[December Offspring]

Название: Конец
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра/Хейнкель
Тема: I – 3 Тыкаться носом
Объём: 222 слова
Тип: юри
Рейтинг: G

В камине трещало какое-то плохо просушенное полено, оно бросалось искрами и недовольно шипело на людей, пытавшихся уютно устроиться рядом с его смертью. Полено не хотело умирать, прямо как их с Интегрой отношения, подумала Хейнкель с грустью. Со стороны они выглядели довольно-таки идиллической парой, особенно сейчас, когда мисс Хеллсинг полудремала уткнувшись носом в шею католички.
Они обе промокли под дождем, потому что вышли прогуляться и последний в этом году ливень, застал их в самом центре рощицы при поместье. Дождь стал по-настоящему осенним, унылым и тоскливым, капли как бы нехотя изредка стучали в окно и лениво стекали по стеклу.
Любовницы, распаренные после ванны, уселись у огня, замотавшись в большие махровые полотенца. Хейнкель честно пыталась получать удовольствие, это у неё даже получалось, ведь ещё во время прогулки она осознала, что сегодня – последний раз, когда она видит Интегру в качестве своей любовницы. Время терпело, можно было не торопиться, просто католичка знала: если дать слабину и не установить четких сроков, этот «роман» никогда не закончится. Так же было с Максвеллом.
- Что с тобой? – Спросила Интегра, неожиданно с неё спала вся расслабленность и уютная дремота. Исчезло и прикосновение горячего носа к шее Хейнкель, именно эта потеря показалась католичке самой большой. Вольф хотелось ещё чуть-чуть побыть в тепле и покое, хотя бы до отъезда, но, видимо, настал нужный момент, поэтому она сказала:
- Так больше не может продолжаться.


Название: Эпилог
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра, Хейнкель, Алукард.
Тема: III – 4 Туман
Объём: 358 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Вот так уютная золотая осень превратилась в какой-то кровавый ад. Католики вообще умеют всё на свете портить. Интегра долго ходила по особняку, словно потерявшийся в городе ребенок. Она смотрела на привычный интерьер, восстанавливая в памяти ушедшее лето, лежала на кровати, пытаясь поймать запах любовницы, конечно, у неё не получалось – простыни меняли каждый день. И всё не могла поверить, что больше никто не приедет. В это не верилось особенно, потому что осталось платье Хейнкель, которое она почти не носила, и тапочки у кровати, католичка даже не заметила, что любовница купила их специально для неё. А в ванне завелась щетка, чтобы Хейнкель не нужно было возить свою. У неё вот-вот должна была появиться собственная посуда в этом доме, но она разбила планы мисс Хеллсинг в мелкую алмазную пыль.
Интегре было по-настоящему плохо. Она не помнила когда и из-за кого могла ещё так убиваться. Пожалуй, даже отец не дождался столько горьких «проводов». Наверное, потому что о причине его исчезновения дочь знала всё, а вот насчет Хейнкель четкой уверенности не осталось. У Интегры родилось несколько версий, она даже хотела позвонить католичке, чтобы та уточнила какая из них ближе к истине, но потом заболела и слегла на целых две недели. Тело укутывал жар, снились кошмары, иногда сменявшиеся реальностью, где вокруг кровати мисс Хеллсинг стояли какие-то люди с обеспокоенными лицами.
- Нервы, - слышала она периодически и мысленно смеялась над этим диагнозом. Все свои нервы она потратила на Алукарда, а теперь просто умирает.
Горячка прошла вместе с осенью. Миновал кризис, и однажды Интегра очнулась, словно вынырнула из мира своих кошмаров в реальность всё такой же уютной спальни. В приоткрытое окно тянуло сыростью. «Туман» - подумала мисс Хеллсинг. Ноги чуть дрожали с непривычки, но до окна женщина дошла самостоятельно и там, вцепившись в подоконник, взглянула вниз. Действительно, весь первый этаж и газон были скрыты клубящейся плотной массой. Влажная прохлада бодрила и успокаивала, казалось, туман скрыл не только землю, но и всё прошлое Интегры.
За спиной госпожи тихо возник Алукард. Он улыбался и смотрел на женщину с нескрываемым вожделением. Кажется, вампир решил, что созревание наступило, но он перепутал времена года. Хозяйка повернулась к нему и покачала головой. Зима время для отдыха, а весной она ещё посмотрит.

Название: Послесловие
Фандом: Хеллсинг
Герои: Хейнкель, упоминание Интегры.
Тема: III – 4 Снег
Объём: 183 слова
Тип: джен
Рейтинг: G

Она думала, что всё закончится, но ошиблась. Наверное, от женщин вроде Интегры просто нельзя избавиться. Кожа до сих пор пахла ею, хотя пока они встречались, Хейнкель казалось, будто любовница ничем не пахнет. А вот теперь запах преследовал её всюду и был знаком, чуть ли не до различения каждого ингредиента. Еретичка снилась Хейнкель каждую ночь. И сны эти были мучительны своей невозможной идеальностью. Интегра и её тело до мельчайших деталей, Интегра и теплый летний день, Интегра в красивом купальнике, а потом без него. Наверное, дни Вольф не наполнялись этой женщиной до краев, даже во время, когда их ещё можно было назвать парой. Жалела ли она о конце? О том, что он произошел не там и не так как нужно? Хейнкель и сама не знала, просто ей всё чаще казалось, что закончить следовало другие отношения и уехать не из Лондона, а из Рима.
Впрочем, эта дурь прошла с наступлением зимы. Когда старинный город покрыло снегом, Вольф уже с трудом могла вспомнить какого цвета глаза у главы организации «Хеллсинг». Внезапная и нелогичная страсть замерзла и умерла под снежным покровом как цветок-однолетка, и больше не собиралась возрождаться.

@темы: .III.4 Погода, .I.3 Ласки, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)

---

[December Offspring]

Название: Ошметки
Фандом: Хеллсинг
Герои: Хейнкель, упоминание Интегры.
Тема: III – 4 Ветер
Объём: 197 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Честно говоря, Хейнкель очень ждала осени. Когда она впервые приехала в Лондон к своей еретичке, то думала, что хочет увидеть Гайд-парк позолоченный опавшей листвой, пройтись по улицам, пряча лицо от злого ветра, а потом посидеть в задымленном пабе, чтобы собраться перед последним рывком до дома. А уж там, в гостиной или уютном уголке библиотеки, полулежать у камина, обнимая Интегру и потягивать грог. Немного мифов об английских традициях тесно переплелись с реальностью, и Хейнкель предвкушала момент, когда сможет дождаться их воплощения. Но весь трепет ожидания, словно выдуло первыми холодными ветрами. Она почувствовала это ещё в Риме, а выйдя из аэропорта в Англии, только укрепилась в своих ощущениях. Особенно когда ей в лицо кинулся холодный воздух. Раньше католичку встречали здесь куда теплее. И ветер будто приветствовал, трепал ей волосы, теребил полы плаща и приносил с собой запахи кофе и чего-то жаренного. Вспоминая это во время попытки поймать такси, католичка почувствовала такую сильную обиду, что с трудом подавила желание вернуться в здание аэропорта, чтобы поменять билеты и улететь в Италию первым же рейсом. Даже странно, что ей всё-таки удалось заставить себя этого не делать. Наверное, в ней говорили остатки летней страсти, этого затянувшегося курортного романа. И она села в такси.


Название: Муки ожидания
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра, Алукард, упоминание Хейнкель.
Тема: III – 4 Дождь
Объём: 158 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Мисс Хеллсинг тоже ждала осени. Она смотрела в окна своей спальни и думала, что сейчас в них заглядывает луна или беспощадно бьет солнце, а осенью стекла украсят капли дождя. И под их уютный стук будет как-то особенно приятно заниматься сексом. Или просто лежать под одеялом и угощать любовницу чем-нибудь традиционно-английским. Крепким чаем или грогом. Очень хотелось порадовать Хейнкель чем-то таким, по-туристически ожидаемым. В конце концов, она же водила Интегру по Риму, а вот ответной любезности так и не дождалась. Мисс Хеллсинг собиралась исправить все свои оплошности и горела нетерпением в ожидании Вольф. Это нетерпение было так сильно, что даже затмило внезапную активность вампира. Впрочем, тут нечему удивляться. Он всегда радовался сокращению количества солнечных дней. Наставало его время. Наверняка, Алукард чувствовал прилив сил и, скорее всего, различных надежд. Но госпожа вновь отдалилась, да так, что ему стало не достать. Интегра ждала, а вампир впервые начал задумываться: действительно ли он настолько всесилен или существуют в мире достижения, недоступные для него?

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)

---

[December Offspring]

Название: Чужой кусок
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра/Хейнкель
Тема: I – 3 Пробовать на вкус
Объём: 183 слова
Тип: юри
Рейтинг: G

У жизни испортился вкус. Хейнкель снова начала ощущать во рту выдохшийся привкус жевательной резинки, ей даже казалось, будто этот изжеванный кусочек лежит у неё на языке вялым комочком. И Вольф хотелось его выплюнуть, но почему-то было жалко. Она держалась за него, надеясь, что вновь вернется вкус мяты, лимона и шоколада, с которого всё начиналось. А может быть сказалась старая детдомовская привычка беречь жвачку, её всегда было так трудно достать, а Хейнкель очень любила перекатывать мягкие комочки из одного уголка рта в другой.
За всей этой глупой иносказательностью католичка прятала свои сомнения и, всё чаще появляющееся, раздражение. Ей надоело ездить к Интегре, тратить время, деньги и нервы на женщину, которая уцепилась за неё с какой-то непонятной целью. Кстати, сказать, сама мисс Хеллсинг тоже стала безвкусной. В ней появилась пресность, будто горячий шоколад разбавили слишком большим количеством воды. Хейнкель отрицала мысль, что Интегра может приесться или надоесть, просто исчезло ощущение принадлежности. Вольф чувствовала, как у неё изо рта кто-то другой яростно вырывает этот кусочек. Искариотке было не привыкать к борьбе, но разве можно бороться за, то что само ждет возможности выскользнуть из твоей крепкой хватки?

Название: Рамочка
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра/Хейнкель
Тема: IV - 2 Пробка
Объём: 177 слов
Тип: юри
Рейтинг: G

В последние дни лета, их отношения ещё казались довольно крепкими. Угасающее солнечное тепло продолжало лезть в спальню, тонкими лучиками расчерчивая пол на квадраты. Хейнкель держалась за них как утопающий за соломинку. Впрочем, не только за них. Ещё её держали: воспоминания о Риме, успевшие полюбиться Лондонские пабы и спокойная атмосфера этой аристократической спальни.
Вольф извлекала наслаждение жизнью, из всего чего только могла, тем заканчивающимся летом. Она любила пол из дорогой пробки. Другие комнаты особняка заполнял гулкий камень и мягкие ковры, но в своей обители Интегра устроилась с комфортом и изысканной роскошью. Заодно, порадовав и любовницу. Хейнкель обожала моменты, когда её босые ступни шагали по всегда теплому и гладкому полу. Пробка пружинила у неё под ногами, как бы подталкивая к кровати, говоря: давай же, госпожа ждет. И когда-то, вначале безумного и чудесного лета, это было правдой. Интегра действительно ждала католичку, растянувшись на большом ложе, подставляя смуглые бока яркому нахальному солнцу и жадному взгляду любовницы. Теперь же осталась только пробка, а хозяйка спальни выпала из этого уютного обрамления, будто фотография из рамки. Выпала однажды и больше не хотела возвращаться обратно.

Название: Подарок
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра/Хейнкель
Тема: IV - 2 Шелк
Объём: 383 слова
Тип: юри
Рейтинг: G

- Я хочу тебе что-нибудь купить! - Интегра встрепенулась, почти подскочив на кровати, похоже, мысль показалась ей настолько удачной, что захотелось воплотить её в жизнь немедленно. Хейнкель, недовольная, что её разбудили, да ещё и хотят вытащить на улицу, отозвалась невнятным звуком. Это могло быть выражением интереса, а могло быть и чем-нибудь совсем иным.
- Уже вечер, - высказалась она, наконец.
- Ещё не поздно, - две женщины долго разглядывали друг друга, каждая, пытаясь разгадать причины такого поведения любовницы. И Хейнкель сдалась, в конце концов, какими бы ни были причины, получать подарки очень приятно.
В четыре часа дня, в большом городе ещё нет особой суеты. Улицы и общественный транспорт кажутся настороженными и притихшими, они уже чувствуют гул толпы, которая заполнит их, как только закончится рабочее время в офисах. Идеальное время для покупок, когда, ещё не уставшие, продавцы готовы наброситься на любого клиента. По крайней мере, у Хейнкель возникло именно такое ощущение: будто на неё накинулись из засады. И впервые, в такой ситуации, она растерялась. Вокруг бегали, что-то говорили, но главное что в итоге всё утихло и они с Интегрой оказались отрезанными от мира в уютной примерочной. Тяжелая занавесь скрадывала звуки проезжающих машин и разговоров продавцов, из ламп, расположенных по периметру зеркала, лился мягкий свет. В этой спокойной атмосфере Хейнкель чуть успокоилась и перестала сердиться из-за того что пришлось покинуть спальню. Мир, словно оттаял, по телу вновь растеклось тепло, и Интегра стала такой как раньше: непознанной и родной.
- По-моему очень красиво, - произнесла мисс Хеллсинг, проведя рукой от груди к животу любовницы. Вольф вгляделась в собственное отражение, осознав, наконец, что кожу холодит шелк. Удивительно тонкий материал льнул к телу, стремясь приласкать, укутать собой, чтобы женщине не хотелось с ним расстаться. Платье было подобрано удачно, оно подчеркивало стройную талию, визуально делало бедра шире, а плечи – уже, но Хейнкель чувствовала себя в нем очень неловко.
- Зачем это? – Спросила католичка, прогоняя спазм, сдавивший горло. Ситуация перестала казаться милой, в ней появилось нечто по-клоунски нелепое.
- Пусть будет, а то ты вечно ходишь по дому в рубашке и штанах.
- Хм? – Вольф лукаво улыбнулась отражению Интегры, стоящей у неё за спиной.
- Я начальник, а ты – гость, - еретичка погладила живот любовницы, сминая дорогой материал тонкими пальцами, - Это платье будет тебя ждать, - Хейнкель хотелось спросить: а ты? Но она решила не задавать очередной глупый вопрос.

