[AlyonaSL]

Фандом:CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Фразы: Со мной такое впервые"
Объём: 1225 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: "И тут Грэг сказал, что хотел бы всё-таки на выставку птиц сходить. Вместе. Потому что по большому счету с этой выставки все началось, когда Стоукс сказал, что «босс на тебя глаз положил»."
От автора: нечаянный сиквел к тексту "За компанию".
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


***

Всё-таки в Джекпоте было так здорово отдыхать. Грэг раньше и представить себе не мог, что когда-нибудь подумает «Да ну этот серфинг, надоел» и вместо побережья с большим удовольствием потащится в маленький городок, где не будет ни интернета, ни надежно работающего мобильника.
Но с другой стороны, Грэг раньше много чего не мог представить, - того, что с ним сейчас происходит. Например, что он будет спать со своим собственным боссом. И не только спать, между прочим.
Когда он врезался по уши в Ужасного Гриссома, перед которым благоговела вся лаборатория и ночная смена в особенности, - то понял, что дело его швах. Прежде всего, кто сказал, что Гриссому хотя бы теоретически могут нравиться мужчины? И вообще, кто сказал, что Гриссому вообще кто-то из людей может нравиться? Вот беговые тараканы – да. Или муравьи. На худой конец, трупные мухи. А вот с людьми у него явно не клеится. Была тут одна… Терри, приезжий антрополог, вроде Грис ей внимание оказывал, а потом она сбежала. Видимо, не так оказал. В лабе сплетничали, что он ее в ресторан пригласил, и когда они там сидели, его на труп вызвали. И он поехал.
Грэг это как раз понять мог: насчет трупа. А вот Терри не поняла. И по слухам, обиделась и уехала. Как по Грэгу – оно и к лучшему.
Но Терри опять-таки женщина, черт все подери!..
Сейчас вот вспоминать, как тогда дергался – хммм, даже приятно. Когда теперь лежишь с Гилом в постели, прижимаешься к его спине и слушаешь, как за окошком шумит лес, и птицы надрываются с утра, - просто сказка.
Кстати о птицах-то, между прочим. Грэг помнит, как Ник его на выставку птиц потащил: Грэг пошел, чисто по приколу. А потом Ник его повел в какую-то пивнушку и там рассказал, что на него, Грэга, Гриссом «глаз положил». И что, мол, так жалко, что он, Грэг, не гей, потому что сил больше нет смотреть, как шеф страдает…
Вот тогда у Грэга из рук кружка с пивом и выпала. Предательски так. И до Стоукса, даром что он техасец, сразу всё дошло. И про ориентацию техника Сандерса (то все просто так хихикали, а тут, считай, косвенное признание), и про чувства его гребаные к этому самому боссу. Да кто бы сдержался, когда внутри второй год всё кипит, еще немного – и не выдержишь, сам попрешься к боссу в кабинет и будешь просить, чтобы он тебя трахнул прямо на столе!
Да что там трахнул, - хоть бы за руку взял, что ли. И то хлеб.
А Стоукс, балда, советовал шефа на выставку птиц пригласить: мол, просто так. За компанию!..
Нет, потом Грэг, конечно, Гила на выставку эту все-таки вытащил. Тоже – по приколу. Как раз ровно месяц прошел с той чертовой ночи в пустыне, когда всё открылось и они поехали к Гилу домой «разговаривать». Так и говорили дальше, и не только говорили, а по выходным вообще отрывались, можно сказать, - а через месяц спохватились, что вроде как первая годовщина. И тут Грэг сказал, что хотел бы всё-таки на выставку птиц сходить. Вместе. Потому что по большому счету с этой выставки все началось, когда Стоукс сказал, что «босс на тебя глаз положил».
Гил улыбнулся и ответил, что «в нашей лаборатории работают отличные специалисты». И что ему, Гилу, капитан Брасс тоже говорил – мол, «ты нашему технику нравишься, лохматому такому!»
- И ушастому, – добавил тогда Гил и легонько потянул Грэга за ухо. А потом еще кое за что потянул, и обоим временно стало не до выставки.
Но потом они все-таки туда собрались. Грэг ходил по залу и не уставал поражаться: надо же, совсем недавно и помыслить не мог, что через какое-то время придет сюда же – со своим боссом. С Гилом. С Медведем. После того разговора с Ником он подобное только во сне мог увидеть, и увидел, и еще страшно расстроился, что это сон… говорил еще себе тогда, что все это чушь, что Ник ошибся, что не может Ужасному Гриссому нравиться кто-то из людей. А тем более мужского пола!...
А теперь давно ясно, что как раз не Ник вовсе, а сам Грэг ошибся. Что оказывается, Ужасный Гриссом – вовсе не такой бука, как думают о нем в лабе. Что он, между прочим, замечательно целуется. Что в постели не спешит и не командует, и это тем более замечательно. А когда Грэг, хитро прищурившись, сказал: «А я вот никогда не кончал в пассиве без рук» - Гил приподнял бровь, как во время мозгового штурма в комнате отдыха, и задумчиво произнес:
- Давай попробуем?!
О-о-о, Грэг теперь вполне оценил то, что его любовник – прирожденный экспериментатор!..
Чем больше Грэг общался с Гилом так близко, тем больше диву давался. Это был совсем не тот человек, каким его привыкли видеть сотрудники. Он смеялся и шутил. Он рассказывал за завтраком анекдоты. Он начал петь по утрам в дУше – безумно фальшиво, но все-таки! Грэг подозревал, что эта дурная привычка к утреннему пению перешла к Медведю от него самого, но удивляло то, что это вообще могло к нему перейти! Гил приобрел кофемашину и обучился ею пользоваться. Гил стал носить гавайские рубашки. А еще он был удивительным рассказчиком и замечательным слушателем.
У Гила Гриссома, оказывается, были эмоции. Кто бы мог подумать, - он умел волноваться, тревожиться, переживать. Умел говорить на ухо всякие нежности. Умел не скрывать своего возбуждения. И однажды сказал Грэгу: «Я тебя люблю». Тихо, почти одними губами, но все-таки!..
Кстати, именно после этого Грэг подумал «Нафиг этот серфинг, надоел» и согласился поехать с Гилом в Джекпот.
А теперь Грэг лежит с ним в постели и натурально тащится от того, что рядом нет моря. Что только лес, и птицы орут, - настоящий концерт, аж звенит в ушах!.. Гилу так нравится этот городок, и даже птичьи вопли с утра нравятся, – потому что он теперь их слышит, и это Грэгу тоже понятно. Нет, он и представить себе не мог, что вот это всё когда-нибудь будет возможно.
Стоило все-таки ждать столько времени. Ох, стоило!..
И так интересно, - скоро два года они вместе, а словно вчера всё началось.
Гил проворчал что-то во сне и заворочался, - видимо, птицы все-таки его разбудили. Приоткрыл один глаз, посмотрел на Грэга. Улыбнулся:
- Что не спишь, ушастый? Завтракать пора?
- Почему ты думаешь, что у меня одна еда на уме? – притворно обиделся Грэг. – Я вообще очень много думаю, ты не заметил?
- Заметил, заметил. Так что у тебя еще на уме, кроме еды?
Тон был такой провокационный, что Грэг решил подыграть.
- Ты у меня на уме, – сказал он напрямую. – Я вот лежу и думаю, что раньше и не мечтал обо всем этом. Я думал, что это мне только во сне будут показывать. А тут вот оно… настоящий реальный ты… со мной тут в одной постели, и вообще…. Понимаешь?
Гриссом понял. Кивнул и ответил:
- У меня вот с самого начала чувство, словно со мной такое впервые. Что раньше и не было ничего подобного. Но наверное, оно так и есть? Такого – не было…
- Не было, Медведь, - только и осталось выдохнуть в ответ.
А дальше вполне можно было общаться просто прикосновениями и поцелуями, - про себя размышляя, что действительно, с обоими такое словно впервые. А может, и правда – впервые. Потому что со всеми прежними людьми, встречавшимися в жизни, всё было совсем иначе.
Так здорово было заниматься любовью с утра в этой маленькой, затерянной в лесу гостиничке, под оголтелый щебет птиц, - и чувствовать себя при этом двумя первооткрывателями, у которых впереди еще столько увлекательных экспериментов и интересных находок: как в постели, так и в характерах и привычках друг друга.
А потом можно и еще на какую-нибудь выставку вместе сходить.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), #fandom: CSI, .V.1 Фразы

---

[Tykki]

Название:You'll never know.
Фандом: DC Comics
Герои: Саша Бордо/Бэтмен, чуть-чуть упоминается Майкл Холт (Mr. Terrific II)
Тема: Выдумка обязана быть правдоподобной. Жизнь - нет. (М. Твен)
Объём: 749 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG
Саммари: Саша бы никогда не поверила, если бы ей рассказали, как из-за этой работы изменится её жизнь)
Авторские примечания: вот на картинках: Саша Бордо и Брюс Уэйн, Саша Бордо и Майкл Холт на заднем плане и на сладкое - Чёрная королева (смотреть обязательно))


Саша Бордо никогда бы не поверила, чем обернётся её работа у Брюса Уэйна, в ту минуту, когда с ним познакомилась.
Ей пришлось долго ждать этой встречи, ведь Принц Готэма всеми силами уворачивался от того, чтобы Люциус Фокс приставил к нему телохранителя. Саша была уверена, что, не будь она молодой красивой женщиной, чью профессию не сразу распознавали окружающие (на благо или на зло. с одной стороны, на такой службе лучше, чтобы тебя недооценивали, с другой - заколебало, когда тебя принимают за эскорт), господин Уэйн вылетел бы за дверь в тот момент, когда она вошла. Но так - он не смог пройти мимо, а значит - попался.
...Дурацкий какой-то способ знакомиться с человеком, за чью безопасность тебя наняли отвечать.
Саша, пожалуй, могла бы предположить, что через полчаса после того, как их друг другу представят, она будет прочёсывать всё здание Уэйнкорп в поисках того, кого должна охранять. Хотя вряд ли она допустила бы мысль, что так его и не отыщет - ни в тот раз, ни в последующие, когда ему вздумается вот так испариться.
И совсем ей в голову не могло прийти, что однажды в Белом доме она будет искать в саквояже Уэйна двойное дно - и найдёт, и там будут лежать метательные ножи и всякие приспособления, все в знакомой всему Готэму форме летучей мыши.
Впрочем, к тому моменту она уже и так будет знать, а он будет знать, что она знает, и вскоре после этого им придётся об этом поговорить.
В момент знакомства Саше подумалось, что Брюс Уэйн - выше и массивнее, чем она считала, но он действительно хорош собой, как на все лады твердит пресса. Вот только шарм у него дешёвый, рассчитанный на красоток без мозгов, которые, если верить всё той же прессе, окружают его толпами.
Саша бы попросила выдумать что-нибудь поправдоподобнее того, кто сказал бы ей, что пройдёт не так много времени, и она будет влюблена в Брюса Уэйна так, что прикосновение его руки будет способно перевернуть весь её мир.
Саша бы, наверное, опечалилась, узнав, что даже настолько сильные чувства очень просто растоптать.
К счастью, она бы не сочла правдоподобным и то, что её знание тайны господина Уэйна и её отношение к нему заставят его выдать ей костюм и маску, а потом предать, предать так, как он никого ещё не предавал, и как никто ещё не предавал её.
К счастью - это потому, что Саша ещё слишком много должна сделать для мира, а без того, что произойдёт в Готэме, ничего этого не будет.
...Столько плохого и столько хорошего она должна ещё сделать.
Когда-нибудь она поверит словам Брюса о том, что он привык отталкивать тех, кто ему дороги, именно потому, что они ему дороги. Когда-нибудь она перестанет думать, что она - никто в его глазах, да и вообще перестанет думать на эту тему. Потому что когда-нибудь, в том будущем, от которого Сашу отделяют полгода тюрьмы, официальная смерть, смена лица, смена организации, гибель мира и изменение всё той же организации, возникнет другой мужчина, и он будет не менее сильным, но более надёжным.
И после смены организации, но до того, как появятся признаки гибели мира, будет тот заснеженный парк, и свидание, которое Брюс завоевал, несколько месяцев срывая операции "Шаха и мата".
Над Сашей будут долго подшучивать на тему того, как роет землю её бывший, но сама она будет помнить о том, что он не узнал её, когда они встретились после смены ей лица.
...Тоже мне, величайший детектив в мире.
Но в том парке он будет обнимать её так отчаянно, что она почти будет готова простить ему всё.
Почти.
Только - почти.
Но потом, когда кожу Саши покроет металл, Брюс не даст ей повторять: "Я - машина", и станет целовать её с такой горячностью, что это почти её спасёт, это и его слова - "Ты не машина. Ты способна на чувства".
Почти.
Только - почти.
...Господи, как же далеко способен зайти этот человек, когда знает, что цель, к которой он стремится, уже навсегда для него потеряна.
Нет, не в его руках, не в его губах, не в его словах её спасение. Потом, когда металлическая оболочка уже частью осыпется, будет другой, и вот с ним они будут царственной четой "Шаха и мата", хотя и разных цветов, она - Чёрная королева, он - Белый король.
Хотя именно из-за этого другого, любимого, любящего и надёжного, однажды прозвучит страшное: "Биологические процессы прекращены", но это будет ещё совсем не скоро, уже после того, как мир погибнет второй раз при жизни Саши.
И вскоре после неё падёт даже Брюс.
Могут ли они представить всё это, когда он целует ей руку и мурлычет: "Приятно познакомиться"?
Конечно, нет.
Это слишком неправдоподобно.

