[Gally]

Название: Молчание
Фандом: «Джордж Джентли»
Герои: Лиза Бакхус, Джон Бакхус, Джордж Джентли
Тема: IV.5 – Тишина
Объём: 167 слов
Тип: джен, гет, ангст
Рейтинг: PG

Потребовался почти год брака, прежде чем Лиза узнала, что муж голосует за тори, хочет уехать в Лондон и женился на ней, чтобы сохранить работу. За последний месяц она больше услышала от Джона о его новом старшем инспекторе, чем за весь год – о нем самом. Несмотря на то, что она впервые увидела Джентли всего несколько дней назад, он кажется ей практически членом семьи – в конце концов, он занимает в жизни ее мужа большее место, чем она.
Если до встречи с Джентли она некоторым образом ревновала к нему мужа, то при встрече Джордж ее очаровал. Лиза не ожидала встретить настолько милого, обаятельного, располагающего к себе человека, не думала, что с первого взгляда проникнется к нему таким доверием. Нет ничего удивительного в том, что он так понравился Джону. Впрочем, и Джентли знает Джона ненамного лучше ее самой.
Иногда Лизе кажется, что человек, с которым она живет, окружил себя стеной из молчания, за пределы которой выходит только та информация, которая имеет к нему минимальное отношение. Как с таким человеком жить, непонятно.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: George Gently, George Gently: фэндом в целом (таб.30)

---

[Sherie Randers]

Название: The Things That Remained Unsaid
Фандом: JE, KAT-TUN
Тема: Металл
Пейринг: AKame
Рейтинг: PG
Жанр: дженерал
Объем: ~1370 слов
Дисклеймер: права у JE

Вещи, к которым привязываешься, обычно хранят вместо тебя всё: боль, счастье, недоумение, ссоры, дружбу и любовь, запах морского ветра и ощущения от мягкого песка под ногами. В один прекрасный момент понимаешь, что хватаешься за них как за спасательный круг, чтобы не утонуть в одиночестве. Порой, это последняя вещь, которая связывает вас с одним единственным человеком.
Каменаши стоял перед зеркалом в ванной комнате и стеклянным взглядом смотрел перед собой. Длинными пальцами он сжимал и разжимал в кулаке кольцо на цепочке. Оно было горячим от его рук, и Каме казалось, что это тепло другого человека. Мысль об этом заставила Каменаши прийти в себя, и он устало посмотрел на свое отражение, которое попыталось слабо улыбнуться, но получилась неубедительная ухмылка. На душе стало ещё тяжелее. «Что бы он сейчас сказал, если бы увидел меня в таком состоянии?».
- Казуя, выше нос! Кто, если не ты будешь улыбаться этому миру? – Подражая мимике и жестам Джина, ответил Каме сам себе. Он сильнее сжал кольцо в руке - ему хотелось верить, что так он становится немного ближе к Джину.
Мелодия мобильного телефона, оставленного в комнате, прервала его мысли. Каме бросился за ним – это могло быть редкое и короткое письмо от Джина. Но это был ассистент режиссера, который несколько раз извинился прежде, чем сообщить, что съемки перенесли на час раньше, и ему, Каменаши-сану, нужно немедленно выезжать. Каме хотел отключить телефон, когда ассистент нерешительно поинтересовался, все ещё ли Каменаши-сан изволит настаивать на том, чтобы сниматься со своим кольцом. Получив в ответ твердое «да», он наконец-то повесил трубку, и Каме начал в спешке одеваться и названивать в службу такси, с трудом попадая в рукава рубашки и пиджака.
История с кольцом началась несколько дней назад, когда Каменаши выдали реквизитное серебряное кольцо на широкой цепочке – для съёмок. Это кольцо его герой, Хирото, носил как память, но Каме оно не понравилось – кольцо было холодное и не вызывало никаких эмоций. Тогда он предложил использовать на съемках своё кольцо. И это не было исключительно логическим решением, но об этом никому не полагалось знать.
Водитель такси Каменаши попался опрятный и спокойный. На его смуглом и морщинистом лице лишь на секунду мелькнуло выражение, по которому Каме понял – его узнали, но профессионализм взял верх, и это обеспечило Каме спокойную поездку до места съемок. Сидя на заднем сиденье, он теребил цепочку с кольцом, и вспоминал последний вечер с Джином перед его отъездом.

Джин, ни много ни мало, заявился посреди ночи, и выглядел ужасно глупо в вязаной шапочке с запрятанными под неё волосами, в больших очках и шарфе, который закрывал его лицо вместе с носом. Первой мыслью Каме было отругать Джина, ведь им нельзя было встречаться, и за ним могли следить папарацци, но вместо этого он улыбнулся и размотал длинный шарф, чтобы прильнуть щекой к небритой щеке Джина. Они простояли на пороге несколько минут без лишних слов, и только Джин сопел на ухо Каме.
Аканиши вёл себя как ни в чем не бывало, будто не ему завтра улетать в Америку, и раскачивался с сигаретой в зубах на хлипком стуле, пока Каме задумчиво смотрел на него и машинально помешивал в чашке ароматный горячий шоколад. Вдруг Джин вскочил с места, и стул с грохотом упал на пол. Каме встрепенулся, и немного шоколада выплеснулось из чашки на стол.
- Кто так делает? – Спокойно спросил Каменаши, вытирая лужицы.
- Я не специально, - отмахнулся Джин и сделал несколько коротких затяжек. Каме облизнул сладкие пальцы под пристальным взглядом друга. – Кольцо… - Вдруг сказал Аканиши и показал на мизинец Каме.
- А, да, - протянул Каменаши, покосившись на свою ладонь. В последнее время кольцо часто оставалось дома на тумбочке, но в нерабочее время он позволял себе не следить за тем, что носит, и не волноваться, что папарацци и фанатки раздуют очередную историю, которая приведет Джонни-сана в бешенство.
Джин оттянул ворот джемпера и достал свое кольцо на цепочке. Он несколько секунд возился с застежкой, пока не снял кольцо. Затем цепочка с приятным звуком легла на стол перед Каменаши.
- Возьми мою, - неловко сказал Джин. – Мне будет легче в Лос-Анджелесе, если я буду знать, что ты носишь своё кольцо с этой цепочкой. – Сигарета была оставлена в пепельнице и медленно тлела, пока Каменаши не взял её.
- Хорошо, - Каме снял кольцо с пальца и продел через него цепочку. – Поможешь? – Он показал на свою шею, и Джин помог ему с застежкой.
Каме глубоко вдохнул несколько раз и закурил, наблюдая за тем, как пепел падает на полированное дерево стола. Джин стоял за его спиной и играл с длинными волосами Каме, пока, наконец, не нарушил молчание:
- Знаешь…
- Ммм? – Каме слегка откинул голову назад, чтобы увидеть лицо Аканиши. Тот медленно наклонился и, обхватив его лицо руками, прошептал:
- Я не хочу, чтобы ты меня забывал хоть на минуту. Мне все равно, как быстро меня забудут Танака, Накамару, Тагучи или Уэда…
- Никто не забудет тебя, глупый, - тихо возразил Каме, прикасаясь пальцами к горячим рукам Джина. От одной мысли, что это последний раз, когда он чувствует его тепло, у Каме запершило в горле.
- Ты. Мне важно только, чтобы ты меня не забыл, - прохрипел Джин не своим голосом. – Я не справлюсь, если не буду знать, что ты меня ждешь.
- Глупый, - повторил Каме. – Ты ведь сильный, ты справишься в любом случае.
- Казуя…
- Я обещаю тебя ждать, - Каме улыбнулся и сжал кольцо в ладони. – И я тоже не позволю тебе забыть обо мне.
Под утро Каменаши проснулся в одиночестве. В комнате едва уловимо пахло табаком – видимо Джин курил в форточку прямо здесь, но самого его и след простыл. Каме заставил себя открыть глаза шире и посмотреть на часы – самолет Джина уже, должно быть, набрал высоту и покидал воздушное пространство Японии. После себя Аканиши оставил только цепочку с кольцом на тумбочке, запах одеколона на подушках и, Каме обнаружил их позже, очки на кухонном столе.

Машина остановилась перед толпой зрителей. Девушки и взрослые женщины выстроились дугой перед съемочной площадкой и галдели на разные голоса. К машине подлетел один из ассистентов и, пока внимание наблюдателей было приковано к Коки и Тоде Эрике, помог добежать до безопасной зоны незамеченным.
- Опаздун, - тут же констатировал Танака, перекрикивая восторженные приветствия фанаток.
- Таких слов-то нет, - усмехнулся Каме. Но не успели они поговорить, как на Каменаши налетели гримерша и костюмерша – им срочно нужно было превратить аккуратного парня в чумазого работника завода. Каме позволил им заняться собой, полностью настраиваясь на работу. Он надеялся, что Джин смотрит японское телевидение в Америке, и знает, что Каме о нем не забывает, потому что им не давали нормально общаться работа и часовые пояса.
Каждый день Каменаши укладывался спать примерно в то же время, когда Джин гулял по улицам Лос-Анджелеса в поисках какого-нибудь интересного ресторанчика, чтобы поужинать: обязательно дешево и плотно! Каме наизусть выучил разницу во времени, и каждый раз при взгляде на часы мысленно переводил стрелки на часовой пояс Лос-Анджелеса, но это сильнее его угнетало, и неудержимо хотелось лезть на стенку. Каме даже не знал, догадывался ли Джин, как по нему скучали в Японии.
- Он слишком горд, чтобы думать об этом, - задумчиво прошептал Каме.
- А? – Уэда, сидящий перед зеркалом рядом с ним, отвлекся от своей прически.
- Ничего, - ответил Каме и продолжил вырисовывать маркером буквы на пальцах с высунутым между зубами языком.
- Каме снова разговаривает с духами, - подколол Накамару из своего угла, но остался традиционно проигнорированным.
- L-O-V-E, - Ямашита неожиданно возник за спиной Каме. – Оригинально. Для кого эта надпись?
- Наша песня о любви, - пожал плечами Каменаши. - Не более того.
- Аааа, - недоверчиво протянул Ямапи, сузив глаза, и решил сменить тему: – Скоро наш выход, не рассиживайтесь тут.
Каме улыбнулся и поднялся. Ему не терпелось выйти на сцену и спеть их новую песню. Он хотел, чтобы Джин её тоже услышал и увидел их выступление.
Сжимая микрофон рукой, Каме пел так, словно завтра не будет. «Надеюсь, ты это видишь», - вертелось в него в голове. Маленькие буквы на пальцах рассказывали всем их большой секрет, но он знал – никто не поверит и не придаст значения, и он сильнее цеплялся за микрофон онемевшими пальцами. Когда-нибудь они споют эту песню вшестером.
В это время, на другой стороне света, Аканиши Джин, растрепанный и сонный, сидел с ноутбуком на расправленной кровати, из динамиков лилась песня “Bokura no machi de”, и Каме улыбался ему с экрана. Его сердце бешено билось, и Джин невольно прикоснулся к кольцу на шее и улыбнулся:
- Спасибо.

@темы: .IV.2 Текстуры, #fandom: KAT-TUN, KAT-TUN: фэндом в целом (таб.50)

---

10/30 - Питер Петрелли, Heroes

[Аурум]

Название: 15/5
Фандом: Heroes
Герои: Питер Петрелли, Лайл Беннет, Мэтт Паркман, косвенно - Ной Беннет.
Тема: Мороз
Объём: 535 слов
Тип: джен с намеком на слэш.
Рейтинг: G
Авторские примечания: пост-апокалипсис, АУ, ООС.

В середине января в полуразрушенном Нью-Йорке чертовски холодно, и Лайл, наплевав на инструкции, засовывает руки поглубже в карманы, поставив винтовку у кучи обломков, бывших когда-то опорной стеной здания. Паркман, стоящий рядом, неодобрительно косится на него, но молчит.
До начала утренней атаки еще полчаса, и Лайл достает из кармана пачку Winston.
От сигареты по телу расходится обманчивое тепло.
- Вы решили что-нибудь вчера? – голос Лайла хриплый и как будто простуженный, хотя, когда в отряде есть целитель, заболеть сложно.
- Нет, как обычно. Твой отец и Петрелли пытались получить разрешение на вылазку, чтобы найти того урода, который не дает нам скучать. Но эти перестраховщики, - в голосе Паркмана – презрение, - опять намочили штаны. Будто те, - Паркман никогда не называет имен их противников, и Лайл может его понять – так проще абстрагироваться от мысли, что придется всадить пулю или приказать прекратить дышать кому-то знакомому, или даже другу, - обнаружат их теплое и безопасное убежище в тот же миг, как кто-нибудь из наших высунет нос наружу, - горькая ирония в словах бывшего копа заставляет Лайла хмыкнуть, когда он щелчком отправляет окурок за обломки. Навряд ли огромный пустой подвал, в котором есть только раскиданные как попало спальные мешки, ящики с патронами и одна-единственная металлическая печка, на которой женщины как-то умудряются готовить скудную еду, можно назвать теплым. Безопасным – да. Пока.
- И что теперь? – Лай еще раз проверяет винтовку – когда начнется атака, любая задержка может стоить жизни Паркману.
- А ничего, - тот пожимает плечами. – Петрелли, как всегда, отправится на вылазку без всяких санкций, а твой отец будет его прикрывать потом перед Советом. Как обычно.
Лайл кивает, соглашаясь, и дышит на руки, согревая их перед стрельбой. Облачко пара вырывается из его рта, и Паркман, против воли, следит, как оно постепенно рассеивается в морозном воздухе Нью-Йорка. Сейчас Лайл выглядит особенно похожим на того подростка, которого Мэтт увидел пять лет назад, когда пришел в дом Беннетов за справедливостью. Тогда он еще не знал, что справедливость – это замок на песке, готовый рассыпаться от одного дуновения ветра.
Никто из них не знал. И даже предположить не мог, что через пять лет от Нью-Йорка, как, впрочем, и от многих других городов, останутся одни руины, что одни особенные начнут охотиться за другими, а те будут скрываться в подвалах, как крысы. Что брат пойдет на брата, как было предсказано в Библии, которую Мэтта заставляла читать мама.
Мэтт едва успевает подумать о Питере Петрелли, как тот появляется рядом с ними.
Лайл едва успевает взять в руки винтовку, и Мэтт тихо фыркает этому жесту, похожему на то, как школьник пытается спрятать шпаргалку от тихо подошедшего учителя. Петрелли тоже улыбается, уголок его рта при этом съезжает немного в сторону, но тут же возвращает на лицо серьезное выражение:
- Все в порядке?
- Д-да, - Лайл хрипит, как простуженный, и Мэтт бросает на него обеспокоенный взгляд.
- Окей, тогда я пошел. Надо проверить еще два поста и заглянуть к Ною, - и Питер сразу же исчезает, не прощаясь. Лайл и Паркман еще секунды две смотрят на то место, где он только что стоял, а потом смотрят друг на друга и синхронно пожимают плечами. И улыбаются этой синхронности.
Лайл снова достает сигареты и предлагает Мэтту. Тот не отказывается.
До начала утренней атаки еще десять минут. В Нью-Йорке пятнадцатое января и пятый месяц войны.

@темы: Heroes: Питер Петрелли (таб.30), .III.4 Погода, #fandom: Heroes

---

[Сехмет]

Название: Огонь
Фандом: Пси-фактор
Герои: Коннор/Питер
Тема: V: 4: 09 - Зороастризм
Объём: 434 слова
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: Предупреждения: ООС, упоминания канонической смерти персонажа, сопли, пафос

Когда ты любишь кого-то, самое яркое событие, связанное с этим человеком, запоминается навсегда, и повторяется в голове. Порой кажется, что ты не хочешь этого делать, но все равно перематываешь свое воспоминание, как видеопленку, и смотришь с самого начала. Иногда это замедленный или ускоренный показ, иногда воспроизведение даже идет в обратную сторону.

Самое яркое воспоминание далеко не обязательно можно назвать счастливым. Чаще бывает наоборот.
В памяти Питера Эксона Коннор Дойл умирает снова и снова. Питер достаточно знает о смерти, чтобы представить себе это в подробностях: кровь закипает, плоть обугливается, взрывная волна ломает кости, череп трескается, как ореховая скорлупа. Все это происходит очень быстро, минута кажется миллиардом лет по сравнению со временем последнего взрыва, обуглившего до абсолютной пустоты русский завод.
Питер говорит себе, что не хочет думать об этом, не хочет вспоминать – но мысль о взрыве приходит к нему, даже когда больше не остается ни тоски, ни сожалений, и почти вся тихая скорбь выветривается. Он пытается заглушить ее другими, более приятными воспоминаниями: первая встреча с Дойлом, потом – их первая ночь вместе: его взгляд, его смех, прикосновения – решительные и быстрые, пальцы, сначала скользящие по груди, потом – обхватывающие член и ритмично движущиеся вверх-вниз. Взрыв просвечивает сквозь все это огромным пылающим цветком, и когда Питер пытается не думать о нем, мир вокруг начинает превращаться в сплошной огонь – пока он не откроет глаза, чтобы увидеть стену перед собой, или едва заметные трещины в побелке потолка.

