль и печально оперся подбородком о ладони. Юный ученик Бугенхагена тайком от отца и Наставника добрался до Нибельхейма (не совсем тайком, просто… не сказал старшим, куда именно он пошел в поход) в надежде пошпионить за шинровскими учеными. Может, подглядеть что-то интересное. А может, накопать на них компромат, такой, чтобы весь мир возмущался!
Но мечты так и стались мечтами. На верхних этажах были только жилые комнаты ученых и обслуживающего персонала. Сама лаборатория располагалась где-то в подвалах. И пробраться туда… охрана заметит, убьет – и скажет, что так и было. Пятнадцатилетний парнишка наморщил нос и змеей отполз от края обрыва. За выступом скалы встал, тщательно отряхнулся и неспеша спустился вниз, к временному лагерю. В самом Нибельхейме он старался не мелькать. Людей из Каньона Космо в поселениях, основанных и подвластных Корпорации, не слишком любили.
…На ребенка он наткнулся, пройдя полдороги к лагерю.
Ребенок сидел под обрывом, в стороне от тропы – там, где тропа выходила на небольшую площадку, и от неё отходил поворот, ведущий вниз, к городу. Лохматое и замурзанное создание свернулось калачиком, словно пытаясь спрятаться между камней. Фухито растерянно остановился – когда он пару часов назад поднимался вверх, ничего подобного и близко не было.
- Эй? – неуверенно окликнул он ребенка – Эй, ты кто? Ты что здесь делаешь?
Существо не пошевелилось, и парнишка сразу же испугался, что он… или она? – не разобрать – уже умер. Превозмогая страх, подошел и осторожно тронул за плечо.
И сразу же убедился, что, во-первых, не умер, а во-вторых, это все-таки девчонка. Которая проснулась от одного прикосновения и шарахнулась, налетев спиной на камень. Но не заплакала, даже не скривилась от боли, а только выдохнула:
- Не тронь! – и зашарила рукой по земле, пытаясь нащупать камень. Какая-никакая, а самооборона.
- Вообще-то, не трогаю, - ответил сбитый с толку Фухито – Я спросить хотел – с тобой все в порядке? – окинул девочку оценивающим взглядом, под которым она съежилась ещё сильнее – Впрочем, вижу, что нет… Откуда ты?
Молчание и настороженный взгляд из-под спутанных волос.
- Что-то не так? – он начал о чем-то догадываться.
Во-первых, вид у девочки… не то, чтобы здоровый. Бледная вся, худущая, испуганная. Одежда – какие-то грязно-белые пижамные штаны, поверх них – подобие халатика. Босиком. А на груди халата Фухито, сощурившись, разглядел синий штамп «Обр. № 13К» и шинровский ромбик.
- Ты оттуда! – догадался он – Ты… сбежала из лабораторий?!
- Да! – то ли выдохнула, то ли всхлипнула девочка – Сбежала! Что, обратно вернешь?! Да? Вернешь ведь?
- Зачем в истерику впадать? – миролюбиво произнес Фухито – Никого я никуда не отдам. Пойдем, я тебя накормлю… - ещё раз окинул взглядом девочку – Вымою, что ли… - прикинул про себя, что для этого ручья и нагретой в котелке воды для начала хватит – А ты мне расскажешь, что с тобой случилось. Идет?
Девочка явно колебалась, потом тихо-тихо спросила:
- Ты меня правда ИМ не отдашь?
- Да нет же! Я их сам, что б ты знала, не люблю. Ну, пошли!

Девочка, наспех отмытая, причесанная и переодетая в запасную одежду Фухито (которая ей была раза в два велика), оказалась вполне симпатичной и смышленой. Только очень уж заморенной.
- Да… скверно пахнет это дело, - подытожил парень, выслушав её достаточно связный и толковый рассказ.
- Разве? – она уморительно втянула носом воздух.
- Нет-нет, я не про то, - с трудом подавил смех Фухито – Это такое выражение… ммм… образное. Означает, что творятся какие-то злые, скверные дела.
- Это правда… - прошептала она, опустив голову.
- Как тебя угораздило попасть в это?
- Не помню, - прошептала девочка, не поднимая головы.
- То есть? Совсем? Ничего?
Она помотала головой, так, что влажные волосы хлестнули по щекам.
- Но хоть как тебя зовут – помнишь? Откуда ты? Где твоя семья?
Снова молчаливое отрицание.
- Да… «запах» здесь ещё хуже, чем я думал.
- Но ты меня им не отдашь? – в голосе девчонки появились тоскливые интонации.
- Ни за что! – пылко ответил Фухито – И никогда! Я тебя заберу к нам, в Каньон Космо. Там тебя никто в обиду не даст, честно слово! А по дороге мы придумаем тебе имя, если ты своего не вспомнишь…

@темы: .IV.6 Запах, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy VII Before Crisis: Эльфи (таб. 50)

---

6/100, CSI: Miami, фандом в целом

[Tinka1976]

Название: Перелом
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио
Рейтинг: PG
Тип: джен
Тема: Хёрт/комфорт. Перелом.
Объем: 1501 слово
Примечания: Нью-Йорк, 1973 год. POV Горацио.