@темы: .V.3 Цитаты, #fandom: DC Comics, DC Comics (комиксы): фэндом в целом (таб.100)

---

Завершена таблица: CSI Las Vegas: Гил Гриссом, Грэг Сандерс

[Хельга Винтер]

 AlyonaSL: CSI LV: Гил Гриссом, Грэг Сандерс, Таблица 30. III.3: Места; IV.5: Звуки; V.3: Цитаты.

Таблица

Офис	Смех	Всегда прощайте своих врагов - ничто не раздражает их сильнее. О. Уайлд
Парк	Выстрел	Выдумка обязана быть правдоподобной. Жизнь - нет. М. Твен
Ванная комната	Радио	Не уступай словам делами. У. Шекспир
Кухня	Гудок	Воображение важнее знания. А. Эйнштейн
Метро	Гитара	Мы - это наши привычки. Аристотель
Переулок	Голос	Как ни хороша стратегия, иногда надо смотреть и на результаты. У. Черчилль
Самолет	Тишина	Красота есть во всём, но не всякий её видит. Конфуций
Раздевалка	Стук капель	Сражаясь с чудовищами, берегись, как бы не стать одним из них. Ф. Ницше
Пляж	Птицы	Когда закончится канат, завяжи его в узел и держись. Ф. Рузвельт
Лес	Крик	Если не можете избавиться от фамильных скелетов, заставьте их танцевать. Дж. Б. Шоу

Личный баннер:



Код для вставки баннера:

<a href="http://pay.diary.ru/~fanfic100"><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/4/108444/47188232.jpg"></a>

Баннер: (с)  .guardian.

Администратор

@темы: !modpost, CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30)

---

[Сехмет]

Название: Червь-победитель
Фандом: Пси-фактор
Герои: Майкл/Мэтт
Тема: II: 1: 07 - Смерть
Объём: 100 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG
Авторские примечания:Предупреждения: AU, ООС, дарк, ругань, смерть персонажа

От Майкла несет смертью. Этот запах затыкает Мэтту рот и нос, мушиным жужжанием ввинчивается в уши. «Что за черт?» – думает Мэтт.

– Мне нужна Арка, – говорит Майкл.
– Ага, говно вопрос. Я заявлюсь к Элсингеру и скажу: парень, который помог слить парочку наших грязных секретов, и которого все считают мертвым, хочет пощупать Арку.

Майкл становится к нему вплотную, обдает тяжелым дыханием, и Мэтт вздрагивает: «если он меня поцелует, я заблюю пол».
– Прегер, посмотри на меня, – у него темные круги под глазами, а лицо точно вылеплено из воска. – Я не инсценировал свое самоубийство, я просто… взял отсрочку. И я хочу обратно в смерть.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: PSI Factor, PSI Factor: фэндом в целом (таб.30)

---

[LunaYan]

Название: «Реквием»
Фандом: Code Geass
Герои: Сузаку, Лелуш
Тема: I, 5/2 - Рана
Объём: 746 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG-13
Саммари: до Реквиема два месяца
Авторские примечания:
1) возможен ООС, а я вижу их такими
2) пишется последовательно по таблице

08. Рана

08. Рана

Лелуш предлагает взять ключи от машины, но Сузаку отказывается: они хотели просто прогуляться, как делают обычные парни, когда им нечем заняться.
- Не уверен, что в императорском гараже найдется неприметная машина.
Лелуш кривит губы.

Сузаку поражается, как в итоге все выходит так, как хочет Лелуш. Он одалживает европейскую иномарку 2010 года выпуска у женщины, готовившей им обычно завтрак, обед и ужин. Кажется, ее зовут Мари, и кажется, ее машина – самая обычная из всех тех, что видел Сузаку за последние пару лет. Лелушу не приходится применять Гиасс – женщина с улыбкой отдает им ключи, она итальянка, и Британия с Одиннадцатым Сектором меньше всего волнуют ее.
- Я всего лишь выполняю свою работу, - часто повторяет она, когда Куруруги перехватывает на кухни остатки ужина.

Лелуш прилипает к окну, стоит только машине выехать за ворота его резиденции. Его дыхание паром оседает на стекле, и он постоянно протирает его ладонью.
- Зачем мы едем в город?
- Если ты не забыл, мне осталось жить чуть больше месяца.
- Я не забыл.
- Поэтому не задавай глупых вопросов.
Лелуш поворачивается, в его зрачках залегла невозмутимая дерзость.
- Хорошо, хорошо. Я молчу.

Машину они оставляют на маленькой стоянке, Лелуш громко хлопает дверцей, и, засунув руки в карманы куртки, двигается навстречу смотрителю. Ему не жалко денег – он платит в два раза больше, советуя мужчине заварить зеленого чая, потому что на улице прохладно.
- Вы можете простудиться, - с дружелюбной улыбкой констатирует факт Император Британской Империи.
- Мы идем? – Сузаку подходит как раз вовремя, чтобы заметить взгляд, полный благодарности, подаренный Лелушу.
- Удачи вам, молодые люди.
- И вам. Мы еще вернемся.

Они ловят свое отражение в витринах магазинов. В городе много людей, спешащих по делам, тут жизнь не замирает, тяжелыми каплями редко срываясь во тьму, она бьет фонтаном вверх, и даже не задумывается о падении. Здесь нет ни военных патрулей, ни запуганных жителей.
- Словно мы в альтернативной реальности, - говорит Сузаку, сжимая ладонь Лелуша. Пальцы Императора подрагивают, он поворачивает голову к Куруруги.
- Мне так тоже показалось.
Они замирают, людское движение продолжается, на них никто не обращает внимания: подумаешь, парочка застыла, возможно, выясняя отношения.
- Я обещал С.С. спасти тебя, - Сузаку поднимает голову, встречаясь взглядом со своим отражением в витрине продуктового магазина. Слова даются ему легко, он опускает взгляд, и игнорирует нахмуренные брови Лелуша. – И сейчас ты молча согласишься со мной, хорошо? Я не хочу думать о том, что обещал.
- Я не понимаю тебя, - Лелуш улыбается.
Почему Сузаку больно видеть эту улыбку? Так больно, что приходиться отвернуться.
Такой улыбкой прощалась с ним Юфи, обреченной, доброй и смирившейся улыбкой, ставшей точкой обратного отсчета ее жизни.
Старые раны, не проходящие годами, гниющие под слоем кожи, омываемые солеными слезами и кровью, раны…
Сузаку закусывает губу. Его сердце пропускает через пальцы Лелуш, неосознанно, но эффективно. Сейчас в его голове нет Принцессы. Стоя на улице, и не вглядываясь в лица проходящих мимо людей, Куруруги застывает. Он вдруг четко понимает о том, что они с Лелушем совершили, возможно, самую большую ошибку совсем недавно, разделив ее на двоих. И это были не смерти отца, Юфи и разрушение Британской Империи. Их точкой обратного отсчета стала ночь, когда Лелуш пришел поговорить с Сузаку. И когда они просто поцеловались, Куруруги понял, что не хочет отталкивать Лелуша. Они закрылись в клетке, и выйти из нее смогут только в день Реквиема.
Сложно убить врага? А бывшего друга? Сложно ли убить Лелуша Ламперужа, Императора Британской Империи и мальчишку в джинсовой куртке, которого сейчас так легко удерживать в объятиях?
«Зачем я это делаю» тонет в том, что «я должен буду сделать это».

Сузаку шумно вздыхает, тянется к губам Лелуша, и, получая одобряющий кивок, неспешно целует его. Безрассудство в шумный день, спасений в день, полный жизни вокруг.
Лелуш поднимает руку, проводит ладонью по щеке Куруруги, и зарывается пальцами в его волосы на затылке, чувствуя, как Сузаку обнимает его в ответ одной рукой, и ладонь его обдает теплом поясницу под курткой.
- Эй… Ты помнишь, что мы на улице? – Шепчет Лелуш, уютными поцелуями соскальзывая с губ Сузаку к его скуле.
- Нет, - честно отвечает Куруруги.

Есть раны никогда не затягивающиеся, а есть голова и мозги, при координированном участии которых эти самые раны можно избежать.

- Лучше поздно, чем никогда, правда, Сузаку?
- Что?
Куруруги прячет нос в воротнике Лелуша.
- Я предлагаю попробовать ту пиццу, в которую влюбилась С.С. Она мне все уши прожужжала. Ты вообще слышал, о чем я говорю?
- Конечно. Только еще один поцелуй.
- На нас криво подсматривают.
- Британский Император боится гомофобов?
- Скорее, разоблачения.
- Да ладно тебе.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Code Geass, Code Geass: Сузаку, Лелуш (таб.30)

---

[улыбка 45 калибра]

Название: Ты плохой!
Фандом: CSI Майами
Герои: Эрик Делко, Келли Дюкейн
Тема: кухня
Объём: 1851 слово
Тип: гет
Рейтинг: PG
От автора: AU