Огонь: язычки зажигалок и обожженные спичечные головки, ежегодные костры, в которых сгорает чучело Гая Фокса, застывшее пламя на иллюстрациях к «Божественной комедии», плывущие по руке свечи погребальных венков, запах горелого, тянущийся от мусоросжигательных заводов, священные огни зороастристов – все это теперь для него становится напоминаниями о том взрыве.
Если тот, кого ты любишь, попадает под машину, ты не начинаешь бояться машин, не начинаешь бояться собак, если его кусает бешенный волкодав. Питер не боится огня.

Вначале Питеру казалось, что он медленно сходит с ума. Юнговская система элементов, уравнение – «персона плюс тень, плюс душа и дух, помноженные на самость, составляют личность» – не более, чем попытка упорядочить скудные знания людей о собственной психике, а он видел достаточно вещей, выходящих за рамки принятого в науках, чьи очертания четче и история куда яснее, чтобы понять: не всегда можно распознать безумие. Он закрывал глаза, и видел огонь.

Теперь все иначе.
Иногда, вечерами, глядя на огонь, пылающий в его памяти, слыша в грохот, от которого закладывает уши, Питер ждет. Любое воспоминание может, со временем, стать счастливым, даже такое – и все, что ему остается – ждать, ведь когда-нибудь это должно, или, по крайней мере, может случиться.
Рано или поздно догорят последние черепки печали, и тогда, невольно представляя себе сгорающего Дойла, он будет чувствовать себя счастливым.

@темы: #fandom: PSI Factor, PSI Factor: фэндом в целом (таб.30), .V.4 Религия/мистицизм

---

Bleach, Кира Изуру. 16/30.

[Samishige]

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Счастье
Объём: 101
Тип: джен
Рейтинг: G

Счастье. Это не совсем то, что можно увидеть в глазах офицера четвертого отряда, когда заходишь в его комнату или встречаешься с ним на плацу. Обычно его глаза полны тоски и он даже не пытается скрывать свои чувства. Это недостойно настоящего воина, как и недостойно настоящего врача.
Однажды кто-то говорит ему об этом и с тех пор офицер четвертого отряда пытается выдавить фальшивую улыбку каждый раз, когда видит, что кто-то на него смотрит. Улыбаться – значит быть вежливым. Быть счастливым хорошо, быть настоящим воином – правильно. Офицер четвертого отряда счастлив выполнять свои обязанности и безумно рад, что его не отстранили от работы в госпитале.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Печаль
Объём: 118
Тип: джен
Рейтинг: G

Невозможно быть печальным, когда вокруг танцуют люди и взрываются фейерверки. Даже бледный, вечно затюканный мальчик Кира Изуру улыбается, когда видит, как бродячие руконгайские акробаты показывают представление на рыночной площади. Сегодня праздник Танабата и студентов Академии отпустили «на свободу», позволив целую ночь отсутствовать в казармах и праздновать-праздновать до упаду. Кира стоит, прислонившись к деревянному столбу и смотрит на крутящиеся огненные колеса, сияющие в темноте. Где-то вдалеке находятся его лучшие друзья, Ренджи и Хинамори Момо, они наверняка участвуют в праздничных конкурсах или общаются со своими руконгайскими знакомыми. У будущего лейтенанта третьего отряда, стоящего в одиночестве на рыночной площади, нет живых родственников и нет знакомых в Руконгае, но он знает, что печалится в этот вечер было бы неправильно. И он веселится.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Радость
Объём: 145
Тип: джен
Рейтинг: G

Радость – это светлое, солнечное чувство. Такое же яркое и нежное, как короткие, торчащие на затылке ежиком волосы лучшего студента Академии младших курков – Киры Изуру. Его будущий капитан, сидящий на старом узловатом дереве с тарелкой сушеной хурмы в руках чувствует, что почти счастлив. Его радуют не лето, не солнце, не блондинистые прядки и даже не бело-голубая форма, навевающая воспоминания о незабываемом годе учебы в Академии. Нет, его радует то невероятное предвкушение, какое испытывает лиса прежде чем сомкнуть зубы на горле беззащитной мыши. Самое важное в такой охоте – это умение тщательно скрыться и не подавать виду, что погоня за глупой мышью уже началась. Особенно это важно, если мышь вовсе не глупая. А юный студент Академии не дурак - это видно по его прищуренным во время атаки глазам. Но это не делает охоту менее привлекательной. Просто радость лисы всегда окрашена в кроваво-рыжий цвет, похожий на лучи закатного солнца.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Жажда мести
Объём: 148
Тип: джен
Рейтинг: G

- Остановитесь! – рядом с дерущимися раздался вовсе не крик дежурного офицера, а унылый хрипловатый голос.
Рядовые узнали его сразу и обернулись к своему лейтенанту.
- Что здесь происходит? – спросил тот.
- Ничего, лейтенант Кира, - подобострастно улыбаясь, начал кто-то из дерущихся. На лице у него расцветал красивый синяк. – Мы с ребятами просто пошутили.
- Вы дрались, - отрезал лейтенант Кира и посмотрел на подчиненных из-под длинной челки. – На гауптвахту, все присутствующие.
Рядовые замолчали, не веря собственным ушам: лейтенант отправляет на гауптвахту за небольшую драку, даже не на дежурстве. Видимо, у него кровь в жилах действительно голубая. И холодная, как вода в канализации, где он служил долгое время.
Наконец, кто-то из наказанных первым пожимает плечами и движется по направлению к собственным казармам. За ним следуют все остальные. Мстить лейтенанту, пока о нем печется капитан бессмысленно и бесполезно. Но это не мешает жажде мести кипеть в несомненно красной крови рядовых.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Надежда
Объём: 158
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Как ты думаешь, там кто-нибудь жив, Кира? – шепчет на ухо коллеге лейтенант девятого отряда.
Лейтенанту третьего, стоящему напротив распахнутой двери в опустевший после нападения Пустых публичный дом, сложно ответить на этот вопрос. Рейацу выживших он не чувствует, ведь они простые души без способностей, а чтобы обследовать все здание потребуется несколько часов.
- Надежда всегда есть, - неохотно говорит лейтенант третьего отряда и заходит в темное помещение.
Внутри запах крови и быстрого разложения, характерного как для жаркого климата Руконгая, так и для распада духовных частиц. Вряд ли здесь кто-то мог выжить, а если и смог, то Кира ему не завидует.
Внезапно его коллега спотыкается и падает на пол, больно ударившись об пол. Когда ругань стихает, Кира берет со стола догорающую свечу и светит ей на то месте, где только что стоял его коллега.
- Все в порядке, лейтенант Хисаги, - бесстрастно говорит Кира. – Это просто оторванная рука.
Даже в таком тусклом свете видно, что лейтенант девятого слегка бледнеет.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Сострадание
Объём: 191
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Пожалуйста, пожалуйста! – пронзительно кричит выбежавшая из толпы женщина. – Помогите моему ребенку.
Шинигами, следующие в Сейретей, останавливаются и несколько лениво рассматривают содрогающуюся от рыданий женщину. Впрочем, если ее ребенка еще можно спасти, то он просто везунчик: вместе с рядовыми одиннадцатого отряда идут так же медики из четвертого. Они затравленно оглядываются на мощных качков из другого отряда, но все же подходят к женщине. Один из них, судя по всему офицер, принимает ребенка из рук матери и внимательно осматривает. Ребенок кричит.
- Он умирает, - тихо говорит шинигами и в его голосе звучит неподдельное сострадание. – Ваш сын умирает от голода. Вам нужно его покормить.
- Но у меня нет денег, - ошарашено говорит женщина и тянет младенца к себе.
Медик, помедлив секунду, словно запоминая черты лица ребенка, отдает его в руки матери. Ребенок кричит тоненько и отчаянно, как раненый котенок.
- Мне очень жаль, - говорит офицер и возвращается к остальным шинигами.
- Это не твоя вина, Кира, - хлопает его по плечу один из коллег. – Нефиг было рожать, если прокормить не могут.
Шинигами по имени Кира качает головой и идет вместе со всеми в Сейретей. Женщина с умирающим ребенком остается за воротами.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Застенчивость
Объём: 144
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Ты такой застенчивый, Кира-кун, прямо как девушка! – восторженно щебечет Хинамори Момом и заправляет своему другу цветок за уши.
Его волосы заметно отросли со времен Академии и челка теперь наполовину закрывает покрасневшее от недовольства лицо. Кира морщится, но все же терпит неожиданные ласки Хинамори. Сзади раздается мягкий смех.
- Хинамори-кун, отпусти бедного юношу, ты его смущаешь, - говорит бархатным голосом капитан девушки и смотрит на Киру.
В глазах у мужчины горят яркие искорки смеха и еще чего-то, смутно похожего на удовольствие. Киру смущают подобные взгляды и он вынимает цветок из волос.
- Правда, Хинамори-кун, не надо, - вежливо, но непреклонно говорит он девушке.
- А мне понрааавилось, - раздается ехидный голос с крыши.
Кира поднимает голову и видит, что на скользкой черепице сидит Ичимару Гин и улыбается, прищурив глаза от яркого солнца.
- Капитан! – не то возмущенно, не то удивленно восклицает Кира.
Все смеются.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Задумчивость
Объём: 144
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Ты чего такой задумчивый? – рядом с партой лучшего ученика курса возникает яркое пятно и рыжий руконгаец усаживается прямо на конспекты по истории развития кидо.
Обладатель конспектов недовольно хмурит брови и вытягивает тонкую бумагу из-под задницы своего друга.
- Я не задумчивый, я просто серьезный, - говорит он, снова зарываясь в конспекты.
- Я тебя умоляю, на улице весна. Тепло, солнышко греет, птички поют, а ты тут сидишь в пыли среди какой-то… - рыжеволосый выхватывает лист из рук своего сокурсника и подносит глазами. – Истории кидо. Ты с ума сошел, Кира?
Кира хлопает глазами, не зная что ответить. Грубоватая забота руконгайского друга так и остается для него загадкой. Во всех смыслах.
Поэтому когда рыжеволосый сгребает более слабого друга в охапку и тащит вон из аудитории, громко высказываясь вслух о тренировках на свежем воздухе, Изуру остается только слабо улыбаться и пытаться вывернуть руку из крепкого захвата.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Растерянность
Объём: 245
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Итак, Кира Изуру, вы получили распределение в один из лучших отрядов, - пожилой преподаватель сидит напротив своего теперь уже бывшего ученика и хмурится. – Чем же вы недовольны?
- Я не недоволен, учитель, - смущенно говорит светловолосый юноша, сжимая в руках бумаги с печатями. – Просто я несколько растерян.
- Чем? – нетерпеливо спрашивает его бывший преподаватель.
- Четвертый отряд… это так неожиданно, - бормочет парень.
Его можно понять: назначение в четвертый было приговором для такого молодого и талантливого специалиста, как Кира. Лучший из лучших на своем курсе и один из самых блестящих студентов Академии, учившихся за последние годы. Умный, воспитанный юноша с хорошими навыками как в кидо, так и в фехтовании. Отправлять его к мусорщикам в четвертый было расточительством.
Старый преподаватель задумчиво покрутил в пальцах длинный седой ус. Ему не нравилось решение Сейретея, но изменить его он не мог: в четвертом была острая нехватка офицеров и талантливого юношу было решено отправить к ним.
- Хорошо, студент, - наконец сказал старик. – Давайте поговорим на чистоту. Направление в четвертый отряд – это не смертный приговор и не клеймо позора. Посидишь там пару лет, поучишься медицинскому кидо, может и понравится, - старый преподаватель незаметно для себя перешел на отеческий тон.
Кира тихо вздохнул.
- Или тебя переведут в другой отряд, - обнадеживающе закончил старик.
- Спасибо, учитель, - юноша поклонился старому преподавателю и выскользнул из кабинета, такой же растерянный как и был.
- Бедный мальчик, - сказал преподаватель, сам некогда служивший в первом отряде, а потом посмотрел на дверь. – Следующий!


Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Одиночество
Объём: 339
Тип: джен
Рейтинг: PG

Одиночество было всем прекрасно, кроме одного: Кира безумно скучал по своим друзьям из Академии. Хинамори Момо и Ренджи получили распределение в пятый отряд к одному из самых достойных капитанов, а лучшему ученику курса приходилось ухаживать за ранеными в драках рядовыми и заниматься хозяйственными работами.
Правда, ничего унизительного его делать не заставляли. В отличие от большинства слухов, ходивших в Академии, четвертый отряд не был кошмарным местом, где из новичков делали сасими, но времени катастрофически не хватало. И поводов для общения с друзьями становилось все меньше: они были заняты бумажной работой, тренировками и редкими дежурствами на территории Сейретея, тогда как у Киры рабочие дни незаметно превратились в рабочие сутки и постоянные авралы не давали передохнуть. Одиночество, несомненно, было прекрасно – тишина, никаких стонов раненых, никаких взрывов и никакого страдания. Тишь и благодать.
Внезапно черепица позади Киры захрустела и на крышу поднялся Хисаги Шухей. Он пошатывался, старательно пытаясь удержать в руках несколько бутылочек с сакэ, пиалы и вяленую рыбу. Кира тихо рассмеялся, но все же вскочил на ноги и помог старшему товарищу поставить еду и выпивку на косой склон крыши. Их ждал ночной пир.
- Вы отличной скрываете свою рейацу, семпай, - с легкими нотками зависти сказал офицер четвертого отряда.
Хисаги Шухей улыбнулся. Он был старше Киры и его академическую карьеру нельзя было назвать блестящей – даже в Академию он смог поступить не с первого раза. Но попав в девятый отряд, Шухей сразу же почувствовать себя как дома и быстро стал третьим офицером, что вызвало волну недовольства со стороны более старших членов отряда. Все пророчили ему звание лейтенанта, что так же не помогало укреплению отношений в девятом. Хисаги Шухей оказался в одиночестве.
В Академии они с Кирой почти не общались, но регулярные совместные дежурства сблизили двух шинигами. Девятый отряд занимался расследованиями и им часто нужна была помощь медиков. Кира регулярно попадал в переделки со своим старшим коллегой. Капитан четвертого отряда радовалась такому сближению отрядов и старалась как можно чаще отправлять молодых шинигами работать вместе.
- До дна! – третий офицер девятого отряда разлил сакэ и торжественно поднес свою пиалу ко рту.
Кира сделал тоже самое.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Вторжение
Объём: 215
Тип: джен
Рейтинг: PG

Вокруг дежурящих офицеров третьего и девятого отрядов закружилась адская бабочка. После некоторых раздумий она опустилась на палец молодого лейтенанта третьего отряда и тот начал читать приказ начальства:
- Всем отрядам! Произошло вторжение, повторяю: произошло вторжение! Группа риока пересекла границу между Сейтереем и Руконгаем и на данный момент разбросана по всей территории Сейретея. Их необходимо найти и уничтожить.
Лейтенант третьего отряда закончил диктовать и посмотрел на своего старшего коллегу. Лицо лейтенанта девятого, Хисаги Шухея, вытянулось от изумления, но через мгновение он взял себя в руки и начал отдавать рядовым четкие и ясные приказы. Его коллега только молча кивал, когда приказы затрагивали членов его отряда. Спустя пару минут ворота площадь перед ворота в Руконгай, где они дежурили, опустела и старшие офицеры остались в одиночестве.
- Что ты обо всем этом думаешь, Кира? – спросил лейтенант девятого, болезненно щурясь на солнце.
- Не знаю, - ответил Кира. – Вторжений не было уже многие годы, на уроках истории нам рассказывали, что иногда из генсея к нам приходят риока и пытаются вернуть какую-то душу назад, к ее семье, но такого еще никогда не было. Чего они хотят?
Шухей невесело усмехнулся.
- Вряд ли чего-то хорошего, - сказал он. – Ладно, Кира, пошли. Нас ждет собрание лейтенантов. Хотя нам не скажут там ничего нового, я уверен.
Кира кивнул и побежал следом за старшим товарищем.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Убийство
Объём: 245
Тип: джен
Рейтинг: PG