@темы: .IV.2 Текстуры, .I.3 Ласки, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)

---

[December Offspring]

Название: Разные языки
Фандом: Хеллсинг
Герои: Алукард, Интегра/Хейнкель
Тема: I-3 Лизать
Объём: 237 слов
Тип: гет, юри
Рейтинг: PG

Вампир продолжал изучать хозяйку. Он знал, что его положение не дает ему преимуществ перед католичкой. Алукард гордился своей объективной оценкой собственных способностей. Конечно, он великий вампир и может справиться с армией, наверное, даже не одной, но что значат все способности против женщины? Ему нужно было знать, что нравится его хозяйке и поэтому он наблюдал за любовницами на расстоянии.
Интегра любит, когда её облизывают. Может быть, у Искариотки какой-то особенно шершавый язык, а может быть, секрет заключается в чем-то ином, однако хозяйка начинает дрожать, стоит любовнице коснуться её кожи кончиком своего языка. Удивительно: самым чувствительным местом оказался живот. Католичка не знает, но Алукард всегда замечает, как у Интегры ускоряется сердечный ритм и кровь с гудением начинает бежать по венам. Особенно остро она реагирует, если лизнуть полоску кожи чуть, ниже пупка, у самой резинки трусиков. Алукард не пытается понять причин, он просто запоминает и использует свои знания по мере возможностей.
Например, он высовывает язык и облизывает губы с той скоростью, которая не может стать поводом для обвинений, но и не оставляет действие без внимания Интегры. Хозяйка каждый раз вздрагивает при виде длинного красного языка вампира, хотя потом и злится, уверенная, что он делает это специально. А затем ей думается, что возможно у неё разыгралась фантазия. Все эти мысли отражаются на её лице, доставляя Алукарду особое удовольствие разгадывать их и радоваться очередному приближению к желаемому. По крайней мере, Интегра уже начала догадываться, что вампир своим языком умеет не только болтать.

Название: Стон
Фандом: Хеллсинг
Герои: Хейнкель/Интегра
Тема: I-3 Сосать
Объём: 296 слов
Тип: юри
Рейтинг: PG-13

Интегра ловко поймала её рот. Втянула нижнюю губу Хейнкель между двумя своими и слегка прикусила. Вольф насторожилась: с такимм поведением она ещё не сталкивалась, и ни разу не замечала за мисс Хеллсинг подобной игривости. Тут явно намечалось что-то инетерсное. Но она не уступила случая спросить:
- Что случилось? – Интегра тихо смеется, потянув любовницу на кровать.
- Подожди, - хмурится Хейнкель. Она планировала поговорить о чем-то, но Хеллсинг не дала даже начать. Возможно это последствия долгой разлуки. А сексуальный аппетит Интегры куда больше, чем может показаться со стороны. Вольф отлично это знает и уже перестает надеяться на разговор, как только любовница самостоятельно расстегивает пуговицу на рубашке.
Самый любимый момент это когда тонкие розовые губы Интегры обхватывают палец Хейнкель и начинают двигаться вдоль него, от кончика до фаланги и обратно. Иногда ритм быстрый, иногда чуть медленнее, и Вольф всегда внимательно наблюдает за этими движениями. Смотрит и запоминает, потому что вскоре ритм придется повторить самостоятельно. Отобрать палец, всё равно, что ребенка от груди отстранить, и всё же Хейнкель уже слишком не терпится. Еретичка бормочет что-то возмущенное, но это как раз те возгласы, которые можно прервать нежным проникновением. Интегра замолкает и смотрит на любовницу внимательно, словно в чем-то подозревает. Это начало, а вот если продвинуть палец чуть глубже, то голубые глаза крепко зажмурятся и голова запрокинется назад. Ещё мало сделано для того чтобы мисс Хеллсинг начала стонать, но это уже кое-что. Вольф наклоняется к любовнице, касается обветренными губами тонкой кожи на шее. Интегра продолжает терпеть, со свистом пропуская воздух сквозь тонкие щели между сжатыми зубами. Хейнкель обхватывает губами мочку аккуратного ушка, и посасывает её с тихим причмокиванием. В другой момент это вызвало бы смех, однако одновременно с этим, католичка добавляет к одному ласкающему пальцу, второй и тут оборона Еретички не выдерживает. Припухшие губы размыкаются, чтобы выпустить на волю стон удовольствия.


Название: Непоследняя битва
Фандом: Хеллсинг
Герои: Интегра, Алукард, Хейнкель
Тема: I-3 Покусывать
Объём: 542 слова
Тип: гет
Рейтинг: PG

Вампир снова стал опасен. Ей удалось уменьшить его влияние, но это оказалось мнимым спасением. Раньше его прикосновения и чувственные намеки вызывали в ней волнение и тягу к чему-то незнакомому. Людям всегда легче обходиться без того, чего у них и так не было: единожды встреченный человек, мелькнувшая в витрине вещь, в первый и последний раз, увиденный телефонный номер. Было и забыли. Но вот теперь Интегра знала, что такое судороги от удовольствия, затекшее тело потому что любовница заснула на тебе, или губы, гудящие от поцелуев. И Алукард, одним своим видом обещавший удовольствие куда более сильное, стал опасен для Интегры вдвойне. Она старается не поддаваться, смотрит на него по-прежнему безразлично, но где-то в глубине её живота зарождается холодок страха: а вдруг он заметит фальшь? Вампир знает госпожу как никто. Он видит, чувствует запах и даже слышит, как бьется её сердце. Интегра не надеется обмануть Алукарда, хочет только охладить его интерес и… не может, потому что его желание, продолжение её собственного.
А Хейнкель стала приезжать всё реже, голос любовницы теперь чаще раздается из телефонной трубки, чем рядом, так близко, что ухо щекочет колеблемый ими воздух.
- Не могу приехать.
- Ты же обещала, - у мисс Хеллсинг голос слегка дрожит. Она сама не понимает от обиды это или от бешенства.
- Некогда говорить, - Вольф не врет, на том конце провода слышны гул человеческих голосов и противная мелодия, за которой обычно следует объявление посадки на рейс такой-то. Хейнкель некогда, она опаздывает, у неё там - любовник, не опасный, почти равнодушный к ней, а Интегра вынуждена спасаться от вампира в собственном доме. Да что там! В самом центре организации, борющейся с вампирами уже не одно десятилетие. Пластиковая трубка фальшиво грохочет по столу, но не разбивается, хотя притворялась очень хрупкой. Всё ещё слышны короткие гудки, гулкие стены отзываются на звук, весь кабинет наполнился этим писком. Интегра ненавидит собственные истерики, однако имеет на них право, хотя бы в одиночестве.
- Знаешь, от чего человек никогда не сможет убежать, даже после смерти? – Алукард берет трубку нежно и аккуратно кладет её на базу. Необъяснимым образом, терпеть его присутствие в наступившей тишине становится ещё сложнее.
- От себя, ты хочешь сказать? – У них уже был подобный разговор, поэтому Интегра знает ответ.
- Верно, - вампир сегодня без плаща и шляпы. В рубашке и штанах он выглядит слишком доступно, и очень по-человечески. Его вид как бы говорит: вот он я, такой настоящий и близкий.
- Прекрати, - в голосе Интегры звучат остатки её сопротивления.
- Это ты прекрати, - Алукард склоняется к ней, но не целует. Холодная щека скользит по горячей скуле госпожи, а потом острые зубы очень осторожно прикусывают маленькое ушко.
- Ты… - Интегра помнит: надо что-то сделать, что-то такое особенное и совсем не похожее на то, что она сделала сейчас. Руки хозяйки ложатся вампиру на плечи и сжимают их, поощряя слугу продолжать. Алукард покусывает ароматную тонкую кожу, так нежно, что даже не оставляет следов, чем, конечно, лишь увеличивает желание женщины почувствовать больше. Аромат пота и разбушевавшейся человеческой крови дразнит ноздри вампира, однако он всё-таки находит в себе силы отстраниться от Интегры. Как только её руки соскальзывают с его плеч, словно гладкие ленты, всё меняется. Госпожа вновь смотрит равнодушно, а он – чуть насмешливо, будто и не было мига слабости для обоих. Они понимают: в этой борьбе не обойтись только одной битвой.

@темы: .I.3 Ласки, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)

---

10/30

[Celiett]

Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей/Оз Безариус
Тема: Недоверие
Объём: 130 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: школьное AU

Недоверие

Недоверие возникает из непонимания.
Именно так Оз Безариус не понимал странного отношения к себе.
Самый обычный, самый заурядный, когда же он успел привлечь к себе столь пристальное внимание со стороны завуча, славившегося своей суровостью? Оз и сам не мог найти ответ.
Он не доверял, ища подвох в каждом жесте, в каждой брошенной фразе. Вот только Гилберт Найтрей не был таким легким орешком. Но кто же знал?.. Кто же знал, что все выйдет именно так?
Разве Оз мог предвидеть дальнейший ход событий?
Разве мог он знать, что однажды недоверие станет привязанностью, столь сильной, столь прочной…
- Мыслями ты снова не со мной, – замечает Гилберт, забрасывая на плечо тяжелую от учебников сумку.
Оз с улыбкой бормочет что-то извиняющее, прижимаясь губами к подставленной щеке.
А от того мутного чувства совсем ничего не осталось…


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Обними меня
Объём: 118 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: немного о страхах

Обними меня

- Ну же, Гил, - в голосе господина слышится укор, – обними меня!
Дыхание непроизвольно сбивается, и Гилберт мотает головой стараясь придти в себя.
Оз лишь коварно улыбается, тянет вперед руки, забирается на колени.
Теплое дыхание касается уха, и юноша крепко зажмуривает глаза. Страшно, жутко, и между тем он понимает, что никакой опасности нет.
Просто именно сейчас его господину приспичило излечить Гила от странной, по его мнению, боязни кошек.
Кто же знал, что мягкие пушистые треугольнички, имитирующие кошачьи ушки, так сильно напугают его?
Кто же знал, что это развлечение так сильно понравится Озу?
Да и после стольких лет разлуки никто так и не догадался, почему Гилберт Найтрей столь сильно пугается двух самых обычный на первый взгляд слов: «Обними меня…»


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Ненавязчивые воспоминания
Объём: 128 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: бред во время болезни

Ненавязчивые воспоминания

Воспоминания легкие, невесомые, точно клубы дыма. Гилберт не знает, откуда эти видения, попросту не помнит как, когда, где…
Было ли это на самом деле или всего лишь выдумка больного сознании?
Лучистые зеленые глаза и теплый голос так приятен для слуха. Он не задумывался, как давно не чувствовал себя столь легко, столь уютно и спокойно. Этот человек, его новый господин… Какое же счастье, что он встретил его тогда, под проливным дождем, на пустой улице…
Его ладонь сжимают так сильно, что Гилберт морщится, тяжело вздыхает. А жар все никак не спадает. И он снова и снова видит перед глазами те светлые, полные тепла дни.
Проснувшись, он ничего не вспомнит о посещавших его туманных воспоминаниях. И совершенно искренне удивится поразительному сходству Оза и призрака героя Сабрийской трагедии.
Что было, то прошло.


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей/Оз Безариус
Тема: Прощение
Объём: 162 слова
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Саммари: а если бы Гилберт умер?

Прощение

Падая на колени, он пытается уцепиться за тоненькую ручку господина, нежно гладит пальцы и преданно заглядывает в глаза.
- Ты простишь меня?
Как же больно смотреть в потухший взор зеленых глаз, таких родных и таких привычных. Как он мог это допустить?
- Господин…
Оз вздрагивает, поднимает опущенную на колени голову. И тонет в расплавленном янтаре.
- Господин Оз, вы ведь простите меня?
- За что? – он чувствует страх, вжимается спиной в стену, когда ощущает едва ощутимые прикосновения пальцев к щеке.
Поцелуй, как глоток воды. Не страшно, лишь легкая прохлада.
- За все, господин, за все.
Он не может почувствовать тепло, не может ощутить жизнь. Но образ Гилберта, любимого слуги перед его глазами здесь, сейчас.… Как он может не верить?
- Я прощаю… - мальчик цепляется за ткань черного плаща и улыбается впервые за это время так широко, почти безумно. – Ты ведь заберешь меня отсюда? Заберешь с собой?
И замирает, когда прозрачные пальцы бережно разжимают его хватку.
- Не сейчас, господин. Не сейчас.


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей/Оз Безариус
Тема: Плед
Объём: 121 слово
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: уют и тепло

Плед

Искусственное тепло неспособно согреть озябшую от одиночества душу.
Только присутствие чего-то родного, близкого и такого дорогого. Если бы только…
Гилберт позволяет себе улыбнуться, прикрывая глаза. Теплый шерстяной плед, чашка ароматного чая. И чье-то дыхание на плече. Он даже знает чье.
- Я так сильно изменился?
Оз, улыбаясь, щурится, пытаясь скрыть озорные искорки на самом дне изумрудных глаз.
- Нет, совсем нет.
Близко, его дыхание так близко, и столь ощутимо трепетное тепло на губах. Ближе просто нельзя. Невозможно. И Гилберту кажется, что можно попробовать на вкус эту едва уловимую, наполненную теплотой улыбку.
- Ты все тот же… И только мой… - лукаво склонив голову на плечо, шепчет Оз.
Никто не может согреть лучше оледеневшее сердце. Даже шерстяной плед, отброшенный на спинку кресла.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Pandora Hearts, Pandora Hearts: Оз Безариус, Гилберт Найтрей (таб.30)

---

5/30

[Celiett]

Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Боль
Объём: 125 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: смерть Оза

Боль

Их связала боль. Тонкой пульсирующей нитью, паутинкой, готовой в любой момент разорваться под порывами ветра.
Их связывает боль. Хотя они уже давно не принадлежат друг другу. И от этого с мукой отзывается что-то в груди. Сердце? Разве от него еще что-то осталось?
Слезы катятся по впалым щекам, да ведь он уже давно ничего не чувствует. Все заглушила боль, укачивая, баюкая. И почему-то становится спокойнее.
Скоро уже ничего не будет. Ни мук. Ни страданий. Ни всепоглощающего одиночества и холода, поселившегося в грудной клетке.
У него больше никого нет. Да и был ли кто-то? Да и нужен ли кто-то?..
Их связывала боль. Тонкой нитью, разорвавшейся в определенный срок.

Широко распахнуты янтарные глаза.
Холодный ветер, открытое окно. И мертвое, когда-то до боли знакомое тело.
Их связала боль. Заново.

Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Рана
Объём: 149 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: ангст Гилберта

Рана

Иногда Гилберту кажется, что где-то внутри него зияет рана. Предательски ныло сердце, разнося по жилам боль. Вот только никакое время не смогло залечить эту рану. И навряд ли когда-нибудь сможет.
Он много курит, пытаясь хотя бы как-то заглушить чувство пустоты. Пытаясь забыть о вновь открывшейся ране. Пытаясь хотя бы на мгновение обрести себя.
Он почти не спит по ночам, спасаясь от преследующих кошмаров. Спасаясь от широко распахнутых зеленых глаз, с таким страхом и непониманием смотрящих на него.
«Предатель» - одними губами выдыхает Гилберт, делая очередную резкую затяжку, чтобы потом подавиться едким дымом и долго кашлять в окутанной темнотой комнате.
Его рана была всегда с ним, не покидая ни на минуту, не заживая ни на йоту.
Даже сейчас, когда Оз уже вытащен из Бездны, когда его руки нежно касаются бледных щек, Найтрей понимает, что пустота в груди уже вряд ли исчезнет.
Ведь пока никто не узнал, как лечатся душевные раны.