Очередная капля геля для мытья посуды упала на губку, впиталась на глазах и под сильной струей воды раковина наполнилась ароматной, густой пеной. Эрик в ярости сжал ни в чем не повинную мочалку и с остервенением начал тереть абсолютно чистую чашку. Хлопья пены разлетались по всей кухне, падали на пол, на брюки, летели в лицо. Но Эрику казалось, что посуда по прежнему грязная тарелки жирные, стаканы не блестящие, все было не так, не по его.
За окном уже стемнело, а Келли ушла сразу после обеда за Самантой и до сих пор пропадала неизвестно где. Нет, он знал, с кем сейчас проводит время его подруга, и почему знал, но ужасно злился и ревновал, считая ее поведение неправильным.
Эрик посмотрел на часы, вделанные в дверцу кухонного шкафчика, и сердито фыркнул, почти пять часов потратить на то, чтобы забрать дочь у отца, после очередного свидания. Как он ненавидел эти встречи, раз в три месяца, какие-то полдня, вносящие в их жизнь сумятицу, неприятности и боль.
Не смотря на шум льющейся воды, Эрик услышал, как открылась входная дверь, и квартира наполнилась громкими криками. Келли и Саманта что-то обсуждали на повышенных тонах. Девочка была не согласна со словами матери и капризно твердила
-Нет, не хочу, не пойду, отстань.
Эрик прикрыл глаза, вслушиваясь в разговор, пытаясь понять, что в этот раз они не поделили. Но Келли молчала, раздавались только детские возгласы, но и они скоро стихли мама и дочь ушли в спальню или детскую.
Вода тонкой струйкой текла из крана, смывая мыльную пену, Эрик словно завороженный смотрел, как маленький водоворот в раковине уносил с собой лопающиеся пузыри. Легкие шаги, знакомый запах духов и негромкий нежный голос
-Эрик.
Но он стоял спиной к двери, не поворачиваясь, словно не слышал слов, тщательно тер губкой выловленную в пене большую кружку
-Эрик,- в голосе Келли слышался смех,- ты протрешь мою любимую чашку насквозь, из чего я буду пить кофе.
Еле заметно дернув плечом, Эрик продолжал мыть посуду, словно не слышал, что к нему обращаются.
-Эрик, не молчи,- уже начиная сердиться, потребовала Келли
-Хорошо,- он резко развернулся,- не молчу, вы ужинать будете?- холодный, равнодушный тон
-Нет, - Келли отрицательно качнула головой,- мы перекусили в кафе
-Прекрасно, а что вы еще делали?- Эрик не мог сдержать закипающую в нем злость и раздражение с недовольным видом смотрел на улыбающуюся Келли.
Улыбка сползла с ее лица и Келли примиряющим тоном, слегка наклонив голову набок, сделала полный отчет о проведенном времени.
- Мы погуляли, покатались на каруселях, поужинали в детском кафе и поехали домой.
-Отлично,- Эрик принял прежнюю позу, повернувшись спиной к Келли, и с грохотом опустил в мойку чашку, что держал в руке,- гуляли, ну и идите дальше развлекаться,- пробурчал себе под нос.
Только Келли услышала последние слова, и, не понимая, почему Эрик злиться, они же не делали ничего предосудительного, спокойно сказала
-Эрик, он отец Саманты, и имеет право видеться с дочерью, кажется этот вопрос мы давно обсудили.
-Да может, да отец,- Эрик крутнулся на месте и сдерживая желание запустить со всей силой тарелкой, что попала ему под руку, в стену, открыл воду на полную мощность, ополаскивая посуду и устанавливая ее в сушилку. Мысленно ругая себя, за глупое поведение, но вот эти слова «он отец» бесили его ужасно. Какой он отец? Разве это он кормил маленькую Саманту из бутылочки, разве он менял ей подгузники, он носил ее на руках, укачивая, когда у девочки резались зубки, засыпая на ходу от усталости. Разве он гулял с малышкой, ходил к врачу и укладывал по вечерам спать. Это он видел Келли, ставшую похожей на зомби. Это на него смотрели пустые равнодушные глаза, когда через восемь месяцев после рождения ребенка, она впала в депрессию и почти потеряла желание жить. Это он ради любимой женщины бросил работу и превратился в няньку и домохозяйку. Нет. Этот красавчик появился, когда Саманте исполнилось полтора года, и заявил свои права на ребенка. Зачем? Чтобы издеваться и мучить, чтобы досадить Эрику.
-Не злись, пожалуйста,- Эрик вздрогнул, почувствовав, как Келли обнимает его подойдя со спины, ее руки легли ему на живот и она стала вытаскивать рубашку из под ремня, что удалось ей достаточно быстро и теплые ладони погладили напрягшееся тело,- глупенький я же люблю тебя, - Келли потерлась щекой о его спину,- и если бы не ты, не знаю что было бы с нами. Обними меня, я соскучилась.
Эрик вздохнул, и, повернувшись к Келли лицом, все еще сердито отговорился
-Не могу, руки мокрые и все в пене,- на кафельный пол кухни с растопыренных пальцев Эрика падала мыльная пена, превращаясь в маленькую лужицу.
-Ну, и что пусть,- Келли закинула руки ему на шею и прижалась всем телом,- мой милый
Не мог Эрик долго сердиться на Келли, не мог. Ее близость, как всегда лишала его воли. Нежность, до боли родной запах , взгляд прозрачных глаз действовала на Эрика не хуже любого возбуждающего средства.
-Келл, я не могу не злиться, вас не было так долго, и у меня возникли нехорошие подозрения - Эрик обнимал Келли за плечи, на тонком шелке моментально поступили влажные пятна от мокрых рук, блузка облепила тело, а Келли прикрыв глаза, запрокинула голову назад, подставляя губы для поцелуя.
-У меня есть только ты,- она призывно улыбалась, прижимаясь животом к Эрику, слегка выгибая спину.
-Келли,- выдохнул Эрик, положил руку на шею, запутавшись в распущенных волосах, и медленно наклонялся к ней, поцелуй был неторопливый и спокойный, губы Эрика чуть дрогнули, касаясь полуоткрытых нежных губ, чувствуя, насколько они мягкие, податливые и горячие.
Сердце Келли совершив затяжной прыжок, словно упало в бездонную пропасть и глухо забилось о ребра. Губы раскрылись, уступая, мягкому напору, но поцелуй был все тот же дразнящий, медленный и Келли не выдержала, застонав в рот Эрику.
-Нет, не трогай, не обижай мамочку!- Детский крик заставил их отпрянуть друг друга. Саманта, споткнувшись на пороге, влетела в кухню и бросилась на Эрика с кулаками. Она била его по ногам, с невероятной силой для такого маленького ребенка
-Не трогай мамочку, ты плохой, плохой!- Она вцепилась зубами Эрику в бедро, и он от неожиданности и боли вскрикнул, дернувшись. Саманта не удержалась на ногах, упала на скользкий от пены пол и захлебываясь слезами кричала
-Плохой, ты плохой, ты обижаешь мамочку!
Эрик наклонился к девочке, хотел ее поднять с болью голосе, спрашивая
-Сэм, что случилось?
А она отталкивала его руки, не переставая, кричала
-Уходи, уходи, ты плохой!
Келли опустилась на колени, осторожно прикоснулась к дочери и успокаивающим, очень мягким тоном проговорила
-Девочка, моя, что с той, иди ко мне,- протянула руки, обнимая плачущую дочь, привлекла ее к себе и нежно гладила по длинным волнистым волосам,- тссс, твою мамочку никто не обижает, все хорошо малышка, маме совсем не больно, успокойся.
Уткнувшись лицом в плечо Келли Саманта, прерывистым от слез голосом, бормотала что-то нечленораздельное, но затем приподняв голову посмотрела матери в лицо и четко произнесла
-Эрик, он плохой, он обижает тебя, я хочу, чтобы он ушел,- и, обхватив Келли за шею, спрятала лицо у нее на груди.
Эрик ничего не говоря, перешагнул через лужицу на полу и пошел к выходу.
-Подожди,- окликнула его Келли. Но он только мотнул головой и вышел в холл, через мгновение Келли услышала, как хлопнула входная дверь, болью отдавшись в ее сердце. Такой истерики Саманта не закатывала не разу, она любила Эрика, отвечая на его нежные чувства и заботу. Он был всегда для нее авторитетом и лучшим другом, и даже когда она болела, предпочитала, чтобы нянчился с ней Эрик. Келли была мамочкой, любимой, но строгой, а Эрика Саманта просто обожала, и жили они душа в душу. Такой срыв поверг Келли в шок. Что могло произойти сегодня, чего наговорил ей отец, если она с таким отчаянием и ненавистью бросилась на Эрика.
Встав на ноги, с дочерью на руках Келли ушла с кухни. Отнесла ее в детскую, уложила в кровать, накрыла мягким покрывалом. Нашла любимого плюшевого мишку, подарок Эрика и с осторожностью протянула игрушку, не зная, как Саманта прореагирует на нее, но ненависть к Эрику не перешла к медведю. Келли присела на пол рядом с дочерью, глядя, как та прижимает к себе своего любимца, все еще вздрагивая и всхлипывая. Бережно, нежно отводя пряди волос с заплаканного личика осторожно спросила
-Сэм, что случилось, почему ты называешь Эрика плохим, он тебя обидел.
Саманта покачала головой, и, уткнувшись носом в подушку, молчала
-Доченька, расскажи маме, что случилось,- Келли, коснулась кончиками пальцев пылающей пунцовой щеки дочери,- обещаю, я тебя ругать не стану.
Девочка судорожно вздохнула, приподнявшись на кровати, приблизила свое лицо к Келли и жарко зашептала ей на ухо.
Чем больше говорила дочь, тем хуже становилось Келли. Совсем недавно Саманта случайно увидела, как Эрик и Келли занимаются любовью, она испугалась и убежала, потом забыла об этом и лишь, оказавшись сегодня у отца дома, увидела по телевизору, то, что ребенку ее возраста не положено смотреть. Вспомнила маму и Эрика и рассказала папочке, а тот готов сделать все, что угодно лишь бы напакостить своему более удачливому сопернику. Саманта не смогла подробно рассказать матери все, что говорил ей отец, но основное она хорошо запомнила и поняла, что Эрик плохой, он делает маме больно, поэтому она кричала и стонала. Келли почувствовала, как у нее сжимаются кулаки от ненависти, может Эрик прав. И встречи дочери с мужчиной, который лишь биологически является ее отцом, и все его участие в воспитании заключается в единственной встрече раз в три месяца, куче подарков, сладостей и развлечений, что только выводит Саманту из равновесия и возбуждает, меняя на один день привычный образ жизни. Келли замечала, что после этих свиданий дочь бывает нервной, грубой и неконтактной, замыкается в себе, пока не позабудет о любимом папочке.
Выговорившись Саманта легла, устроившись поуютней в обнимку с медведем, немного повздыхала и уснула. Келли была в растерянности, она не знала, как объяснить пятилетнему ребенку, что происходит на самом деле. Смотрела на сладко спящую дочь и чувствовала, как глаза заволокла пелена, положила голову на матрац рядом с Сэмми и не сдерживая жгучих, разрывающих душу слез беззвучно заплакала, ощущая, как слезинки стекают по щеке, впитываясь в простынь.
-Эрик, где ты? Ты мне нужен,- шептала Келли еле слышно,- возвращайся, пожалуйста,- она не поняла сколько времени провела у постели дочери. И очнулась ото сна, когда сообразила, что ее поднимают с пола сильные мужские и такие любимые руки.
-Эрик,- сквозь сон спросила Келли, обнимая его за плечи
-Тшш, разбудишь Сэм,- Эрик вынес Келли из детской комнаты,- спать надо на своей кровати,- чмокнул свою возлюбленную в лоб,- Келл, ты горишь, заболела?- Коснулся губами щек, ощутив соленый привкус, уточнил,- ревела
Келли вздохнула и утвердительно покачала головой
-Знаешь,- она хотела рассказать Эрику, что узнала от дочери
-Келл, не сейчас, уже поздно, тебе завтра на работу,- успокаивающе говорил он, усадив Келли в спальне на постель и раздевая ее, как маленькую. Светлая кожа в полумраке комнаты, освещенной ночником, словно светилась, теплое податливое тело было таким нежным и мягким, что сдерживаться было очень трудно, но Эрик только поцеловал Келли в изгиб шеи, замерев на мгновение, ощущая, как бьется тоненькая жилка, передавая частоту ее пульса, погладил рукой по обнаженной спине уложил на подушку и укрыв тонким покрывалом, коснулся губами щеки,- спи, а с Самантой мы сами разберемся и все выясним, кто плохой, кто хороший.
-Эрик, только не ругайся,- пробормотала, засыпая Келли, в след уходящему Эрику.
А Эрик вернулся на кухню, домыл посуду, вынул из духовки давно остывшее тушеное мясо, убрал его в холодильник, выключил свет и пошел спать в гостиную, на диван.
Завтра предстоял трудный день. Но ему не привыкать. Главное, чтобы его девочки были счастливы.

@темы: #fandom: CSI, .III.3 Места, CSI Miami: Эрик Делко, Келли Дюкейн (таб.30)

---

[Сессемару]

Название: Жара
Фандом: Финал Фентези Диссидия
Герои: Ультимеция
Тема: Жара
Объём: 202 слова
Рейтинг: детский
Саммари: Размышления об адекватности своей и чужой одежды.
От автора: Я, в общем, не оригинален, но вот. Для  20th century boy по совместительству за все хорошее.

Большую часть времени ей жарко, хотя арены, на которых им приходится проводить большую часть свернутого в кольцо времени, не отличались теплым климатом.
Возможно, патлатый мальчишка, которому эпитет "чудо в перьях" подходил куда больше, был прав, говоря, что виной всему ее крылья и мех платья. Но хамоватой обезьяне все равно стоило бы поучиться манерам, особенно если он не в состоянии отличить украшения от чего-то большего.
Как бы ни было душно в тяжелой шкуре, от благости Гриверы, сильнейшего из Гардиан Форс, она не избавится. Слишком сложно было ей заполучить его, чтобы вот так нелепо нарушать их связь, слишком любила она все, что приходило с его объятьями.
Да и рыцарям, с ног до головы закованным в броню было не слаще. Но они упрямо не снимали даже шлемов, не замечая насмешливых взглядов остальных. Иногда, после выигранного боя, она их даже немножко жалела, наслаждаясь собственной снисходительностью, но что возьмешь с мужланов?
Все это было бы вполне терпимо, если бы не проклятая жара у трона Хаоса, единственного трона, на котором никто из его "сторонников" не хотел бы оказаться.
Ультимеция провела по груди, от шеи до живота, и с раздражением взглянула на влажные от пота подушечки пальцев.
На следующей перезагрузке, решила она, сделаем на платье вырез и на спине.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy Dissidia: сторона Хаоса (таб. 30)

---

[Wildnessy]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[AlyonaSL]

Фандом: CSI LV
Герои: Гил Гриссом/Грэг Сандерс
Тема: "Запахи: Ладан"
Объём: 1200 слов
Тип: слэш
Рейтинг: PG
Саммари: "Грэг тогда хотел что-то возразить, но промолчал. И подумал, что вполне может признать за собственной мамой право на ее личные странности..."
Дисклеймер: всё чужое. Моя только любовь.