Мое отношение к отцу никогда не было однозначным. Ну, может быть, в далеком детстве, когда я себя еще не помню толком, оно и было вполне обычным отношением маленького мальчика к своему отцу… Не помню.
В более сознательном возрасте отец для меня как бы делился на две половины: пьяного и трезвого. Одного я уважал и побаивался, другого – презирал и ненавидел. Особенно очевидным это стало после смерти матери. Я даже в мыслях не желал называть убийцу матери своим отцом, и одновременно с этим легко мог сказать что-то вроде «мой старик всегда говорил…» При этом в моей голове возникали совершенно разные образы, как будто речь шла о двух разных людях.
Переломный момент в моем отношении к отцу наступил гораздо раньше, совсем не в тот день, когда он убил маму и вынудил меня убить его самого.
То был обычный весенний день. Мне было тринадцать, Рэю – пять. Мы занимались своими делами. Я делал уроки, простывший накануне Рэй валялся в кровати в своей комнате, устраивая грандиозное сражение игрушечных солдатиков среди складок одеяла.
По неровным шагам отца я сразу догадался, что он пьян. Я подскочил – и тут же опустился обратно на стул. Больного Рэя я на улицу не потащу, а если я уйду сам, то отец может и нарушить традицию, по которой все зуботычины достаются мне. Поэтому я вернулся к урокам, надеясь, что все обойдется. Ведь было же несколько раз так, что отец просто уходил к себе и засыпал.
Надеялся я зря – через несколько минут отец ввалился ко мне в комнату. Я кинул на него быстрый взгляд и уткнулся в тетрадь: он явно искал, к чему придраться. Но в комнате у меня был порядок, замечаний в школе я не получал, оценки тоже были хорошие, если я промолчу, может… Я чувствовал, как отца бесит то, что он не может найти повод и спустить пар.
- А упражнения сегодня ты делал? – отец вспомнил о своем любимом способе ткнуть меня носом в собственное ничтожество. Вот только в последнее время и этот способ не срабатывал, я регулярно занимался и теперь мог легко отжаться от пола раз двадцать.
- Делал, - ответил я, изо всех сил стараясь сохранить спокойную нейтральность тона.
- Халтурил небось?
- Нет.
- Тогда давай показывай.
Я сжал кулаки – если я сейчас буду отжиматься, потом у меня будут трястись руки, и где-то полчаса я делать уроки не смогу. А я и так застрял на одной задачке, которая никак не желала решаться, так что терять время на удовлетворение чьих-то пьяных амбиций мне вовсе не хотелось.
- Пап, я уроки делаю, - возразил я, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «иди уже отсюда, не мешай мне».
- Ты как с отцом разговариваешь, щенок?!
Я поморщился – ну вот, повод найден. Да что я такого сказал?
- Я сделал упражнения и не халтурил при этом, а сейчас я делаю уроки, - слегка повышая голос, сказал я, тоже начиная заводиться. – Поэтому я был бы очень признателен, если бы ты оставил меня в покое!
В дверях показался Рэй, и это сыграло против меня. Если б мы были одни, отец, может быть, и ушел бы, но теперь…
- Ах ты, стервец!!! – взревел он. – Ну-ка поднимайся!!!
Я не отреагировал, все еще надеясь, что отец уйдет, но он, войдя в раж, снял ремень, и на мои плечи и спину обрушился град ударов.
- Я тебе покажу, как язык-то протягивать, - приговаривал отец. – Признателен он, сопля зеленая. Вставай и делай, что отец велит!
Его слова перекрывал рев Рэя и испуганные возгласы прибежавшей на шум матери.
- Вставай! – повторил отец, хватая меня за руку и сдергивая со стула.
Я до сих пор не уверен, что кричал я. Мне показалось, что я услышал чей-то дикий вопль со стороны. Но больно было мне, и еще как! Руку словно ошпарило, отец поспешно выпустил меня, и я упал на колени, прижимая руку к груди. Ощутив на губах соль, я понял, что плачу. Мать с отцом застыли, а Рэй вопил, будто его резали, вызывая желание зажать уши руками.
- Сынок, - мама пришла в себя первой и опустилась на колени рядом со мной, обнимая за плечи. На отца она внимания не обращала, будто его там и не было. – Попробуй пошевелить пальцами.
Я попробовал. Пришлось прикусить губу – так это было больно. А рука не шевелилась.
- Перелом, - побледнев, сказала мама, крепко сжала губы и подняла взгляд на отца.
Мне показалось, она сейчас бросится на него, как дикая кошка, и случится что-то страшное. Этот страх уже отражался в глазах отца. Кажется, он даже протрезвел.
- Мам, все нормально, - хрипло сказал я. Наверное, это все же я кричал, раз у меня так сел голос. Рэй уже не вопил, только всхлипывал, вцепившись в косяк двери, и переводил взгляд с одного лица на другое.