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Болезнь
Объём: 141 слово
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: период болезни

Болезнь

Оз не любит болеть. Просто для него, сгустка энергии, так сложно понять, что при высокой температуре постельный режим просто необходим. Ведь ничего не болит, просто иногда немного холодно, иногда немного жарко и хочется спать. Ничего особенного, с кем не бывает!
Лишь потом, когда болезнь достигает апогея, сил не хватает даже на то, чтобы просто попросить воды. Потолок кружится перед глазами, словно быстрая карусель, и озноб пробирает до костей.
Мальчик дышит тяжело и часто, засыпая и просыпаясь точно в бреду, чувствуя чьи-то заботливые руки, слыша знакомые и чужие голоса. Для него все слилось воедино, и так сложно было найти грань между сном и зыбкой реальностью.
Только через несколько дней он, слабый и беспомощный, с улыбкой слушает рассказы Гилберта о том, что происходит в поместье во время его отсутствия.
В конце концов, из виду ничего нельзя упускать. Мало ли как оно потом обернется.


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Перелом
Объём: 118 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: когда ломается жизнь...

Перелом

Перелом всегда возникает неожиданно. Просто так… Раз - и все что ты знал, все, что любил, исчезает, уходит в прошлое, даже если ты так не хочешь отпускать.
Судьба не спрашивает. Судьба безжалостна. Судьба ломает, когда это необходима.
Гилберту больно. Больно терять родных и близких. Больно меняться, ломая себя на кусочки и собирая заново, но уже по-другому.
Когда именно в его детской душе появилась безжалостность?
Когда именно он перестал быть тем Гилбертом, которого так любил Оз?
Когда именно Найтрей понял, что готов снова переломиться?..
Это не больно.
Это необходимо.
Необходимо, чтобы жить дальше.
Сколько еще переломов будет в их жизни? Они даже не пытаются угадать.
Просто иногда так важно, чтобы в этот момент был кто-то способный собрать тебя заново.


Название: ***
Фандом: Pandora Hearts
Герои: Гилберт Найтрей, Оз Безариус
Тема: Помоги мне
Объём: 112 слов
Тип: джен
Рейтинг: G
Саммари: боль от печати

Помоги мне

- Помоги мне! – какая же боль слышится в таком родном голосе.
И как же сложно удержаться на месте, чтобы не броситься к нему.
- Помоги мне! – умоляют глаза Оза, пока в легких не хватает дыхания.
Все его естество натянуто точно струна, такая тонкая, готовая порваться в любой момент. Ему нужна помощь. Он молит о ней, но почему же Гилберт до сих пор так неподвижен…
- Помоги мне! – бессильно всхлипывает мальчик, прижимаясь щекой к груди бывшего слуги.
Жжет огнем печать нелегального контрактора. И ничего нельзя сделать. Ничего…
И Гилберт лишь крепче обнимает хозяина, целует в прикрытые веки, желая хотя бы так уменьшить муку. Хотя бы так… Ведь это меньшее, на что он способен.

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Pandora Hearts, Pandora Hearts: Оз Безариус, Гилберт Найтрей (таб.30)

---

[December Offspring]

Название: Непрямое назначение
Фандом: Хеллсинг
Герои: Максвелл/Хейнкель, упоминания Интегры.
Тема: IV – 2 Дерево
Объём: 307 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG
От автора: банальней секса на столе, может быть только отсутствие того же самого на нем же))

Крышка стола Максвелла очень гладкая, блестящая, потому что её каждый день натирают специальным средством. Хейнкель не знает названия, но отлично знакома с приторно-сладким запахом, который буквально раздирает ноздри, особенно если прижаться к столу лицом. Энрико любит свой стол, он выбирал его тщательно и с любовью. В отличие от остальной обстановки кабинета, увидев которую, человек с хорошим вкусом мог упасть в обморок. Или умереть от разрыва сердца. Вообще странно, что Максвеллу удалось выбрать столь красивую и одновременно практичную вещь, когда изначально единственным критерием была - прочность. Он уже тогда планировал секс с Хейнкель именно на столе, и знал, что происходить это будет довольно часто. Её всегда начинает мутить от этой мысли.
Порвать с ним хочется всё чаще и чаще, однако именно сейчас как никогда, Вольф нуждается в благосклонности начальства. Иначе он перестанет закрывать глаза на её необоснованное отсутствие. Пока шеф верит, что обладает собственной женщиной, которая его и больше ничья, эта самая женщина может делать что угодно.
Если бы не привитая с детства привычка к осторожности, Хейнкель, наверное, перестала даже пытаться оправдываться, но пока в её объяснениях нельзя найти брешей как в этой идеально-гладкой, цельной деревяшке.
Наконец Максвелл поднимает взгляд от своего отражения в блестящей поверхности стола, и Вольф чувствует укол испуга. Каждый раз возникает этот страх: а вдруг заметит?! Обратит, наконец, внимание на то, что с любовницей что-то не так. Ведь Хейнкель кажется, что несмотря на все старания, след Интегры всегда присутствует на ней. Будто эта женщина оставила на ней огромный яркий транспарант: посмотрите, с кем спят Искариоты! Впрочем, в первые месяцы свиданий с Максвеллом Вольф чувствовала себя примерно так же.
- Прости, задумался, - чуть снисходительно, и это проявление снисхождения в первую очередь к самому себе, улыбается Энрико. И Хейнкель прощает ему эту задумчивость, без неё Максвелл заметил бы, что она тоже задумалась. Её посетила мысль: не использовать ли стол Интегры не по его прямому назначению?

@темы: .IV.2 Текстуры, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)

---

[Karamelle]

Название: Надо успеть
Фандом: Katekyo Hitman: Reborn!
Герои: Бельфегор, Хибари Кёя
Тема: Обними меня
Объём: 960 слов
Тип: сёнен-ай
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: последнее предложение такое специально.

Это всё можно описать одним словом - странно. Нет-нет, еще, конечно, можно было бы подобрать сотню других эпитетов - больно, весело, смешно, хочется, безумно... но всё-таки самым точным будет именно это необыкновенное "странно".
Наблюдая за собой со стороны, особенно остро чувствуется нелогичность, какая-то сюрреальная неправильность. Стирая со своей щеки кровь, Хибари Кёя понимает, что слово "злость" тут неуместно. А ведь сначала он так думал, да. Что это просто такой вид раздражения - и стоит только убрать возникшую на пути помеху, как всё сразу станет на круги своя.
Но помеха, это фантастическое сочетание самоуверенности и решительной смерти, почему-то отказывалась исчезать. Ненавязчиво подтачивая основы разума, нерушимые каноны и устои, он вызывал лишь только азарт. Принц-потрошитель небрежно, но изящно перевернул всё вверх ногами, оставляя за собой лишь лёгкий шлейф желания.
Хибари Кёя хотел убить его. И это было чертовски взаимно.

Мир преображается, режется на полосы, расцветает алыми лепестками крови по бледной коже. Мир становится ярче, быстрее, желаннее - он сворачивается из бесконечного и скучного пространства в крохотный мир, похожий на танец. Красная полоса сменяется серо-стальной, холод отточенных движений разбавляет, как капля крови белую рубашку, тёплая улыбка. Токи адреналина внутри, под кожей, заставляют желать большего - в конце-концов, желаннее смерти только сам процесс её достижения. И для Хибари и для Бельфегора это является главным в этой смешной и спонтанной затее.
Это почти как искусство двух безупречных гениев в своём деле.

Четыре быстрых шага параллельно друг другу - Хибари вскидывает руку вверх, готовясь защищаться от парящих в странном упорядоченном хаосе ножей. С порезанного запястья незамедлительно срывается капелька крови, а Кёя думает о том, что принц кажется придумал нечто новенькое специально для него.
Бельфегор чуть улыбается, почти нежно, отсутствующе. Он дышит через рот, то и дело кусая бледные губы, тихо смеётся - наверное он в экстазе. Легко проводит кончиками пальцев по лицу, касается губ и щеки. Отвлёкся, забылся на мгновение? Нет, невозможно. По этой странной, смешивающей торжество и насмешку улыбке не понять, но оно и не нужно.
Секунда... рывок вперёд - Бельфегор тихо стонет от боли, ломко прогибаясь прочь от тонф.

Принц задыхается, хрипло глотая воздух ртом, дрожит - ему больно. Но почему-то смеётся, роняя ножи себе под ноги и быстро делая шаг вперёд, как будто падая и цепляясь за бесплотный воздух в попытках себя задержать.
Через силу, сквозь боль и стоны от неё смеётся, крепко обнимая Хибари за шею и не давая атаковать ещё раз. Наверное он сошёл с ума. Впрочем, Хибари это не важно.
Он просто не любит прикосновений и немного удивлён.

Прохладное лезвие ножа легко пропарывает ткань пиджака и рубашки, оставляя крохотный, почти неощутимый порез на спине, а Бельфегор прижимается теснее, вплотную и тихо, пожалуй, даже чуть истерично смеётся. С порывом ветра Хибари понимает, что секунду назад он проиграл. Наверное.
- Было бы так здорово тебя сейчас убить, - голос Бельфегора очень тих и абсолютно нормален. Ни одной шизофреничной нотки. Он говорит спокойно и немного весело, почти касаясь губами кожи Хибари.
- Но, пожалуй, было бы жаль потерять всё это, - потрошитель снова смеётся. - Если Принц убьёт тебя сейчас, то что он будет делать потом...? Принц хочет убить тебя, Хибари Кёя... очень хочет... - в голосе Бельфегора сквозит сожаление и ужасно сильное желание немедленного действия. Ему почти физически больно себя сдерживать - слышно, как чуть дрожит голос от нетерпения и сбивается тихое дыхание.
А Хибари не может понять, что заставляет его слушать принца так внимательно.

- Но сейчас не станет, - заканчивает Бельфегор чуть задумчиво, вместо точки в конце предложения роняя вниз нож. Кажется, сказать это для него было очень трудно.
Мир стал каким-то ненормальным, похожим на прозрачный, неторопливый поток холодной воды. Это всё странно, слишком - но почему-то правильно. Принц, быть может, сказал бы, почему - он сейчас так близко, что спросить несложно, но Кёя не может этого сделать.
- Ты бы убил сейчас Принца, если бы мог, - Бельфегор не спрашивает, он утверждает. И Хибари с ним согласен - отстранёно, лениво.
«Это в порядке вещей», - думает он. Пока не хочется задаваться другими вопросами. Пока ничего не хочется. И вряд ли это усталость.
Морок принца странный, но интересно узнать, что будет в конце - это правда весело.

- Кровь Принца особенная, - со смешком шепчет Бельфегор, - и, кажется, твоя тоже.
Тёплые губы принца касаются щеки Хибари и горячий язык быстро проходит по косой ранке до уголка рта. Бельфегор резковато выдыхает воздух - видимо от странного удовольствия. Неторопливо кусает за нижнюю губу - больно, в самом деле, - и зачем-то целует.
Хибари чувствует привкус крови на языке принца - тот кашлял ей после одного из пропущенных ударов - и на сознание резко накатывает осознание того, почему кровь такая особенная.
Потому что желанная. До одури и кругов перед глазами. Наверное, это всё безумие принца - но быстро отвечая на жадный поцелуй Кёя признался себе, что ему это действительно нравится.
Красные от укусов губы принца, стальной привкус на его языке и лёгкая дрожь по телу - она у него одинаковая и от боли и от наслаждения. Ничто не мешает сейчас вывернуть его на изнанку, забить до смерти, заставить истекать кровью - да и был бы Бельфегор против в это странное сейчас? Может быть нет.

- Обними Принца, Кёя, - Бельфегор неторопливо оторвался от его губ. Его холодные пальцы больно-приятно бередили порезы от ножей под рубашкой, слегка царапали кожу, стараясь закрасить её кровью как можно больше. Бледная улыбка стала красной - стоит ещё дважды укусить его губы, и с них будет неторопливо сочится кровь. Та самая. Особенная. Ещё как стоит укусить их ещё. И ещё. И...
Тонфа падают вниз к ножам, а пальцы Хибари сжались на плечах принца. Тихое шипение и смех - ясно, что он не против. Две смерти, две боли тянутся друг к другу, бесконтрольно, неистово, лихорадочно перебирая в голове всё, что можно сделать друг с другом до тех пор, пока не придёт время убивать.
Им надо успеть насытится друг другом,

@темы: .I.5 Хёрт/комфорт, Katekyo Hitman Reborn: Бельфегор (таб.30)

---

[Че, Гевара?]

Название: Если хочешь что-то спрятать...
Фандом: Amatsuki
Герои: Токидоки/Кучиха, упоминание Кона и Сямона
Тема: IV.2 - Пластик
Объём: 413 слов
Тип: гет
Рейтинг: G
Саммари: Кучиха хранит треснувшие очки Токидоки
Авторские примечания: -

Пыльное утро. Пыльное и потому, что скучно. Так, что зубы сводит. И потому, что Сямон решил устроить генеральную уборку. Вот уж кому, казалось бы, в последнюю очередь могла прийти в голову эта идея!..
А Кучиха, в отличие от мальчишек, любила убираться и вообще - хлопотать по дому. Сильная ты женщина или нет, мечница или нет, но, в конце концов, страсть к порядку - это чисто девическая слабость. И потому сейчас Кучиха с удовольствием протирала полки мокрой тряпкой. На полу грудились снятые с них вещи.
Хочешь что-то спрятать - держи это на виду, как было написано в какой-то умной книге. Но эту фразу мог прочитать Кон или Токи... но не Кучиха, которая вообще с книгами водила довольно смутное знакомство, не такое близкое, как, скажем, с мечом. А уж тем более - с книгами другого мира.
Скрипнула отодвигаемая дверь, в проем просунулась взлохмаченная голова Токидоки.
- Тебе помочь?.. - парень просунул в комнату руку с метлой и потряс ею.
Кучиха поморщилась.
- Не множь пыль. Если тебе так неймется - заходи.
Парень проскользнул в комнату и осторожно притворил за собой дверь.
- Что, гонится кто-то за тобой? - насмешливо спросила девушка, рассматривая новоприобретенного помощника, - дай угадаю, все началось с того, что Кон сказал, что ты абсолютно бесполезен?..
Токи не ответил, только смущенно улыбнулся и наклонился с горке коробок и предметов, лежавших у самых ног Кучихи.
- Куда пока убрать это? - спросил парень, по инерции открыв первую попавшую ему в руки коробку.
Солнце ослепительным бликом отразилось от затемненной гладкой поверхности.
- Это, - Кучиха повернулась к Токи и замерла, - не трогай, - щеки девушки мгновенно покраснели.
- Это мои очки, - в задумчивости протянул Токидоки, касаясь пальцами трещин, испещривших пластик.
Да, когда они впервые встретились с Кучихой... когда он потерял глаз. Ведь буквально - потерял. И только глаз ли?..
Мечница резко вырвала коробку из рук Токи и оттолкнула его локтем.
- Иди куда шел. Поймает тебя Кон или нет - мне наплевать, иди и решай свои с ним проблемы сам, идиот!
- Эй, - Токи попятился, запнулся о собственную метлу, неловко поднял ее, с трудом нащупав, - я разве что-то сделал...
- Выметайся, - прошипела красная, как рак, Кучиха.
И Токидоки послушно вылетел в коридор.
Несколько секунд они просто стояли, по разные стороны от двери, пытаясь успокоить тяжелое дыхание и быстрое - по разным причинам - сердцебиение.
- Эй, Кучиха, - первым заговорил Токидоки, голос его звучал как можно более примирительно, - я никому не скажу... что ты коллекционируешь материалы из другого мира...