***

Мама всегда хорошо понимала Грэга, и точно знала, чего ему хочется. Даже когда запрещала ему играть с ребятами в футбол и бейсбол, а тем более в хоккей, – тоже понимала, что делает. Разве ее сын признался бы даже ей, что на самом деле боится участвовать в этих шумных играх? Да и правильно боится. Его же, такого тощего, там просто затолкают.
А для тех, кто орет «Сандерс, ты трусишь с нами играть?!» - всегда есть отмазка: «Мне мама не разрешает». Безусловно, обидно слыть маменькиным сынком, но это все-таки лучше, чем трусом.
Грэг никогда не любил все эти спортивные свалки, а в колледже стал капитаном шахматной команды. Там нужен был ум, а не грубая сила.
- Господи, какой ты зануда,– смеялась мама. - Вот встретишь девушку, и про что ты будешь ей рассказывать? Про Е2-Е4?
- Я еще катаюсь на серфе, - обиженно говорил Грэг.
Это был единственный спорт, который ему нравился. Может быть, потому, что на доске катаешься в одиночку. И нет вокруг ни противников, стремящихся тебя оттолкнуть, ни членов собственной команды, которые потом орут на тебя, что ты не так мяч послал.
На доске отвечаешь только за себя. И все удовольствие там – только твое.
А еще Грэг любил чувство волны. Это мама тоже понимала.
И на тему «о чем ты будешь разговаривать с девушкой» они давно уже всё выяснили. Мама не стала устраивать скандал, когда узнала, что ее сын впервые поцеловался не с девушкой, а с парнем по имени Стив.
А потом мама начала захаживать в церковь. Грэг узнал об этом, когда уже учился в Стэнфорде.
- Мам, - спросил он однажды, - ну скажи, зачем ты туда ходишь?..
Он гордился тем, что будет ученым, и удивлялся, что его мать вдруг заинтересовалась религией. Что казалось весьма странным, потому что ее родители – бабушка Нана и дедушка Олаф – никогда не были ревностными католиками: бабушка увлекалась оккультизмом и им же зарабатывала, и была с церковью, скажем так, в конкурентных отношениях. А дедушка вообще не верил ни во что, кроме собственных рук и головы, и тому же обучал сначала свою дочь, а потом и внука.
Но как бы там ни было – мама увлеклась католицизмом. А на вопрос сына «Почему?» ответила без затей:
- Я хожу туда разговаривать с Богом. Знаешь, это очень увлекательно! И что делать, если умных людей в моем окружении не осталось?..
Грэг тогда хотел что-то возразить, но промолчал. И подумал, что вполне может признать за собственной мамой право на ее личные странности, - как она признает его право на другую любовь.
Мамино увлечение религией они больше никогда не обсуждали. Просто приняв это как данность.
В церкви, куда ходила мама, во время службы курили ладан, и однажды Грэг в очередной свой приезд почувствовал тонкий, странно знакомый запах:
- Мам, это ладаном пахнет?
- Да, - вздохнула миссис Астрид. – Жаль только, что он дорогой, а денег у прихода мало.
- Но его же можно искусственно получать, - заявил Грэг, гордясь своими знаниями. – Вот, например, бензойная кислота…
- Помолчи, - сказала мама. И улыбнулась. – Видишь ли, я полагаю, что ладан в церкви должен быть настоящим. Как и чувства в сердце. А вся эта твоя химия здесь не годится.
Грэг кивнул, все понял и отстал от мамы со своей наукой.
Однажды, уже перебравшись работать в Вегас, он приехал и долго рассказывал про свою новую работу и про своего начальника. Мама слушала, кивала, а потом хитро прищурилась и спросила:
- Сынок, ты вот тут уже второй час излагаешь, какой твой босс умный, знаменитый, известный и всё такое. А что-нибудь о нем как о человеке ты можешь сказать?
Грэг от удивления словно поперхнулся словами. И, помолчав, произнес:
- Мам… у него глаза синие…
- Ясно, - понимающе улыбнулась миссис Астрид. И Грэг тогда подумал, что ему тоже теперь ясно. Да уж. Видимо, не зря мама ходит разговаривать с Богом.
А через два года – кто бы мог тогда подумать? - получилось приехать к ней вдвоем, и мама смешно и торжественно именовала Медведя Гилбертом, а он целовал ей руку, заставляя Грэга некультурно фыркать. Но со временем, как и следовало ожидать, Гил с мамой стали запросто вести долгие теологические беседы. То с жаром спорили, то согласно кивали, оперируя понятными только им аргументами, то рылись в каких-то книгах… Эти споры продолжались много лет, становясь все более увлекательными.
Ближе к семидесяти у мамы стала пошаливать память и координация. Она забывала имена, события, даты. И сама же смеялась над собой:
- Неужели, не дай боже, я дожила до Альцгеймера!..
А еще у мамы стало сдавать сердце. Врачи все чаще произносили слово «стенокардия».
Гил и Грэг мотались в Сан-Габриэль едва ли не каждую неделю, пока мама категорически не сказала, что переезжает жить в пансионат для пожилых, «и чтобы вы больше не высаживали деньги на все эти перелеты».
Гил попытался что-то возразить, но миссис Астрид решительно положила ему на руку свою сухую ладошку:
- Нет, Гилберт. Я так решила. Вы оба можете уважить мое решение, как когда-то я уважила ваше?
Гриссом оторопел и потерял дар речи, а миссис Астрид хихикнула:
- Я шантажистка, вы не знали? Ага!.. Так, о чем это я?..
Она закрыла глаза. А Гил с Грэгом тихо вышли в другую комнату.
Через год мама перестала узнавать собственного сына. Когда Грэг приехал к ней, она посмотрела на него отсутствующим взглядом:
- Добрый день. Вы ко мне?
Самому захотелось сдохнуть, честное слово.
Они с Гилом всегда приезжали к ней вместе: Гил сказал, что нельзя нести такую тяжесть одному. А у Грэга не было сил возражать, - к тому же он хорошо помнил, как когда-то сказал то же самое, когда в больнице два месяца умирала мать Гила. Они туда тоже ездили вместе. Вот и сейчас…
Медведь подошел к кровати, сел рядом, наклонился:
- Мы с вами в прошлый раз остановились на особенностях внелитургических богослужений. Помните?
Мама подняла руку и легко провела пальцами по его лицу. Посмотрела пристально… и вдруг сказала:
- Помню... Мама, у него глаза синие…
Через месяц она умерла: днем, на лавочке в санаторном парке. От сердечного приступа. Все вокруг думали, что она просто сидит и отдыхает, - а ее уже не было. По иронии судьбы именно Гил подошел к телефону, когда из санатория позвонили им домой. Выслушал то, что сказали, положил трубку, посмотрел на Грэга:
- Поехали.
И всё стало понятно. Это уже потом Медведь подошел ближе и обнял Грэга за плечи. Горло сдавливали слезы, а Гил просто стоял рядом и гладил Грэга по спине. И тихо повторял:
- Ты поплачь, ушастый... Если надо.
Грэг совсем забыл про то, что ему сорок шесть лет, и он взрослый солидный мужчина. Что он полгода назад принял ночную смену, и все хотел рассказать это маме, если она вспомнит его и услышит. Сейчас он почувствовал, что стал опять тем самым мальчишкой, которому мама смазывала зеленкой разбитые колени, запрещала играть в хоккей, радовалась его школьным и институтским успехам. А еще - принимала его выбор в любви. И говорила о своих беседах с Богом. И о том, что ладан должен быть настоящим. Как и чувства.
На похоронах Грэг держался достойно. Потому что всё уже было выплакано – там, дома. А сейчас, когда опять тонко пахло ладаном, и священник негромко читал «Dе profundis» - «Из глубин воззвал я к Тебе, Господи; Господи, услышь голос мой!..» - от всей души хотелось верить, что мама все-таки встретится с Богом и наконец побеседует с ним столько, сколько нужно.
Ему понравятся эти беседы, никаких сомнений.

@темы: CSI: Гил Гриссом, Грэг Сандерс (таб.30), .IV.6 Запах, #fandom: CSI

---

Щекотка.

[Wildnessy]

Название: Щекотка.
Автор:  Wildnessy.
Бета:  Verit.
Фандом: Star Trek: TOS.
Герои: Кирк/Спок.
Тема: IV.5, Смех.
Объём: 549 слов.
Тип: Слэш.
Рейтинг: PG.
Саммари: Кирк и Спок выясняют, кто из них боится щекотки.
Дисклеймер: От всех прав на персонажей отказываюсь.

В капитанской каюте царила тишина. Джеймс Кирк сидел, облокотившись на спинку кровати, и лениво листал страницы "Природной Энциклопедии". Кирк предпочитал бумажные книги, но на сей раз он был разочарован: информация, представленная в энциклопедии, не отличалась объективностью и познавательностью.
Дверной сигнал возвестил Джима о посетителе.
- Войдите, - бросил он, откладывая книгу в сторону и поднимаясь с кровати.
- А, это вы, мистер Спок.
- Надеюсь, я не помешал вам, капитан?
- Ничуть, - на лице Джима появилась улыбка. - Что вы хотели?
- Капитан, у нас с доктором Маккоем возникла интересная дискуссия. Он считает, что все гуманоиды боятся щекотки, но я так не думаю.
- Вот как, - заинтересованно протянул Кирк.
- Да, капитан. У меня есть своя теория на этот счёт. Я уверен, что различные организмы по-разному реагируют на раздражение нервных окончаний. Например, вулканцы способны контролировать физическое воздействие...
- Так вы не боитесь щекотки?
- Нет, капитан, - Спок гордо поднял голову.
- Присядьте, - Джим указал на стул.
Старший помощник покорно подчинился.
- Но почему вы пришли с этим вопросом ко мне?
- Я хотел бы узнать ваше мнение, капитан. Вот вы, например, боитесь щекотки?
- Я... - Кирк растерялся, - я даже не знаю. Помню, в детстве я очень боялся щекотки. А сейчас, - капитан развёл руками, - меня давно никто не щекотал.
- Позвольте провести эксперимент.
- Вы хотите меня пощекотать?
- Да, капитан, - ровно ответил вулканец, - если вы не возражаете.
- Что ж, - ухмыльнулся Кирк, - это довольно неожиданно. Но, разумеется, вы можете попробовать.
Джим опустился на край кровати и призывно раскинул руки в сторону:
- Прошу.
- Капитан, возможно, будет удобнее, если вы снимете рубашку.
- Да-да, - Джим суетливо начал раздеваться, - конечно. Вот, - добавил он, обнажив гладко выбритую грудь, - так лучше?
- Безусловно, - старший помощник поднялся и подошёл к Кирку.
- Приступайте.
Спок осторожно дотронулся рукой до капитанского предплечья и мягко провёл рукой по его внутренней стороне.
- Споок...
- Да, капитан?
- Это не щекотка.
Бровь вулканца резко взлетела вверх.
- Раздевайтесь, Спок. И садитесь, - Кирк похлопал ладонью по кровати. - Я покажу вам, как нужно щекотать.
Офицер освободился от форменной рубашки и сел рядом с капитаном. Джим запустил руку к подмышке Спока и быстро пошевелил пальцами. Лицо вулканца слегка позеленело, и сдавленным голосом Спок произнёс:
- Спасибо, капитан, я всё понял. Это действительно щекотно.
- Мистер Спок, теперь ваша очередь.
Вулканец начал повторять действия капитана, как вдруг Джим резко откинулся на кровать, увлекая Спока за собой, и залился звонким пронзительным смехом.
- Ааа! Спок, прекрати! - Кирк вцепился в вулканца и рассмеялся ещё громче.
- Но я не могу прекратить. Вы держите мою руку, капитан.
Джим выпустил запястье помощника, но смех по-прежнему заполнял каюту.
- Ааа! Спок, ваш эксперимент удался! Оказывается, я чертовски боюсь щекотки, - выдохнул Кирк, закидывая голову назад. - Но, хочу вам сказать, это было приятно.
- Капитан, я могу подняться?
- Что? - Джим поднял рассредоточенный взгляд. - Да, конечно.
- Благодарю.
Спок встал на ноги, надел рубашку, учтиво поклонился и изрёк:
- Думаю, доктор Маккой будет рад узнать, что он оказался прав: все гуманоиды боятся щекотки.
- И даже вы.
- И даже я. Спокойной ночи, капитан.
- Спокойной ночи, - и вулканец покинул каюту.
Дверь плавно закрылась, а из капитанской каюты ещё долго доносился заливистый смех.
Fin.

@темы: .IV.5 Звуки, #fandom: StarTrek, StarTrek TOS: фэндом в целом (таб.30)

---

FFXII: фэндом в целом, 10/30

[Квисти]

Одно общее предупреждение ко всем четырем фикам: ангст. Бессмысленный и беспощадный.