Дежурства, несмотря на всеобщую мобилизацию продолжались. Кире начинало казаться, что большая часть рядовых даже обрадовалась вторжению риока: они по крайней мере больше не скучали по казармам.
Впрочем, лейтенанту третьего отряда тоже не приходилось жаловаться на скуку. Даже сейчас, сидя в своем небольшом кабинете и ожидая возвращения очередного отряда дежурных, он чувствовал как напряжение последних дней только усиливается. Он не мог спать, не мог не думать о произошедшем вчера. Один из риока убил капитана пятого отряда, убил его собственным мечом и пришпилил к башне, словно насмехаясь над бегающими внизу шинигами. Это было ужасно, но хуже всего то, что смерть капитана Айзена не укрепила отношения между отрядами, не сплотила их перед лицом врага, а лишь усилила ненависть и недоверие. Кире пришлось сразиться с Хинамори. Они были друзьями еще с Академии и хотя в последнее время их отношениям не хватало прежней глубины, Кира относился к своей маленькой подруге с прежней теплотой. Но все изменилось вчера, когда она как дикий зверь набросилась на его собственного капитана. Им пришлось сразиться, предать собственную дружбу. Но не это вызвало дикую, острую боль в груди Киру: дружба с Хинамори рассыпалась закономерно, так и должно было быть, Кира понимал это в глубине души, и удар не был так силен. Куда хуже было то, что на месте капитана пятого отряда мог оказаться его собственный. И тогда Кира так же как и Хинамори набросился бы на Айзена или на любого другого капитана, попавшегося ему на пути, чтобы утолить свою боль в жажде убийства.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Вандализм
Объём: 214
Тип: джен
Рейтинг: PG

– Это… - капитан десятого отряда замер на пороге, не находя слов, чтобы выразить переполнявшие его эмоции.
- Вандализм, капитан, - совершенно невменяемый, в одной набедренной повязке и с вздыбленной челкой, лейтенант третьего отряда, выглядел ожившей карикатурой, бичующей пороки шинигами.
Пьяный лейтенант гордо улыбался, а то что Кира был пьяным, отражалось не только на его внешнем виде, но и в запахе алкоголя, густо пропитавшем кабинет старших офицеров десятого отряда. Он был единственным, кто находился хотя бы в подобие сознания: остальные участники оргии валялись по углам, лишь вяло подергиваясь, когда яркий свет из дверного проема касался их лиц. Все вокруг было заставлено пустыми бутылками, пиалами и огрызками от разнообразной снеди, которую пьянчуги использовали в качестве закуски. В самом центре комнаты, рядом со сладко спящим лейтенантом девятого отряда, расползалось большое подозрительное пятно. На рабочем столе капитана, о ужас, лежал спящий офицер двенадцатого отряда, а в его руке была полупустая бутылка сакэ, содержимое которой разлилось по документам отряда. И венцом всего была Мацумото Рангику, лежащая на диване с умиротворенным лицом маленького ребенка. Вместо подушки она положила себе под голову пустую бутылку, а розовый шарф исполнял роль балдахина, свешиваясь с люстры на потолке.
Хицугая Тоширо, капитан десятого отряда, еще раз с ужасом посмотрел на остатки кабинета и задвинул за собой дверь.
Капитан? – раздался за дверью приглушенный голос лейтенанта Киры.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Похищение
Объём: 595
Тип: джен
Рейтинг: PG

Слухи о том, что у наследника одного из Великих Домов украли невесту расползались по Руконгаю со скоростью лесного пожара. Шинигами старались не отставать от соседей и теперь каждое дежурство, каждый поход в столовую и даже каждое собрание лейтенантов не проходило без обсуждения этой животрепещущей темы. Кира, которому обсуждения личной жизни аристократии не нравились по целому множеству причин, в эти дни старался отсиживаться, отмалчиваться и проводить больше времени в одиночных тренировках. Последние три дня он провел в библиотеке, военные трактаты китайских авторов с грунта и полностью игнорировал происходящее вокруг. Трактаты были действительно интересными и, к тому же, в библиотеке было темно и прохладно в отличие от раскаленных яростным летним солнцем, мостовых Сейретея.
- Прячешься от жары? – раздался над самым ухом голос лейтенанта девятого отряда. Столкнуться с ним в библиотеке было настоящей неожиданностью и Кира повернулся на стуле, чтобы разглядеть друга. Прошло несколько секунд, лейтенанты молча разглядывали друг друга, а потом постучал пальцем по обложке трактата.
- Читаешь по-китайски? – разговор явно не клеился, но Хисаги явно не собирался отступать от намеченной цели. – Интересно?
Кира, наконец, смог стряхнуть с себя оцепенение, которое охватывало его еще со студенческих лет, когда многочасовое сидение в библиотеке было более привычным занятием, чем сейчас.
- Привет, - прошептал он, стараясь не нарушить ставшую привычной тишину. – Да, это китайский язык. Достаточно интересно.
Хисаги заулыбался.
- Могу я тебя украсть от этих пылесборников хотя бы на пару часов? Прошел дождь, снаружи сейчас прохладно, а у меня неожиданно наклюнулись деньги, да и повод есть отпраздновать.
- Отпраздновать что? – заинтересовался Кира, поднимаясь из-за стола. Прогуляться с другом в ближайший кабак было не самой плохой идеей.
- По пути расскажу, - Шухей ухватил коллегу за рукав и потащил вон из библиотеки.
Снаружи было действительно прохладно, что весьма неожиданно для влажного и теплого японского лета, но солнце все еще припекало и Кира поспешил укрыться в одном из руконгайских кабаков.
- До дна! – торжественно объявил Хисаги и выпил первую чарку залпом. – Ты уже в курсе того, что у наследника дома Кёраку украли невесту? Капитан целыми днями пропадает у себя в поместье, помогая бедному наследнику забыться в алкогольном бреду.
Бледное лицо Киры вытянулось от недоумения, смешанного с отвращением: он не ожидал, что Хисаги захочет с ним говорить о теме, которую он избегал ве прошедшие дни. Но лейтенант девятого продолжил говорить:
- В общем, мы с ребятками решили выяснить что же там произошло на самом деле, - лейтенант девятого увидел, что хозяин кабака прислушался к его словам и протянул тому свою опустевшую пиалу. Когда чарка наполнилась чистейшим контрабандным виски, Хисаги продолжил. – В общем, последние несколько дней мы разнюхивали все об этой истории и в итоге нашли эту невесту.
Кира изумленно посмотрел на Хисаги из-под длинной челки. Не в правилах лейтенанта девятого было врать о собственных подвигах, но это тянуло на сумасшедший розыгрыш. Объединенные силы шестого и восьмого отрядов, вместе с личной охраной Великого Дома не смогли найти пропавшую девушку, а горе-журналисты смогли. Это странно, даже очень.
- Зря сомневаешься, - ухмыльнулся слегка хмельной Хисаги. – Девица жива и вполне себе счастлива, даже слишком на мой вкус: аристократка, наследница Великого Дома сбежала вместе с бродячим циркачом, как тебе такая шутка? Она еще в отчем доме договорилась с полюбовником о том, что тот похитит ее перед свадьбой и теперь оба Дома молчат, словно воды в рот набрали, а девица пляшет на рынке вместе со своим клоуном. Позор тот еще, между прочим. Впрочем, твои… эээ… - Хисаги посмотрел на Киру, но проглотил обидные слова в адрес аристократов. – Готовы заплатить любому, лишь бы об этой истории не узнала общественность. Поэтому статьи не будет.
Кира посмотрел на широко улыбающегося трактирщика и тяжело вздохнул: видимо, зря Хисаги дали денег.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Контрабанда
Объём: 300
Тип: джен
Рейтинг: PG

- Интересно, откуда они достают выпивку с грунта? – Ренджи принюхался к джину, плескавшемуся в стакане, и залпом выпил.
- Это действительно странно, Ренджи-кун, но какая нам разница! Это же вкусно! – Хинамори звонко рассмеялась и попросила у трактирщика налить еще немного шампанского.
- Да, действительно странно, - раскрасневшийся Кира потрепал ежик блондинистых волос на затылке и пригубил пиво, стоявшее перед ним в огромной кружке. От выпивки он всегда краснел, да и язык начинал заплетаться, но экзотический вкус напитков, продававшихся в этом трактире, даже такого убежденного трезвенника как он заставлял тратить остатки стипендии. – Может быть, кто-то из Сейретея ему помогает?
- Ты что! – возмутилась правильная Хинамори. – Это же контрабанда, за этот могут отправить на гауптвахту или офицерского знания лишить. Да и кто может открывать Секаймон по собственному желанию?
- Уроды из двенадцатого? – порядком набравшийся Ренджи оперся на стол совсем близко от Киры и длинным, плавным жестом распустил красные волосы.
Несколько посетителей обернулось к ним и Кира смутился от их пристальных взглядов. Снимать себе кого-то на ночь юный студент сейчас не собирался. К тому же, с ними Хинамори! Кира толкнул друга локтем в бок и выразительно посмотрел сначала на друга, а потом на девушку, разглядывающую пузырьки у себя в бокале. Ренджи намек понял и собрал волосы обратно в хвост.
- Ренджи-кун, нельзя так говорить о членах двенадцатого отряда, - наставительно сказала Хинамори. – Они занимаются важным, очень важным делом!
- Что же ты сама к ним не попросишься, а? – подколол девушку рыжий руконгаец. – А то все «капитан Айзен то, капитан Айзен это». Пошла бы к душке-Маюри, он бы тебя быстро сдал… на опыты.
Кире оставалось только промолчать и уставиться в дальний угол трактира, где оживленно спорили два человека: странный рогатый человек в синей юкате и уже известный им хозяин трактира. Рогатый человек улыбался, размахивал руками, а трактирщик что-то записывал на клочок бумаги. Действительно странно.

Автор: Samishige.
Фандом: Bleach.
Герои: Кира Изуру и другие.
Тема: Измена
Объём: 786
Тип: джен
Рейтинг: PG

Зимой в Обществе Душ очень холодно.
Холодный воздух замедляет свободный поток духовных частиц, дающих силу всем обитателям этого мира и те, кто испытывают голод, становятся злее и агрессивнее, так же как и Пустые, чьи нападения учащаются с наступлением зимнего периода. В конце декабря, перед самым Новым годом в госпитале четвертого отряда, особенного много пациентов – это и раненые в бою, и жертвы тренировок, и результаты пьяных стычек между отрядами, и даже пострадавшие в дуэлях между бойцами.
За окном идет снег, а в приемную госпиталя вносят очередного тяжелораненого – молодого красивого шинигами. У него пробита голова, он истекает кровью. За ним следует девушка с расширенными от испуга глазами. Кира, дежурный офицер, знает ее – она пятая по рангу в девятом отряде, где служит его друг – Шухей Хисаги.
Кира бегло осматривает раненого, стонущегося в беспамятстве шинигами и видит, что раны нанесены тупым предметом, от них так и разит рейацу шинигами. Очень знакомой рейацу. Знаком приказав дежурным медиком отнести раненного в палату и заняться его лечением, Кира оборачивается к девушке.
Она стоит, потерянная и безмолвная, словно статуя, и Кире становится жаль ее. Он знает, что это такое – терять своих близких. Но ему даже не хочется думать о том, каково быть причиной их гибели.
- Я должен написать рапорт о вашем поступке, - спокойно говорит он, глядя на девушку без всякого осуждения. В работе не должно быть никаких эмоций, особенно в работе медика.
- Я… не понимаю, - говорит девушка, вынырнув из тяжких размышлений. – Причем…
- Это вы его убили, - ему не хочется говорить слишком жестко, но чтобы добиться правды, необходимо надавить. – В его ране остались частицы вашей духовной энергии. Вы будете отрицать?
Девушка опускает глаза, ее рука сжимает собственный занпакто.
- Нет, не буду, - кратко говорит она.
- Что это было? Дуэль? – будь на его месте лейтенант, она бы уже кричала на девушку и обвиняла бы ту в самом ужасном грехе, в убийстве, но Кира просто стоит в нескольких шагах от совершенно потерянной девушке и смотрит на нее бесстрастно, безразлично. Как положено по уставу.
- Нет, - офицер сжимает кулаки, словно сдерживаясь чтобы не ударить дежурного офицера. – Вам необходимо это знать, офицер?
- Вы же знаете правила, - Кира на секунду отпускает контроль и позволяет в голосе отразиться эмоциям. Он испытывает сожаление от того, что ему приходится в очередной раз сталкиваться с чужой грязью, очередной темной стороной души, но такова специфика его работы. – Или вы скажете это сейчас, или с вами проведет процедуру дознания второй отряд.
Пятый офицер кивает и ее глаза стекленеют. Она смотрит в одну точку, словно медитирует. Проходит минута, Кира чувствует как напряжение между ними растет и даже кладет руку на собственный занпакто.
- Я убила его за измену, - неожиданно спокойно говорит девушка. – Вы знаете что это такое, когда ваш любимый человек предает вас? Когда он улыбается вам в лицо, а потом предает. Делает это много раз, испытывая удовольствие от того, что держит вас в неведении, от того, что вы доверяете ему.
Кира позволяет себе покачать головой. Нет, он не знает, у него никогда не было настолько серьезных отношений.
- Я узнала об этом сегодня, - тихим, безжизненным голосом продолжает пятый офицер. – Скрыла свою реайцу и последовала за ним. Он встречался с какой-то руконгайской девицей…
- Значит, вы ему не доверяли с самого начала, - очень спокойно, но жестко говорит Кира. – Вы убили девушку?
- Нет-нет, конечно я не сделала этого, - неожиданно смутившись, говорит офицер. – Я дождалась вечера и когда он пришел ко мне, убила его. А потом позвала дежурного и его перенесли сюда. Вы понимаете, почему я это сделала?
Девушка смотрит на него темными, серьезными глазами и Кира не решается ей ответить. Он еще слишком молод и не слишком опытен в подобных делах – в четвертом отряде есть офицеры, которые специализируются на решении подобных вопросов, но звать одного из них уже поздно. Разговор идет с ним.
- Не понимаю, - очень тихо отвечает он. – Вы любите его и тем не менее решили его убить.
Он не спрашивает ее, почему она это сделала, потому что она вряд ли сможет дать ему ответ. И он не ждет, что она будет раскаиваться, так же как и не ждет, что нотация с его стороны как-то повлияет на ее судьбу. Она по сути уже решена: в Сейретее официально не запрещены дуэли, но убийство другого шинигами приравнивается к тяжкому преступлению. В лучшем случае ее ждет разжалование и перевод в другой отряд. И она знает это, но не нападает. Не нападает даже тогда, когда Кира подходит к двери и осторожно зовет охрану, чтобы те арестовали ее отвели во второй отряд.
Девушка уходит, зажатая между двумя качками из второго отряда, присланными специально ради ее ареста, ее лицо совершенно спокойно, а глаза пусты. В них нет ни раскаяния, ни страха, только болезненное равнодушие.
Дежурный офицер Кира старается как можно быстрее забыть об этом эпизоде.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: Bleach, .I.1 Эмоции, Bleach: Кира Изуру (таб.30)

---

[Karamelle]

Название: «Никто не смеет так поступать с Принцем.»
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!
Герои: Бельфегор
Тема: Перелом
Объём: 408 слов
Тип: джен
Рейтинг: PG 13

Большая кровать с кованой чёрной спинкой. Больше, чем двуспальная.
Разобрана. Четыре подушки, три одеяла и покрывало.
Настежь распахнутая дверь балкона, нервно бьющиеся в судорогах ледяного ветра шторы.
Зима. Всё-таки холодно.
Холодно. Тоненькие нити ветра, как леска, тянутся к телу, жадные, ползут по запястьям, груди, шее.
Холод нежно водит пальцами по коже, специально для него и открытой. Мягко, бережно, остро - лаская, точно лезвием ножа. Без крови, хоть и пахнет металлом. Щекотно, озорно.
Холод медленно водит тонкими пальчиками по чуть приоткрытым и немного влажным губам. Не поцеловать - а так безумно хочется...!
Усталое, разморенное, томное тело выгибается на подушках почти колесом - чуть слышно хрустят кости, а чистая струя нового ветра заставляет тихий, немного безумный, как от безысходности, смех утонуть в обласканном нежным холодом полумраке.
Лицо под холодными пальцами похоже на восковую маску, а смех - на равнодушное пение ветра, который вот-прямо-сейчас заставляет биться в агонии шторы.
Агония. Смерть.
Это яростное желание, нестерпимая потребность видеть

боль,

страх,

кровь,

смерть.