@темы: .IV.2 Текстуры, #fandom: Amatsuki, Amatsuki: фэндом в целом (таб.30)

---

[Элайджа Бейли]

Фандом: Отблески Этерны
Пейринг: Арно Сэ/fem!Валентин Придд
Тема: дама в беде
Объём: драббл в 237 слов
Тип: джен, прегет
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Дисклаймер: все ВВ Камши
писалось для flower dust in your eyes )

читать?

Дама в беде! Звучит-то как. Словно призывает к подвигу – бросай, доблестный воин, все, чем занимался, оголяй свою шпагу, заслоняй широкой и благородной грудью хрупкую эрэа. Виконт Сэ зажмурился, досчитал до десяти и обратно, снова распахнул глаза – опасность и не думала исчезать, напротив, она стала ближе, отчетливее, явила себя во всей своей отвратительной красе. Опасность наступала, и на нее нельзя было не реагировать.
Арно явственно ощутил клокочущую ярость, которая брала начало где-то в самых отдаленных глубинах его сердца, выплескиваясь наружу побелевшими костяшками и упрямо сжатыми губами. Пальцы машинально нащупали холодную рукоять, сжались – насмешливые солнечные лучи лизнули серебристое лезвие, едва не ослепив владельца. Вот оно – сияние будущей славы; один прицельный, точный выпад – и враг будет повержен, рухнет навзничь в сероватую весеннюю грязь, замолит о пощаде, да только поздно… Арно – не из тех, кто отступает, стоит мерзавцу показать беззащитное брюхо. Удар – и виконт, не будь он Савиньяк, направит острие на умоляющую о пощаде опасность. А дама, спасенная из острых когтей смерти, повиснет на героической шее и, может быть, наградит своего спасителя робким девичьим поцелуем… Щеки Арно заалели, отреагировав на череду манящих картинок в воображении, Сэ снова зажмурился, но сейчас же одернул себя. Нет – все после, а пока…
- Виконт, вы идете? – поинтересовалась Валентина, с тенью интереса оглядывая воинственно замершего Арно. Герцогиня Придд сделала шаг, изящной туфелькой вдавив несчастного паука в вымощенную булыжниками дорогу.
Арно грустно вздохнул и вернул шпагу на место.
Акт спасения, третий раз за прошедшие полчаса, окончился неудачей.

@темы: .II.3 Фэнтези, Отблески Этерны: фэндом в целом (таб.30), #fandom: Отблески Этерны

---

[Tykki]

Название: Телефонный разговор
Фандом: DC Comics
Герои: Харлин Квинзель/Джек (оно же - Харли Квинн/Джокер)
Тема: Кухня
Объём: 761 слово.
Тип: гет
Рейтинг: PG-13.
Саммари: Хозяйничая на кухне, Лини Квинзель решает позвонить матери и рассказать о чудесном незнакомце, встреченном ей несколько дней назад. Это - самое начало истории Готэма, когда ещё только недавно появился Бэтмен, а уж Джокер возник вот буквально только что. Несколько дней назад.
Авторские примечания: по истории "Влюблённые и безумцы" из Batman Confidential #7-11. Про семью Харли взято из Gotham city sirens #7. Да, мне всегда нравился вариант, в котором Харли приложила руку к появлению Джокера не меньше, чем Бэтс =)

На кухне Лини ставит на плиту полную кастрюлю воды и, удовлетворённо кивнув, идёт за телефоном. Квартиру в Готэме Лини снимает на пару с другой девушкой, но сейчас не очередь соседки готовить, так что она вообще убежала в библиотеку. А Лини решила совместить работу по хозяйству со звонком семье. В конце концов, есть что рассказать, очень даже есть!
Лини весьма хороша собой, в этаком стереотипном голливудском стиле: светлые волосы, голубые глаза, длинные ноги, третий размер груди. Совершенно неудивительно, что до последнего времени девушка подрабатывала официанткой, скорее удивительно, что делала она это ради того, чтобы пойти учиться на психиатра.
- Алё, мам? Привет, это я. - Прижав трубку к уху плечом, Лини начинает шинковать овощи. - Вы там как? Барри группу собирает? Ну надо же! - в этом восклицании больше иронии, чем энтузиазма, и быстро становится понятно, почему. - Нет, мам, я не издеваюсь над младшим братом. Нет, мам, я люблю Барри. Мам, ну честное слово! Который раз он за год это делает? И сколько у тебя на это взял? ...Нет, мам, я не пытаюсь тебе указывать. Нет, мам. Ладно, лучше скажи, как там папа? ...Опять?! Мам! Ну почему ты это позволяешь?! Мам, ну невозможно же, тебе что, нравится, что он альфонс? А потом он её опять обворует, и ты будешь навещать его в тюрьме? Ну мам!! ...Нет, мам, я тебе не указываю. Нет, не рассказывай мне, что мы на это живём, мы денег от его приключений сроду не видели. Нет, мам, я не считаю ваши деньги. Мам, а вот это нечестно, я, между прочим, с родительской шеи уже слезла. И билет до Готэма сама оплатила. И квартиру здесь сама оплачиваю. Нет, мам, нет, я звоню не затем, чтобы попросить денег на учёбу. У меня, наоборот, отличная новость - та-дам, моя учёба полностью оплачена, и ничто больше не помешает твоей дочке стать дипломированным психиатром!.. Мам?.. Ты что молчишь?.. Нет, мам, я серьёзно. Мам, правда серьёзно. Да, сейчас расскажу. В общем, я как обычно работала смену, и там был такой клёвый парень в дорогом костюме, и у этого парня был кризис личности, потому что он перестал получать удовольствие от любимой работы... Мама!! Почему сразу "минет"?! Рот твоей дочки способен на более интересные вещи! Блин, мам, я о разговоре! Мы с Джеком просто по-го-во-ри-ли. Да, его зовут Джек. Специалист по охранным системам. Твоя дочка не зря считает, что она психиатр от Бога. Я его уговорила не бросать работу, он обещал попробовать ещё раз, и, видимо, всё получилось, потому что мне вдруг оплатили учёбу, а, кроме него, сделать это было некому. Нет, мам, я его не видела. Нет, он не звонил. Да нет, мам, он точно не предлагал секса, хотя, может, это было бы и неплохо... Мам! Я совершеннолетняя, а он милый. Ну, да, старше меня. Ну-у, лет на восемь где-то... - Лини закатывает глаза, когда трубка взрывается возмущением, и кладёт её на стол. Потом скидывает нашинкованные овощи в кипящую воду, закрывает кастрюлю крышкой и снова берёт трубку. Оттуда как раз перестали раздаваться громкие нотации. - Мам, ну вовсе я не собираюсь идти в содержанки, - как ни в чём ни бывало, продолжает разговор Лини. - И нет, он непьющий. Да, он сидел в нашем баре, но просто с имбирным лимонадом. И вообще, я считаю, что это он всего-навсего так спасибо сказал! Да, согласна, очень щедрое спасибо, но, раз он много зарабатывает, почему бы нет? И, говорю тебе, он милый. Как бы ты назвала мужчину, который так вот бескорыстно выручил девушку? ...Ну почему сразу "идиот"?.. А как же "принц на белом коне", тебе не кажется, что это тут уместнее? Мам, ну честное слово, не видела я его потом, не видела. Ладно, мам, мне пора. Передавай привет папе и Барри. Обещаю, ты ещё будешь гордиться своей любимой дочкой, когда та получит престижную должность в Аркхэме. Да-да, мам, я буду заниматься, хотя это всё формальности, тут же ты либо умеешь, либо нет, и никакие книжки это не изменят. Так что я ещё разберусь, что с нашим папой не так... Ой, мам, тебя плохо слышно, всё, пока, я вешаю трубку!
Нажав "отбой", Лини мечтательно прижимает трубку к губам.
- А было бы неплохо снова увидеть Джека, - бормочет она. - И действительно устроиться в Аркхэм.
Впереди у неё яркое будущее, гораздо более яркое, чем она сейчас думает. По крайней мере, город Готэм её примет, даст выжить и даже исполнит загаданные ею желания: скоро таким смогут похвастаться очень немногие.
Потому что Джек, попробовав по совету Лини поработать ещё раз, уже увидел Бэтмена и принял ванну из антипсихотиков.
От встречи Джека и Лини - Джокера и Харли Квинн - теперь отделяет только время. А оно в городе Готэме течёт очень быстро.

@темы: .III.3 Места, #fandom: DC Comics, DC Comics (комиксы): фэндом в целом (таб.100)

---

[-Шинигами-]

Название: Родственные души
Фандом: Hellsing
Герои: Алукард, такой странный Хайнкель/Интегра. Очень странный.
Тема: Делиться телесным теплом.
Объём: 1871 слово
Тип: джен, намеки на моральный односторонний фэмслеш.
Рейтинг: PG-13
Авторские примечания: хочу подарить это  Руна из ольхи. Не знаю, останется ли она довольна, но очень на это надеюсь)