Название: Пути падения
Фандом: Final Fantasy XII
Герои: Рекс, Баш
Тема: IV.6 - гарь
Объём: 398 слов
Тип: джен
Рейтинг: РG-13

От крепости веяло неумолимым предчувствием беды. Рекс сглотнул и покрепче стиснул рукоять короткого клинка, вслед за остальными ныряя в пролом в стене. Некогда могучий бастион обрушился под ударами имперской артиллерии, и теперь разбитые каменные блоки образовали ненадежный мост, по которому отряд и перебрался через ров.
Стражи у пролома не было - видать, имперцы не ожидали гостей так скоро. Или вообще решили, что усыпили всю Далмаску своими лживыми речами о мире. Рекс нахмурился. Что, если бы капитан фон Ронсенберг не догадался бы о готовящемся предательстве?
Юноша сощурил глаза, выискивая в сумерках белобрысую макушку своего капитана. Конечно же, тот шагал впереди, на самом острие клинка, готового нанести сокрушительное поражение подлым имперцам! Рекс даже пошел быстрее, приободренный этой мыслью - до тех пор, пока не споткнулся обо что-то тошнотворно-мягкое.
Что ни говори, каменное крошево, среди которого лежат полупридавленные базальтовыми плитами, раздувшиеся трупы - не самая подходящая декорация для героического эпоса. Рекс сглотнул, подавляя рвотный позыв. Он как будто только сейчас заметил все то, что до поры до времени скрывал милосердный сумрак. Лоснящееся воронье с неохотой разлеталось из-под солдатских сапог, раздраженно каркая хриплыми, насмешливыми голосами. Разрушенные стены щерились, будто зубы мертвого чудовища, и все вокруг было пропитано запахом гари и мокрых головешек. "Мы идем спасать короля", - напомнил себе юноша, но от отчаяния, охватившего его при виде разрушенной крепости, было не так-то просто отмахнуться. Он замедлил шаг, озираясь по сторонам. Неужели имперцы не могли хотя бы предать мертвых земле? Рекс вдруг очень отчетливо представил себя, лежащего тут же с бескровным лицом, с волосами, перепачканными кровью и золой... И вконец остановился, судорожно стискивая кулаки, лишь бы не заорать во весь голос, глупо и по-детски: "Я жить хочу!"
Он не заметил, каким образом капитан, шедший во главе отряда, вдруг оказался рядом, опустил руку на плечо, слегка сжав пальцы - не то вопросительно, не то в стремлении поддержать.
- Спокойно, парень, - негромкие слова отчего-то и правда успокаивали, - недолго уже осталось.
И Рекс безоговорочно поверил своему капитану, тряхнул выгоревшей на солнце челкой, и снова зашагал за всеми остальными.
Ведь если сам Баш фон Ронсенберг говорит, что не о чем волноваться - значит, все точно будет хорошо.
Рекс мечтательно улыбнулся, провожая взглядом золотой блик, - капитан снова переместился во главу отряда, - и перестал обращать внимание на жуткий пейзаж.
Он шел вперед, мальчишка из приюта, ставший солдатом, шел, согретый скупой улыбкой своего капитана, не ведая, что им суждено погубить друг друга и всю Далмаску заодно.


Название: Тихие игры
Фандом: Final Fantasy XII
Герои: Судья-Магистр Дрейс, Ларса Солидор
Тема: V.2 - самопожертвование
Объём: 219 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Ларса Солидор играет в кубики. Темные волосы блестящей волной падают вперед, заслоняя лицо, но мальчик упрямо сдувает с глаз слишком длинную челку и наклоняется еще ниже над столом. Дрейс знает, что должна сделать ему замечание - если он будет все время рассматривать картинки с такого близкого расстояния - испортит себе зрение, но у нее просто язык не поворачивается ругать младшего сына императора.
Ларса для нее - как будто собственный ребенок, только эта любовь еще больнее. Все знают, что Судья-Магистр Дрейс не блещет красотой, но мало кто в курсе, что она не способна понести, и именно поэтому император пожаловал ей должность при дворе. Кто сможет лучше защитить малолетнего наследника, чем женщина, которой не на кого расходовать материнский инстинкт?
Грамис знает, что Дрейс будет драться за его сына, как самка василиска за собственное потомство, в случае чего и жизни своей не пожалеет - и пока рядом с ней другие Судьи, призванные компенсировать ее недальновидность - надежнее охраны для Ларсы не сыскать.
А мальчик, не подозревая о том, какое будущее прочат ему отец и брат, расставляет вокруг крепости из кубиков фигурки солдат и недовольно хмурится, когда игрушечный Судья-Магистр попадает на карточку с аркадийским пейзажем. Дрейс протягивает ему другую картинку - с изображением пустыни, и лицо Ларсы проясняется.
Судья-Магистр улыбается ему в ответ и ерошит иссиня-черные волосы мальчика, ради которого она пожертвует всем.


Название: Окольцованные
Фандом: Final Fantasy XII
Герои: Бальфир, Реддас, Эш
Тема: V.2 - подслушивание
Объём: 637 слов
Тип: гет
Рейтинг: G
Авторские примечания: С какого-то перепугу этот пэйринг стал есть мне мозг

- Значит, именно так в Бальфонхейме ухаживают за дамами? - принцесса насмешливо задрала бровь, но чахлый букетик все же взяла - и изумленно охнула, рассмотрев кольцо, в которое были продеты полуувядшие стебли.
- Нет, - Реддас оскалился в ответной улыбке, но в его голосе сквозила неуверенность. - Но один юнец из Бальфонхейма забрал у вас весьма ценную вещь, и мой долг - вернуть ее назад.
Эш молчала, ее серые глаза казались неестественно большими на побледневшем лице. Кольцо лежало на узкой ладони - слишком крупное тяжелое для девичьих пальцев. Наконец принцесса вытянула руку - и уронила кольцо на стол короля пиратов.
- Я не могу принять его назад, - сказала она просто, но даже слепой увидел бы, чего ей стоило такое решение. - Это было бы... нечестно.
Она отвернулась, расправила плечи, и ушла, не произнеся больше ни слова.
Реддас буквально рухнул в кресло и сварливо осведомился:
- Тебе не надоело подслушивать?
- С чего ты взял, что я подслушиваю? - незамедлительно отозвались из-за распахнутых ставень.
- Нет, конечно, ты просто мимо проходил, - буркнул Реддас, встал и подошел к окну.
Воздушный пират, ошивающийся у стены, одарил его белозубой улыбкой.
- Конечно, а как же иначе, - подтвердил он, и напомнил: - Кстати, с тебя должок.
Реддас будто нехотя протянул ему кольцо Ашелии. Бальфир отвесил старинному приятелю шутовской поклон и спрятал добычу в карман.
- Я же говорил, что она не возьмет кольцо, - сказал он, улегшись животом на подоконник.
- Я должен был попытаться, - пожал плечами темнокожий великан. - Ни в чем нельзя быть уверенным наверняка.
- Кому? - лениво спросил Бальфир, следя за пылинками, танцующими в солнечном луче.
- Прости, что?
- Кому должен? - повторил молодой пират. - Ашелии, которой чхать на тебя и на твои душевные терзания? Принцу Раслеру , которому принадлежало кольцо? Жителям Набрадии?
Это был запрещенный удар, и оба прекрасно знали о том. Задохнувшийся от негодования Реддас, все же, смог промолчать, но заткнуть Бальфира было невозможно.
- Пойми, никто, кроме двух-трех человек во всем Ивалисе, не сможет связать между собой короля пиратов Реддаса и Судью Магистра Зекта. Девчонка никогда не поймет, что тебе пришлось в себе переломить, чтобы решиться на этот разговор с ней. Ей не понять твоего чувства вины перед ней. И мне тоже, к слову - не ты выпустил стрелу, оборвавшую жизнь Раслера, и Далмаска пала без твоей помощи и безо всяких нефицитов. Это не твое дело, и принцесса, прости, только что явно продемонстрировала, что тебе не стоит совать в него свой нос.
Его движение было неуловимо-быстрым и точным, как бросок змеи - только что пират лениво развалился на подоконнике - и вот уже одним движением перемахнул через него, оказавшись внутри кабинета, и схватил своего друга за грудки.
- Ты - изгнанник, Форис, - прошипел он, сузив глаза. - Отверженный, как и все мы здесь. Научись уже переступать через свое прошлое!
Реддас легко высвободился из его хватки.
- Конечно, - зло бросил он в ответ, - ты-то у нас специалист по переступанию через собственное прошлое. Я бы даже сказал, еще и ноги об него вытираешь регулярно.
Бальфир усмехнулся.
- Туше, - признал он, отступая на шаг, - но все же - прими дружеский совет: принцесса и твои былые грехи - опасный коктейль, не стоит мешать одно с другим.
- Опоздал твой совет, - грубовато ответил Реддас, отворачиваясь и ссутуливая плечи.
- А, - Бальфир развел руками. - Сочувствую. Или поздравляю?
- Хотел бы я и сам знать ответ на этот вопрос, - буркнул король пиратов и добавил чуть громче:
- Ну что, отметим возвращение к тебе королевского кольца?
- Это с радостью.
Пока Реддас разливал лучшее аркадийское вино, Бальфир уютно, с ногами устроился в глубоком кресле, щурясь, словно блудливый кот. На губах его играла ленивая улыбка, и никто не смог бы сказать, что пират сейчас думает о прошлом - и о том, какими крепкими сетями оно опутало каждого из них.


Название: Осколки
Фандом: Final Fantasy XII
Герои: Судья Габрант
Тема: I.5 - навязчивые воспоминания
Объём: 695 слов
Тип: слэш
Рейтинг: РG-13

Он возвращался домой: шел, ссутулив плечи, руки в карманах, воротник плаща поднят, чтобы хоть как-то спастись от порывов холодного ветра, швыряющего в лицо мелкую снежную крупу. Тусклые фонари светили через один - в небогатом квартале экономили энергию. Ему предлагали переехать повыше, в приличную квартиру в одном из центральных небоскребов, но он отказался. Здесь, в нижнем городе, по крайней мере, не нужно было каждое утро вежливо раскланиваться с соседями и интересоваться: "Как поживаете?" у холеных, довольных жизнью чужаков. Тут каждый был сам за себя, и ему это нравилось - если вообще могло хоть что-нибудь понравиться в этом проклятом городе. Поэтому он возвращался домой по самому подозрительному кварталу Аркадиса глухой январской ночью - возвращался в дом, где его никто не ждал.
Дверной замок глухо щелкнул, и он позволил себе на секунду расслабиться, прислониться затылком к гладкой фанерной обшивке. Нужно было хотя бы снять промокшую одежду, а в идеале - смыть пот и грязь последних двух суток, но он все никак не мог заставить себя отлепиться от двери - как будто, сделав шаг вперед, он потерял бы единственную точку опоры в этом мире.
И ему ничего не оставалось, кроме как сделать этот шаг.
Нашарив выключатель, он сощурился, давая глазам привыкнуть к резкому искусственному свету, провел рукой по все еще непривычному короткому "ежику" волос, стряхивая ледяные капли, грозящие заползти за шиворот. Пары минут ему хватило, чтобы избавиться от опостылевшей формы - хорошо, что он не живет с трепетным юным созданием, которого шокировала бы нагота, - подумал он с усмешкой, открывая воду в ванной.
Отражение в зеркале он привычно проигнорировал - не хотелось видеть осуждающий взгляд таких знакомых серо-стальных глаз. Он имел полное право сам распоряжаться этой долбаной жизнью, Зодиарк побери! Пока наполнялась ванна, он, как был, босиком, прошлепал на кухню и плеснул в стакан янтарной жидкости, чувствуя, как его начинает бить дрожь - в квартире было не намного теплее, чем на улице. Алкоголь обжег горло, согрел обманчивым теплом, на несколько мгновений заставляя поверить, что он и правда - жив. Призраки прошлого в зеркалах ненадолго отступили прочь, давая вдохнуть полной грудью. Он задумчиво потер щетину на подбородке, прикидывая, не стоит ли бросить дурацкую затею отрастить бороду и все же побриться, но горячая ванна манила настоящим, не призрачным теплом. Он вздохнул и блаженно прикрыл глаза...
...чьи-то руки разминают напряженные мускулы, массируют основание шеи, затылок, тонкие пальцы зарываются в по-военному короткую стрижку, ерошат волосы, безошибочно касаясь нужных точек. Теплое дыхание щекочет шею, и когда он запрокидывает голову, то кожей ощущает знакомую усмешку, когда его целуют в плечо, в основание шеи, в ключицу. И запах, - корица, мускат, диковинные пряности, названия которых он даже не знает, и все это разом успокаивает и кружит голову.
Массаж и ласка перетекают друг в друга, уставшие мышцы расслабляются, хочется поднять веки и - увидеть, не только почувствовать. Убедиться, что ничто не изменилось, сцеловывать с губ лукавую улыбку, любоваться искорками в ореховых глазах.
И к черту все правила и условности, уж на этот-то раз он скажет те слова, которые не смог выговорить тогда, на борту пиратского корабля, когда принцесса умоляла его любовника вернуться. И еще раньше, в жаркой, сладкой темноте, на влажных от пота простынях. И еще раньше, и еще, и еще... Сколько раз он не решался произнести то, что было у него на сердце - было, он подозревал, с тех самых пор, как двери в его темнице распахнулись настежь и туда вошли уличный воришка, виера и пират.
Будь проклят тот день, вырвавший его из полузабытья на грани жизни и смерти, заставивший снова драться, страдать и отчаянно жаждать любви...
Он открыл глаза, собираясь признаться - здесь и сейчас - в том, как ему не хватало всего этого, но он был один - снова один, и скрюченные пальцы судорожно хватали пустоту, не в состоянии вспомнить, каково это - снова обнимать кого-либо. В пустых комнатах единственным звуком было его хриплое, неровное дыхание, вода в ванной давно остыла, а из зеркала (давно пора его занавесить, или выкинуть на помойку к Кухулиновой бабушке) с упреком смотрел его брат, и это было вовсе уж невыносимо.
Судья-Магистр Габрант недовольно покачал головой, отгоняя призраков прошлого. "Мертвым положено оставаться в могилах, не тревожа живых", - угрюмо подумал он, и добавил, глядя в глаза отражению:
- Особенно если учесть, что ты и сам мертв, Баш фон Ронсенберг.