Это точно ломка от наркотика, заставляет сгибаться, кусать губы, тяжело дышать, точно в бешеной лихорадке, метаться, запускать в горячие волосы окоченелые пальцы, точно в надежде остановить ужасающий поток мыслей, котороый сейчас нсётся ураганом, бешеным, смертельным вихрем проносится в голове, давя на плечи так сильно, что кажется, ещё чуть-чуть - и всё. Точно всё, что-то внутри сломается, плечи, как тонкие ветки, хрустнут в ключицах и руки безвольно повиснут, делая боль ещё сильнее от осознания внезапно нахлынувшего бессилия. Это так просто - сойти с ума.

Сойти-с-ума.

Не-сойти-с-ума!

В конце-концов, я же Принц.

Принц-потрошитель, Принц ножей, лучший в Варии, в конце-концов... никто не смеет так поступать с принцем.
Никто.

Точно перелом в сознании - что-то щёлкнуло, глухо, громко. Сухо хрупнуло и отвалилось, ненужное, освобождая грудь и шею от стягивающих нитей.
-Никто не смеет так поступать с Принцем, - звук собственного смеха, тихого, но уверенного, возвращает в реальность, делая перевальную пропасть всё дальше. - Только Принц может так делать.
Принцу позволено потакать своим капризам и никогда не изменять своим привычкам. Хочется... Хочется. Значит, так и будет.
Значит, будет сломанное тело - оно тоже будет изгибаться, почти переламываясь надвое, отчаянно дёргаясь от боли и холода. Обнажённое тело девушки, прекрасное, изящное, смешанное пополам со снегом и кровью - изыскано, разбавлено чернилами длинных встрёпанных волос. Даже вывернутые руки ломаются с до странного мелодичным звуком: примерно такой была тишина всего лишь час назад.
Сейчас тишина убита, она больше не мешает.
Ничто не смеет мешать Принцу.
Только Принц имеет право на это, - тишину раннего-раннего утра убивает тихий смех.

Название: Сказка
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!
Герои: Бельфегор, Маммон
Тема: Тишина
Объём: 310 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Авторские примечания: Маммон - девочка.

Чего Принц хочет?
Бельфегор устало закрывает глаза и запрокидывает голову назад, вытягиваясь на жёстком диване.
Так тихо.
Принц вздыхает, принцу скучно. Непонятно-муторная маета ломит тело, оседая на затёкших плечах и шее лёгкой болью и сонной усталостью. Залитая ярким светом комната кажется абсурдной и ненастоящей из-за своей тишины. Она, точно терпеливый хищник, затаилась и выжидала, нервируя принца так тонко и ненавязчиво, что хотелось кого-нибудь убить. Желательно тишину. Жаль, что она неосязаема.
Бельфегор резко выдохнул весь воздух из лёгких. Мягкая, стервозная, тишина оглушала и подавляла. Томная, она осторожно положила ладони на лицо принца. Тело стало очень лёгким, но пошевелиться стало будто бы невозможным. Мягко связанный собственными мыслями, Бельфегор очень ясно понял, чего он хочет.
Самое-самое ценное. Такое, немного отдалённое, успокаивающее, хрупкое. Лично его. Ценная игрушка, которой принц дорожил и единственная, которую он берёг, боясь сломать.
Где Маммон?
Бельфегор никогда не задумывался, зачем она была ему нужна. Просто. Нужно – и точка.
Нужно, как сейчас – стряхнуть сине-серую тишину с плеч, выйти из яркой и тихой комнаты, забыв погасить за собой свет. Задумавшись, не глядя вперёд, почти на автомате, бесшумно идти по коридору, лестнице, снова по коридору. Найти нужную дверь и бесшумно войти.
Маммон сидела в кресле, которое ей было всё равно, что кровать, и читала большую, с неё же верно размером, книгу.
-Почитай Принцу, - Бельфегор облокотился на спинку кресла и положил голову на предплечья. – Про цену скажешь потом.
Маммон чуть улыбнулась. Для окружающих Бельфегор был просто капризным аристократом. Однако воспитание, манеры – принц был безукоризнен… да ладно, это всё глупости – просто очень приятная золотая жила. Аркобалено была ничуть не против играть по этим странноватым правилам, пока ей платили.
-Аргонавты, лишь только взошла на небо лучезарная утренняя звезда…
Голос Маммон был тих и мелодичен, а древние мифы были классикой, просто хорошей сказкой для скучающего принца. Ему всё равно, с какого места слушать.
Хотя он не раз ещё придёт – дослушивать сказки и засыпать в кресле напротив.

@темы: .IV.5 Звуки, .I.5 Хёрт/комфорт, Katekyo Hitman Reborn: Бельфегор (таб.30)

---

FFXII: фэндом в целом, 11/30

[Квисти]

Название: Liberi Fatali
Фэндом: Final Fantasy XII
Герои: Баш, Восслер, Эш
Тема: I.5 - перелом
Объём: 1399 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Рабанастр захлебывался весной. Цветочные гирлянды обвивали все подходящие и неподходящие поверхности, а бесплодную пустыню было не узнать - за каждый дюйм каменистой, рассыпающейся почвы цеплялись упрямые побеги - и цвели, цвели, цвели - будто бросая вызов наступающему жаркому, засушливому лету.
Баш осадил своего чокобо, поднимающего лапами облачка лепестков, и обернулся. Восслер на породистом черном скакуне, зло косящем на случайных прохожих, не смог остановиться так резко и вылетел на полкорпуса вперед, шуганув скучавшую у ворот стражу.
- Нельзя ли поаккуратнее? - проворчал бангаа с серой от старости шкурой, похожей на высушенный инжир. Судя по знаку на нагруднике, он был старшим в смене. Это Баша устраивало как нельзя лучше.
- Нельзя, - высокомерно отрезал он, сдержав улыбку: бангаа близоруко щурился, пытаясь разглядеть нежданных гостей, и постепенно до старика начало доходить, кто именно к нему пожаловал. - Недавно здесь не проезжал такой же торопливый всадник?
Пока привратник соображал, его подчиненные уже успели уразуметь, что к чему.
- Около часу назад, господин мой! - гаркнул один из солдат, молодцевато выпрямившись и щелкнув каблуками. - поскакал в сторону равнин Гизы, причем торопился так, что пыль столбом стояла!
Баш сдержанно кивнул. Похвала уже была готова сорваться с его языка, но парень добавил в свой рапорт лишние детали, и капитан промолчал. Когда-нибудь, пообещал он себе угрюмо, король Раминас внемлет гласу рассудка и перестанет, наконец, набирать в армию неоперившихся сопляков. Или хотя бы создаст заведение, где из этих сопляков будут выбивать дурь прежде, чем доверить ответственный пост.
- Эй, ты там случаем не заснул? - Восслер с трудом сдерживал приплясывающего на месте чокобо. - Девчонка опередила нас на целый час, нужно поторапливаться!
А еще, мрачно подумал Баш, некоторым гвардейским офицерам не меньше салаг-новобранцев не мешало бы научиться держать язык за зубами. Впрочем, Восслера даже могила не исправит - лейтенант мало чем отличался от собственного скакуна. Такой же взмыленный и рвущийся вперед, еще немного - начнет гарцевать на месте и кукарекать.
- Никому ни слова о том, что видели, - рявкнул Баш и махнул приятелю рукой. Тот, как он и предполагал, с места взял в галоп, пролетев через едва приоткрытые ворота в вихре лепестков и перьев.
Капитан тяжело вздохнул и последовал за ним.

В сущности, все дурные предчувствия Баша оправдались разом, когда в полумиле от города они натолкнулись на чокобо без седока, одиноко бредущего по цветущей пустыне. Восслер, увидев на богато украшенном седле королевский герб, требовал немедленно продолжать поиски, но Баш остановил его властным жестом и спешился, бросив лейтенанту поводья.
Заблудившийся чокобо выглядел усталым, он подслеповато щурил глаза и тяжело дышал, словно после долгой скачки. Баш отметил про себя порванную уздечку и влажную попону и опустился перед птицей на корточки.
- В чем дело? - Восслер свесился с седла. - Берешь анализ птичьего дерьма?
- У него лапы поранены, - спокойно ответил Баш, игнорируя нетерпеливый тон друга.
- Какой-нибудь монстр? - уточнил лейтенант.
- Непохоже. Скорее, он сам оцарапался о камни, - фон Ронсенберг поднялся и потрепал птицу по клюву. - И он очень испуган.
- А значит?.. - подсказал Восслер.
- А значит, едем к перевалу, - подтвердил Баш.

Худенькую фигурку, сидящую на скале, они заметили издалека. Девочка лет десяти болтала ногами и швыряла вниз камешки - левой рукой. Повисшая безжизненной плетью правая была едва прикрыта изорванным батистовым рукавом. Баш сделал Восслеру знак подождать и принялся карабкаться вверх по камням, про себя искренне жалея несчастного чокобо, которого заставили брать эту высоту.
Когда он, наконец, взобрался на вершину, тяжело отдуваясь, его встретил надменный взгляд серых глаз.
- Вы опоздали, капитан фон Ронсенберг, - сказала девочка.
- Простите, Ваше Высочество, - он слегка наклонил голову. - Вы позволите отвезти Вас домой?
- С чего бы? - принцесса вздернула подбородок. Сейчас, чумазая и растрепанная, она больше походила на уличного мальчишку, чем на наследницу престола. Мышасто-серые пряди лезли ей в глаза, и она периодически смахивала их грязной рукой, оставляя на лице бурые полосы.
- Потому что Вы ранены, - терпеливо объяснил Баш, возблагодарив небеса, что оставил Восслера внизу. Темпераментный лейтенант сейчас бы уже как минимум ругался по матери, а как максимум - схватился бы за ремень. - Вам нужно показаться врачу.
- Я и здесь неплохо себя чувствую, - отрезала паршивка. - Вы можете быть свободны, капитан фон Ронсенберг.
Баш покачал головой.
- Увы, нет, Ваше Высочество.
- Я приказываю!
- Простите, но приказ короля для меня важнее.
Девочка сосредоточенно свела брови.
- А что именно он вам приказал, капитан?
Ну уж нет. Баш покачал головой, отказываясь отвечать. Он прекрасно знал, что научившаяся у взрослых не только хорошему принцесса может вывернуть любой приказ отца в свою пользу. Вместо этого он спросил:
- Вы позволите?
Девочка кивнула и подозрительно сощурилась, когда он подошел и принялся осторожно ощупывать поврежденную руку. Вот она сморщилась, закусила губу, и Баш кивнул своим мыслям.
- У вас кость сломана. Придется наложить шину. Это больно, - предупредил он.
Принцесса посмотрела на него блестящими от непролитых слез глазами, и вдруг спросила:
- Скажите, капитан, вы верите в волшебство?
- В магию? - не понял Баш. - Но лечебное заклинание тут не поможет, перелом-то ему не срастить.
Девочка помотала головой, выцветшая челка свесились на глаза.
- В настоящее волшебство. В чудеса.
- Не верю, Ваше Высочество, покачал головой гвардеец, гадая, как ему удастся спуститься по скользким камням с раненой принцессой на руках.
- Почему? - спросила она и склонила голову набок.
Баш замешкался. Все объяснения, которые приходили ему в голову, были не для детских ушей. С другой стороны, он уже давно понял, что принцессу не провести - недоговоришь что-нибудь, так она вцепится как клещ, и все равно вытянет ответы на свои "почему", да "отчего".
- Потому что ни разу не видел чуда, - сказал он мягко, - Ваше Высочество. Зато видел, как люди погибали из-за слепой веры. Так что нет, я не верю в чудеса.
- Там, - сказала принцесса, дернув подбородком в сторону нагромождения глыб песчаника, нависающих над узким ущельем в скалах, - есть один камень, на котором весной вырастает цветок. Раз в десять лет, кажется. Если его сорвать, то сможешь изменить свое пред... прина... презначение. Разве это не чудо?
- Старый Далан, - буркнул Баш, делая мысленную пометку поскорее отправить болтуна на пенсию, - сам не знает, о чем говорит. Не растет там ничего, это всем известно.
- А если растет? - упрямо спросила принцесса. - Неужели тебе не хочется попробовать найти его и изменить пре... ну, в общем, ту штуку?
Капитан опустился перед девочкой на колени, чтобы ей не приходилось задирать голову, и очень серьезно сказал:
- Нет. Ни капельки. Ваше Высочество, судьбу нельзя изменить. Сделанного и случившегося не воротишь. Никакое волшебство не может исправить ошибок прошлого. Или вернуть потерянные жизни.
Он прикусил язык, но было поздно – лицо девочки окаменело.
- Продолжай, - сказала она невыразительно.
- Ваше Вы…
- Говори! – крикнула принцесса, и ее пронзительный крик заметался среди скал испуганным эхом.
Баш опустил глаза. И договорил через силу:
- Ни один чудесный цветок не сможет оживить ваших родных.
- Я знаю, - сказала она чересчур взрослым голосом, но губы у нее все равно дрожали. – Но разве судьба – это не то, что случится? Причем тут прошлое, и чума, и… Я только хотела стать настоящей принцессой… И чтобы папа, наконец, посмотрел на меня!
Он вдруг очень отчетливо представил себе – каково это, ребенку жить в замке, погруженном в траур. Потерять одновременно мать, и братьев, и отчасти – отца, замкнувшегося в своем горе.
"Нет, - подумал Баш, - я лгу сам себе. Я не могу этого представить. У меня хотя бы был Ноа… Все, что у меня было – это Ноа".
- Ваше Высочество, - сказал он осторожно, - быть может, вы хотели бы заняться фехтованием?
Ашелия Далмаска подняла голову. Глаза ее все еще блестели, но, судя по плотно сжатым губам, рыдания отменялись.
- Да. Ты научишь меня?
- Всему, что я знаю сам, - кивнул Баш. Он хотел сказать ей, что ему самому это знание в свое время не слишком-то помогло, что мечом не отмахнешься от болезней и горестей, но не смог – потому что принцесса смотрела на него с жадностью и надеждой.
- Тогда пойдем!
Она вскочила на ноги, скривилась, придержала поврежденную руку.
- А как же цветок? – спросил гвардеец, протягивая ей ладонь.
- Ну его, - принцесса тряхнула волосами. – Я сама изменю свое назначение, - и еще ногой сердито топнула. – Ну? Что встал, как пень? Пошли же!

Обратно в Рабанастр они ехали медленно, чтобы не потревожить руку принцессы, уложенную в самодельный лубок. Баш бережно придерживал девочку за талию, недовольный чем-то Восслер в кои-то веки молчал.
А из-под лап чокобо летели лепестки цветов, каждый из которых был готов изменить чье-то предназначение.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy XII: фэндом в целом (таб.30)

---

[Papa-demon]

Вместе
Фандом: Kane&Lynch: Deadmen
Персонажи: Ретомото, Кейн
Тема: Кража
Объём: 199 слов
Рейтинг: PG
Предупреждение: квази-инцест



Еще до того как дочь познакомила его с Кейном, Редзи Ретомото знал, что она встречается с американцем.
Мистер Ретомото не любит сюрпризов. Он продолжает наблюдать.

Вместе с Кейном он по утрам водит по подбородку бритвой.
Вместе с Кейном он смотрит сквозь темные очки на пеструю Сибую.
Вместе с Кейном он делит купюрой кокаиновую дорожку.
Вместе с Кейном он видит свою дочь на столе в кабинете «Мизуки». На Йоко только подвязки и чулки. От дансинг-ритма за стенами стучит в висках.
Вместе с Кейном Редзи Ретомото чувствует себя молодым.

В Токио американец не задержался надолго.
Мистер Ретомото по достоинству оценил красивую комбинацию, когда Кейн, обманув его, украл и деньги, и алмазы. До самолета Кейн все равно не успел бы добраться.
Мистер Ретомото не жаден, он любит порядок.

В туалетной комнате аэропорта Ретомото размышляет о том, сколько они пережили вместе, пусть Кейн и не знает. Не хотелось, чтобы он забыл. Хотелось, чтобы помнил.
Кейн, связанный, корчится перед ним на коленях.
Он осторожно берет Кейна за подбородок, ножом вспарывает лицо страшным глубоким порезом. Безжалостно – по лбу, через глазницу, по небритой щеке. Потом мистер Ретомото моет руки и уходит.

Теперь каждое утро у зеркала искалеченный Кейн будет думать о Ретомото.
Он забудет всех своих женщин, но пожилого японца – никогда.
Мистер Ретомото сентиментален.

@темы: #fandom: Kane&Lynch, Kane&Lynch: фэндом в целом (таб.30)

---

Сайлент Хилл 014/100

[Линн Бранст]

Название: Я мертва?
Фандом: Сайлент Хилл: фандом в целом
Герои: Сибил
Тема: 2.1 Могила
Объём: 873 слова
Тип: джен
Рейтинг: R за тематику
Саммари: сторона оставшаяся в тени.
Авторские примечания: не мой мир и не претендую. Аффторский произвол!!