- Теперь спеть рождественский гимн будет гораздо проблематичнее, не так ли?
- Очень смешно, - Хайнкель хотела бы прошипеть эти слова, но – какая незадача – она все слова шипит. Выразить свое презрение монахиня может только горячим взглядом.
Секунда – на бесконечность. В ее глазах лихорадочная живость и животное беспокойство – этот насмешливый выродок загоняет ее в угол своим спокойствием. Так мирно, так спокойно хочет поставить точку. Не в жизни даже – на кой бы черт эта привязанность к груде костей, перетянутых сухой кожей? В надеждах – а это гораздо больнее. Вампир предвкушает – по нему видно. Насколько сильно он любит ломать чужие жизни, вот интересно?
- Есть о чем поговорить, - захлопывает он предусмотрительно распахнутую перед искариоткой дверь автомобиля.
- Ради тебя задерживаться здесь я смысла не вижу, - уродливое лицо, уродливый голос, уродливый взвизг. Хайнкель терпеть не может поврежденные голосовые связки, разорванную щеку и пострадавший от осколка язык. Но операцию не делает, запугивая одним своим внешним видом.
- Я думаю, они с радостью отпустят тебя. Они же видят, кто за тобой пришел. Я думаю, им любопытно.
Видят и боятся. Он почти что смерть, он – ее смрадное дыхание в старомодном плаще с бледной кривой усмешкой на тонких пересушенных кровью губах. Они видят холодное равнодушие – коснись и замерзнешь, влипнешь в него на целую вечность с оскалом на запрокинутом лице, маской ужаса и бесполезной попыткой заслониться. Вампир кажется таким спокойным, что похож на надгробный памятник, замотанный вандалом в красную потрепанную одежду. Хайнкель видит дальше спокойствия – и непонятно почему. То ли с Викторией слишком часто приходилось «пить чай», то ли это адресное, из зрачков в зрачки, из сердца в сердце – жгучая отвратительно липкая ненависть, пристающая к коже и слезающая вместе с ней лохмотьями. От нее даже ресницы обугливаются. И вампиры бывают горячее солнце, если чем-то взбешены – само адское пламя и клятва принести столько нескончаемой боли, что смерть будет лишь избавлением и подарком.
- Хорошо, - колебалась она недолго, задирая высокий воротник-стойку. На острове всегда сыро до ломоты в костях и боли в груди. Туман клубится даже в легких. – Куда?
Вместо ответа он отходит к воротам на въезде. Охраны что-то не видно – видимо, об отказе он даже и не подумал. Хайнкель прислоняется к стене, почти копируя его позу. Засовывает руки в карманы. Зажигалка, гильза, сигареты. Вот, пожалуй, подойдет. Папиросная хорошо приклеенная бумага поддается с большим трудом, но дрожащими пальцами она все-таки цепляет краешек и сосредоточенно отдирает его. Пахнет едва ощутимо хорошим крепким табаком, от которого иной мужчина подавится. Она уже давно заработала себе язву желудка, но от сигарет хотя бы как от напоминания о приятной привычке отказаться не может.
- Она знает? – в равнодушном голосе скользит предательски злобное: «Она тебя ждала». Вампир и это чувствует. От этой его проницательности просто тошнит, как и от его усмешечек. Кто научил вампиров так гадко и пакостно усмехаться?
- Еще нет. Я навещу ее ночью, - Хайнкель передергивает.
- Ты так беспокоишься, - голос у него напевный. Хайнкель хорошо от того, что не ей одной хочется порвать кое-кого в клочья и попрыгать на остатках алого банта, развозить его по асфальту ботинками и плюнуть сверху.
- Да так, - вместо ответа она пожимает прострелившим от боли плечом. Старый артрит, чтоб его. – Просто любопытно.
- Любопытство – не смертный грех?
- Оно – нет. А вот зависть – да, - лаконично отрезала Вольф. Пальцы легли на рукоятку пистолета. На ней ключами когда-то один человек выцарапал крестик. Крестик затерся со временем, глубоко проведенные линии смягчились о кобуру и прекратили резать ладонь, обившись о нее.
- Как она жила все эти годы? – он обращается к небу. С какой-то непонятной грустью и почти болью. Хайнкель может его понять и злорадствует. Все такой же красавчик, что и гребаные тридцать лет назад.
А что произошло с ними? Да все то же – история не первой свежести и нулевой неожиданности. Силы постепенно уходят из их тел, растрачиваются на пустяки, нервы и сигареты, от мечтаний остается рутина сбывшегося и раскрошенные осколки неслучившегося. Мелкий стеклянный сор, который так хочется вымести из души, но он выходит медленно по крошке на слезинку. И всегда где-то внутри эти кусочки надежд.
- Спокойно жила, - ответила Хайнкель, - ей не о чем было волноваться. За тридцать лет – семь похищений, шесть покушений, пять наград, четыре отвергнутых жениха, три расширения организации, две утраты и она – всегда одна.
- Хорошо же ты о ней осведомлена, - интересно, долго еще играть в кошки-мышки? Для такой старушки, как она, это уже утомительно.
- Два похищения были спланированы нашими отделами, - со вздохом ответила Вольф. – Внешняя разведка. Мы знаем о ней абсолютно все.
- И кто провалил похищения? Кто был внутренним шпиком? – фыркнул Алукард. Хайнкель промолчала. Вспомнились бесконечные уговоры и попытки втемяшить этому раздутому индюку Макубе, что им не нужна такая проблемная мишень. И три выстрела в затылки конвоирам. Потом еще по одному – контрольные, чтобы никто не встал.
Что было потом? Кажется, исламисты, какая-то мелкая нежить и нежить покрупнее. Интегре повезло. У нее два телохранителя. И оба – женщины. И такие похожие женщины.
- Ты опоздал, - в пол произнесла Хайнкель.
Не выдержала – крошить сигареты и не курить их было почти мучительно. Достала одну, последнюю, целую, закурила, затянулась от макушки до пяток и боли в жалобно плеснувшем вскипевшим желудочным соком брюхе. Целый день не жрамши, а эта протестансткая сучка даже чаю не предложила. У нее делегация, видите ли. Со временем терпеть голод стало почти невыносимо, хотя она думала, что к старости он пропадает. А он как будто накопился за все голодные годы и нападал сейчас. Особенно по ночам.
- А у тебя вышло время, - спокойно сообщил вампир, - хочешь знать, сколько тебе осталось? Могу с точностью до дня, час не назову.
- Уж не надо, переживу и без этого, - одной сигареты мало. Вторую бы.
- Она знает? – эхом прозвучал заданный вопрос.
- И не узнает никогда. Кто я ей, в конце концов? – сигаретный окурок был безжалостно втоптан в землю рядом с какой-то пробившейся через асфальт ромашкой.
Кто? Это сложный вопрос. Интегра – она такая… такая… черт, святая, мать ее. И дело не в том, что она никогда в руки пистолет не брала, нет-нет. Дело в том, что для нее даже интерес со стороны мужчин всегда был диким. Что говорить о женщинах? Она и не подозревает…
Нет, не красивая. Лицо у нее острое, нос длинный, сама она тощая и руки у нее – колкие, ребра колкие, сама она вся сплошь из углов и перемычек между ними. Но есть в ней что-то другое – это другое видно в ее огромных синих глазах. Внутренний огонь. Теплый и согревающий для своих, дотла сжигающий врагов. Сила – как натянутый внутри стальной трос, который не перебить, оборвать – только со смертью. Упрямство и спокойное тихое ожидание. Интегра удивительная – так будет, наверное, правильнее всего. Хайнкель была из тех редких людей, которые одновременно грелись и сгорали от ее силы. Возможно, потому что англичанка так и не решила, как к ней относиться.
А Хайнкель помнила. Это в их первую и последнюю ночь вместе. И не было ничего, что Хайнкель могла бы отложить в дальний ящик своей памяти – ни ласк, ни поцелуев, ни хотя бы доброго слова. У Интегры была сломана рука¸ у Хайнкель… о, у Хайнкель все было настолько паршиво, что словами описать невозможно. Хайнкель смотрела в седое от туч и пепла небо, где-то стрекотала короткая очередь из чертящих по воздуху огненных точечек. И где-то гремели взрывы – рвались снаряды, визжащие истерично шрапнелью по кирпичам там, где было проще сравнять с землей, чем вырезать немертвых по одному. И было что-то в этом перевернутом небе манящее. Оно падало на землю и стенало от взгляда на детей своих. А возможно, это был просто бред.
В этом бреду она очень хорошо помнила спокойный четкий ритм, не сбившийся ни разу, даже когда волной осколков обдало то здание, в окно которого Хайнкель неотрывно пялилась. Это было биение сердца Интегры Хеллсинг. Голова на груди, тихое шипение, горячка от всех ран к голове, непрекращающаяся боль и внимательный взгляд синих-синих глаз. В них… что в них было?
И как хотелось Хайнкель верить, что протестантка действительно произнесла едва слышно, словно выплюнув:
- Не смей умирать здесь и сейчас.
А потом появилась из темноты тьма другая – шевелящаяся и нервная. Остаток руки Серас все никак не мог напитаться разлитой по камням и земле кровью. В руках Виктории был побитый какой-то дрянью плед. А Интегра уже спала, цепко сдавив Хайнкель плечо и плетью опустив сломанную руку на пол. Спокойствие и уверенность в том, что все это можно пережить, передались и Вольф. Тогда, жадно впитывая стынущим телом живое тепло, искариотка старалась не думать о том, что потеряла за несколько часов по прихоти одного чванливого индюка с архиепископской ленточкой. Думалось только о том, что она что-то приобрела. Вот только как бы это назвать?
- Зачем ты позвал меня, вампир? – холодно спросила Хайнкель. Сырость пробралась под плащ и запустила липкие лапки под свитер. Хотелось поскорее в аэропорт и домой. А там греться виски, смолить сигареты и побыстрее спускать оставшиеся на счетчике деньки.
- Я хотел посмотреть на тебя, - насмешливо произнес он, - мне всегда было интересно посмотреть на родственную душу.
- В чем это? – наморщила монашка нос.
Прошедшие после этого тридцать лет… иногда Хайнкель думала, что зря поступала так, как поступала. Может, стоило уйти из ордена и сделать эту чертову операцию? На единовременную выплату от нового начальства она могла хоть на Мальдивах жить всю оставшуюся жизнь. Но уйти из Искариота означало потерять возможность официальных встреч с Интегрой.
Эта мерзкая привычка – цепляться за откровенно стремных людей, которым ты не нужна. Посидеть и потравить байки о прошлом? Два раза спасти от своих же, рискуя шкурой? Подставляя то, во что верила полжизни? Да зачем бы?
- Рабы моей госпожи не всегда осознают, как крепко она их держит. Даже если Интегра этого не видит. Она близорука, ты-то должна это знать, - Хайнкель не нашлась что ответить.
И вроде бы – иди на все четыре стороны и ищи своего счастья. А Хайнкель Вольф, по жизни страдавшая жутким мазохизмом, считала высшим счастьем то, что ее выходили в какой-то квартире на окраине Лондона, прижимая к лихорадочно горячей груди. Это было тогда, когда она еще могла оклематься от любой болячки.
- И еще кое-что, - продолжил он, - я хотел сказать тебе спасибо. За то, что сохранила ее для меня, - со смешком закончил он, - месяц и три с половиной недели. Когда у искариота следующая официальная миссия?
- Через два, - процедила она сквозь зубы.
- Даже если так, вряд ли через пару недель человек с твоим раком сможет ходить, а не ползать, - в его голосе было злорадство. – Она ведь меня ждала, верно? – и зачем так упирать на это «меня»?
- И не надейся, - отлепившись от стены, произнесла Вольф.
- На что?
- Она не пойдет за тобой во тьму. Интегра недавно была у врача, - невпопад произнесла Хайнкель. – Не скажу, что она была слишком счастлива после осмотра.
- И каково это? – наклонил он с тихой угрозой голову набок.
- Что? – машина засигналила.
- Потратить всю жизнь на человека, который тебе в лучшем случае только благодарен?
И что ему сказать? Монстр-жадина с собственническим инстинктом в той дыре, которая много веков назад была сердцем? Да разве ж он поймет?
- Тебе это лучше знать, - снисходительно уронила Хайнкель, подходя к автомобилю, - родственная ты моя душа, - она хлопнула дверцей и откинулась на спинку, зажмурив глаза, перед которыми все плыло. Да, дела действительно хреновые.
За тонированным стеклом злющее бледное лицо с горящими глазами смотрелось даже жутковато. Но Вольф было отчего-то очень весело. «Значит, было на что», - решила она, закрывая глаза. И это хорошо.

@темы: .V.2 Штампы, #fandom: Hellsing, Hellsing: фэндом в целом (таб.50)

---

[jetta-e]

Фандом: Барраяр
Персонажи: семейство Форбарра
Объём: драббл ровно 200 слов
Тип: джен, гет

Название/тема: Самозащита

Название/тема: Самозащита

"Я не должна, не должна была ее отпускать!"
Вдовствующая принцесса Карин вжалась в спинку кресла, с усилием потерла виски, словно ароматический бальзам мог прогнать неослабевающую головную боль. Она знала, что это не поможет.
В последние дни она слишком часто прибегала к сослагательному наклонению, перебирая свои ошибки одну за одной, как бусины ядовитого ожерелья.
«Я не должна была отсылать от себя Дру». Дру спасла бы ее мальчика, в это Карин верила с иррациональностью отчаяния.
Дру не погубила бы Грегора.
Хотя, если вдуматься, что смогла бы агент Друшнякова там, где не справился ее могущественный шеф?
И все равно. Друшнякова всегда была последней линией защиты, прикрывающей Карин и ее дитя. Но после утверждения регентства принцесса позволила себе успокоиться, безрассудно поверить, что больше не стоит на линии огня. И даже страшное покушение на леди Форкосиган, казалось, это подтвердило. Кстати, именно ловкая девочка Дру поймала убийцу.
«Как бы она была нужна мне здесь!»
Как защита. Как утешение. Как… подруга?
Поздно сожалеть об ошибках. Она сама отпустила Дру с женской половины дворца туда, куда та мечтала: к «настоящей военной» патронессе.
Ее подвели все, на чью помощь она рассчитывала: Дру, Негри, Форкосиган. Она осталась одна.
«Одна. Какое страшное, холодное слово».
Что ж, пора научиться защищать себя самой.

Название/тема: Похищение

Название/тема: Похищение

- … Опять занята на работе в министерстве? Придется тебя похитить! – Принц Ксав решительно завладел ладонью своей дамы и слегка ее поглаживал. Ничего неприличного даже по строгим барраярским меркам, а по бетанским и вовсе. - Впрочем, все по правилам. У тебя же есть старшая сестра, и она пока не замужем.
- Не что? - уточнила Агата, рассеянно не отнимая ладони.
- Не нашла себе партнера для родительской лицензии, - быстро перевел Ксав. – Уф, как вы язык на этом не ломаете?
- А! Не спарилась, - поправила его девушка. - Сейчас говорят так. Но при чем тут моя сестра?
Она смотрела серьезно и явно ждала объяснения.
- Это шутка, - слегка смутился Ксав. - Барраярская. У нас не принято, чтобы младшая дочь уходила из семьи раньше старшей. Считается, что тогда влюбленный похищает свою даму сердца из семьи, и они вьют свое счастливое гнездышко где-нибудь подальше. Родители, разумеется, в курсе, но официально гневаются до тех пор, пока у нее не родится первенец.
- Ты собираешься меня похитить и отвезти получать родительскую лицензию? - восхитилась Агата, выдернув ладонь и всплеснув руками. - Прямо на глазах мамы и обоих ее брачных партнеров? Здорово! Только подожди, пока придет из университета сестра – она тоже захочет посмотреть.

Название/тема: Перелом

Название/тема: Перелом

Когда Форкосиган подъехал к полянке, чалая лошадь паслась себе у дерева как ни в чем не бывало, а всадник уныло сидел на земле.
- Здорово болит? – неторопливо спешившись, поинтересовался граф.
- Не-а, – двенадцатилетний Зерг помотал головой и скривился. Болело, конечно же, зверски. В лодыжку словно иголку вогнали.
- Отек знатный, - заметил Форкосиган без особого сочувствия. Он возвышался над Зергом как парадная статуя. – Вставать не пытайся. Есть ли перелом, не знаю, доктора скажут. Вызвал ты их?
Принц неохотно ткнул в кнопку комма.
- А то вы, дядя Петя, сами с лошади не падали, - вздохнул он с обидой.
- Падал. – Форкосиган прислонился к дереву и невозмутимо чистил ногти щепочкой, с высоты своего роста поглядывая на Зерга и прекрасно видя и распухшую ногу, и злые слезы на глазах. – И влетало мне за небрежность от инструктора, парень, по первое число. Не то, что тебе.
Можно подумать, Зерг не предпочел бы трепку от инструктора короткому разговору с отцом. Тот хоть и разрешил, чтобы принца учил верховой езде его старинный приятель Форкосиган, но без восторга. «Баловство», читалось как обычно в его холодном взгляде - вот так посмотрит, словно припечатает, и вернется к своим делам. «Неудачник».
Да. В положении кронпринца империи есть свои минусы.

@темы: .II.4 Детектив/преступление, .I.5 Хёрт/комфорт, #fandom: Барраяр, Барраяр: семейство Форбарра (таб.30)

---

Жажда мести.

[вайтлоу]

Автор:  flower dust in your eyes
Фандом: Хроники Нарнии
Герои: Эдмунд, Питер, Каспиан, Джадис и немного других
Тема: I-1. Жажда мести
Объём: 671 слово
Тип: джен
Рейтинг: G
Авторские примечание: таймлайн путанный, местами ближе к киноверсии
Размещение: запрещено

- Я знаю, ты смог бы сам, - киваю я Питеру и отхожу обратно в темноту. Но ты не смог, вот что, а я смогу теперь всегда.
Ты слишком сказочный король, чтобы убивать того, кто протягивает тебе руку, даже если это твой враг. Я – чревоточина в чете честных и благородных королей, повел себя недостойно и даже, кажется, поймал на себя помимо удивленных и благодарных взглядов, недоумение и легкое презрение – как так, ударил со спины. Недостойно, позорно. Но я не мог иначе, вы бы на моем месте тоже не удержались.
Я просто хотел отомстить, чего уж тут скрывать.

Между Питером и Каспианом было что-то такое, напряжение какое-то. Я знаю, брат ревновал его, но не к власти, а к Нарнии.
Нашей страной будет править чужак. Мы сами были чужаками, но мы забыли об этом, забыли свой дом, забыли все – мы родились во время конца Долгой Зимы, уже такими, какими взошли на престол.
Ужасно пафосно звучит, даже немного стыдно от этого. Мы не были такими, мы же дети были, хэй.
Каспиана, кстати, просто влекло к ним, к Питеру и Сьюзен. Мы с Лу были слишком мелки на его взгляд, пускай он нас и уважал.
Черт, как же я ненавидел его за это.