@темы: .IV.6 Запах, .I.5 Хёрт/комфорт, .V.2 Штампы, #fandom: Final Fantasy, Final Fantasy XII: фэндом в целом (таб.30)

---

[Setsuka]

Название: Ой!
Бета: Chernotrav
Фандом: KHR!
Герои: Спанер/Шоичи
Тема: Фразы/Ой!
Объём: 724 слова
Тип: слеш
Рейтинг: G
Авторские примечания: Автор терпеть не может мужиков в юбках х__х

Будучи флегматиком, Спаннер никогда не отличался не только богатой мимикой, но и особой эмоциональностью вообще, и оставался спокойным как внутри, так и снаружи практически в любых ситуациях. А потому его удивлённое «Ой» вызвало у Шоичи стойкое желание провалиться куда-нибудь под землю…

…А началось всё с того, что Червелло в кои-то веки решили позаботиться о своём капитане, сутками просиживавающим за компьютером, и уговорили-таки Шоичи развлечься, сыграв с ними в карты. Но то ли карта не задалась, то ли розовласые помощницы отчаянно мухлевали… но козырь не шёл. Итог оказался плачевным - в связи с тем, что играли на раздевание, на Шоичи остались только семейные трусы и очки. Остальная одежда аккуратной горочкой лежала рядом. Иногда, конечно, Шоичи всё-таки везло – Червелло сидели в лёгких блузах, которые они, как выяснилось, носили под форменными куртками, и без сапог… Любопытство кошку сгубило – Шоичи надеялся вынудить Червелло снять маски, но в итоге сам оказался в весьма незавидном положении.
-У меня дама треф!
-Бубновый король!
-Пятёрка червей…
-Ирие-сама, Вы опять проиграли!! – две пары кровожадных глаз из-под масок алчно уставились на чёрные капитанские семейники.
-Э-не-не-не-не!! – Шоичи рефлекторно вцепился руками в последний предмет гардероба.
-Карточный долг… - напомнила одна из Червелло.
-…священен… - добавила другая.
-Неееееееет! – Ирие в панике зажмурился, стараясь хоть ненадолго оттянуть бесславный конец, совпадавший с началом истинного позора.
Тишина.
Шоичи осторожно приоткрыл один глаз. Затем другой. Червелло смотрели на него в какой-то странной задумчивости.
-Мы можем изменить правила игры… Если хотите…
Шоичи отчаянно закивал - он просто не знал, ЧТО придумали для него подчинённые.

-Эй, а это обязательно? – боязно спросил Ирие, разглядывая тюбик розовой помады с эффектом блеска.
-Ирие-сама, пожалуйста, не дёргайтесь, иначе лак плохо ляжет…
Представительница Червелло аккуратно красила ногти Шоичи в золотой. Вторая уже успела нанести помаду и румяна, и теперь принялась за тушь.
-У вас такие длинные ресницы, Ирие-сама, - с придыханием произнесла та, чей голос звучал ниже.
-Как у девушки, - добавила Червелло с более высоким голосом, - Жаль только – светлые, незаметно…
Шоичи давно научился различать Червелло по голосам – та, что с голосом пониже, была более решительной и, возможно, главной. Вторая и вовсе предпочитала молчать.
-Макияж готов!
-Позвольте, я заколю ваши волосы заколкой, чтобы открыть лоб!
Шоичи жалобно посмотрел на подчинённых. Хорошо, что этого позора, по крайней мере, больше никто не видел…
В комнате Червелло оказалась большая кровать, большой шкаф и большой трельяж с массой косметики. Её-то Червелло и накладывали толстым слоем на несчастного босса…
-Готово.
-Какой ми-илый…
Шоичи рискнул глянуть на себя в зеркало, и тут же отвернулся обратно. На него смотрело существо уже совершенно неопределённого пола с накрашенными ресницами, блестящими губками и дамскими заколочками в волосах. Так по-идиотски Шоичи не чувствовал себя с тех самых пор, как его мега-навороченный робот в первом классе старшей школы отказался подавать какие-либо признаки жизни в самый ответственный момент …
-Осталось совсем немного, Ирие-сама, и мы в расчете.
Червелло несли в руках какой-то чёрный сарафанчик в белый горошек с совершенно невообразимыми красными рюшками по краю.
-Я это не надену!! – завопил Шоичи, - Не буду. А, может, всё-таки, не надо?..
Червелло наступали…

Рюшечки. Красненькие. Почему-то именно это пугало Шоичи больше всего. Капитан базы Мелоне смотрел на себя в зеркало и мечтал только об одном - поскорее слинять отсюда, снять-таки с себя эту гадость, смыть с лица всю косметику и взяться, наконец, за доработку проекта…
-Всё! – залюбовавшиеся Червелло странно улыбались, - Мы в расчёте.
Шоичи шумно выдохнул. «Всё». Наконец-то…
Та, что постарше, резко толкнула босса в грудь, и Шоичи, не удержав равновесия, грохнулся на кровать. Звонко щёлкнули наручники.
-Не скучайте, Ирие-сама! Мы вернёмся чуть позже!
Двери тихо разъехались, выпуская Червелло, и так же тихо закрылись, оставляя Шоичи в гордом одиночестве.
-Стойте!! Подождите!!...
Живот радостно напомнил о себе. Шоичи было дёрнулся, но рука была прикована к спинке. Бесполезно. Шоичи, обреченно вздохнув, растянулся на кровати. Хорошо хоть, его никто не видел сейчас. Бьякуран-сан ещё очень и очень долго припоминал бы ему этот случай. Чтоб ещё хоть раз в карты – да никогда в жизни!!
Двери снова разбежались в стороны.
-Где поломка? Ой…
Спаннер смотрел на Шоичи, с интересом разглядывая друга. Шоичи смотрел на Спаннера, мечтая провалиться сквозь землю и желательно поглубже - и не важно, что славная база Мелоне и без того находится под землёй…
-Ано… - попытался нарушить повисшую тишину механик… и слегка порозовел, - А тебе идёт, Шоичи…

С тех самых пор при одном только упоминании об игре в карты на раздевание Шоичи начинал нервно дёргаться, а Спаннер чуть краснел и как-то глупо улыбался...

@темы: .V.1 Фразы, #fandom: Katekyo Hitman Reborn, Katekyoshi Hitman Reborn: Спаннер, Шоичи (таб.50)

---

8+1/30 - Питер Петрелли, Heroes

[Аурум]

Название: Doggy, doggy, come to me
Фандом: Heroes
Герои: Нейтан/Питер, ОМП.
Тема: Снег
Объём: 6684 слова.
Тип: слэш
Рейтинг: PG-15 to be safe
Саммари: иногда прогулка в горы может обернуться чем-то большим.
Авторские примечания: по матчасти:
1. Цитата из Библии - Евангелие от Матфея, глава 2, стих 9.
2. В тексте использованы строчки из песен Beatles "Yesterday" и Trading Yesterday "Shattered".
3. Машина Нейтана - такая, только черная.
4. Перевод главной фразы фика - "собачка, собачка, иди ко мне, давай поиграем вместе под деревом".
предупреждения:
1. 2/3 так называемого сюжета сперто у Кинга, все остальное - у Брэдбери, Харриса, Хайнлайна, из "Красной шапочки", "Спящей красавицы", Supernatural -> плагиат всего, что можно.
2. Ровного стиля все равно нет, четкого сюжета тоже.
3. Временами возможны убойные дозы флаффа.
4. Говномистика и говноангст угробят мир! А потом его спасут и снова угробят!
5. Сэм - не Винчестер и не Салливан. Это проекция Самсона Грэя с авторскими дополнениями.
6. На всякий случай - AU, авторское видение персонажей.

Protect me from what I want,
Protect me, protect me.

Placebo

Снится, что мне не дожить до весны,
Снится, что вовсе весна умерла,
Страх во мне оставляет следы,
Я думал, что страх – это просто слова.

«Смысловые галлюцинации»

Густой снег укрывает землю погребальным саваном. В гуле ветра, поднимающего пушистые вихрики снежинок над дорогой, слышится зачаровывающая, как голос сирен, мелодия реквиема; желтый свет фар тонет в снежной мгле, непроницаемой, загадочной и манящей. Электронные часы на приборной доске автомобиля показывают только два часа дня, но черноволосому подростку, сидящему рядом с водителем и обнявшему себя руками в инстинктивном защитном жесте, кажется, что уже глубокая ночь – неправдоподобно белые хлопья снега облепляют машину, окутывают ее паутиной мороза, заключают в шуршащий шелком кокон ветра, как гусеницу, у которой еще не выросли крылья.
Педаль газа почти вдавлена в пол, мотор натужно ревет, прожорливым кукушонком поглощая бензин, но автомобиль пробуксовывает, раз за разом вздымая в воздух сахарную пудру снега и не продвигаясь вперед и на десять метров. На лице водителя застыло упрямое выражение, губы сжаты в тонкую полоску, сомкнутые на руле пальцы побелели от напряжения. Время от времени он бросает взгляды на застывшего в одной позе брата, задумчиво глядящего в окно, как будто за стеклом вместо снега – флоридский пляж. В машине тепло, почти жарко, и над верхней губой юноши, где только-только нежный юношеский пушок начал превращаться в щетину, выступили капельки пота.
Мотор фыркает раз, еще один, и затихает. Без его натужного чихания в машине становится абсолютно тихо. Именно эта тишина, нарушаемая только воем ветра снаружи, отрывает юношу от наблюдения за падающим снегом.
- Что случилось, Нейтан?
- Слишком много снега – машина буксует. Не вижу смысла тратить бензин.
- Мы застряли, да? – тонкие пальцы судорожно вцепились в пушистую шерсть свитера.
- Похоже на то. Но мы выберемся, Пит, обещаю. Я сказал маме, что с тобой все будет в порядке, и я выполню свое обещание. А сейчас надевай куртку – надо идти, - Нейтан перегибается назад и достает с заднего сиденья меховую униформу для себя и Питера.
- Куда? Может, лучше остаться здесь и дождаться, пока буря утихнет? – Питер с опаской косится за окно; ему кажется, что тысячи прозрачно-льдистых глаз следят за ним, дожидаясь, пока он выйдет из уютной металлической коробки.
- Нельзя, Пит. Аккумулятора на всю ночь не хватит – мы просто замерзнем. К тому же, нас может так завалить снегом, что нас, вернее, наши тела откопают только весной. Нужно идти.
- Но здесь же на десятки миль вокруг горы, здесь никого нет. Мы превратимся в ледышки раньше, чем пройдем хотя бы одну милю. Если не свалимся в какую-нибудь пропасть – ни зги не видно, - Питер просовывает руки в рукава куртки, возражая скорее по привычке, вызванной многократными спорами с отцом. Но ведь это Нейтан, он всегда знает, что делает!
- Будем надеяться на нашу счастливую звезду, которая укажет правильный путь, - Нейтан улыбается и до конца застегивает молнию на куртке брата.
- Как в Библии? «Звезда же, которую они видели на востоке, вела их до тех, пока, придя, не остановилась над домом, где пребывал Младенец», - нараспев произносит Питер.
- Как в ней, - согласно кивает Нейтан, завязывая капюшон.
Питер вылезает из машины первым и невольно ежится. Ощущение следящих за ним глаз усиливается, а снег, моментально облепивший его одежду и холодными уколами коснувшийся открытого лица, напоминает о противных влажных руках из его кошмаров.
Проваливаясь по колено в рыхлый снег, к нему подходит Нейтан. Его руки – в смешных красных перчатках с черным орнаментом, хорошо различимым даже во мгле бури.
- Ты готов, Пит? – Нейтан поправляет лямки рюкзака за плечами. В нем – термос с кофе, фонарик и пакет с сэндвичами. Не самый лучший набор для перехода через горы во время бури, но кто мог предусмотреть, что погода выкинет такой финт?
- Да, можно идти, - Питер растирает уже замерзшие щеки своими, зелеными, как молодая трава, перчатками, отчего кожа начинает гореть.
Нейтан кивает и делает несколько шагов прочь от машины, на восток, откуда они приехали. Питер переминается с ноги на ногу, но не двигается с места.
- Нейт! – его голос почти сливается с гулом ветра.
- Что такое, Пит?! – Нейтан пытается перекричать ветер, но снег, забивающийся в рот, не дает такой возможности.
- Мне кажется, нам надо идти в другую сторону! – Питер не может объяснить, почему он так решил. Больше всего это ощущение напоминает натянутую цепочку, тянущуюся от него куда-то во тьму, туда, где горят холодным светом ледяные глаза. Как будто хозяин зовет загулявшую собаку домой, маня ее сладкой мозговой косточкой и теплым ковриком рядом с камином, а пес, зная, что его накажут за неудавшийся побег, все равно идет на зов, как крыса – за волшебной дудочкой Нильса. Питер вздрагивает, когда чувствует прикосновение к своему плечу – его так захватило это чувство, этот зов, что он не заметил, как к нему подошел брат.
- Почему, Пит? Ты же не бывал здесь раньше?
- Я не могу это объяснить. Просто поверь мне. Пожалуйста, - на ресницах Питера – снежинки, а в глазах – умоляющее выражение побитого щенка. Нейтан никогда не мог устоять перед этим, и сейчас он сдается практически сразу.
- Хорошо, Питер. Мы пойдем так, как предлагаешь ты. Но если через милю ничего не найдем, то вернемся обратно к машине.
Doggy, doggy, come to me…
Питер застывает на месте – этого просто не может быть, но он отчетливо слышит низкий голос, зовущий собаку, но обращающийся к нему, если такое вообще возможно.
- Ты слышишь?
- Что? – Нейтан поворачивается к нему, закрываясь рукой от снега.
Let us play under the tree…
- Голос, он зовет собаку! – Питер крутит головой, пытаясь уловить, откуда идет зов. Странно, но слова слышны отчетливо, как будто хозяин неизвестной собаки стоит рядом, и достаточно сделать пару шагов, чтобы столкнуться с ним. Но в то же время Питер всей, покрывающейся мурашками от холода и непонятного беспокойства, кожей чувствует, что никого там нет, только снег и белесые глаза, взгляд которых колючками вонзается в его спину.
- Это ветер, Пит, идем, иначе ты замерзнешь на месте.
Питер знает, что это не ветер, но послушно делает первый шаг.
Doggy, doggy…