На самом деле все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой, уже давно стоило это понять. Уехать из Тихого Холма с Гарри и младенцем, жить, словно дружная семья. Фотографироваться, ходить по паркам развлечений, быть просто счастливыми. Пять лет в Портленде, когда казалось, прошлое осталось позади. Смешно даже, как она могла в это поверить?
Всё оказалось разрушенным в один миг. Культист нашел счастливую семью, попытался выкрасть девочку, Гарри застрелил его… и? И всё рухнуло. Просто вся с трудом выстроенная жизнь распалась по кирпичику. Сначала Шерил перестала замечать её, следом за ней, буквально в часах, Гарри, потом Сибил исчезла со всех фотографий в доме, следом Гарри достал ящик Пандоры, как Сибил почему-то прозвала про себя картонную коробку со старыми фотографиями, и на всех фотографиях прошлого оказалась она. Нет, не Сибил, но женщина очень похожая на ней. Хотя нет, как раз ту женщину звали Сибил. Сибил Мейсон, как гласила надпись на могильной плите, к которой приехал Гарри. Его умершая жена.
Но кто тогда она? Сибил Беннет, полицейская, которой никогда не было? Да, похоже, память потихоньку возвращается, вот она уже знает, что Сибил Беннет никогда не существовало в реальном мире. Что дальше?
По ушам ударил звук. Сирена? Но она осталась позади, там, в Тихом Холме? И всё-таки это была она, именно та самая сирена предвестник изменений из мертвого мира. И едва она позвучала, привычный мир перестал существовать.
Сибил облокотилась на окровавленный памятник, откуда-то пришли знания о том, что будет дальше. Тихий Холм никогда не отпускает жертв насовсем. И в этот раз ей дали отдохнуть – пять лет, прежде чем вернуть назад. Но раз сирена прозвучала, значит, время пришло, охотник идет за ней. Медленно, неотвратимо, беги, не беги он всё равно нагонит, потому что ты теряешь силы, а он нет. Можно растянуть агонию, а можно сдаться. И сложно сказать, что лучше, если конец всё равно один.
Рыча, протрусила освежеванная собака, но не тронула её. Правильно, такую мелочь не пришлют, должен быть кто-то ещё. Кто-то воздающий за определенный грех, из-за которого город когда-то призвал её.
Туман окутал кладбище, возникнув словно ниоткуда. Клочья то стягивались вместе, то рвались в лоскуты. Но вот рядом с ней туман сгустился и соткался в высокую фигуру. Порыв призрачного ветра, и перед ней оказался мужчина с огромным мечом. Сибил сдавленно охнула, едва увернувшись от опускавшегося на неё огромного тесака. Пирамидоголовый? Но почему? Не за каждым пришлю его! Вопросы теснились в голове: какой же грех совершила она, за что её карают? Почему Тихий Холм призвал её когда-то?
Сибил бросилась бежать, сейчас она не могла просто позволить убить себя. Она помнила, что охотник будет играть с ней, пока она не вспомнит всё. Позволять ему делать это не хотелось, но и просто стоять и ждать пока медленный меч опуститься и оборвет её жизнь, молодая женщина тоже не могла. Потому Сибил и бежала вперед, зная о бессмысленности этого действия. «Не первый раз?» - скользнула ленивая мысль, и память подтвердила: - «Да, точно не первый. Уже бегала точно так же, и не однажды».
Кусты, дорожки, камни, песок и могилы, везде могилы! Она должна уже покинуть кладбище, но почему-то вокруг оставались только надгробия. Это как-то связано с ней, с её грехом?
Но вот впереди показалась разрытая могила, перед которой Сибил хотела свернуть, но не тут то было, ноги несли именно туда, к черной яме, рядом с которой стояла лопата, воткнутая в кучу земли.
«Не хочу!», - успела подумать Сибил, прежде чем меч вышел из её груди.
«Почему?», - горько подумала она, соскальзывая с лезвия в темный провал.
«Раз за разом, всегда именно так», - устало констатировала она не способная двинуть ни единым членом, глядя, как земля падает с лопаты на дно, на её лицо.
Теперь она вспомнила, за что её казнят. Да, был человек, которого она закопала, так и не решившись сначала придушить, точнее человечек. Что ж. Всё возвращается на круги своя.

Подвешенная в раме освежеванная девушка, носившая некоторое время имя Сибил, открыла глаза. Мимо прошел Валтиэль, но сейчас он не остановился возле неё, а двинулся дальше и открыл другую раму. Не способный окончательно умереть кусок мяса, бывший когда-то ещё одним человеком, вывалился наружу, Валтиэль подхватил тело за лодыжки и повлек по грязному полу за собой.
Девушка устало закрыла глаза: ни печалиться, ни радоваться сил давно не было. И всё же это, наверное, хорошо, что её очередь пока не настала. И сегодня кто-то другой воскреснет с полностью измененной памятью, а затем встретит того, кто ещё пока жив и только должен пройти этим путем. Быть может, им повезет, и Тихий Холм выпустит их из своих цепких лап хотя бы ненадолго. Тогда они заслужат маленькую передышку. Но как ни печально, конец всё равно один, когда они устают цепляться за свою жизнь, или когда счастье и покой достигнут своего пика, город придет и возьмет своё, ввергая в пучины боли, безумия и отчаяния.
Иногда девушке казалось, что это не важно, главное хоть на какое-то время прервать цикл боли и смертей. Но сейчас предыдущее перерождение было слишком близко, и она понимала, насколько это изощренная пытка – дать тебе все, а потом, на высоте твоей любви к жизни отобрать, заставляя вспомнить то, чем и кем ты являешься здесь, в этом месте. И это намного болезненней, чем просто оставаться здесь. Именно поэтому девушка не хотела очередного перерождения и именно поэтому так его ждала. Девушка на время забылась до прихода одного из палачей или Валтиэля. Время в её состоянии измерялось исключительно так.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: Silent Hill, Silent Hill: фэндом в целом (таб.100)

---

[Naturka]

Название: Письмо
Фандом: CW RPS
Герои: Дженсен Эклз/Джаред Падалеки
Тема: Признание в любви
Объём: 456 слов
Тип: слэш
Рейтинг: G

***

"Дорогой Джаред!
Хотя, я даже не знаю, насколько это правильно – называть тебя дорогим. Не буду спорить, за все эти годы, проведенные бок обок с тобой, ты стал для меня очень близким человеком, практически незаменимым. Сейчас мне сложно представить, как я смогу завтра проснуться, зная, что выйдя на кухню, не увижу на столе твою чашку, забытую вечером. И мне не придется ворчать, убирая ее в мойку. Что твои собаки не будут сбивать меня с ног, когда я, налив себе кофе, направлюсь в гостиную, чтобы посмотреть утренние новости. И не будет раскиданных повсюду вещей, к которым так хочется прикасаться.
Пишу это, и чувствую себя глупой влюбленной девчонкой, расстающейся с первой любовью. Но, в сущности, так оно ведь и есть на самом деле. Ты стал первым и единственным человеком, которого я полюбил просто так. Не за внешность или ум, не за талант или что-то еще, что привлекает других людей, а просто так.
Сейчас я хочу извиниться перед тобой: мы жили в одном доме долго. И ты наверняка помнишь, как я не хотел переезжать к тебе, и как, в конце концов, не смог отказать. В итоге, последние годы стали для меня пыткой. Сладкой пыткой. Я ругался с тобой, ворчал, приводил в твой дом свою девушку. На твоих глазах объяснялся ей в любви и не только. А по ночам читал рассказы, написанные нашими фанатами, и видел сны о нас двоих. И все это время я скрывал. Скрывал свои настоящие чувства.
Я знаю – ты настоящий мужчина. Ты толерантен, но это совсем не означает, что ты легко поймешь всё и примешь меня таким, каким я оказался в итоге: глупым влюбленным мальчишкой за тридцать с неясными перспективами на будущее, странными недоотношениями с нелюбимой женщиной и вечным недовольством на весь мир по утрам.
Как-то скомкано все получилось. Извини меня. Я отпускаю тебя и надеюсь, что все когда-нибудь пройдет. Спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни.
Люблю тебя. Я"

- Где он? – Крис стоял перед Джаредом, нервно комкая бандану, которая в какой-то момент перекочевала с его головы в руку. Неровный визг парочки фанаток за стеклом, отгораживающим вип-комнату от зала ожидания ванкуверского аэропорта не смог заглушить беспокойства в голосе.
- Дома, там, где ты его оставил. У него ведь рейс только послезавтра, - Кейн посмотрел на друга и усмехнулся.
- А это откуда у тебя? – Джаред потряс скомканным листком бумаги перед лицом Криса.
- Лежало рядом с мусорной корзиной в кабинете, - он положил руку на плечо Джареда. – Послушай, не пори горячку. Дженсен, конечно, мой друг. И я считаю, что ты обязан знать о его чувствах, но если ты к нему не чувствуешь ничего подобного, лучше не надо.
- Да что ты знаешь? - Падалеки оттолкнул Криса и, подойдя к двери, добавил, кладя на стол у выхода багажную квитанцию: - Забери мои вещи, ладно?

@темы: RPS: CW фэндом в целом (таб.50), .V.2 Штампы, #fandom: RPS (TV&movie)

---

[Tinka1976]

Название: Почему я?
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио Кейн, Келли Дюкейн, Уолтер Резден
Рейтинг: PG
Тип: джен
Тема: Штампы. Ранение
Объем: 1687 слов
От автора: Получился приквел и сиквел к фику "Со щитом или на щите". Попытка увязать некоторые хвосты в деле Уолтера Рездена.

- Вот ты где, - сказала Келли.
Горацио лишь быстро взглянул на нее и продолжил снимать со стенда и складывать фотографии только что законченного дела. Дела, которое тянулось более десяти лет. Хотелось бы ему так же аккуратно, по стопкам и коробкам разложить свои мысли и чувства, но их было слишком много.
- Горацио, ты как? – спросила Келли, наблюдая, как шеф излишне тщательно выравнивает края стопки, прежде чем убрать ее в коробку. – Хочешь, я съезжу с Триппом в больницу и допрошу Рездена сама?
- Мы там уже были, - спокойно ответил Горацио, движением головы указывая на отдельно лежащую папку.
- О, - Келли пролистывала протокол допроса. Брови взлетели вверх. – Он хотел быть как ты?! – не веря своим глазам, переспросила она.
- Именно так он и сказал, - немного натянуто улыбнулся Горацио. Губы были плотно сжаты, отчего улыбка получилась совсем недоброй.
- Что за чушь! – возмутилась Келли. – Ну и самомнение! Он завидовал тебе, пытался превзойти или уничтожить – вот в это я быстрее поверю.
- Уолтер Резден, - с оттяжкой сказал Горацио, - как и многие другие, видит лишь то, что ему выгодно видеть. Выяснив некоторые детали моей биографии, он воспринял их так, как ему было нужно, чтобы оправдать свое поведение хотя бы в своих глазах.
- Дело об убийстве твоей матери, - поразмыслив, кивнула Келли.
- Точно, - теплота во взгляде Горацио явно относилась к догадливости Келли. – Он решил, что я мстил. Мстил за ее смерть, за все свои детские унижения. Решил, что тоже имеет право мстить, и что я буду на его стороне.
- Ну, теперь-то он понял, как сильно заблуждался? – вздернула бровь Келли, вкладывая папку с протоколом допроса в коробку.
- Не уверен, - задумчиво проговорил Горацио, закрывая последнюю коробку крышкой.
- Все думали, он убивает счастливые семьи. А он убивал людей, которые были виноваты лишь в том, что не стали защищать его в детстве.
- До определенного момента. Потом он убивал, чтобы привлечь мое внимание, - Горацио покусал губу, поставил руки на пояс, глядя в окно. – Он просчитался с Уилсонами. Их смерть должна была вывести из игры моего напарника, а вместо этого мне пришлось покинуть Нью-Йорк.
- Да, я знаю, Трипп рассказывал, - Келли, склонив голову набок, сочувственно смотрела на шефа.
- Затем он разыскал и убил еще одного из приемных детей Йетсов. И принялся за меня.
- Странно, если он хотел привлечь тебя на свою сторону, зачем было тебя подставлять? – пожала плечами Келли.
- Ну, - поднял брови Горацио, вздыхая, - логика Уолтера вообще местами мне мало понятна. Но, полагаю, в этом случае он всего лишь таким образом напоминал о себе. Думаю, он считал, что раз мне сошло с рук одно убийство – сойдет и другое, а если я уволился бы из полиции, ему это было бы только на руку.
- И правда, странная логика.
- Я не понимаю другого, - Горацио чуть скривил губы, мотнул головой. – Почему я?
Келли нахмурилась, видя его тоскливый взгляд, устремленный вдаль.
- А ты не пробовал спросить его самого, почему он выбрал тебя? – сочувственно спросила она.
- Хм, - Горацио растянул губы в улыбке, вскинул и опустил брови. – Конечно, пробовал.
- И?
- Он ответил, что он не выбирал, - покачал головой Горацио, взглянув в лицо Келли. Хитро прищурился, склоняя голову набок. – Он ответил, что выбрала судьба.


Уолтер всегда знал, что он умный. Умнее многих. И уж точно умнее каких-то там копов. Поэтому то, что сейчас говорил этот рыжий коп, попросту не укладывалось в голове. Какие-то там улики, якобы оставленные им, Уолтером, на месте преступления, ордер, арест… Этого не могло быть. Просто не могло. Детективы, сначала державшиеся настороженно, расслабились, видя, что подозреваемый впал в прострацию. Это был его шанс. Он послушно повернулся спиной, но не стал дожидаться, пока черномазый застегнет наручники, а внезапно развернулся, изо всей силы двинул копу в челюсть, отбросив его прямо на рыжего напарника, и рванул к двери.
К парадному входу Уолтер бежать даже и не думал – там наверняка была полиция. А вот черный ход был закрыт, поэтому вряд ли там поставили кого-то. Ключ у Рездена был, запасенный давным-давно на всякий случай. На арест, конечно, он не рассчитывал, но тяжелое детство научило его осторожности.
Хлопнувшая дверь и топот ног оповестили о том, что форы практически нет. Копы сориентировались поразительно быстро. Нужно было принимать меры. Уолтер громко стукнул дверью, ведущей на лестницу черного хода, а сам на цыпочках пробежал чуть дальше и спрятался за поворотом. Выглянуть он не мог, но слышал осторожные шаги и догадывался, что коп идет за ним с пистолетом наготове. Грохнула о стену резко распахнутая дверь черного хода. Пора! В несколько шагов Уолтер оказался возле лестницы. Рыжеволосый стоял к нему спиной, заглядывая в лестничный проем. Реакция копа оказалась лучше, чем ожидал Резден, он почти успел повернуться, что-то почуяв. Но Уолтер все же был быстрее. Удар, толчок – и коп кубарем слетел по лестнице, распластался на площадке, ударившись о стену. Пистолет вылетел из его рук. Резден неторопливо спустился следом и почему-то остановился. Рыжий пытался подняться, цепляясь рукой за стену, в широко распахнутых глазах плескалось такое невероятное изумление оттого, что тело не слушалось. Подошвы ботинок скользили по полу, рука срывалась, ему явно становилось трудно держать голову на весу. Взгляд остановился на ноже, который Уолтер по-прежнему сжимал в руке, затем переместился на расползающуюся под правым боком лужу крови. Резден почувствовал невольное уважение, когда рыжий, уже понимая, что серьезно ранен, стиснув оскаленные зубы, сделал новый рывок, пытаясь подняться. Движимый каким-то непонятным любопытством, он продолжал стоять, глядя, как тело копа вытягивается и замирает, как расширяется кровавая лужа, как уходит упрямое выражение из глаз. Слабый хрип – раненый пытался что-то сказать. Уолтер завороженно смотрел прямо в глаза умирающего копа. Им владело странное чувство, будто все остальные его жертвы умирали как-то не так.
Торопливые шаги за дверью и выкрик – очухавшийся черномазый звал напарника – привели Рездена в чувство. Он стряхнул непонятное оцепенение и кинулся вниз по лестнице.
За спиной, наверху Уолтер слышал хлопок двери, вскрик, торопливые шаги и скороговорку:
- Горацио! Нет! Черт, держись, Эйч! Вот так, - по всей видимости, напарник пытался чем-то заткнуть рану. – Эй, сюда! Полицейский ранен!!!