Когда Люси, Юстас и я оказались на борту «Покорителя зари», я чувствовал умиротворение, той своей частью, которая была коронована вечно править и оберегать. Знаете, как часто во сне я верхом на Филиппе спасал Нарнию от зла? От абстрактного зла, имя которому – люди.
Я склонен считать, что мы ими не были, на самом деле. Это кощунство, так думать, но часто мне кажется, что мы ведем род от Аслана.
Я чувствовал радость – после серой Англии я снова имел вес. Я снова мог быть полезен.
Но тревога не покидала меня – мне надо было чему-то научится, но я никак не мог понять, чему. И да, я все еще ревновал Питера и Сью, потому что Каспиан… он знал, но был разочарован, что только я и Лу.
Как глупо,

Дома (ну, не совсем дома, ведь то был дом Юстаса) было ужасно обидно. Все мое существо рвалось обратно, и нехорошо так думать, но порой мне кажется, что мне Нарния дала больше, чем моим сестрам и брату. Они всегда были вместе.
Я оказался с ними только после нее, и только там я нашел себя.
До Нарнии Эдмунда просто не существовало, был вздорный глупый мальчик. Я и сейчас вздорный глупый мальчик, но теперь у меня есть имя. Это сложно понять, я знаю.
Было больно смотреть на Люси – она казалось одновременно ужасно печальной, но она всегда понимала и знала больше нас, поэтому… моя маленькая сестренка походила на мадонну своим серьезно-печальным лицом.
А знаете что? Люси и есть мадонна для Нарнии, и мне плевать, что думают об этом остальные.

Но возвращаясь к той злополучной пещере… Я так хотел отомстить Ведьме за все то, что она со мной сделала. И нет, вовсе не за то, что она меня обманула и потом предала, хотела убить и все такое.
За то, что показала мне, на что я способен. Какой я жалкий на самом деле, если уж на то пошло.
Я с детства страшно завидовал Питеру, его все любили, он был золотой мальчик во всех смыслах – на солнце его волосы сияли, как позже засиял Лев на его щите.
Я ненавидел Ведьму за то, что она дала выход моей зависти и желчи, но я не испытывал к ней ненависти из-за ее жестокости и всех прочих черных проявлений ее натуры. Я ненавидел ее за то, что понимал.

Стыдно в этом сознаваться, но в какой-то момент мне хотелось, чтобы Каспиан или Питер приняли ее руку, чтобы они тоже прошли через то же, что и я. Но умом я понимал, что с ними никогда такого не случится – они слишком благородные и правильные для такого. У них есть я для душевных метаний. У каждого благородного короля должен быть своя тень, которая будет думать, переживать и делать за него какие-то вещи.
Я был тенью Питера. Я хотел быть Питером когда-то.
- Эдмунд, мой славный, особенный мальчик, - шепчет мне по ночам Джадис. Я отвечаю ей грохотом льда, и это успокаивает мою жажду мести.

@темы: .I.1 Эмоции, #fandom: Хроники Нарнии, Хроники Нарнии: фэндом в целом (таб.30)

---

[Лопоуша]

Название: Дилемма
Фандом: Petshop of Horrors
Герои: Ди, Леон
Тема: Задумчивость
Объём: 169 слов
Тип: джен
Рейтинг: G

Леон влетел в зоомагазин и грохнул дверью, заглушив нежное звяканье колокольчика.
- Ди! – заорал он с порога. – Ди, черт бы тебя побрал! Опять твои штучки, да? Признавайся!
- Добрый вечер, дорогой детектив, - рассеянно ответил Ди.
Он сидел в уголке дивана, аккуратно сложив на коленях руки, и, казалось, был погружен в размышления.
- Ты мне зубы не заговаривай! – загремел Оркотт. – У нас весь отдел на ушах стоит из-за этой истории с контрабандой! Два месяца готовим операцию, раскидываем сети, строжайшая секретность, все дела… Ты меня слушаешь, нет?
- Я слушаю, слушаю, - отрешенно отозвался Ди, не отрывая взгляд от чайного столика.
- И тут оп-па - главного подозреваемого убивают! И кто? Ядовитая, видите ли, змеюка! Наверняка ведь у тебя куплена, ну? Ну? Нечего ответить, да? Нечего? Ну что молчишь? Говори уже хоть что-нибудь!
- Понимаете, дорогой детектив… - Ди вздохнул и брови свел в мучительном раздумье. – Видите, здесь передо мной пирожное безе и корзиночка с клубничным муссом… Так вот, я никак не могу решить – что из них съесть первым?

@темы: .I.1 Эмоции, #fandom: Petshop of Horrors, Petshop of Horrors: фэндом в целом (таб.30)

---

12/100, CSI:Miami, фандом в целом

[Tinka1976]

Название: Правильная стратегия
Фандом: CSI:Miami, фандом в целом
Герои: Горацио/Кристина
Рейтинг: NC-17
Тип: гет
Тема: Цитаты. "Как ни хороша стратегия, иногда надо смотреть и на результаты". У. Черчилль
Объем: 1646 слов
Примечания: Майами, май 2010 года, после серии 8-23.
Предупреждение: спойлеры!

Легких шагов за спиной Горацио, как всегда, не расслышал – босиком, да по ковровым покрытиям Кристина ходила абсолютно бесшумно. Движение воздуха почувствовал, но не обернулся, продолжая любоваться спящим сынишкой. Раскинутые ручки, оттопыренные во сне губы, легкий рыжий пушок на голове.
Кристина просунула ладони под локти мужа, скрестила руки на его животе, прижимаясь к спине щекой и грудью. Горацио слегка повернулся, привычно позволяя ей проскользнуть у себя под рукой, обнял.
Что-то странное почудилось Кристине в его взгляде. Что-то новое. Какое-то изучающее выражение, но не такое, какое бывает у человека, видящего что-то впервые, а такое, будто он ищет новые черты в давно и хорошо знакомом.
- Ты сегодня поздно, - негромко сказала она. – Устал?
Горацио сделал легкую гримасу, означающую «устал, но не настолько, чтобы об этом стоило говорить», позволяя потихоньку увлекать себя из комнаты сына.
- Душ? – ласкающими движениями стягивая с него пиджак, спросила Кристина. – Ужин? Кроватка?
Горацио ехидно усмехнулся, мысленно добавляя: «Угу, поцелуй в лобик и сказка на ночь». Ловко перехватил руки жены, привлек ее к себе, закрыл глаза, отдаваясь ощущениям ласкающих губ и языка.
- Душ, - проговорил он, закончив поцелуй. Наклонился, легонько коснулся губами открытой шеи. – И кровать. Вместе, - делая первый шаг в сторону ванной, твердо заключил Горацио.
Против такой программы Кристина тоже не возражала. Наученные горьким опытом, всю одежду они оставили в спальне, предусмотрительно убирая ее с дороги. Встав под душ, Горацио закрыл глаза, подняв вверх лицо и блаженствуя под теплыми струями. Кристина была рядом, ее руки ни секунды не бездействовали, помогая расслабиться. Затем Горацио сделал пару шагов в сторону, встал, упершись руками в стену и опустив голову. Кристина налила на ладонь ароматного геля и снова начала плавно водить по его телу, смывая пот и усталость, попутно слегка разминая его плечи и руки, спину и вполне ощутимо наметившийся живот, который Горацио непроизвольно попытался втянуть, но бросил это занятие и выдохнул, снова расслабляясь, после негромкого смешка жены. Кристина опустилась на колени, намыливая его ноги, и Горацио, как всегда, открыл глаза именно в тот момент, когда она подняла взгляд. Это зрелище всегда его возбуждало, и этот раз не стал исключением. Горацио рывком поднял жену, чуть приподнимая над полом и вдавливая в стенку душевой кабины, вжимаясь всем телом, позволяя почувствовать быстро твердеющий член кожей живота, но не позволяя провести по нему рукой. Теперь его поцелуи были страстными, глубокими и властными, но и Кристина отвечала с неменьшим пылом, запустив пальцы в его волосы. От этих маневров они оказались в ароматной пене с головы до ног, и Горацио, не прерывая поцелуев, отступил назад, под душ. Через пару минут они, так и не выпуская друг друга из объятий, ввалились в спальню и рухнули прямо на кровать, с которой Горацио едва успел привычным, отработанным жестом сдернуть покрывало. И снова Кристине почудилось какое-то странное, изучающее внимание, будто муж чутко прислушивался к каждому вздоху и фиксировал каждое движение, как заново исследуя возможности доставить друг другу удовольствие. Собственные ощущения не позволили ей долго размышлять над этим, толчки учащались, заставляя выгибаться, оргазм не заставил себя долго ждать – все-таки в душе они почти довели себя до предела неторопливыми ласками и поцелуями. Кристина услышала хриплый стон Горацио, потом его рука скользнула по ее животу, безошибочно угадывая момент, когда волны удовольствия только начали ослабевать: тело находилось на пике чувствительности, но возбужденный клитор еще не успел скрыться под защитными складками плоти, - и Горацио осторожно прижал его, заставив Кристину снова выгнуться и вскрикнуть от яркой вспышки вновь накатившего наслаждения.
Сладкая истома, без сил и мыслей завладела обоими. Горацио притянул Кристину к себе, она накрыла его руку своей – вот и все, на что их хватило, чтобы не разрушить навалившуюся дрему.
Горацио, как всегда, проспал немного дольше, поэтому, открыв глаза, Кристины рядом не обнаружил, а из ванной доносился плеск воды, свидетельствующий о том, что поднялась она недавно. Когда шум воды стих, Горацио поднялся и сам направился в душ, по дороге обменявшись нежным поцелуем с женой. В одиночестве он принял душ быстро и вернулся, едва Кристина закончила перестилать простыни. С удовольствием вытянулся на спине во весь рост, заложив руки за голову. Мысли, от которых ему так удачно удалось ненадолго отделаться, вновь возвращались, словно грозовые тучи, обкладывающие горизонт перед ураганом.
- Может, попробуешь рассказать? – негромко спросила Кристина. – Что с тобой сегодня?
- Сам не знаю, - рассеянно отозвался Горацио, помолчав немного.
Кристина включила лампу со своей стороны кровати, повернулась, приподнялась на локте. Горацио бросил быстрый взгляд на ее лицо, улыбнулся, вздохнул, взял ее руку, легонько поцеловал кончики пальцев, и так и оставил ее в своей.
- Давай, я сформулирую вопрос по-другому, - предложила Кристина. – Ты можешь рассказать, что сегодня случилось?
Горацио еще раз вздохнул, упираясь взглядом в потолок.
- Это был долгий-долгий день, - протяжно произнес он. – Наверное, один из самых долгих дней в моей жизни. Утром в Ашер-бизнес-парке взорвалась машина. Наверное, ты слышала в новостях?
- Это тот взрыв, где погибла помощник прокурора? Невинс?
- Да, он самый, - кивнул Горацио. – Ребекка… Была сложным человеком. Но она была одной из нас. И не заслуживала такой смерти.
- Хм… Ты говоришь так, будто знал ее …ближе, чем помощника прокурора, - заметила Кристина.
Горацио лизнул губы, вздохнул.
- Да, ты права, - согласился он. – Я знал Ребекку ближе. Это было давно, практически сразу после нашего с тобой знакомства, когда я умудрился забыть три очень важных дня своей жизни, - торопливо добавил Горацио, виновато покосившись на жену. – И все закончилось довольно быстро.
- Так, и что, я ревновать должна? – Кристина широко улыбалась. – Или …м-м-м… осудить тебя за неразборчивость в связях и беспорядочность …э-э-э, половой жизни? – она старательно пыталась выдерживать казенный тон, но к концу фразы не выдержала и прыснула, утыкаясь лицом в плечо мужа.
- Может, и стоило бы, - Горацио удалось выдержать серьезный тон, но лицо и нежное объятие выдали его.
- Значит, это было тяжелое утро, - отсмеявшись, уже серьезно подвела итог Кристина, устраиваясь под боком у мужа.
- Да, и в этом же взрыве чуть не погиб Эрик. С ним все в порядке, - заверил Горацио, почувствовав, как вздрогнули плечи Кристины под его рукой. – Мне пришлось… - взгляд Горацио снова устремился в потолок. – Улики указывали на моего старого напарника, Салли. Ты помнишь Салли?
- Такой седой, толстый и громкоголосый, с которым вы ездили на рыбалку?
- Да, именно он.
- Подозрения не оправдались? – с надеждой спросила Кристина.
Горацио тяжело вздохнул, поднял домиком брови, покачал головой, снова переживая тот жуткий миг, когда одновременно со звуком выстрела, с трудом отведя взгляд от нацеленного в него дула, он увидел, как на груди Салли появляется небольшое красное пятно, и понял, что стрелял не он.
- Я просил его не дурить, просил пойти со мной, - с болью сказал Горацио.
Кристина осторожно поглаживала его по груди, успокаивая.
- Я не верил и никогда не поверю, что Салли способен выстрелить в меня. Это был фарс, дешевый фарс, от отчаяния. Если бы мы были там вдвоем, Салли не попал бы в больницу.
- Но он жив, это главное.
- Да, он жив, - губы Горацио подрагивали, голос сел. – И он отправится в тюрьму.
Кристина молчала, понимая, что таких слов, которые могли бы утешить узнавшего о предательстве напарника мужа, попросту еще не придумали.
- А еще в тюрьму отправится Рик, - глухо добавил Горацио.
- Рик Стетлер, начальник отдела внутренних расследований в лаборатории? – не поверила своим ушам Кристина. – Господи, а он за что?
- А он, - с едким, отчаянным сарказмом ответил Горацио, - он как раз и есть тот таинственный вор, которого выслеживал Эрик. Рик и есть тот человек, который организовал сегодняшний взрыв!
- Нет! – Кристина помотала головой, приподнявшись. – Нет, ты шутишь, быть того не может?!
- Может, - устало, с горечью сказал Горацио. – Доказано. Хуже того, он сознался. Он сказал, что за двадцать лет службы заработал лишь гипертонию, два развода и пенсию, которая не стоит и плевка. Сказал, что не считает совершенное чем-то серьезным, он всего лишь крал у воров. Сказал, что я должен лучше чем кто бы то ни было знать, что наша работа пережевывает людей и выплевывает, что я лицемер, что единственной наградой за все это будут лишь дешевые часы…
Горацио умолк, и Кристина тоже молчала, ожидая, что он заговорит снова, но Горацио лежал молча, уставившись подозрительно блестящими глазами в потолок и сжимая руку Кристины, лежащую на его груди.
- Как это касается тебя, милый? – спросила Кристина, осторожно высвободив руку и стирая предательскую влагу в уголках глаз мужа.
- Как ни хороша стратегия, иногда надо смотреть и на результаты, - двинул бровями Горацио.
- Черчилль, - кивнула Кристина. Сдвинула брови. – Так ты пришел к выводу, что недоволен своей жизнью?
- Ну что ты… - Горацио снова поймал руку жены и поднес к губам, прикрыв глаза и пытаясь вложить всю свою благодарность в поцелуй.
- Тогда какими результатами ты недоволен?
Горацио задумался, покусывая губу.
- Не знаю, - признался он погодя. – Даже не знаю. Просто… Я ничего не могу противопоставить его словам. Он прав. Это чистая правда. Но… Но это неправильно, - упавшим голосом заключил он.
- Именно. Потому что это не вся правда, - невозмутимо кивнула Кристина. – Это та правда, которой удобно было воспользоваться Рику, чтобы оправдаться хотя бы перед собой. Он уже давно перестал быть одним из вас, просто вы этого не знали. Эти слова, которые так тебя расстроили – много ли они стоят? Это говорил уже не лейтенант Риккардо Стетлер. Это говорил вор и убийца Риккардо Стетлер. С каких это пор тебя так задевают слова тех подонков, которых ты отправляешь в тюрьму?
Горацио крепко зажмурился и лежал молча, так долго, что Кристина забеспокоилась. Потом он открыл глаза, глубоко вдохнул, с таким видом, будто до сих пор его ребра стягивала плотная повязка, и вот только теперь он получил возможность дышать полной грудью. Затем перевел взгляд на Кристину, улыбнулся вопросу в ее глазах, притянул к себе и поцеловал – долго, насколько хватило дыхания, нежно, как только умел. Молча откинулся на подушку с самым умиротворенным видом.
- Так, - подняла брови Кристина. – И что это должно означать?
Горацио лизнул губы, опустил глаза, двинул бровями и хитро улыбнулся.
- Ну… Я по достоинству оценил результаты и целиком и полностью уверился в правильности выбранной стратегии, - бархатисто и важно ответил он.