***

Каждый шаг дается с неимоверным трудом, ноги увязают в глубоком снеге, похожем на белый зыбучий песок, лицо застыло в мучительной гримасе, похожей на посмертную маску. Питер просто переставляет ноги, следуя за ярко-красным пятном рукавиц Нейтана, и старается не думать о том, как было бы хорошо упасть на это мягкое пушистое покрывало и забыться сном, дав отдых усталому телу.
Шаг, еще шаг, камень под снегом, ветер в лицо, холод везде. Глаза смотрят, наблюдают, ждут, пока Питер даст слабину, чтобы наброситься на него тысячами прозрачных колючих льдинок.
- Нейтан… - стон застывает на губах соленой сосулькой. Кровь из прокушенной губы нелепо смотрится на зелени варежек, как мак на траве посреди зимы.
- Возвращаемся, Пит? – Нейтан с тревогой смотрит на брата.
Питер вскидывает голову – поводок тянет все сильнее. Это где-то рядом.
- Еще немного, Нейт.
Сотня ярдов почти наугад в снежной мгле – и они видят небольшой дом, вынырнувший перед ними будто из ниоткуда. Нейтан улыбается, хотя замершие мышцы лица не желают повиноваться и делают улыбку больше похожей на гримасу боли, и идет к дому. Питер следует за ним, настороженно озираясь – что-то изменилось, и это его тревожит. Наконец он понимает, что. Спину больше не буравит взгляд льдистых глаз, и ощущение куда-то тянущего его поводка исчезло. Только в гуле ветра еще слышится зов: «Doggy, doggy», - но чем ближе они подходят к дому, тем он тише, а когда Питер ставит ногу на первую ступеньку заснеженного крыльца, исчезает совсем.
Дверь открывается сразу, Нейтан даже не успевает поднять руку, чтобы постучать по обшарпанной и когда-то желтой поверхности. И что-либо сказать он тоже не успевает: хозяин, почти полностью поседевший мужчина лет сорока, отходит в сторону и делает приглашающий жест. Питер непроизвольно ежится, то ли от ветра, то ли от ощущения взгляда выцветших глаз на себе. Кажется, будто хозяин дома оценивает его, как породистого щенка, выставленного на продажу, прикидывая, подойдет ли этот пес для его нужд.
Нейтан не замечает этого странного взгляда, приветливо улыбаясь:
- Огромное спасибо вам, мистер… - он запинается.
- Называйте меня Сэмом, - голос хозяина – низкий, хриплый и прокуренный, и у Питера бегут мурашки по спине от этого тембра – именно этот голос звал собаку.
Нейтан продолжает разговор, а Питер осматривает прихожую, в которой они стоят. Хлам, сваленный по углам, придает ей совершенно неухоженный вид, а головы животных, развешанные по стенам, не добавляют уюта. Ему внезапно становится холодно под множеством застывших взглядов немигающих стеклянных глаз, и Питер передергивает плечами, будто в ознобе. Это движение замечает Нейтан, и в его глазах появляется и никуда не уходит тревога.
- Пит, ты в порядке? Эээ, Сэм, мне неловко вас снова просить, но… У вас найдется что-нибудь горячее? Я заплачу.
- Не стоит. Следуйте за мной, - хозяин поворачивается и идет по полутемному коридору, освещенному лишь одной тусклой лампочкой, куда-то вглубь дома. Нейтан быстро снимает с себя куртку, помогает раздеться Питеру, и они повторяют путь Сэма. Нейтан с любопытством разглядывает головы животных на стенах, иногда недоверчиво фыркая, а Питер опустил голову, как будто прячась от этих чучел. Его рука крепко сжимает ладонь Нейтана, совсем как в детстве, только тогда кожа была обжигающе горячей. А сейчас пальцы брата холодны как лед, и от этого Питера снова бросает в озноб.

Далее - в комментариях.

@темы: Heroes: Питер Петрелли (таб.30), .III.4 Погода, #fandom: Heroes

---

Сайлент Хилл 012/100

[Линн Бранст]

Название: Записки из блокнота Сибил
Фандом: Сайлент Хилл: фандом в целом
Герои: Сибил
Тема: 2/1 Маска
Объём: 316 слов
Тип: джен
Рейтинг: R за тематику
Саммари: Последняя запись в блокноте
Авторские примечания: не мой мир и не претендую.

Запись восемь.
Далия! Грязная тварь, носящая маску добропорядочной женщины! Я была вне себя от ярости и едва смогла сдержаться, когда увидела её входящей в дверь практически сразу за Гарри. Но с сумасшедшими фанатиками нужно соблюдать особую осторожность. И раз Далия следом за Гарри появилась на яхте, значит, она ещё не нашла Шерил. В тот момент я окончательно убедилась, что фанатичка искала именно девочку.
Далия рассказала нам о двух местах, где могла быть Шерил, явно чтобы отправить Гарри по ложному пути, а возможно, чтобы разделить нас и самой заполучить очередную жертву. Похоже, Гарри верил ей. Ой, зря, но при ней я ничего рассказать не могла, потому сделала единственно возможное – вызвалась проверить одно из названных мест, парк.
Я вышла и стала смотреть, за кем из нас отправится Далия, за мной никто не шел, Гарри спокойно вышел с другого конца яхты, но я всё равно продолжала ждать. И чуть позже Далия вернулась дорогой, которой пришла, то есть практически за мной, но к парку не пошла, отправившись в противоположную сторону. Не знаю, может, заманивала меня, но я уже проверила всё побережье и знала, что Шерил там нет. Если она этого не знает, это мой шанс спасти девочку. Убедившись, что она исчезла в конце улицы, я побежала в парк. Как оказалось, путь лежал через канализацию, и здесь впервые мне улыбнулась удача. В грязи остался четкий отпечаток детской ножки. Теперь я шла еще более осторожно, и это оказалось правильным, практически у выхода я услышала кого-то.
Я должна проверить, кто это, но прежде я села сделать эту запись. Я оставлю блокнот здесь, чтобы Гарри, когда пойдет это дорогой, смог наткнуться на него. Если же там не окажется ничего особенно опасного, я всегда смогу вернуться и подобрать его. Но, прежде, надо предупредить Мейсона.
Гарри, если ты читаешь эти строки, значит, моя интуиция меня не подвела, и я попала в беду. Возможно, я уже мертва. Гарри, помни, Далия опасна и желает заполучить твою дочь. Ну с богом.

@темы: .II.1 Ужасы, #fandom: Silent Hill, Silent Hill: фэндом в целом (таб.100)

---

[Saint-Olga]

Название: Полет
Фандом: Doctor Who/Torchwood
Герои: Джек/настоящий Джек, Доктор, Эми
Тема: I.10 Одиночество
Объём: 2930 знаков
Тип: слэш
Рейтинг: PG

There were angels dancing at the Ritz.
Torchwood, 1x12

Джек

Несколько десятилетий почти трезвого образа жизни плохо сказываются на способности держать себя в руках: одна лишняя гиперводка, и вот Джек изливает душу рыжей девчонке, совсем не похожей на Розу.
- …Сьюзи, Джек, Тош, Оуэн, Грей, Янто, Стивен, - он повторяет выжженный в памяти список, чувствуя, как предательски намокают ресницы. - И я - один. Они всегда умирают. Я всегда выживаю. И не могу спасти никого… ни одного! Хотя бы одного…
Рыжая Эми сжимает его руку своей, маленькой и мягкой, и смотрит куда-то ему за спину. Очень выразительно смотрит.
- Ладно, ладно, - после долгой паузы говорит Доктор, совсем не похожий на Доктора, которого Джек привык называть «своим».
Гудят моторы Тардис.

Джек

С того момента, как растаял неземной свет, забравший Джеймса, Джек чувствует взгляды: непонимание и сомнение, презрение и отвращение, снисхождение и даже искреннее, но тайное сочувствие. Возвращаясь в казарму, он ждет удара; ложась спать, ожидает, что пробуждение будет внезапным и неприятным. Но его никто не трогает, никто не заговаривает с ним, словно он прокаженный. Его окружает тишина. И взгляды.
И крутится, крутится в голове неправильная строчка из песни: …ангелы танцевали в Ритце...
Только когда он садится за штурвал, когда в наушниках оживают голоса его эскадрильи, пузырь молчания и отторжения лопается, и все становится - хотя бы ненадолго - правильно. Словно не было никаких ангелов, танцующих в Ритце и переворачивающих всю его жизнь с ног на голову, а потом уходящих по своим ангельским делам. Может быть, завтра его отдадут под трибунал. Но пока у него не отобрали крылья, рев мотора и свист ветра, все в порядке.
…Ангелы танцевали в Ритце... - напевает он, выводя самолет на взлетную полосу.
Его люди могут относиться к нему как угодно, но в воздухе они - одна команда; и они слушаются каждого его слова, хотя когда машины вернутся на землю, наверняка вернутся холодные взгляды. Но он хорошо их выучил: они помнят, что идет война, и пока они держат штурвалы, они должны быть вместе.
…Ангелы танцевали...
Очередь стремительно приближающегося мессершмита обрывает навязавшуюся строчку.
Бой получается коротким и яростным, и Джеку некогда думать, не слишком ли быстро послушалась эскадрилья приказа уходить, пока он прикрывает. Его окружает огонь, свист ветра и скрип рвущегося железа, и он уверен, что парящая рядом с кабиной самолета синяя будка - предсмертная галлюцинация, особенно когда ее дверь открывается, и Джеймс манит его к себе.
Ангел, - думает Джек, падая в его руки.

Джек и Джек

…Сьюзи, Тош, Оуэн, Грей, Янто, Стивен. Имен много. Джек делает паузу там, где должно быть еще одно.
- Я не видел твоей смерти, - говорит он, сплетая пальцы с такой силой, что костяшки белеют. - Я не видел тебя мертвым. Поэтому можно было…
Другой Джек смотрит в небо. Небо лиловое и поэтому кажется ненастоящим. Он чувствует, что Джек ждет вопроса, но не уверен, что хочет знать ответ.
Поцеловать ангела в Ритце было легко. Разговаривать с человеком под лиловым небом намного труднее.
- Если бы можно было… - начинает он наконец.
- Я не знаю, - отвечает Джек, не дав ему договорить. С силой проводит руками по лицу - и выпрямляется, словно сбросив груз лет и памяти. Вскакивает на ноги, улыбается и протягивает Джеку руку.
- Идем, посмотрим, что это за место. Доктор обещал, что здесь есть самолеты. Научишь меня летать?
- Научу, - улыбается Джек, сжимая его пальцы. - У нас много времени.
Потом ты снова останешься один, - думает Джек.
Потом я снова останусь один, - думает Джек.

@темы: Dr. Who-niverse: Доктор, Джек Харкнесс (таб.30), .I.1 Эмоции, #fandom: Dr. Who, #fandom: Torchwood

---

[Сессемару]

Название: Об истоках валендийских рыцарей мира, светлых хранителей Валендии и жителей ее.
Фандом: Final Fantasy 12
Герои: жители аркадии >+<
Тема: Рыцарь в белых доспехах
Объём: 145 слов
Тип: джен
Рейтинг: -
Саммари: выдежка из научного текста
Авторские примечания: Государство Валендия располагается на одноименном материке и занимает часть территорий в прошлом являвшихся частью Аркадии. В современной Валендии из-за как природных, так и рукотворных катастроф от наследия прошлого не осталось практически ничего, но все же немногие избежавшие костра письменные памятники прошлого дают о себе знать.
Текст был одобрен Парламентом Валендии и церковью Фарама.
Отдельное спасибо Tykki, за то, что вместо предложения все переписать поправил множество корявостей в тексте.
Мои милые беты, обычно я вас не упоминаю, но всех очень люблю и ценю.