Разузнать о приметном рыжем полицейском по имени Горацио труда не составило. Уже к вечеру Резден знал, что зовут шибко умного детектива Горацио Кейн и что его считают весьма многообещающим. Интуиция у парня была на высоте. Впрочем, это Уолтер прочувствовал на своей собственной шкуре. Прошло несколько часов, но в новостях ничего не говорили про убийство полицейского. Это настораживало.
Госпиталь гудел, как растревоженный улей. Кругом было полно людей в синей форме, но Уолтер чувствовал себя спокойно. Во-первых, так он не выделялся из окружающей среды, значок у него был настоящий, украденный два дня назад, во-вторых, никто не додумается искать его в госпитале, битком набитом полицией.
Из разговоров он узнал, что Кейн до сих пор держится. Шансов немного, но все кругом упорно повторяли, что «такой парень непременно выкарабкается». Проходя мимо палаты, Резден даже не сбавил ход – он еще издалека заметил двух копов у двери. Конечно, никто его не ждет, но это стандартная практика. Значит, довести дело до конца не удастся. Неожиданно Уолтер обнаружил, что уперся в тупик, и если он не зайдет в единственную дверь в конце коридора, его поведение будет выглядеть крайне подозрительно. За дверью оказалась лаборатория. Было тихо и пусто. Кажется, повезло. Оглядевшись, Резден понял, что повезло дважды – прямо на столе стояла пробирка с кровью, подписанная крупно и ясно: «дет. Горацио Кейн». Уолтер, не раздумывая, сунул ее в карман. Это была удача. Если рыжий все же выживет и снова возьмет след, его можно будет вывести из игры.
В дверях Уолтер столкнулся с пожилой медсестрой.
- Вы хотели сдать кровь для Кейна? – устало спросила она.
Уолтер осторожно кивнул. Неплохая будет шутка, если…
- Уже не требуется, - медсестра выдавила из себя улыбку. – Тут было столпотворение. Переливание уже сделали, теперь нужно лишь время. Ох, не завидую я этому Рездену, - покачала головой она.
Уолтер вопросительно поднял брови.
- Похоже, он восстановил против себя пол-Нью-Йорка, - пояснила женщина.


Идя обратно, Уолтер не удержался – остановился возле палаты, игнорируя взгляды охранников и заглядывая в окошко двери. Выглядел рыжий плохо – губы пересохли, резче обозначились скулы, нос заострился, ввалившиеся глаза обведены темными кругами. Видимо, кровопотеря была очень большой.
- Он крепкий парень, выкарабкается, - видимо, неправильно истолковав выражение его лица, сказал один из охраняющих палату.
Резден продолжал смотреть на неподвижную фигуру, исчезающие под воротом больничной рубашки провода датчиков, трубочки капельниц, слабые ровные пики пульса, бегущие по монитору.
- А где же родственники? – с неожиданным для самого себя интересом спросил он.
- Брат где-то в Майами вроде, как найдут – сообщат, - пожал плечами охранник. – А родителей уж несколько лет как не стало.
- Его отец, небось, крупной шишкой был, - хмыкнул Уолтер, припомнив слова медсестры о количестве переживающих за Кейна.
- Дерьмом он был, - неожиданно зло ответил охранник. Второй крякнул и качнул головой, соглашаясь. – Эйч не любит, когда так говорят, но так оно и было. Мы по соседству жили. Отец у них пил. Как примет – так буянить начнет, кто под руку попадется, тому и достанется. А потом подарки дарит, как протрезвеет. Помню, раз по пьяни он Эйчу руку сломал – так на следующий день пошел и купил велосипед. Мы всем двором ходили глазеть. И Эйч нас катал потом, пока Рэй истерику не устроил. Заревновал малой.
Резден превратился в слух, делая при этом вид, что думает о своем.
- А что ж он, убежать не мог? – глухо спросил он. – Спрятаться?
- Характер такой, - пожал плечами охранник. – Он бы убежал – Рэю бы досталось. Не Рэю – так матери. А Эйч мелких да слабых в обиду никогда не давал.
- Ну просто золотой мальчик, - криво усмехнулся Уолтер.
- Обычный, - резко ответил охранник. – Обычный нью-йоркский голодранец. Рядом с которым вдруг начинаешь понимать, что справедливость – не пустой звук. Насмотрелся? – неожиданно враждебно добавил он. – Тогда шагай отсюда.
Уолтер поднял руки в примиряющем жесте. Оставались еще вопросы, но охранник, по всей видимости, больше не был расположен к разговору, обидевшись на пренебрежительное высказывание о человеке, которого он явно уважал. Удивительней всего было то, что и сам Уолтер начинал чувствовать что-то похожее. Уважение. И, пожалуй, зависть. Хотелось бы, чтобы у него был такой старший брат. Скорее всего, тогда и не за что было бы сейчас мстить всем этим бездушным ублюдкам. Во всяком случае, убивать его Резден точно больше не хотел.
«Что ж, выздоравливай, рыжий, - бросив прощальный взгляд на крепко спящего Кейна, подумал Уолтер. – У меня теперь на твой счет другие планы».

@темы: #fandom: CSI, .V.2 Штампы, CSI Miami: фэндом в целом (таб.30)

---

[[Игла]]

Название: «Огонь, в котором они не сгорели»
Фандом: Lost
Пейринг: Алекс/Ричард.
Жанр: ангст, сонгфик (She Wants Revenge - Sister)
Тема: II.2 – Параллельная вселенная
Объём: 422 слова
Тип: гет
Рейтинг: R
Дисклеймер: не надо ничего
Авторские примечания: спойлеры пятого и намеки на спойлеры шестого сезонов. Своеобразное AU.


Она кажется обожженной огнем.

Такая смуглая, черноволосая, только глаза синие. Горячая. Обожжена огнем, в котором не сгорела.

Больше нет ни отца, ни матери, из прежней жизни остались только они вдвоем, да горстка людей, ютящихся в развалинах храма. Ричард вроде как заботится о ней. Зовет её пренебрежительным «сестренка». Алекс кривит губы в ответ.

Она сходит с ума, ей снится, что её застрелили в упор, и пуля разворотила висок. «Я чувствую, - говорит Алекс, - чувствую, она застряла у меня в голове. Маленькая металлическая боль». И забирается коленями на колени Ричарда, шепча это, повторяя и повторяя, расстегивая пуговицы на его рубашке. Он смотрит, как дрожат её ресницы цвета гари, а потом толкает Алекс на пол, потому что он пьян, впервые за сотни лет. И зол.

Удивление на её лице сменяется яростью, быстрой, как вспышка. Секунда – и Алекс исчезает.

Какое-то время Ричард сидит, закрыв глаза, рассматривая собственные мысли, плавающие в темноте. Потом встает и выходит, направляясь к её палатке. Он не рассчитывал найти Алекс там, но – она там, в темноте, сидит на матрасе, обхватив колени руками.

Ей идет тусклый свет керосиновой лампы. Она в нем будто тлеет.

Ричард опускается рядом с Алекс, притягивает её к себе – обманный жест утешения.

- Ты плохая девочка, Алекс, - шепчет он, ласково заправляя прядь волос ей за ухо. – Это все – только твоя вина. Ты должна была слушаться отца.

(на самом деле, ей эти слова только мерещатся)

Она морщится (металлическая боль) и выдыхает:

- Мой отец… жив, да?

- Быть может, - Ричард усмехается, - в другой вселенной…

Он замечает в её глазах недоумение и опрокидывает Алекс на спину, зажимая ей рот ладонью. Алекс умудряется вывернуться.

- Пусти.

- Лучше лежи, Алекс.

Она обхватывает его за шею, прихватывает зубами мочку уха.

- Хорошо. Хоро… шо… - стон и прерывистое дыхание, когда он запускает руки под её рубашку. – Делай, что хочешь, только…

- Никаких «только».

Слова тонут в огне.

***
-… Пожалуйста.

- Что?

Керосинка почти догорела, скоро палатка утонет во мраке, но пока слабый свет продолжает играть на голых плечах, груди и животе Алекс, все еще подрагивающих, вздымающихся-опускающихся.

- Скажи мне, что делать, Ричард.

Она в отчаянии, её голос скользит по кромке безумия - Ричард это слышит совершенно точно, он ведь встречал столько сумасшедших за свою жизнь…

- Если мой отец – жив, а все это не настоящее…

- Настоящее.

- Ричард, - умоляюще. – Помоги мне.

Он приподнимается на локте и целует её, впервые за весь вечер. Жестко, коротко, но целует.

- Твой отец жив там, где ты мертва. Вот и все, сестренка.

Одеваясь, он уходит, а она начинает плакать.

fin

@темы: Lost: Другие (таб.30), #fandom: Lost, .II.2 Научная фантастика

---

[ZYzqr04S]

Фандом: National treasure
Герои: Абигейл Чейз, Эмили Эпплтон (Гейтс), Коннор
Тема: II - 4.- 05. Роковая женщина
Объём: 992 слова
Тип: джен с уклоном в гет и упоминанием слеша %)
Рейтинг: G
Дисклаймер: Персонажи принадлежат не мне.
Авторские примечания: прямое продолжение этого.


Вот и ответ на вопрос о том, зачем людям, не играющим по выходным в мяч и не выращивающим коноплю на защищенной законом о частных владениях земле, нужна такая огромная территория.
Газоны приведены в идеальное состояние, кусты пострижены и украшены лентами. Рабочие закончили с установкой белоснежной свадебной арки еще позавчера, а цветочники успели за утро увить изящное металлическое кружево настурциями и плющом. К арке ведет алая ковровая дорожка, по бокам от нее – ряды длинных деревянных скамеек. Все как положено.
Все именно так, как представлялось в мечтах.
Абигейл сидит на широком подоконнике, подобрав три слоя юбок, и пытается заставить работать старую потрепанную зажигалку – та плюется искрами, но никак не желает лизнуть пламенем кончик тонкой дамской сигареты. И мама, и Сьюзи, и Кэтти, и Элисон отправлены вон из комнаты. Их хлопотливые «дай поправлю, локон выбился!» и восхищенно-завистливые «ты такая счастливая!» ничуть не способствуют душевному спокойствию, а именно спокойствие нужно ей сейчас, чтобы не наделать глупостей.
Ей на правах невесты отдали спальню, Бен готовится в кабинете, дом забит гостями под завязку – дальние родственники, положенные друзья, безразличные коллеги. Предсвадебная суета выматывает нещадно, и сейчас не хочется уже ничего. Разве что, чтобы все это закончилось поскорее.
- Я не помешаю? – улыбается Эмили, заглянув в комнату.
- Нет-нет, разумеется, - заверяет Абигейл, мысленно чертыхнувшись, и вежливо улыбается в ответ.
- Нервничаешь? – Эмили хмыкает, прикрывая за собой дверь и подходя ближе. Окно большое, места на подоконнике хватит всем. – Я тоже страшно нервничала, когда выходила за Патрика. Но ничего, потом как-то привыкла… - женщина достает из сумочки зажигалку и пачку L&M. Неспешно вытряхивает сигарету из пачки, изящно обнимает губами, прикуривает и только после этого протягивает зажигалку Абигейл.
- Спасибо, - отзывается та, с плохо скрываемой жадностью затягиваясь.
- В последний раз курила после общения с Уилкинсоном, - доверительно наклонившись, со смешком делится Эмили. – Но это, пожалуй, повод не хуже.
- А я еще в колледже, - качает головой Абигейл, усмехнувшись. – Не могу понять, что со мной происходит.
Вероятно, мать Бена – не тот человек, с которым следует об этом говорить. С другой стороны, вряд ли кто-то поймет ее лучше.
- Почему вы ушли от Патрика? – все же спрашивает Абигейл, когда от сигареты остается половина.
Эмили молчит, внимательно глядя на нее.
- Я… извините, я просто…
- Все в порядке, - Эмили качает головой, прерывая ее. И все же отвечает, выдержав положенную паузу: – Когда мы с ним познакомились, все было иначе. Я казалась себе не то роковой женщиной, вокруг которой крутится мир, не то безголовой девчонкой, которая жизни не видит без приключений… Патрик с удовольствием поддерживал и тот, и другой образ. Приключений хватало, восхвалений и подвигов в мою честь – тоже. И это было здорово, действительно здорово какое-то время. А потом появился Бен, и мне пришлось повзрослеть. Резко, без перехода, понимаешь меня? А Патрик решил, что может позволить себе остаться прежним. В этот момент все и закончилось.
Абигейл молчит, глядя на дотлевшую до фильтра сигарету в пальцах Эмили.
- Потом, конечно, оказалось, что он тоже повзрослел – правда, без меня. Но было уже поздно.
- Вы же сейчас снова вместе? – осторожно интересуется Аби.
- Ну да, - улыбается Эмили, пожав плечами. – Сейчас я снова могу себе позволить быть капризной и неприступной, а у него есть время и желание бегать за мной. А когда нам это надоедает, мы с чистой совестью можем погрязнуть в быту, свалив все на возраст.
Абигейл тихо смеется и тушит окурок о блюдце с крошками от печенья, Эмили следует ее примеру.
- Не думай об этом. У вас все будет прекрасно. Поверь мне, милая, никто другой не заставит твое сердце биться так громко – вряд ли в Нью-Йорке еще кто-то решится выкрасть у тебя из-под носа Декларацию Независимости, - Эмили поднимается на ноги, подмигнув, и оправляет платье, подхватывает с подоконника клатч темно-зеленого атласа.
Абигейл смотрит на нее, пропустив вынужденный смешок.
Эмили говорит что-то о том, что Абигейл выглядит просто восхитительно, что ее сыну несказанно повезло и что она не дождется церемонии, касается щекой ее щеки вместо поцелуя, чтобы не испортить макияж, и оставляет ее одну.
Впрочем, ненадолго. Спустя несколько минут в дверь стучат снова, и в комнату заглядывает Коннор.
- Я не помешаю? – смущенно уточняет он.
- Заходи, - Абигейл растеряно улыбается.
Послать ему приглашение было идеей Бена – в конце концов, Коннор действительно провел их в Овальный кабинет. Абигейл была уверена, что он не придет.
- В том, что жених сегодня не я, есть и свои плюсы, - Коннор негромко смеется, прикрывая за собой дверь. – Я могу насладиться твоим видом и до начала церемонии.
Абигейл улыбается, коротко касаясь поцелуем его щеки в качестве приветствия.
Вообще-то, приглашать на свадьбу своего бывшего парня – это довольно скверно. Особенно если этот самый бывший парень до сих пор любит тебя до умопомрачения. Особенно если ты все еще сомневаешься в том, чего тебе хочется больше – остроты ощущений или уверенного спокойствия, показательно пышной свадебной церемонии или уединенного, спрятанного от остальных счастья. Особенно если верность твоего выбора тоже все еще стоит под сомнением.
- Если я предложу тебе прыгнуть в мой Мерседес и сбежать отсюда, ты ведь не согласишься, так? – подчеркнуто весело спрашивает Коннор.
Абигейл смотрит на него и думает о том, что Бен сейчас, скорее всего, не раздает последние указания относительно церемонии, не здоровается с гостями, не курит тайком от отца, стараясь успокоить нервы. Бен сейчас, скорее всего, увлеченно исследует клочок бумаги, так и не оставив безумной идеи отыскать Янтарную Комнату. А еще, скорее всего, Бен сейчас не один.
С шафером, его чертовым макбуком и программой для взлома шифра Плейфера.
Абигейл не дура, она не любит себя обманывать и не позволяет предрассудкам зашорить глаза, - она, в отличие от Бена, прекрасно понимает, что происходит с Райли. Другой вопрос в том, что ей, вообще-то, плевать на парня.
- Я пошутил, - растерянно подает голос Коннор, и девушка понимает, что уже добрую минуту смотрит сквозь него, не шевелясь.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Абигейл решительно отворачивается и собирает волосы в хвост, открывая спину.
- Помоги мне с застежкой, - отрывисто произносит она.
- Что?.. – изумленно переспрашивает Коннор.
- Застежка. Сзади, - раздраженно повторяет Абигейл. – Я не сниму это платье сама. Где там твой Мерседес?..