@темы: .V.3 Цитаты, #fandom: CSI, CSI Miami: фэндом в целом (таб.100)

---

[леди Лилит де Лайл Кристи]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[atropomorph]

Автор: atropo aka Stefany
Бета: автор всё сам.
Название: Ветер сотворённый
Дисклеймер: персонажи - Крипке, исполнение - моё, буквы - Кирилла.
Рейтинг: G
Тема: погода, ветер
Персонажи: Михаил, Люцифер
Жанр: бессмысленный ангст
Размер: драббл

На самом светлом краю земли холодно. Продувает всё, каждую выемку камня, каждую щель под валуном. От ветра не спрятаться нигде, и это ясно с тех пор, как тут оказался. Впрочем, Михаилу не нужно прятаться от ветра. Его вессель теперь под надёжной защитой Благодати. Михаил даже не знает, что такое простыть. Что такое холод. Он, впрочем, знает, что такое боль.
От ветра боли нет, у Михаила только подрагивают невидимые перья. Это готовность к битве, которая должна будет здесь начаться. Дважды они пытались сойтись на поле боя, и теперь порядком озверели от постоянных попыток начать битву. Им мешают, снова и снова. Теперь, когда Апокалипсис неминуем в третий раз, нет никого, кто мог бы им помешать. Один обезврежен. Второй повержен. Остальные не в счёт.
Ему сейчас нужно только подождать, теперь его очередь, а брат не должен задержаться. Он просто не сможет убежать и не сможет придумать чего-то ещё, чтобы изменить судьбу мира. Он пытался, один раз. И один раз провалил попытку. За время, пока они были вместе в Клетке, ничего не изменилось. Они только решили ещё твёрже каждый для себя что-то незыблимое, и снова начнут сейчас битву за свою правду, не пытаясь доказать что-то друг другу. Это бессмысленно. Теперь и Люцифер понял это. Справился с собственным искушением, искушающим его.
Появление брата он чувствует за доли секунд. Мелочь по сравнению с тысячелетиями.
- Брат, - Люцифер смотрит странно, будто исподлобья, и Михаил обращает внимание на то, как напряжён вессель.
Он обрывает Сатану, качнув головой, и они движутся по кругу, медленно сужая его. Ветер сбивает их с дистанции и заставляет сужать его ещё быстрее. Весь мир их торопит, созданный Отцом и покорный его воле.
И, когда сотворённый Отцом ветер швыряет Люцифера на своего небесного брата, Михаил почему-то не наносит удар. Наверное, это потому, что он знает, что такое боль.

По неведомой причине не могу проставить @тему.

@темы: .III.4 Погода, #fandom: Supernatural, Supernatural: фэндом в целом (таб.50)

---

[Мирилас]

Название: Тайна командира
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи
Тема: II-5; 05. Сверхсекретность
Объём: 125 слов.
Тип: гет
Рейтинг: G
Саммари: прописные истины.)

В «Лавине» нет места предателям.
Эльфи знает это, знает, что может положиться на каждого из своих бойцов. Если потребуется дать кому-то секретное задание, любой с радостью возьмется за него, соблюдая тайну.
И все же есть вещи, которые лучше хранить в секрете. Не от предателей, нет – от неосторожного слова, от случайной обмолвки. Вот и запирает Фухито свои выкладки в маленький, но сверхнадежный сейф, вот и не спит ночами Джесси, шифруя информацию и изобретая электронную защиту.
Не только информацию надо скрывать. Редко когда Эльфи рискнет улыбнуться при людях – пока она сохраняет внешнее спокойствие, Ширсу грозит опасность не большая, чем остальным командирам. Но стоит врагам узнать, что его чувства взаимны…
Для повстанческих командиров любовь – под запретом. А нарушил запрет – храни в секрете. Их жизнь и так слишком коротка…




Название: Небыль
Фандом: Final Fantasy VII Before Crisis
Герои: Эльфи и все-все-все
Тема: V-3; 01. Всегда прощайте своих врагов - ничто не раздражает их сильнее. О. Уайлд
Объём: 2 996 слов
Тип: джен с намеками на гет, AU
Рейтинг: G
Саммари: Пересечение нереальностей.
Авторские примечания: Ходжо – не маньяк, Винсент не в гробу, семейство Гаста живо и здравствует, Верудо дочку после кальмской трагедии выручил и вырастил сам. А Ширс угодил в Турки…

- Мы ничего не можем сделать. Только ждать…
- Совсем ничего?!
В карих глаза молодого Турка было столько отчаяния, что Гаст не выдержал, опустил взгляд. Ходжо проворчал под нос что-то вроде «только усыпить», но едва слышно, не привлекая внимания.
- Коллега, не пугайте людей вашим пессимизмом! – упрекнул Гаст – Это может быть просто коматозное состояние.
Ифална погладила перекинутую через плечо косу:
- Человека в простой коме я могла бы дозваться, вернуть… сейчас я Фелицию просто не слышу. Не понимаю, что с ней. Вы можете отвезти меня туда, где... где все это случилось? Может, по остаточным возмущениям Потока я смогу понять, чем именно её задело…
- Сам отвезу!
- Лечись! – сдержанно рыкнул на Ширса Верудо – Куда с такими руками? Найдем сопровождающих.
И лучше всего, если сопровождающий будет из тех немногих, кто знает, что Ифална – не просто удачливая провинциалка, влюбившая в себя светило науки, а последняя чистокровная Сетра. Таких, знающих, можно по пальцам одной руки пересчитать. Значит, ехать Ценгу в небольшую командировку…
Поникший Ширс отвернулся к стеклу, за которым, в реанимационном отделении, лежала спасенная Фелиция. Им же и спасенная. Руки парня были забинтованы до локтей, пальцы едва шевелились, и скоро менять перевязку… но Ширса собственные раны не волновали. В его сердце медленно вползал холодный ужас – он представил, как месяц за месяцем, год за годом Фел будет лежать вот так, опутанная проводами, подключенная к системе искусственного жизнеобеспечения. Бледная до синевы кожа, ровно приглаженные волосы, тонкие руки поверх одеяла… не дрогнут ресницы, не улыбнется, даже легкая простыня не поднимется, обозначая глубокий вдох. Как спящая красавица в старой сказке, только её бесполезно целовать – не проснется, ни сейчас, ни через сто лет.
Даже детская уверенность во всемогуществе шинровских ученых не помогала справиться с нахлынувшим отчаянием. Да лучше бы они оба под обгорелыми развалинами остались! Какой толк в том, что он вынес Фел оттуда, что она отделалась лишь синяками и ссадинами, если…
Теплая рука легла на его плечо. Ширс обернулся – на него с глубочайшим сочувствием смотрела Ифална.
- Погоди отчаиваться. Бой ещё не закончен.

В полусне ей что-то мешало, что-то не давало наслаждаться давно забытым ощущением покоя и безопасности. Удобная постель, тепло – немыслимое счастье, после стольких лет озноба хронической болезни, отсутствие боли и тяжести в груди… Что же не так?
Гибкая лента, охватившая левое запястье. Негромкое, на грани слуха, жужжание приборов. Специфический больничный запах.
«Где я?!» - Эльфи распахнула глаза, по которым тут же резануло светом. Девушка зажмурилась и снова приподняла веки – куда осторожнее. Спустя пару секунд цветные круги перед глазами стали пропадать, и она сумела разглядеть бледно-голубой потолок. Скосила глаза влево – так и есть, приборы, к которым от её руки тянутся провода датчиков. Медленно повернула голову в другую сторону – окно, темное окно, в которое сочится бледное зеленое сияние, почти незаметное при электрическом свете.
Мидгар? Эльфи приподнялась на локте, старясь разглядеть, что там, снаружи. Как ни странное, даже с её кровати можно было заметить ненавистный Мако-реактор, светящий оттуда-то снизу и сбоку. Но… на реакторы сверху можно было посмотреть только из одного здания…
Только, если она действительно в Шин-Ра Билдинг, то почему не в лабораторном боксе без окон и с бронированной дверью, а в просторной больничной палате? Почему её сюда поместили? Неужели отец…
Апатия сменилась холодной яростью. Что это значит – их простили и приняли обратно?! Забудем о том, что были вагами, если послужите на благо Корпорации? Эта императорская снисходительность взбесила Эльфи сильнее приказов на уничтожение своих же сотрудников, которыми Корпорация была печально известна. Она даже, скрипя зубами, сумела сесть на кровати – спиной к окну. Теперь снять с руки датчик и попытаться дойти до двери. Заперта она или нет? И, если нет, далеко ли ей позволят уйти…
Пол под ногами плясал не хуже палубы корабля в бурю, в глазах стоял туман, но Эльфи всегда была упорной и добрела до двери. Привалившись к косяку, нашарила ручку (в больничном крыле, оказывается, сохранились дверные ручки, а не полностью автоматизированные электронные замки), и едва не вывалилась в коридор.
Дверь оказалась открытой.

- Я к ней пойду…
- И что вы там, юноша, делать будете? – ядовито осведомился Ходжо – У кровати сидеть?
- Да! – Ширс предпринял очередную попытку обойти ученого и прорваться к двери.
Ходжо в сердцах стукнул неугомонного Турка папкой по русой макушке. Ширс злобно уставился на сухонького, сутулого ученого.
- Сидите под дверью, если вам в своей палате не по вкусу! Разницы никакой, так хоть мешать не будете. Дайте ей хотя бы в сознание прийти.
- Но… - Ширс с тоской посмотрел на дверь недоступной палаты. И ахнул изумленно, когда дверь распахнулась, а на пороге застыл предмет их спора – Фел!!
Фелиция, привалившись к косяку, переводила безумный взгляд с одного мужчину на другого.
- Ширс?.. Ширс, что… почему? – на грани слышимости выдохнула она.
- Тише-тише, милая, все хорошо… - парень рванулся мимо возмущенного ученого, подхватил на руки медленно оседающую на пол девушку – Я здесь. Все уже в порядке.
- С вашими ранениями тяжести таскать…
- Какая ж она тяжесть?
Не смотря на беспечно-хвастливое заявление, Ширс поспешил опустить свою ношу на кровать. Если швы на руках разойдутся, он ещё долго не сможет носить Фелицию на руках… Впрочем, вставать с больничной койки Ширс не стал. Девушка мелко дрожала, вцепившись в его рукав, и жалась, как замерзший котенок к теплу.
Перебирающий лекарства профессор ворчал себе под нос:
- Знаешь, Фелиция, третий раз вытаскивать тебя с того света будет чересчур, в следующий раз изволь быть осторожнее. Поставила на уши весь Научный департамент… отец едва не поседел… и кто тебе разрешал вскакивать, едва очнувшись?! Хм…
Ходжо прекратил бурчать, озадаченно уставившись на пациентку поверх очков. Он лишь немного преувеличил – на ушах стоял не весь Департамент, а только половина, пытаясь понять, что же случилось с дочерью шефа Турков, как это произошло и каким образом оно лечится. Этот случай раньше не встречался в научной и лечебной практике, но никто не поручится, что он не встретится позже. Теперь странная кома преподнесла новый сюрприз. Ширса Фелиция узнала, а вот его… девушка смотрела на Ходжо не как на с детства знакомого ученого, не как на врача, пытавшегося поставить её на ноги после кальмской трагедии, не как на незнакомца. Так смотрят на врага, выжидая момента ударить насмерть.
- Что-то случилось?
Молчание и тот же жутковатый, сверлящий взгляд. Ученый понял, что подходить к девушке ему совершенно не хочется. Он медленно вытащил из кармана коммуникатор, набрал номер:
- Гаст? Коллега, зайдите в палату 115…
Фелиция пошевелилась, нахмурилась и еле слышно повторила:
- Гаст? Профессор Гаст? Он же давно умер…