- Поехали в больницу, - сказала мама, помогая мне подняться на ноги.
Но в больницу мы попали не сразу, сперва пришлось объясняться с полицейскими, которых вызвали соседи. Я не сказал правды… Сам не знаю почему. Наверное, мне не хотелось, чтобы эти люди плохо думали о моем отце. Он ведь не специально.
Уже потом, много лет спустя, я понял, в чем ошибся. Когда я увидел в глазах отца страх, я решил, что это страх за меня. А он испугался за себя. Он думал не о том, что сделал, а о том, что с ним сделают теперь. Но я этого не понимал, и правды не сказал. Сказал, что упал с лестницы, а мама и Рэй промолчали. Наверное, мама тоже надеялась, что после такого отец образумится. Мы с ней были очень похожи в этом плане, как я сейчас понимаю.
Первое время после этого инцидента нам казалось, что мы правы, что этот перелом стал переломным моментом в жизни нашей семьи. Отец несколько месяцев вообще не притрагивался к спиртному. Он не снизошел до извинений передо мной, но на следующий день принес домой велосипед. Двухколесное чудо, с блестящими спицами и лакированной рамой. Мы с Рэем часа два от него не отходили – рассматривали, трогали. Кататься мы пока не могли: еще не совсем сошел снег, а у меня была рука в гипсе, но этот шикарнейший подарок заставил меня совершенно искренне броситься отцу на шею и сказать, что я его люблю. Он отстранил меня, пробормотав что-то о девчоночьих нежностях, но я чувствовал, что отец доволен тем, что подарок пришелся мне по душе, а в том, как он потрепал меня по волосам, мне почудилось искреннее извинение.
Велосипед этот многое определил в моей жизни. Для начала я стал очень популярной личностью во дворе: все ходили посмотреть на этот чудо, а месяца два спустя, когда мостовые стали чистыми, гипс был снят, а я научился ездить, от желающих прокатиться не было отбоя. Потом, правда, Рэй начал капризничать и ревновать, требовать, чтобы я катал лишь его, но к тому времени я и сам задумался о том, как разумнее распорядиться подарком.
В ту пору я, отчаявшись сделать окончательный выбор: химия или полиция, - задумался о том, чтобы их совместить. В полицейскую академию охотнее брали отслуживших в армии или получивших высшее образование. Армия… Это было не для меня. Рано выработавшаяся привычка задумываться над приказами могла мне там выйти боком, да и убивать людей я отнюдь не стремился. Даже плохих. Смерть всегда казалась мне чрезмерным наказанием, которого заслуживали лишь самые отъявленные подонки, да и то – после суда, неопровержимо доказавшего их вину. Убивать людей за то, что они – с другой стороны… Это было не для меня. Следовательно, нужно было подумать о колледже. С тех пор, как мне в руки попала книга с рассказами о Шерлоке Холмсе, идея об использовании науки в расследовании преступлений накрепко засела у меня в голове. Но на колледж нужны были деньги, а я не был уверен, что мы можем себе это позволить.
Велосипед подсказал выход. Курьеры и почтальоны требовались всегда. Конечно, это было отнюдь не легко и безоблачно. Несколько раз меня серьезно побили другие пацаны-курьеры, решившие, что я влез на их территорию. Но постепенно все нормализовалось, я нашел с ними общий язык, с некоторыми даже подружился. Денег я зарабатывал не так чтобы очень много, но все же мы с мамой подсчитали, что на пять-шесть семестров мне удастся скопить до начала обучения. А когда мне будет восемнадцать и у меня будет аттестат на руках, я смогу устроиться на более высокооплачиваемую работу и заработать достаточно денег, чтобы закончить колледж и поступить в академию.
Рассчитывал я только на себя, поскольку долго отец не продержался, а когда он запил снова, все стало еще хуже, чем раньше. Теперь он пил чаще, а кулаки распускал легче. Доставалось уже не только мне, но и маме, а порой – так и Рэю. Я не раз пожалел, что помог отцу в тот раз остаться безнаказанным: это отключило какие-то тормоза, и теперь его не останавливало даже понимание, что он мне что-то сломал: ребра или скулу. Порой он снова наутро испытывал стыд за свои действия, дарил подарки, а потом снова шел и напивался, «чтобы не чувствовать себя такой скотиной», - по его собственным словам.
Для меня же этот раскол в восприятии, произошедший в тот день, когда отец сломал мне руку, лишь углублялся. Два человека: мой отец и злобная пьяная скотина, которая легко могла причинить боль, даже не желая этого, - оба этих образа существовали в одном теле, пока вторая часть не поглотила первую и не вынудила меня расправиться с ней.

@темы: #fandom: CSI, .I.5 Хёрт/комфорт, CSI Miami: фэндом в целом (таб.100)