@темы: .II.5 Шпионский детектив, #fandom: National Treasure, National Treasure (Сокровище нации): фэндом в целом (таб.30)

---

[plain flier]

Название: Горечь
Фандом: Dr. Who
Герои: Третий Доктор, Бригадир, упоминается Джо Грант
Тема: Яблоки
Объем: 452 слова
Тип: джен, ангст
Рейтинг: PG
Спойлеры: " The Green Death"

Начавшаяся спонтанно вечеринка, вне всякого сомнения, удалась. Каким бы пасмурным ни было его настроение, отрицать очевидного Доктор не мог.
Но трудно веселиться с остальными, когда все, что чувствуешь – горечь. Счастливые лица ее удесятеряли. И одним глотком виски от нее не избавиться.
Они всегда уходили, задерживаясь на разный срок; но уходили. Он должен был привыкнуть к этому: за столько-то столетий. Но почему-то так и не привык. Но может быть привыкнет. Со временем.
С того самого дня, когда Йан и Барбара вторглись в ТАРДИС он знал, что отныне они будут внезапно появляться в его жизни и так же внезапно исчезать. Он мог бы заключать пари на то, сколько продержится тот или иной его компаньон. Если бы было с кем. Рассилон, до чего же он докатился из-за них, если тонет в жалости к себе.
Наверное, причина в том, что прежде с ним всегда кто-то оставался. Сегодня в первый раз его покинули по своей воле, оставив в совершенном одиночестве. И в груди все сжималось от предчувствия, что не в последний.
Трудно было привыкнуть и к резкости принятия их решений. Минуту назад ты веришь в то, что они всем сердцем с тобой, и вдруг слышишь из их уст слова прощания. Или он обманывал самого себя, старательно закрывая глаза на предвестники неизбежного. Желал быть слепцом. Потому что боялся одиночества?
Того как менялась Джо он тоже не замечал, пока она открыто не взбунтовалась.
И той минуты ему уже никогда не забыть. Она ела яблоко. Яблоко искушения. Сладкое для нее. Горькое для него.
Надо подойти к ней, попрощаться. Подобрать слова, которые она ждет от него, спрятав горечь за улыбкой. Вот только как собраться с духом?
Доктор повернулся и на глаза ему попался светящийся самодовольством Бригадир.
- Вы ведь не из тех, кто ест яблоки на завтрак? – спросил его Доктор.
- Яблоки? На завтрак? – озадаченно протянул Летбридж-Стюарт. Классическое английское выражение лица не могло скрыть ни того, что его невозмутимость была убита наповал этим странным вопросом, ни того, что он чувствует в нем подвох, но, несмотря на титаническую работу мысли, не в силах понять, в чем же он кроется. – Никогда, - закончил он решительно.
- Я так и думал, - с удовлетворением заметил Доктор, чем еще больше усугубил недоумение бедного Бригадира. - За это я вас и люблю.
Усмехнувшись, при виде пунцового румянца залившего щеки Бригадира, Доктор прошел в самый темный угол комнаты, чтобы оттуда в последний раз взглянуть на счастливую Джо. Все вокруг так заняты собой и молодой парой, что никто не заметит его ухода.
Доктор вздохнул и вышел на улицу. Садясь за руль Бесси, он вдруг подумал, что дело не в яблоках.
Рано или поздно, они все уходят из его жизни. Слишком долгой и огромной для них. И никто в том не виноват. Тем более яблоки. Даже горькие, как полынь.

@темы: Dr. Who: Доктор, Бригадир (таб.30), #fandom: Dr. Who, .IV.4 Еда

---

[Tinka1976]

Название: Remember
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио Кейн, Эрик Делко
Рейтинг: PG
Тип: джен
Тема: Штампы. Амнезия
Объем: 740 слов
От автора: Поток сознания по концовке серии 5-15.

Существует множество длинных, сложных, труднопроизносимых слов, обозначающих вполне конкретные и простые вещи. Чтобы объяснить их смысл, достаточно пары фраз или обычной картинки. А есть слова, короткие и простые, хорошо знакомые каждому, смысл которых толкуют художники и поэты, ученые и домохозяйки, и все равно каждому приходится открывать для себя самому, что такое любовь и что такое смерть.
Горацио стоял у окна небольшой палаты, смотрел в далекое безоблачное небо, и думал о том, что амнезия как раз и принадлежит к тем словам, подлинный смысл которых объяснить невероятно тяжело. Каждому приходится познавать его на собственном опыте, с той или иной стороны. Келли сказала, что Эрик звал Марисоль. Алекс сказала, что Эрик стал другим. И сейчас Горацио пытался понять, кто взглянет на него в тот момент, когда молодой человек с забинтованной головой откроет глаза. Узнает ли он вообще Горацио? Помнит ли он, как пришел в полицию, как жадно учился быть хорошим криминалистом, как учил других, как раскрывал дела, как помогал людям? Помнит ли он о смерти их общего друга Тима? Помнит ли о болезни Марисоль, о ее отчаянной борьбе со смертью, о ее ошибке, обернувшейся столь коротким и странноватым счастьем для них двоих? Вспомнит ли, как они вот так же стояли у окна палаты, объединенные общим горем – брат и муж, у которых отняли дорогого им человека? Как пытались добиться правосудия в Бразилии, как убийца сам предоставил им возможность почувствовать сладость мести, кидаясь на них с ножом и вынудив защищаться…
Общие воспоминания, совместно пережитые горе и радость не заменить ничем – даже родством. Именно они делают людей близкими, ближе, чем кровные узы или кольцо на пальце. И Горацио отчетливо сейчас понимал – может оказаться, что нанятый Клаво стрелок все же совершил убийство. Криминалист Эрик Делко выжил, друг Горацио Кейна – возможно, нет.
На какой-то миг Горацио вдруг подумалось, что и он не отказался бы от небольшой амнезии – забыть все то, что разъедает душу и лишает покоя. Забыть пьяного отца и трагическую смерть матери, забыть насмешки и предательство, забыть горечь и разочарования, смерть Марисоль, и Рэя, и Спидла… Останется ли тогда он сам прежним? Станет ли лучше или хуже? Но что толку гадать. Не существует такого волшебного ластика, чтобы стереть лишь дурные воспоминания. И тогда он забудет воодушевленное сияние глаз матери, наизусть читающей ему стихи вместо сказки на ночь. И восторг открытия нового, неизведанного мира науки на страницах затертого учебника по химии, который он изучал, лежа на животе, чтобы не тревожить рубцы от ремня на спине. И трепет, который он испытал, получив значок, осознавая, что теперь имеет ПРАВО защищать. И слезы благодарности обнимающей его матери погибшего мальчика, убийцу которого он сумел отправить за решетку. И оглушительный смех брата, которому вторил звонкий смех раскрасневшейся Элины, когда двухлетний Рэй старательно коверкал имя донельзя довольного дяди, пытаясь стащить с его пояса такой красивый значок. Дружеские пикировки с Тимом, улыбку Марисоль… Нет, он не готов этим пожертвовать. Никогда не будет готов. Это все – его жизнь. Это все сделало его таким, какой он есть.
Горацио услышал вздох со стороны больничной койки – Эрик просыпался. Эрик, который теперь никогда не будет прежним. Клаво Круз, по чьему приказу была выпущена эта пуля, забравшая у Эрика кусок жизни – еще предстояло выяснить, насколько большой – был мертв, но прежнего Эрика это вернуть не могло.
- Я его убил, Эрик, - сказал Горацио. Он не испугался сегодня, когда Клаво шел на него с пистолетом в руке. А вот сейчас обернуться – боялся.
- Эйч?
Короткое и почти болезненное облегчение.
- Да, это я.
- Я ничего не помню, - сказал Эрик.
- Ты был ранен при исполнении своего долга, - ответил Горацио, оборачиваясь. – Ты в больнице.
Подошел к кровати, сел, пристально вглядываясь в лицо Эрика. Может быть, все не так страшно? Может быть, Эрик не помнит лишь момент ранения?
Эрик лежал, не открывая глаз. Горацио хотел задать вопрос …и не смог. Почему-то сначала хотелось заглянуть Эрику в глаза, понять, что он помнит.
Хорошее ли, плохое – это все жизнь, это мы сами, это нужно помнить, Эрик.
- Где Марисоль? – спросил Эрик, разрушая все его надежды. – Где моя сестра? Почему ее здесь нет?
Горацио опустил глаза. Конечно, он расскажет. Расскажет все, все, что только сможет вспомнить. Ее карие глаза и улыбку, и ямочки на щеках, и вьющиеся локоны, падающие на плечи. Вспомни, Эрик. Как она боролась с болезнью и победила. Как она замечательно готовила. Как умела заставить всех улыбаться. Как она хотела жить…
Вспомни, Эрик. Потому что теперь она существует лишь в твоих и моих воспоминаниях. И поэтому они так ценны. Вспомни. Потому что новых воспоминаний, увы, не будет. Потому что она…
- Она…

@темы: #fandom: CSI, .V.2 Штампы, CSI Miami: фэндом в целом (таб.30)

---

[n.e.i.]

Название: --
Фандом: Prince of tennis
Герои: Фуджи, Тезука
Тема: Тишина
Объём: 200 слов
Рейтинг: PG-13

Фуджи всегда знал, что тишина – залог их дружбы с Тезукой ещё со средней школы. Они оба не любили вмешательства в свое личное пространство кого-то постороннего и шумного. Но в тот вечер, когда они были слишком отчаявшимися в своем одиночестве, Фуджи, распутываясь от сырых простыней, подумал, что больше молчать они не смогут. Подумал, что всему, что он так ценил – придет конец. Его пальцы дрожали, когда он пытался зажечь сигарету, стоя на балконе в одних плавках. Наконец у него получилось, и он с безразличием закурил. Дверь балкона осторожно скрипнула, Фуджи зажмурился: вот сейчас Тезука начнет выяснять отношения, обязательно что-нибудь скажет про то, что они сделали глупость, что они не должны больше видеться, что Фуджи нельзя курить, в конце концов, даже если он и совершеннолетний! Но горячие пальцы мягко вытащили из руки Фуджи пачку сигарет с зажигалкой. Фуджи посмотрел на Тезуку – он негнущимися пальцами пытался зажечь зажигалку. Фуджи улыбнулся и дал Тезуке прикурить от своей сигареты. Тезука немного понаблюдал за тем, как Фуджи затянулся, и попытался закурить. Фуджи едва сдержал нервный смех, когда Тезука зашелся диким кашлем, но потом стоически докурил ментоловую сигарету на четверть.
Позже, забираясь под одеяло, чтобы согреться, Фуджи понял, что им с Тезукой ничего и никогда не будет грозить.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: Prince of Tennis, Prince of Tennis: Тезука, Фуджи (таб.30)

---

[Tinka1976]

Название: Со щитом или на щите
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио Кейн
Рейтинг: PG
Тип: джен
Тема: Детектив/преступление. Измена
Объем: 1776 слов
От автора: Упоминаются события серии 2-07 CSI:NY.

Человек шагнул из-под навеса к краю тротуара, но не свистнул, не поднял руки, подзывая такси. И желтая машина проехала мимо. За ней еще одна. Обрадовавшись такой рассеянности, дождевые капли принялись разрисовывать строгий пиджак веселым рисунком в крупный мокрый горох. Человек, казалось, этого даже не заметил. Стоял и смотрел в пустоту. Вот тряхнул головой, будто споря сам с собой, поставил руки на пояс, раздвигая полы пиджака, пальцы безотчетно забарабанили по удостоверению. Словно притянутое отблеском золотого значка на поясе, рядом затормозило такси. Человек встрепенулся, будто вспомнив о том, что собирался ехать, двинул бровями, иронизируя по поводу собственной рассеянности, и быстро нырнул в салон.
- Аэропорт, - коротко бросил он, и водитель так же коротко кивнул, запуская счетчик и ловко вклиниваясь в поток машин.
Пассажир откинулся на спинку сиденья, наблюдая за людьми на тротуарах и раздумывая о том, что улицы Нью-Йорка почему-то всегда казались ему сужающимися кверху колодцами, которые словно крышкой прихлопнуты сверху серым небом, то и дело щедро поливающим город и его обитателей холодным дождем. В Майами тоже было достаточно небоскребов, но такого ощущения почему-то не возникало, хотя и острова, и ведущие к ним мосты были чем-то схожи с нью-йоркскими.
«У меня в голове полно воспоминаний, и далеко не все приятные», - сказал он совсем недавно. Сейчас, разбуженные недавно закончившимся слушанием, его осаждали именно самые неприятные из воспоминаний, связанных с этим городом. Единственным, что скрашивало эту «бочку дегтя», было понимание, что все, наконец, завершилось. Незаконченных дел он не любил. И теперь ему хотелось скорее вернуться в солнечный, теплый город, ставший вторым домом, оставив все эти воспоминания здесь, под холодным дождем Нью-Йорка.
- Что-то ты не слишком рад завершению такого дела, Горацио, - голос водителя прозвучал негромко, но пассажир чуть приметно вздрогнул от неожиданности. – Я-то думал, в этот раз ты покидаешь этот город победителем.
Горацио прищурился, пытаясь рассмотреть лицо в зеркале заднего вида. Седые курчавые волосы, чернокожий, морщинистое лицо, темные глаза, крепкие руки, уверенно сжимающие руль.
- Не признал? – усмехнулся водитель, почесывая мочку уха. – Да и неудивительно. Много воды утекло.
- Как поживает Лоис, сэр? – хитро улыбнувшись, спросил Горацио.
- Весной родила девчушку, наконец, - машина стояла в очередной «пробке», так что водитель достал фотографию и протянул Горацио. Кажется, он совсем не удивился тому, что его все же узнали. – Теперь, надеюсь, успокоится.
Горацио с легкой улыбкой вгляделся в лица: счастливая мать с розовым свертком на руках, по-хозяйски обнимающий ее мужчина, шестеро сыновей вокруг.
- А как вы, сэр? – спросил он, возвращая фотографию.
- Кручу баранку, как видишь, - пожал плечами водитель. – Да и какой я тебе «сэр», уж больше десяти лет я тебе не лейтенант. Мистер Дорси, а то и просто Билл.
Горацио прикусил губу, глядя в окно. Больше десяти лет. Когда он видел лейтенанта Дорси в последний раз, у того только начинала пробиваться седина на висках.
- Так в чем дело? – переспросил Дорси. – «Убийца медсестер» за решеткой. Или нашему ученому опять недостаточно доказательств?
Горацио непроизвольно усмехнулся.
- Нет, - качнул головой он. – В этот раз доказательств достаточно.
- По твоему виду не скажешь, - внимательно взглянув на него в зеркало заднего вида, заметил Дорси. – Обычно такое выражение на твоей физиономии означало, что для тебя лично дело не закончено.
- Нет, - сказал Горацио. – Все закончено. Просто… Меня вызывали в суд, - дернув головой так, будто на шее был невидимый галстук, затянутый слишком туго, неожиданно признался Горацио. – По …личному делу.
- По тому самому? – быстрый кивок, закушенная губа. – И как все прошло? – поинтересовался Дорси.
Горацио вскинул брови, мотнул головой, тяжело вздохнул.
- Понятно, - усмехнулся водитель. – Этого и следовало ожидать.
Горацио, сощурясь, смотрел в окно. Капли, стекающие с внешней стороны стекла, казались отражением его внутреннего состояния. Горечь утраты, ярость и ненависть, боль и отчаяние, презрение и беспомощность – весь этот адский коктейль, раздиравший его душу семнадцать лет назад, теперь был надежно изолирован, и Горацио мог отстраненно наблюдать и оценивать свои чувства, как тогдашние, так и сегодняшние.
Обсуждать это дело с кем бы то ни было ему совершенно не хотелось. Ни тогда, ни теперь. Тогда, после смерти матери и ее убийцы – Горацио даже в мыслях не желал называть этого человека иначе – он даже хотел навсегда уехать из Нью-Йорка. Но уехал гораздо позже и совсем по другой причине. Воспоминания, несмотря на все усилия Горацио, замелькали в голове с той же скоростью, что и дома за окном выбравшейся из «пробки» машины.


Шкаф был открыт и пуст, после тел на полу остались лишь пятна крови и непременный набор: ремень, трубка телефона. Мерзавец Резден был последователен и педантичен. Горацио вновь сжал челюсти, вспоминая недавнюю встречу, закончившуюся не в его пользу. И вот – новое убийство и еще один запертый в шкафу ребенок, как визитная карточка. Вот только, намеренно или случайно, в этот раз убийство выглядит как вызов лично ему, детективу Кейну. Хотя вряд ли Рездену были известны подробности, которые Горацио и сам узнал лишь несколько часов назад. Но теперь, протягивая руку зареванной восьмилетней девочке, детектив испытывал острейшее чувство вины. Можно подумать, он сам, лично, был виноват в том, что семья Дженнифер Уилсон не была обычной счастливой семьей. На самом деле любовником матери Дженнифер был напарник Горацио, молодой красивый афроамериканец, которого именно по этой причине сейчас не было здесь, на месте преступления. О том, что у Джимми есть любовница, Горацио узнал несколько месяцев назад совершенно случайно. Поймал напарника на мелкой лжи, забеспокоился, но тот не стал скрытничать и рассказал все начистоту. Успокоить-то успокоил, но понимания не встретил. Горацио не смог скрыть осуждения. Джимми лишь фыркнул, мол, заведешь свою семью – тогда и поговорим. С того дня Горацио реже стал бывать у них дома – видеть жену напарника Тришу и их сыновей было невыносимо. Видеть, как Джимми улыбается им, целует, обнимает – и понимать, что он им лжет. И раз в неделю, а то и чаще, так же улыбается, обнимает, целует и ложится в постель совсем с другой женщиной.
Теперь Горацио видел и обратную сторону. Оказывается, любовница Джимми тоже была замужней женщиной. И это ее окровавленное тело вынесли недавно отсюда. Это ее дочь смотрела на Горацио заплаканными глазами из темноты шкафа. А теперь он стоит посреди комнаты, и постепенно начинает осознавать, чем обернулась для них всех эта измена. Нет, конечно, он уверен, что это убийство – дело рук Рездена. Но не имеет права просто вычеркнуть какие-то обстоятельства из дела. Любовник – первый кандидат в подозреваемые. Огласки не избежать.