* * *

Широкий подоконник был таким удобным для сидения, что удержаться было невозможно. Сесть, задернуть занавеску, отгораживаясь от чужой – своей! – комнаты, и смотреть на раскинувшийся под ногами Мидгар. Только город и не изменился в этой причудливо искаженной реальности.
Эльфи сжалась на подоконнике, скорчившись, уткнувшись подбородком в согнутые колени. Ей порой начинало казаться, что все происходящее – вариант предсмертного бреда, что она сходит с ума. Но какой предсмертный бред может быть, когда Ценг стреляет в упор. Ничего увидеть просто не успеешь. Рука против воли дернулась сначала к сердцу, потом к виску. Никаких следов. Даже шрамов нет. Не то, что от пуль – от вживления Материи. Получается, бредом была её жизнь – бредом, привидевшимся, пока она лежала в беспамятстве после магичиского удара? Верить ли себе?
Девушка решительно отдернула занавеску, соскочив с подоконника. Она почти было нашла приемлемый вариант – что все это подстроено Корпорацией, если Президент решил, против обыкновения, что Верудо незаменим и надо его простить. Только вряд ли она тянет на такую ценность, чтобы ради неё затевать столь масштабную постановку. И Ширс, которого никакими посулами не заставишь назвать её Фелицией – хоть один раз, а проговорился бы. И есть то, что никакими научными ухищрениями не подделаешь – её тело.
Эльфи пристально разглядывала себя в зеркало. Она помнила себя малорослой, костлявой, с широковатыми для девушки плечами. Лаборатории и фехтование наложили отпечаток. Эльфи больше напоминала подростка, что ростом, что сложением, Фелиция же… Во-первых, она была выше. Эльфи помнила, как раньше, обнимая Ширса, она упиралась макушкой ему в подбородок. Сейчас же парень был выше её сантиметра на четыре, не больше. Она по-прежнему оставалась худощавой, но кости под одеждой не проглядывались, да и фигура была куда женственней.
«Размер второй, не меньше» - мрачно усмехнулась она, одергивая на груди рубашку – «Остается понять, как в таком теле теперь жить…»
С одной стороны, Эльфи было легче, в этой жизни из неё не вытягивала силы циркониадка. С другой, она чувствовала себя полуослепшей и оглохшей, привыкнув к обостренным чувствам. Как бы ещё катану выпросить, если своего меча нет – проверить, не остались ли боевые навыки там же, где все остальное.
Эльфи прошлась по комнате, кончиками пальцев трогая стену. Вот, вроде бы, должна эту комнату знать, как свою ладонь – по словам отца, здесь она жила с одиннадцати лет до двадцати. Но смотрит, как на чужую, она и есть чужая, ведь здесь жила незнакомая ей Фелиция… папина дочка, не знавшая ужаса лабораторий, не выживавшая в чужом, враждебном мире, не воевавшая.
«Если даты рождения здесь и там совпадают, то меня убили в двадцать шесть лет. Здесь же мне… двадцать? Всего-навсего?» - отстраненно подумала Эльфи – «И восстание здесь поднимать некому…»
Она уже успела пошарить во Всемирной Сети, и убедиться, что работы и выкладки ученых Каньона Космо идентичны тем, что она читала раньше. Что недовольные есть, но они неорганизованны и все их протесты выливаются в бессмысленные, безрезультатные выступления. Эльфи здесь не было. И знамя поднять некому. Но этот мир тоже умирает, даже быстрее, чем тот, её. Наверное, потому, что этой земле не на кого надеяться. А хаос и недовольство медленно расползаются по земле, все дальше и дальше, чаще и чаще… Турки и армия пока справляются, но когда волна отчаянной ярости поднимет людей, их некому будет возглавить.
«Некому будет… или некому было?»
Она замерла перед компьютерным столом. Аккуратно убранные книги, папки и прочая мелочевка, выключенный монитор, фотографии на одной из полок. Свидетельства чужой жизни. Эльфи взяла в руки одну из них, рассматривая. Девушка в джинсах и клетчатой рубашке устроилась верхом на ярко-желтом чокобо, чокобо сидит на земле, поджав лапы, а рядом с ним, на травке – неуверенно улыбающийся Сефирот. Фелиция откровенно дурачится. Чокобо в недоумении. Девушка, поддавшись внезапному порыву, вытянула фото из рамки. На обратной стороне черной ручкой написано: «Фел, Сефа и Кавайка. Лето ХХХХ года».
Эльфи без сил опустилась на кровать. Из ослабевших пальцев выскользнула фотография, легла на ковер. Девушка обхватила голову руками, запустив пальцы в волосы, а локтями опершись о колени.
Лабораторий не было. Аэрис живет с родителями, причем Ходжо и Верудо вместе помогают ей и её матери сохранить тайну происхождения. Ходжо после рождения Сефирота оставил варварские эксперименты над людьми, и для грязных дел в Корпорации держат Холландера. Аэрис, Сефирот и Фелиция дружат с детства. Банду Ширса перебила армия, но по просьбе отца главаря взяли живьем, и отец как-то умудрился уговорить его присоединиться к Туркам.
И где в этом мире найти место для повстанческого лидера?
Есть ли оно вообще?

За последние несколько недель Верудо забыл, что значит покой и сон. Когда похитили Фелицию, он готов был собственноручно убить похитителей, но сначала надо было её найти. Он искал, носом землю рыл едва ли не в буквальном смысле, а опередил шефа Ширс. Самый бестолковый, самый бесперспективный, которого давно бы уже надо было послать на миссию из разряда тех, из которых не возвращаются. Верудо и послал бы, не дрогнув, но вроде бы безнадежный бандит чем-то привлек внимание дочери, и шеф Турков решил подождать. Не зря – Ширс не только нашел её, но и вытащил живой.
Как он был счастлив, когда Гаст позвонил и сказал, что Фелиция очнулась. И какое горе и недоумение испытал, когда вместо улыбки дочь встретила его настороженным, чужим взглядом.
Да, девочка очнулась, а вот пришла ли в себя… Из всех она признавала одного только Ширса, который только рад был целыми днями торчать в её палате, развлекая разговорами или просто держа за руки. На отца, Сефирота, Аэрис Фелиция смотрела, как на чужих. Ходжо невесть за что возненавидела. Ифалну и Гаста просто не узнавала. Верудо, как только стало возможным, забрал дочь домой, надеясь, что в знакомой обстановке Фелиции полегчает.
Как бы ни так. Ей стало только хуже. Из жизнелюбивой, веселой и отважной Фел превратилась в жесткую, замкнутую и гордую. Верудо боялся, что дочь сходит с ума. Но Ифална на его вопросы только качала головой: «Нет. Это по-прежнему Фелиция, и за её душевное здоровье можно не опасаться. Я не могу понять, что с ней случилось, но ваша дочь словно прожила другую жизнь…».
Неужели в той жизни нашлось место для трущобного бандита, но не для отца?
- Фелиция?
Девушка сидела на кровати, запустив в волосы пальцы. На оклик отца она головы не подняла, только кинула косой взгляд из-под челки.
- Пойдем ужинать. Тебе хорошее питание нужно.
- Спасибо. Не хочется…
Верудо трудно вздохнул, опустился на кровать рядом с дочерью.
- Фел, что с тобой случилось? Что тебя давит? – положил руку ей на плечо, отметив, что девушка невольно вздрогнула – Ты же знаешь, я для тебя все сделаю. Только скажи.
- Не надо. Ничего не надо, - Фел подняла голову, и Верудо поразился, насколько измученные у неё глаза – Все дело... во мне. Если я не справлюсь сама, мне никто не поможет.
- Фел…
- Я сама, отец.
«Отец – не папа» - отметил он про себя с горечью. Что же… если она признает только одного человека… Верудо не лгал, говоря, что для дочери сделает что угодно. Даже согласится с её выбором.

Квартира встретила Ширса противоестественной тишиной. Словно нежилая. Парень остановился на пороге, бесшумно прикрыл дверь – нарочито медленно, пытаясь успокоиться. Сердце, казалось, колотилось где-то в горле, он ведь не видел Фел с тех пор, как Верудо увез её из больницы. Причем выглядела она, как будто её не домой забирали, а в тюрьму в пожизненное заключение.
Верудо вызвал его сегодня с самого утра. Ширс поразился – их шеф, сдержанный и хладнокровный, выглядел совсем больным и уставшим. Но вместо обычного злорадства это вызвало у Ширса беспокойство – неужели с Фел неладно?
«Если можешь ей помочь – помоги!» - не приказ, просьба.
«А чем я ей помогу?..» - но вслух этого не сказал. Когда будет другая возможность Фелицию увидеть, не упускать же эту!
Тихо разуться, повесить куртку на крючок. Осторожно пройти по коридору, заглядывая в двери и аккуратно закрывая их за собой. Тишина объяснялась просто – когда Ширс дошел до комнаты Фелиции, то обнаружил и её саму, свернувшуюся калачиком на кровати. Девушка беспокойно спала, плед, которым она укутывалась, сполз с плеч и сбился комом, пальцы Фел судорожно вцепились в его угол.
Что он может тут сделать? Ширс стоял рядом с кроватью в смущенной растерянности, потом приподнял и расправил плед, заново укрывая девушку. Он хотел сделать это так, чтобы Фел не проснулась, но не получилось – её ресницы дрогнули, девушка вздохнула и повернула голову, щурясь против света.
- Это ты? – неуверенно-радостная улыбка.
- Я… - Ширс не выдержал, присел рядом и поднял Фел, прижимая к себе – Отец твой разрешил прийти.
Насмешливое фырканье в плечо.
- Вот-вот, - обрадовался парень, глубоко вдохнул родной запах от волос и почувствовал, что глаза защипало – Фел, я ж чуть с ума не сошел, когда думал, что ты… что тебя… а потом тебя там обнять-то страшно, вдруг увидят…

Ширс шептал ей что-то бессмысленно-ласковое, гладил по плечам, целовал в ушко, а Эльфи млела, растворяясь в тепле и нежности. Её мир сгинул, но Ширс остался прежним, и казалось, что ничего не изменилось – просто они спаслись.
Он любил, по-прежнему. И все было хорошо.

- А ты, правда, другая какая-то…
- И в чем? – еле слышно шепнула девушка. Горячее дыхание обожгло Ширсу плечо.
Парень смутился, не зная, как сказать. До всей этой катавасии они были вместе один раз, всего лишь. И вот как ей объяснить разницу между невинной девушкой, которая неизвестно, кого больше боится – его или саму себя, и… и молодой женщиной, прекрасно знающей, чего хочет? Более того, прекрасно знающей его. Не другого кого – именно его.
- Мне кажется, что мы вместе... не второй раз. Что у нас больше было… прости. Глупость сказал.
- Нет.
Фел вскинулась, приподнялась на локтях. Над городом лежали тяжелые тучи, и серый свет, смешанный с зелеными бликами реакторов, нехотя, тяжело струился в окно. Лицо девушки в этом свете казалось уставшим, черты заострились… Тень на виске легла, как потеки засохшей крови. Ширса мороз по коже пробрал, он напрасно пытался списать все на освещение. С Фел что-то случилось. Что-то серьезное, глубинное…
- Ифална сказала, что я прожила чужую жизнь, - шептала она, глядя на Ширса тревожно блестящими глазами – Отец сказал, что у меня испортился характер. Ты чувствуешь, что мы давно вместе… И все это – правда!
Фелиция подалась назад, вывернулась из рук Ширса и, вскочив, начала торопливо одеваться.
- Фел! Фел, я тебя обидел, что ли? – встревожился парень.
- Нет… просто это не так надо рассказывать.
На Ширса накатило дурнотное предчувствие беды. Он, словно во сне, потянулся за одеждой. Под нетерпеливым взглядом Фелиции пришлось поторопиться, и, натянув штаны, рубашку Ширс только набросил на плечи, не застегивая.
Девушка вытянула его в гостиную, усадила на диван, устроилась рядом… и какое-то время просто молчала, держа Ширса за руку, поглаживая по ладони.
- Можешь считать меня сумасшедшей, - ломким голосом начала она – Я больше не могу молчать. От других я отговорилась частичными провалами в памяти, только на самом деле все гораздо сложнее.
Снова замолчала, глубоко вздохнула и совсем другим голосом, ровным и четким, начала:
- Я помню другой мир. В котором после разрушения Кальма меня не вернули отцу, а отправили в Нибельхейм, где шли эксперименты по симбиозу человеческого организма и Материи…

* * *

…Это казалось безумием, бредом. Ширс слушал, веря и не веря. Фелиция… или – Эльфи? – говорила по-прежнему ровно и негромко, но у парня волосы шевелились на голове.
- Бедная… сколько же тебе пришлось вынести, - Ширс протянул руку, бережно коснувшись её левого виска – Неужели тот мир спасти не удалось?
А сам думал совсем о другом. Если там он пошел за неё на смерть – сумеет ли здесь повторить? Сможет ли быть достойным её памяти, не важно, ложной или истинной?
- Не знаю. Может, там умерла я. Может, погиб весь мир… а может, и не было ничего? – девушка подняла отчаянные глаза – И самое страшное, этот мир тоже в опасности! Циркониад спит, но Шин-Ра никуда не делась… Ширс?
- Да, радость моя?
- Если я здесь подниму восстание – ты за мной пойдешь?

Эльфи спросила и сама испугалась. Она потерялась в нереальности чужого мира, и так страшно было утратить единственную опору, потерять последний осколок того, родного... А Ширс молчал и смотрел как-то странно.
- Пойду. В повстанцы. В Лайфстрим. В преисподнюю! – Ширс схватил не успевшую опомниться девушку за плечи, поцеловал и коротко рассмеялся, сверкая шальным взглядом – Не знаю, что там было и было ли… давай эту жизнь проживем так, чтобы не стыдно было вспомнить.

@темы: .V.3 Цитаты, #fandom: Final Fantasy, .II.5 Шпионский детектив, Final Fantasy VII Before Crisis: Эльфи (таб. 50)

---

[December Offspring]

Название: Скорость победы
Фандом: Хеллсинг
Герои: Алукард, Интегра
Тема: I-3 Гладить
Объём: 215 слов
Тип: гет
Рейтинг: PG
Саммари: помните притчу о зайце и черепахе?
Авторские примечания: любителям А\И сильно не радоваться! Леди так легко не сдаются.

Спешка – удел неудачников. А вот те кто никуда не опаздывает всегда приходят вовремя, именно в тот момент, когда это нужно сделать. Несмотря на то, что Алукард уже умер и успел попасть в услужение к людям, неудачником он себя не считал. Он же не стал торопиться и, например, избавляться от католички каким-нибудь… противоестественным способом. Нет, он ждал и поэтому первым заметил первые трещины в отношениях между женщинами. Даже они ещё не знали об этом. А это было: заусеницы, неровности, царапающая шершавость слов и вот уже между ними остались гладкими только простыни на кровати Интегры.
Всё-таки это не повод для радости. Всего лишь одна победа на его счету, очень маленькая, но полезная, которую нужно использовать максимально эффективно. Уже можно позволить себе касаться её. Хозяйка перестала отдергивать руку, когда вампир осторожно, без всякой надобности задерживая дыхание, гладил её руку тыльной стороной своей ладони. Такой приятный маршрут от кончиков пальцев, до плеча и обратно. Пока госпожа не опомнилась, не обожгла взглядом. Можно отступить, даже не улыбнуться. Пусть мучается и дальше.
Через пять дней, когда католичка позвонила и сообщила, что не может приехать, Алукард позволил себе новую дерзость: легко, без нажима, погладить Интегру по плечу. Ласково почти по-отечески. И дождался новой награды, госпожа со вздохом наклонила голову, коснувшись его руки своей щекой. Вампир ликовал, маленькими шажками он приближался к цели.

@темы: .I.3 Ласки, #fandom: Hellsing, Hellsing: Интегра (таб.30)