осторожно, содержит ложь

Согласно последним исследованиям монахов Ордена Молчаливых Странников, Валендийские рыцари Мира впервые собрались в память о древней организации, существовавшей на территории Валендии еще до того, как отец наш Фарам покарал зазнавшихся детей своих.
Образ беспристрастных в суждениях своих рыцарей, решительно отдавших жизни свои ради служения высшей справедливости, воспет лишь в немногих переживших катастрофу текстах. Можно не сомневаться в том, что сурово карая оступившихся, судьи, ведомые несколькими магистрами, являли собой оплот порядка и благополучия империи, чье название история не сохранила. Однако доподлинно известно, что сердце этого ордена находилось в столице империи, из которой, подобно лучам благословенного светила, несли слово Фарама, во имя высшего правосудия.
Преемники их, валендийские рыцари мира, достойнейшие из достойных воинов, в день посвящения клянутся чтить закон, судить согласно слову божьему, и презирать мирские блага, ради служения отцу нашему Фараму и очищения мира от скверны.
Так было записано, ибо истинно. Да хранит Фарам всех нас.

@темы: Final Fantasy XII: жители Аркадии (таб.30), #fandom: Final Fantasy, .II.3 Фэнтези

---

[оксюморон ходячий]

Название: Haunting
Фандом: Bleach
Герои: Хитсугайя, Хьёринмару
Тема: Запахи. Гарь
Объём: 157 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Таймлайн: постканон
Авторские примечания: по мотивам второго мувика и филлеров про занпакто


Иногда я просыпаюсь от запаха гари. Чудится, что вот-вот открой глаза и предо мной снова будут горящие стены, крыши огромного паланкина, шинигами. И мой занпакто, в чужих руках. Сердце судорожно колотится, руки дрожат, а бок снова опаляет несуществующий ледяной огонь. Вскакиваю, сжимая в руке рукоять занпакто, ожидая увидеть у себя перед носом его же лезвие. Но в комнате темно, ничего не горит, и только стены заледенели хищным плетением инея.
Едва не подпрыгиваю, когда на плечо ложится ледяная лапа. Каждую ночь. Всякий раз мне хочется убежать со всех ног, чтобы не обернуться, не увидеть две пары холодных и серых, как лёд, глаз. Хьёринмару не пускает, силой разворачивает к себе. Я напрягаюсь, упираю лезвие катаны в грудь её духу. Он стоит неподвижно, как и всякий раз, ждёт, пока я приду в себя после кошмара. В глазах боль и вина, Кусаки и Мурамасы за ним нет. Только Хьёринмару, я и призраки, которых не под силу увидеть даже духу моего занпакто.

@темы: Bleach: Хитсугайя Тоширо (таб.30), #fandom: Bleach, .IV.6 Запах

---

[Сехмет]

Название: Архив
Фандом: Пси-фактор
Герои: Элсингер/Дэна, намек на Мэтт/Дэна
Тема: IV: 1: 06 - Пурпурный
Объём: 255 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG-13/R
Авторские примечания: Предупреждения: AU условно, ООС, намеки на инцест

Она не попадает в одну команду с Питером и рада этому. Сидя в архиве, перебирая бумаги, Дэна чувствует себя нужной – но знает, что находится в безопасности, и не разделит судьбу матери или отца. Ей не жаль растрачивать свою молодую силу на удары, адресованные боксерской груше, или использовать знания о существах, которые столетиями считались лишь персонажами сказок, только для поиска ошибок в чужих отчетах.

У мистера Эсингера нехорошая улыбка человека, знающего слишком много о паранормальном. Когда он смотрит Дэне в глаза, она отводит взгляд.
Когда он впервые целует ее в шею, Дэна, наконец, открывает первую папку из тех, на которых написано: «руководитель группы – Мэтью Прегер», и на секунду Дэна представляет себе, что это – ее отец, и не сопротивляется, а мистер Элсингер запускает пальцы ей в волосы.

Они занимаются сексом в архиве: мистер Элсингер, так и не сказавший: «зови меня просто Фрэнк», но Дэна и не пыталась его так называть, знает, где камеры оставляют слепые пятна на мониторах слежения. Даже если он и лжет, Дэна не говорит «нет».
В нем есть странное очарование, точно он – более взрослый, чем остальные, поэтому, касаясь кончиками пальцев, редких седых волос у него на груди, насаживаясь на чего член, Дэна чувствует себя в безопасности, ей кажется, что никто не сможет разрушить мир, который она избрала для жизни.

Она закрывает глаза, под веками танцуют пурпурные круги. Мистер Элсингер лежит рядом, на полу, застеленном белым плащом, и шепчет: «скоро они придут сюда, они начнут войну», но Дэна не слушает, молясь о спокойствии, отправив в свою жизнь в архив, пытаясь забыть обо всем на свете.

@темы: .IV.1 Цвета, #fandom: PSI Factor, PSI Factor: фэндом в целом (таб.30)

---

[Chelsea Farewake]

первый блин комом.

Фандом: Harry Potter.
Герои: Гермиона Грейнджер.
Тема: I.5 - Помоги мне
Объём: 300 слов.
Тип: джен.
Рейтинг: G
Дисклеймер: персонаж принадлежит тетушке Ро, остальное – моя больная фантазия и всего лишь предположения.
Авторские примечания: немного о том, что мы вряд ли узнаем, а именно – личная жизнь первой умницы Хогвартса, посредством дневников и размышлизмов; возможен ООС и много эмоций, потому что на взгляд автора Гермиона Грейнджер – именно такая.

.из дневника, маггловской общей тетради на кольцах:

«Не бойся, они все чувствуют. Они видят этот страх и нападают. Они не умеют иначе. Им нужен кто-то слабый, потому что они сами такие, – неспособны защищаться, из-за этого нападающие, знающие, что такое быть в одиночестве и поэтому пользующиеся бессилием и покорностью других. Так что не бойся. И не бей первой. Только в ответ. Или вообще откажись от этого. Не будь, как они. Будь сильнее».

Наверное, каждый в своей жизни когда-нибудь пишет подобное. Или думает вот так, лишь подбирая другие – свои – слова. И это даже не приступ одиночества, саможаления, осознание всемирной несправедливости – я-то уже все прекрасно понимаю. Но иногда так пусто внутри, остается лишь думать, до того, что все твои мысли крутятся вокруг жестокости всех, кто окружает. И самые близкие в этот момент где-то далеко, у них свои проблемы, своя жизнь. Их не хочется тревожить по таким настроенческим, преходящим пустякам, им не хочется показывать своих слез. Они привыкли к то тому, что сильная, и редко думают, что это маска для самой себя. Или они все отлично видят и понимают и именно поэтому подыгрывают, сожалея, что я не могу себе позволить принять их помощь. Но это не так! Или так... Внутреннее опустошение в эти нечастые минуты не дает понять, хотя, наверное, все мое поведение иногда кричит о том, что я нуждаюсь в их внимании. Может, и помощи... Сложно показывать свою слабость, еще сложнее просить о помощи, когда сама не очень-то и понимаю, в чем дело. Причины, несомненно, во мне, но что с этим делать дальше...

«Не проси. Дашь повод в себе усомниться. Ты ведь не такая, правда? Не проси. Ты сама найдешь эту помощь. В себе, в других, но когда будет нужно. Будешь черпать ее в их отношении. Только просто не проси себе помочь. Выдыхая всего лишь два слова, ты можешь отдать себя всю».

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Harry Potter, Harry Potter: Гермиона Грейнджер. (таб.50)

---

[14th]

Название: Лишний
Фандом: D. Gray-man
Герои: Четырнадцатый, Тысячелетний Граф, мельком Аллен Уолкер и Роад
Тема: Задумчивость
Объём: 692 слова
Тип: джен
Рейтинг: нет
Размещение: запрещено.
Дисклаймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре
Как же прекрасна была картина в самом начале. Все было просчитано. Вся пьеса выстроена от и до, сценарий не менялся тысячелетиями. Идеальное полотно Конца Света. Граф вывел на салфетке XII и немного в стороне I. Его Двенадцать Апостолов, Двенадцать воплощений сущностей Ноя. Он так старательно вкладывал в каждого превосходные гены. И каждый отбивал подобно числам на циферблате время до Апокалипсиса. Каждый приближал время расплаты этого мира. А он, как часовая стрелка, направлял, указывал своим Апостолам дорогу, посылая одного за другим в наказание человечеству. Но потом появился он. XIV – Граф сморщился от уродливости этой цифры и выкинул салфетку. Он не был его созданием. Он не был с ними с самого начала. Для него не отбирались самые лучшие черты Ноя. Но он был его Сыном. Был Четырнадцатым, которому подвластно управление Ковчегом. Совершенно другой: до приторности миролюбивый, интересовавшийся только музыкой, витающий где-то в своем мире и постоянно улыбающийся. Он был другим, не вписывающимся в картину. Ведь на циферблате Апокалипсиса нет XIV. Но его приняли, его по-своему полюбили. Они ведь Семья. И теми вечерами, что все собирались в главном зале рядом с Графом, Музыкант играючи, немного с напускной ленью, но всегда очень артистично представлял им свои новые творения. Иногда казалось, что и пианино ему не нужно. Он сам как мелодия, что творит весь мир вокруг себя, он сам был инструментом. Но продолжала настораживать деталь, меняющая картину - словно наборы мозаик перепутали. Граф скомкал еще одну салфетку. Следовало бы уже тогда понять, что лишние детали стоит выкидывать, что другие элементы не достойны быть вплетенными в его полотно Тьмы. Следовало бы. Но что-то всегда останавливало. Было что-то такое, что заставляло и дальше собирать всю Семью вечерами и слушать его Игру.

А потом все разрушилось. Все ушло. И полотно истлело за секунды. XIV - вот кому поистине следовало стать Ноем Обмана. Вся эта миролюбивость, все эти улыбки и заверения в верности, все эти отказы от убийств, все милосердие – все оказалось маской. Потому что так холодно и безжалостно рассчитать, написать Другую мелодию, перестроившую Ковчег, сведшую с ума и лишившую памяти остальных братьев. Граф никогда не забудет фигуру Четырнадцатого на верхней площадке – он ждал с мечом, который был словно зеркальным отражением его собственного. Он ждал с намерением убить, но с пониманием того, что и сам не сможет выйти из Ковчега живым. Все чего он хотел – это заманить его, Тысячелетнего Графа, и увлечь в бой, чтобы больше никто не выбрался из этого разрушающегося мира. И на тот миг Первому Ною показалось, что план Четырнадцатого куда более идеален, куда более продуманней, страшней и вечней, чем его прекрасное полотно Апокалипсиса. В тот миг Четырнадцатый казался старше, мудрее – словно карающий бог из древней языческой легенды. Предатель. Позже Граф смеялся над своими мыслями. Все же Музыкант был мальчишкой, который не вписывался в картину, который появился неизвестно откуда, а появившись наделал массу глупостей, так и не выбрав свой правильный путь, который бы совпадал с судьбой его Семьи. Мальчишка, который уничтожил его прекрасное полотно, разбивший часы.

Но этот мир сам дал Графу еще один шанс. Этот мир, его мечты… Роад, сумевшая скрыться в своей иллюзии, тогда остановила разрушение Ковчега и спасла Графа. Она потом так долго плакала. Плакала по Четырнадцатому, ушедшему навсегда. Ибо Граф сделал так, чтобы лишнее больше не проникало в его сценарий, теперь все должно было точно по нотам, записанным в тысячелетиях. Ничто и никогда не должно было нарушить полотно гибели человечества. Система вновь была выстроена. Часы восстановлены. Механизм запущен. Все было просчитано. Сценарий воплощался в жизнь. Картина обрела свою законченность. Но из небытия вновь вернулся он, Четырнадцатый в лице Аллена Уолкера. Не было времени для выяснения причин и обстоятельств, это был всего лишь отголосок прошлого безумного плана Музыканта. И даже сам экзорцист не понимал насколько он марионетка в нитях начавшей пробуждаться Памяти Ноя. Но это вновь давало шанс убить, теперь уже навсегда Четырнадцатого. Только вот после потери Белого Ковчега пришло само собой, что все же он был не прав, называя XIV лишним... Потому что в часах есть еще одна деталь - секундная стрелка. Кажется, пришло время узнать ее предназначение.

…Тысячелетний вышел из своей задумчивости, его собеседник по-прежнему ждал ответа. Граф отсалютовал сидящему напротив Аллену Уолкеру чашечкой чая. Кажется, возможные мирные переговоры с этим экзорцистом должны закончиться иначе, а к картине Апокалипсиса следует добавить новых цветов...

@темы: .I.1 Эмоции, #fandom: D.Gray-man, D.Gray-man: Четырнадцатый (таб.30)