- Нет, Эйч, не делай этого!
Горацио обернулся, высоко подняв брови, и в недоумении уставился на напарника.
- Не делать чего? – уточнил он, надеясь, что понял все неверно.
- Эйч, послушай, - горячо заговорил Джимми, подходя вплотную и переходя на шепот, хотя никого кроме них в раздевалке не было. – Об этом знаем только ты и я. Я устранюсь от дела под каким-нибудь предлогом. Я не буду расследовать его, клянусь! Только не говори никому. Ради Триши, ради моих пацанов!
- Джимми, ты понимаешь, о чем просишь? – помолчав, очень тихо спросил Горацио, ставя домиком брови и внимательно вглядываясь в темные глаза напарника.
- О, да! – саркастично воздевая глаза и руки к небу, воскликнул тот. – Солгать! Это же немыслимое преступление для праведника Кейна!
Горацио молчал, покусывая губу.
- Эйч, ну я же не улики против Рездена тебя прошу подделать, - вновь перешел на просительный тон Джимми. – Я просто прошу не давать показаний против своего напарника. Ты знаешь, что я не совершал убийства. Мы оба знаем, кто это сделал. Эта измена ничего не меняет в данном случае. Зато она изменит все для нас, для меня, для Триши, для пацанов. Этот поганец Резден хочет разрушить всю мою жизнь! Эйч!
Горацио смотрел немного в сторону, крепко сжимая челюсти, так, что выступили желваки. Руки на поясе, спина напряжена, подбородок чуть задран, верхняя губы слегка вздернута, придавая лицу презрительное выражение. Глаза смотрели холодно и остро. Что-то ломалось внутри. Убеждения? Дружба? Остатки уважения? Горацио много чего мог бы сейчас сказать. Что по его глубокому убеждению от ложных показаний до подделки улик тропинка коротка. Что свою жизнь Джимми разрушил вполне самостоятельно. Что, даже если Горацио не даст показаний сейчас, правда все равно всплывет. Всегда всплывает.
- Хорошо, - просто сказал он. – Я не дам против тебя показаний.


- А что с тем делом, - неожиданно вклинился в его мысли Дорси, - из-за которого ты уехал? Я слышал, Резден все еще на свободе.
Горацио огляделся, возвращаясь в день сегодняшний. Машина снова стояла в «пробке».
- Пока да, - коротко ответил он.
- О, узнаю Горацио Кейна, - рассмеялся бывший лейтенант. Закашлялся, вытер лицо и шею платком, отдышался. В машине было нежарко, но тучный старик основательно вспотел. – Это верно, - серьезно добавил он. – Главное, не изменять себе, ты всегда это знал. Со щитом или на щите…


- Что значит «ты уезжаешь»? – глаза Джимми, казалось, выскочат из орбит.
- Не уезжаю, а улетаю, - Горацио стряхнул его руки с лацканов своего пиджака, подхватил сумку. – Самолет через три часа. Что тебя не устраивает?
- Ты собираешься меня бросить со всем этим?!
- Я передал все материалы дела лейтенанту. Вместе с заявлением. О Дженнифер я позабочусь, - Горацио говорил сухо, отрывисто.
- Дженнифер? – мотнул головой Джимми. – Это еще кто?
- Думаю, это для тебя неважно, - поиграв желваками, ответил Горацио. В его взгляде сквозило уже нескрываемое презрение. – Ты хотел, чтобы я не давал против тебя показаний. Так и будет. Я перевожусь в Майами. Попробую начать все с начала. В отряде саперов требуется человек, разбирающийся в химии.
- Но… - Джимми замотал головой. – Эйч, ты не можешь так поступить. Бросить дело… Бросить меня… Вот уж не думал, что ты способен на измену. Так не пойдет…
- Об этом тебе следовало подумать раньше, - тихо и очень отчетливо сказал Горацио, впервые за весь разговор взглянув в глаза бывшему напарнику.
И тот вдруг осекся и отступил в сторону, пропуская его.


Машина затормозила возле аэропорта, и Дорси, кряхтя, вылез, как будто собирался доставать багаж для пассажира.
- Чтобы в этот раз все было совсем не как тогда, - с усмешкой пояснил он. – В тот-то раз никто тебя не провожал.
Горацио кивнул. Да, по ощущениям этот раз был совсем не похож на тот. Сейчас… Сейчас он чувствовал себя почти победителем. Он сдержал слово. И невероятно тяжелое слушание неожиданно тоже пошло на пользу, позволяя поставить точку под давным-давно написанным, но до сих пор не перевернутым листом жизни. Теперь и с этим можно было распрощаться. И идти дальше. Уолтер Резден все так же разгуливал на свободе, пользуясь злопамятностью недобросовестного судьи, и насмехался над системой правосудия, заодно развязав личную вендетту против Кейна.
- И это дело тоже когда-то будет завершено, - будто прочитав его мысли, вдруг сказал Дорси. – Поверь старику. Я уважал в тебе это качество еще тогда, когда ты пришел в отдел совсем зеленым юнцом. И, признаться, никак не ожидал, что ты сумеешь не растерять его при нашей жизни и работе. Немногим это удается. Но такие люди никогда не проигрывают. Те, кто живет, не изменяя себе, всегда оказываются победителями. Со щитом или на щите, Горацио.
- Спасибо, сэр, - неожиданно дрогнувшим голосом сказал Кейн, пожимая протянутую руку.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, #fandom: CSI, CSI Miami: фэндом в целом (таб.30)

---

[n.e.i.]

Название: Первая любовь
Фандом: Prince of tennis
Герои: Фуджи, Тезука
Тема: Голос
Объём: 645 слов
Тип: джен

Впервые Тезука встретил Фуджи на детской площадке, когда им было по десять лет. В том году осень принесла с собой ворох пожелтевших листьев и моросящий дождь. Первое было как раз на руку – к школьному проекту, для которого ему нужны были засушенные листья, второе – досадное явление, с которым приходилось мириться. Тезука в очередной раз пришел на площадку со стопкой старых газет, между страниц которых он прятал листья, пока те не высыхали, но что-то было не как обычно. Он не сразу заметил мальчика на самой отдаленной скамейке. Он улыбался и внимательно следил за Тезукой. На самом деле, Тезука был очень храбрым мальчиком, которого трудно было смутить или удивить – уж сколько над этим не бились его родственники, чьим понятиям о «милых и любопытных детях» он не отвечал, но взгляд этого мальчика заставил тревожный колокольчик зазвонить где-то в глубине души. Тезука уходил с площадки раньше странного незнакомца. На следующий день история повторилась. Но в этот раз мальчик играл с соседской собакой, кидая той сухую черную палку, которая крошилась в зубах собаки. Их игра могла продолжаться бесконечно, пока собака не принесла палку Тезуке. Тезука не боялся собак, но дедушка настоятельно советовал держаться от них подальше. Поэтому Тезука поправил свои очки, левая дужка которых держалась на скотче – он только вернулся с занятий теннисом, и решительно направился к мальчику с собакой. Оба уставились на него карими и невинными глазами, Тезука интуитивно сделал шаг назад, но быстро взял себя в руки.
- Тезука Кунимицу, - сказал Тезука и протянул ладонь для пожатия. Ему ответили удивленным взглядом и мальчик, и собака. – Ммм…
Незнакомец, расплывшись в улыбке, подал Тезуке свою сухую палку, которую тот машинально пожал – его ладонь мгновенно стала сырой и черной он шелушащейся коры дерева. Мальчик, засмеявшись, подал ему большой голубой платок.
- А тебя как зовут? – С нажимом спросил Тезука. Платок был чистым и приятно пах, и ему даже показалось неправильным вытирать свои грязные руки о такой красивый платок.
Мальчик не ответил, но продолжал пристально смотреть.
- Я здесь листья собираю для моего проекта, - решил перейти в наступление Тезука. – Это будет большое панно, я надеюсь. – Тезука сел рядом с мальчиком на скамейку и развернул страницы своих газет. Газетная бумага размякла от сырых листьев, и Тезука осторожно выбирал листья и перекладывал их между страниц маминых журналов под неусыпным взором немого незнакомца, который оперся рукой на скамейку и сидел на земле.
- Если листья высушить неправильно, то они будут слишком ломкие, - пояснял Тезука свои действия и украдкой смотрел на улыбку мальчика. Он был красивый. В том понимании красоты, которое заложили Тезуке с воспитанием. И неожиданно он подумал, что хотел бы узнать этого мальчика ближе. Интересно, голос у него такой же красивый?
- Сьюске! – Воскликнула девушка в университетской форме, подбежав к ним. – Почему ты сидишь на земле? – Она ухватила мальчика за руку и помогла встать.
- Так удобнее, - ответил Сьюске спокойным и мелодичным голосом. Тезука не был удивлен, но его уши порозовели сами по себе.
- Тебя зовут... Сьюске? – Тезука знал, что невежливо называть незнакомых людей по именам, но фамилии он до сих пор не знал.
- Ага. Фуджи Сьюске, - пояснил Фуджи. – Это моя сестра, Юмико.
- Вы не знакомы? – Удивилась девушка.
- Я не представился, - пояснил Фуджи. – Я хотел проверить, разозлится ли он, если я буду молчать, как остальные.
- Опять, - вздохнула Юмико.
- Кунимицу-кун не разозлился, - улыбнулся Фуджи.
- Нам пора, - сказала девушка. Они попрощались, и когда Фуджи мягко сказал «До встречи», Тезука понял, что впервые в своей жизни он был влюблен… в голос, и ему не хотелось, чтобы Фуджи замолкал.
К сожалению, Фуджи не было в парке на следующий день, и всю неделю тоже. Казалось, Тезука почти забыл о своей первой любви, пока однажды, спустя почти полтора года, когда он убирал корты в школьном теннисном клубе, знакомый мелодичный голос не окликнул его: «Тезука-кун». Колокольчики в душе Тезуки снова дали о себе знать, но в этот раз они были счастливы.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: Prince of Tennis, Prince of Tennis: Тезука, Фуджи (таб.30)

---

[оксюморон ходячий]

Название: Синий-синий иней
Фандом: Bleach
Герои/Пейринги: Ичиго/Рукия, Хитсугайя/Хинамори, намёк на ещё один (правда, ради которого всё и писалось)
Тема: Запах от волос
Объём: 636 слов
Жанр: почти юмор
Тип: гет
Рейтинг: PG
Авторские примечания: осторожно, автор совсем первый раз пишет гет -___-



От волос Ичиго пахнет солнцем, летом, теплом. И хотя уже поздняя осень, скоро вступит в свои владения слякотная и почти не снежная зима, от этого мальчишки всё равно пахнет так, будто он только что валялся в свежескошенной траве на лугу. Рукия мимоходом думает что в сто пятьдесят лет немного несолидно краснеть от простого прикосновения к руке, и уж тем более не стоит задерживать дыхание, когда Ичиго наклоняется совсем низко, заслоняя собой экран телевизора. Его лицо уже так близко, что он мог бы согреть дыханием её губы, если бы воздух не выходил изо рта мгновенно остывающими облачками пара. Куросаки удивлённо моргает чуть заиндевевшими ресницами, затем немного нервно улыбается ей в губы и, наконец, целует. Ну и дурак.

Хитсугайя хмуро плетётся за восторженной Момо по путаным улочкам торгового квартала Каракуры, только неимоверными усилиями сохраняя спокойно-кислое выражение лица.
-Нэ-нэ, посмотри, какие красивые! Здесь полно мармелада, помнишь, ты таким объелся в детстве?
«Я спокоен,» -мысленно убеждает себя капитан Хитсугайя, просто проигнорировав её вопрос. Она тащит его дальше, к какой-то местной сувенирной продукции, а Тоширо уныло думает, что пригласил подругу детства в Генсей совсем не за этим. Он мечтал, что после победы над Айзеном, Момо, быть может, обратит внимание на Тоширо, вечного «Широ-чана». Надеялся, что они будут сидеть где-нибудь на скамеечке в парке, а он будет греть в своих руках её озябшие от осеннего ветра пальцы.

-Широ-чан, гляди, Рангику-сан такие просто обожает! – совсем детские карие глаза восторженно распахиваются при виде каких-то шарфиков. «Я спокоен,»-уже с ноткой сомнения мысленно повторяет себе Тоширо и даёт утянуть себя в следующий магазин. Они идут через безлюдный переулок, когда Момо выдаёт:

-Идём, я там на углу видела табачный магазин, Нишимуре-тайчо нужно обязательно купить ту трубку!- она мечтательно хихикает и тут хладнокровие, коего у Тоширо было и без того не столь много, окончательно подводит.
«Я спокоен? Да к меносам!»- не выдерживает Хитсугайя, разворачивая Хинамори к себе и притискивая за хрупкие плечики к стене.

-Широ-чан?- немного испуганно спрашивает она, когда Тоширо, кляня свой рост, подымается на цыпочки, серьёзно глядя девочке в глаза. Тут до Хинамори доходит. Она не улыбается, просто глубоко вздыхает, выпуская изо рта облачко пара, и закрывает глаза, позволяя целовать себя. Как выяснилось, очень зря.

На улице, за окном кафе, моросит неприятный осенний дождик. Хмурые прохожие кутаются в плащи и скрываются под зонтиками, хихикающие парочки держатся за руки и весело спешат укрыться под ближайшей крышей. Рукия что есть силы сжимает чашку с какао, которое практически мгновенно превращается в шоколадное мороженое, и раздражённо провожает взглядом целующихся на ходу парня с девушкой. Всё-то у них нормально, и никто не примерзает намертво к другому только потому, что переволновался. Девушка-шинигами сердито трёт ещё саднящие после ускоренного размораживания губы. Худшего первого поцелуя придумать просто невозможно. А что по этому поводу думает спешно оставленный дома Ичиго, она и знать не желает. Дверь кафе с резким звоном колокольчика распахивается, но Рукия не поднимает взгляд на излишне нервного посетителя даже когда над ухом раздаётся недовольное: «Здесь свободно?» Девушка только кивает, нахохлившись, мимоходом подумав, что из-за дождя в кафе и правда могло не остаться свободных мест, и продолжает сверлить взглядом уже побелевшее от инея какао. На стул напротив кто-то резко и недовольно садится, а раздражённый, смутно знакомый голос требует у официантки зелёного чаю. Видно, что случайный сосед рассержен не меньше её, но пока у Рукии просто нет желания интересоваться чьими-то проблемами, кроме собственных. И только когда она слышит постукивание ложечки о напрочь замёрзший чай и обречённое «Ну какого меноса, что за день…», то удивлённо поднимает взгляд на сердитого джубантай тайчо.

-Хитсугайя-тайчо…- удивлённо произносит она, получая не менее удивлённое «Кучики?..» в ответ. Кивают, признавая присутствие друг друга и то, что мешать или лезть в душу не собираются. И снова уходят в себя, поодиночке, обособленно.

Они почти одновременно думают: «Я что, теперь ни к кому не смогу так притронуться, не заморозив?» А затем смотрят на заиндевевшие кружки в руках друг друга и отчего-то синхронно краснеют, предпочитая поскорее отвести взгляд.

@темы: Bleach: Хитсугайя Тоширо (таб.30), #fandom: Bleach, .IV.6 Запах

---

Новые баннеры и кнопки сообщества

[Хельга Винтер]

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424575.jpg"></a>

Кнопки для участников:

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424674.gif"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424710.jpg"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424692.gif"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424725.jpg"></a>

Кнопки для партнёров:

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424776.gif"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424797.jpg"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424815.gif"></a>

<a href="http://www.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/6/2/7/9/6279/47424845.jpg"></a>

Автор баннеров:  .guardian.

Администратор

@темы: !modpost